Анна Яфор
Без срока давности

Я тебя никогда… из души не сотру.

Я тебя никогда… не сумею простить.

Я тебя никогда… ни за что не приму.

Я тебя никогда… не смогу разлюбить.

Каждый сам сочиняет себе эпилог.

В расставании правды – как минимум две.

Каждый верит в свою. Чертит личный итог.

Тот, с которым он дальше пойдет по судьбе.

Окончание фразы впиши себе сам…

Все равно то, что хочешь, ты слышишь всегда.

Не – забуду/ прощу/ вспомню/ трону/ предам…

Помни только одно: Я тебя никогда…

Злата Литвинова

Пролог

На стенах танцевали  тени, отбрасываемые чуть колыхаемыми шторами.  Раньше ей нравился этот танец, небрежный, непродуманный, подчиняющийся лишь дуновению ветра. Она рассматривала причудливые живые узоры перед тем, как погрузиться в сон, и так к этому привыкла, что стала воспринимать едва ли не ритуалом. Движение тонких занавесок, задернутых за мгновенье до того, как смыкались объятия и начинался иной танец – дурманящий ритм любви.  Неповторимый всякий раз. Незабываемый.

Потом, уставшая от наслаждения, прижималась к любимому так крепко, что, казалось, и дышала одновременно с ним. И сердца бились в такт друг другу.  И согретая его теплом, она рассеянно любовалась танцующими тенями перед тем, как погрузиться в сладкий сон.

Так было всегда, с их самой первой ночи. До вот этого дня, когда ей впервые не хотелось уснуть после того, как утихла страсть и смягчилось дыхание. Никогда раньше не обращала внимания, как громко тикают часы на прикроватной тумбочке. Их размеренный, неумолимый ход отмерял минуты, секунды, которых оставалось все меньше. Она хорошо знала, что ночь не закончится привычным образом, не получится уснуть в любимых объятьях, отрешаясь от всего окружающего мира. На этот раз все будет по-другому: как не приснилось бы ей в самом кошмарном сне. И даже дышала через раз, не шевелясь, словно это могло хоть ненадолго помочь.

Темнота не приходила, спасительная темнота, что уберегла бы ее от лишних терзаний. Серый сумрак петербургской ночи позволял видеть все слишком явно даже без дополнительных источников света. Воспетое поэтами время стало для нее наказанием, вынуждая смотреть. Смотреть, зная, что каждая черточка лежащего рядом мужчины впечатывается в сознание. Он спал, все еще находясь рядом с ней, но от неотвратимого конца уже некуда было скрыться.

Скорее почувствовала, чем услышала шум подъевшей машины – и тотчас заставила себя подняться, выбираясь из комнаты так же, почти не дыша. Наскоро оделась, стараясь справиться как можно быстрее. Теперь тянуть уже не было смысла, наоборот, любая лишняя минута, проведенная в этом доме, только добавляла проблем.

Когда хлопнула входная дверь, была уже полностью готова. Но только внешне, в действительности же ощущала себя совершенно беспомощной       и едва сдерживала дрожь в коленях, нарастающую от волнения. Как ни старалась приготовиться к этой встрече – ничего не вышло: стыд и отчаянье захлестнули с невероятной силой, стоило лишь увидеть вошедшую.

– Пожалуйста! Не рассказывай ему правду. Не надо…

Женщина рассмеялась, но в смехе не было ни грамма веселья – одна лишь леденящая злоба.

– Хочешь остаться в его глазах ангелочком? Боишься, что он тебя возненавидит, когда узнает обо всем? Так же, как ненавижу я? – губы задрожали, искажая красивое лицо и превращая его в маску.

– Прости меня… если бы я могла все исправить…

– Простить?! – в глазах женщины мелькнули злые слезы, – Как же я ненавижу тебя! Откуда ты взялась на нашу голову?! За что?!

За что? – зазвенело эхом в сознании и липкая, удушающая боль сдавила грудь. В чем моя вина, кроме того, что влюбилась… не в того?

