Антон Павлов
Кокос
Раз. И Кокос снова завис высоко над ним. Раз. Раз! И со скоростью мотоцикла врезался Буйволу в спину.
Ублюдок распластался без признаков жизни. Кокос снова воспарил. Глаза Кокоса чуть притухли, как у машины, когда снижаются обороты двигателя. И со звуком ЖЖЖЖЖЖИИИИТЬ кокос врезался в голову Буйвола.
Плеснуло в стороны ошметками мозгов и осколками черепной коробки того, кого звали Жекой.
Кокос не унимался.
Он мгновенно молнией взлетел метров на семь вверх. И падал вниз. Ещё и ещё! И долбил, и долбил в место, где вместо головы Буйвола уже находилось просто что-то темное и влажное.
Последним ударом Кокос будто прижег рваные ошметки шеи Буйвола.
Кокос взмыл вверх.
Свин не мог пошевелиться. И вдруг завизжал как натуральная свинья.
И побежал. Тоже как свинья. Боком, заваливаясь, потому что ноги сводило судорогой.
Кокос летел над Свином на высоте метров пятидесяти. Кокос был серьёзен, как гребаный Энгри Бердс и никакой речи сейчас не шло о «Намасте, браточек». Кокос убивал. И когда Кокос убивал, то он наслаждался.
Достаточно было разок взглянуть на то, что осталось от Буйвола.
Свин отбежал в кусты и задрал голову, будто разглядывая салют на день города.
Лицо Свина в целом доброе, немного глуповатое враз осветилось будто светом фар приближающегося автомобиля. Глаза Свина прищурились. Он поднял руки и ладонями пытался заслониться, отпихнуть от себя летевший ему в рожу Кокос.
Не получилось.
Кокос врезался с такой скоростью, что руки Свина вылетели из локтевых суставов. Крутанулись, будто Свин внезапно вообразил себя стюардессой и решил показать, где на борту находится туалет, а где аварийный выход.
Кокос пробил голову Свина и вылетел из затылка. Перед тем как упасть, фигура Свина напомнила Радиславу палочку с отверстием, из которого выдувают мыльные пузыри.
Кокос, словно любуясь, завис над телом поверженного Свина. Грязный снег стал красно-желтым от крови и мозгов черепушки бедняги.
Глазки Кокоса воинственно светили. Медленно они потухли до мягкого призрачного света.
Кокос плавно спикировал рядом с Радиславом и подкатился ему под ладонь.
Радислав ощутил шкуру своего неожиданного спасителя. Теряя сознание, Радислав заметил, что Кокос нисколько не испачкался в крови. Он по прежнему был сухой на ощупь.
– Намасте, браточек, – раздался голос из под руки Радислава.
Он честно пытался ответить на кокосово-йогическом языке и не смог. Отключился. Вырубился. Умер.
***
Радислав пришел в себя месяц спустя после происшедшего в палате интенсивной терапии.
Следующую неделю он пару раз выныривал на поверхность реальности. И только ещё через неделю он начал связно говорить, кушать и к нему разрешили допускать посетителей.
Именно поэтому сегодня утром медсестра стояла возле кровати и держала его мобильник с открытым окном мессенджера.
– Ваша жена пишет, что любит вас, – сказала медсестра. – Что мне ей ответить?
Радислав вздохнул и посмотрел на пришпиленные капельницами руки.
– Напишите, пожалуйста, что я тоже люблю её.
– Хорошо, – голос врачихи немного его раздражал. – А она вам написала, что завтра обязательно придёт с сыном. Соскучилась.
– Ну и всё, спасибо, – сказал Радислав и чуть не возопил, когда увидел, что медсестра набивает это текстом сообщения. – Это я вам! Перестаньте писать.
– Ой, извините, – сказала медсестра. – Мозгов у меня как у печатной машинки. К вам кстати сейчас следователь зайдёт.
– Хорошо, – Радислав говорил по слогам и хоть говорить стало легче, все равно он не мог привыкнуть к звуку своего голоса. Будто состарился в один день.
Но память работала. Он всё помнил, кроме момента, как именно он попал в больницу. Это был период беспамятства. А тот жуткий вечер он помнил. И помнил в деталях.
Полет Кокоса в ночном небе с включенными глазами – фарами.
Намасте, браточек.
И два кровавых убийства его, Радислава, обидчиков.
– Что со мной случилось? – спросил он медсестру.
Спросил скорее наугад, чтобы сориентироваться.
– Ну, вас чуть не убили бандюганы. Хотели забрать вашу машину. – сказала она. – Вас привезли отдельно, а кишки в пакете из продуктового магазина можно сказать были отдельно. О вас даже по телевидению сюжет показали. «Таксист голыми руками убил двух нападавших». Ой! следователь, сказал, чтобы я ничего вам не рассказывала.
– Ну, хорошо, – пробормотал Радислав. – Если нельзя, то не рассказывайте.
– Хотела у вас спросить, что вы думаете по поводу эвтаназии? Просто вы недавно сами были в таком состоянии. И у вас жена, ребёнок.
– Не знаю и знать не хочу, – отрезал Радислав.
Он очень надеялся, что врачиха это поймет, как «уйди прочь, сколько можно меня бесить?»
