Неоновый фламинго на вывеске поднимал и опускал ногу, будто приплясывал. Я вошёл внутрь. В зале было пусто. Только за угловым столиком, опустив голову на руки, пьяно храпел Старик. Ну и конечно, Игорь, хозяин Фламинго, а по совместительству бармен-повар-официант протирал стойку не очень чистой на вид тряпкой. Мы поздоровались и он, не спрашивая, налил кружку нефильтрованного и плеснул виски в высокую стопку.
– Бургер?
"Не, попозже", – отказался я – "Ольга блинами накормила".
– Как у неё дела?
Я махнул стопку и тут же запил холодным пивом.
– Да по-старому. Возится по дому, рисует. О муже заботится.
"Да уж вижу", – он перегнулся через стойку и похлопал меня по намечающемуся брюшку.
Я расхохотался.
– Ладно, уел. У тебя-то что нового?
Игорь пожал плечами.
"Что тут может быть нового? Наливаю стаканы, протираю стойку. Старик, сам видишь, снова в запое. Платон с двумя статистами ушёл на раскопки. А";– оживился он, – "Вчера двое новеньких появились"
"А говоришь – ничего", – упрекнул я, – "Что за новенькие?"
"Первая – женщина. Блондинка, около тридцати. Такая, знаешь", – он изобразил руками пышные формы и я понимающе кивнул.
"Приговор у неё", – он задумался, вспоминая, – ""Никогда больше она не сможет доверчиво заглянуть в мужские глаза". У неё муж оказался серийным убийцей. Жили себе душа в душу и вдруг на тебе – трупы, закопанные в саду, пыточная камера в подвале. В общем, зарубила его топором. И теперь шарахается от любого мужика, как от прокажённого".
"Ясно", – я отхлебнул пива, – "А второй?"
"Аа", – поморщился Игорь, – "Очередной поехавший. "Тварь была настолько чудовищно непостижима, что его бедный разум перегорел как лампочка"".
"Где-то я уже такое слышал", – фыркнул я в кружку.
– Не ты один. Отволокли его в лечебницу. Сидит в одиночке, пишет на стенах всякую дичь про Козлище с тысячью младых и всякое такое. Хорошо, хоть карандашом, а не своим дерьмом, как другие.
Мы, не сговариваясь, захохотали.
"За счёт заведения", – он налил мне виски.