Общительная медсестра недовольно покачала головой. Дошла до дверей, чуть подрагивающих от сквозняка. В соседнем помещении шла уборка и видимо проветривали, а двери открывались в обе стороны.
На мгновение в голове Радислава закружились невидимые снежинки. Он зажмурился от боли и вдруг снова оказался там. Над ним нависал с ножом Свин, а от помойки воняло маслянистой гарью и всё вокруг пропитал запах бензина, которым его только что полили.
И был ещё запах.
Кишки. Кровь. Мозги.
Мысли появлялись сами собой. Радислав с удовольствием бы ни о чем не думал.
Он открыл глаза. Судя по свету из большого окна он вырубался на пару часов забытья.
Возле его кровати на высоком табурете сидел мужчина в черном костюме и наброшенном сверху врачебном халате. С худого смуглого лица над выпирающими скулами смотрели карие глаза. Подвижные и смелые. Почему-то Радиславу вспомнились горящие глазки летающего Кокоса.
– Вы – следователь? – спросил Радислав.
– Да. Хотя ваше медсестра мне польстила, и сказала, что я тот самый персонаж из фильма «Люди в черном», – следователь усмехнулся и вместо рукопожатия сжал ладонь Радислава.
– Это она может. Спрашивала меня недавно, что я думаю об эвтаназии?
Следователь рассмеялся и представился
– Андрей.
– Радислав, – кивнул Радислав и почувствовал приступ тошноты и палата поплыла перед глазами.
– Как вы себя чувствуете?
– Бывало и лучше. Хотя, учитывая то, что произошло со мной… Медсестра сказала, что я был отдельно, а кишки отдельно в продуктовом пакете. Так что можно сказать всё нормально и мне повезло. Вы хотите меня допросить? Медсестра говорила, что обо мне даже по телевидению сказали, что я голыми руками убил двух нападавших.
– Нет. Это не допрос. У официального следствия к вам нет вопросов. Да, был этот идиотский сюжет по телевизору, но что поделать. Журналисты живут в своем мире, правоохранители в своем. У следствия к вам есть вопросы только как к потерпевшему и свидетелю. Вы не обвиняемый. И мне самому просто нужна беседа с вами, – сказал следователь. – По большому счету, я у вас тут от чистого сердца.
Следователь поднял с пола пакет. Вытащил букетик роз и поставил их в графин на окне.
– Спасибо, что пришли так неформально. И за цветы, отдельное спасибо. Больничная палата будто одухотворилась, – сказал Радислав.
– Сам не знаю почему, решил купить вам букет цветов, – немного смущенно сказал следователь. – Мне показалось, что вы должны любить цветы. Там ещё парочка яблок, груши и вода «Боржоми».
– Спасибо.
Радислав посмотрел на подоконник. Розы действительно были прекрасны. Невысокие, бутоны плотненькие и как микро шпоры маленьких мушкетеров торчат шипы на стеблях. Пять роз. Разноцветные.
Радислав вдохнул полной грудью, пока не защипало в висках, а на приборе справа от него не пошла вверх кривая. Что она отображала – давление крови или пульсацию сердца, Радислав не знал. Он знал лишь, что разноцветные розы на подоконнике наполнили его палату запахом праздника.
Завтра придет жена с сыном. Сколько-то он здесь ещё проваляется и скоро выйдет в новую жизнь.
Он очень хотел снова выйти в жизнь. Можно сказать даже рвался. Как человек, у которого сначала забрали, а потом снова подарили остаток жизни.
– Я последнее время стал сентиментальным. Стал замечать, что люблю цветы. Овощи, фрукты. Дома у меня на лоджии целая оранжерея. Там комнатные цветы и, знаете, я просто кладу тыквы, кабачки, патиссоны и они лежат. Я захожу туда и как будто наполняюсь энергией. Наверное, это самая ненужная вам информация.
– Ну, как посмотреть, – покачал головой следователь. – У меня можно сказать тоже самое. Только со всякими штуками – сувенирами из девяностых годов. Между прочим я тоже расположился на лоджии. Только в моей пещере Аладдина не тыквы и цветы, а игры «Электроника». Там, где волк ловит яйца. Ещё есть игрушка с летающими тарелками. Часы «Электроника» с металлическими ремешками, с подсветкой…
– Нажимаешь две кнопки и играет музыка? – улыбнулся Радислав.
– Да, пять или семь мелодий. Но я нашел, экземпляр с двенадцатью.
Некоторое время они молчали.
– Тех двоих, которые меня изрезали – ведь кто-то убил? – спросил Радислав.
– Ещё как убил. Кто-то размозжил им головы, будто великан комаров прихлопнул на своей заднице, – сказал следователь.
– Это точно, что меня не подозревают, не обвиняют в убийстве?
– Точно, – сказал следователь. – Вы – признаны потерпевшим. Нет никаких улик, указывающих, что тех ребят убили вы. Вы сами были при смерти, когда кто-то размозжил угонщикам головы. Эти два персонажа, которых вам не повезло так сказать подвезти… Они уже проходили у нас по двум эпизодам. В Курганской области убили водителя «Майбаха» и умудрились продать машину и исчезнуть.