– Не рассказывай, пожалуйста… – собственная мольба показалась жалкой, а женщина скривилась еще больше и почти закричала, не беспокоясь, что ее крик может быть слышен во всем доме.

– Убирайся! Уходи отсюда и никогда больше не появляйся в нашей жизни!

Несколько часов спустя

Она почти не почувствовала боли, только какой-то странный толчок в животе. Непривычные ощущения, не сравнимые ни с чем, что приходилось испытывать раньше. Тяжесть… и мучительное желание вытолкнуть из себя это… ЧТО???

Ногам стало горячо, и Дина беззвучно охнула, когда на светло-голубой плитке заалели яркие пятна, крошечными брызгами разлетаясь по всему полу.

– Диин? – из-за двери донесся голос подруги. – Динка, ты как? Что происходит?

А что происходит? Что можно было ответить на это, глядя на сбегающие по ногам тоненькие струйки? Ее начало знобить, не от холода – от ужаса, моментом расползшегося по телу. А спазмы в животе усилились. Они по-прежнему не причиняли боли, но от этого было еще хуже. Страшнее. Надежда, до этой минуты еще слабо теплящаяся внутри, угасала, и во всем мире не было силы, способной это предотвратить.

Глава 1

Сна, как всегда, не хватило, а день обещал быть насыщенным, но это не удручало. Наоборот, Дине нравилось такое переполненное событиями время. Сбылась ее давняя мечта о том, чтобы работа приносила удовольствие. Полное удовлетворение, которое возникает лишь тогда, когда чувствуешь себя на своем месте.

Прохладный душ слегка взбодрил, а остальные силы для рабочего дня женщина рассчитывала получить с помощью кофе. Горячий напиток обжег губы, но она улыбнулась, вдыхая любимый аромат. Кофе всегда поднимал настроение, вот и теперь лишь несколько глотков – и пасмурный день как будто стал светлее.

Она привыкла к гулу за окном настолько, что почти перестала его замечать. Поначалу, когда только переехала в этот район, уснуть не могла из-за бесконечно проносящихся по улице машин. Сейчас же наслаждалась утренней тишиной и одиночеством – добрым и редким временем, когда не надо никуда спешить.

Но эта тишина продлилась недолго. Позади раздались шаги, и сильные руки стиснули плечи, вынуждая отвлечься от собственных мыслей.

Мужчина приподнял волосы и скользнул губами по шее вниз, безошибочно находя место, прикосновение к которому было особенно приятным. Легонько прикусил кожу – и Дина вздрогнула: не от боли  – от желания, зародившегося в ее теле помимо воли.

– Выспалась? солнышко…

Женщина поморщилась, сделав попытку отодвинуться.

– Денис, я же просила. Терпеть не могу эти дурацкие прозвища. Я не солнышко, не рыбка, не зайка… Ты можешь называть меня просто по имени?

– Солнышко, но я… – он снова провел губами по спине, но на этот раз не вызвал никаких других чувств, кроме раздражения.

– Денис! Ты слышишь, о чем я говорю?! – отстранилась, резко поднимаясь, а когда тот попытался задержать, мотнула головой. – Пусти. Мне пора собираться.

– Я отвезу, – снова притянул ее к себе, осыпая плечи короткими жадными поцелуями. Дина прикусила губу, удерживая смешок: мужчина  издавал забавные чмокающие звуки.  Это так не вязалось с его обликом! Денис был высоким, статным, действительно привлекательным внешне человеком. И прекрасным любовником. Да и общение с ним привлекало своей легкостью. Почти всегда. Но вот в такие моменты становилось то смешно, то неприятно, и Дина жалела, что сейчас не ночь, когда  можно полностью отдаться страсти, не вслушиваясь в раздающиеся при этом звуки, и не обращая внимание, какими словами он опять ее называет.

– Я доеду на метро, – мужчина прищурился, выказывая недовольство, но Дина не собиралась уступать. – А вечером заберу машину, мне обещали, что она будет готова.

– И опять вернешься к ночи? Никакого ужина, никакого семейного вечера…

– Ты недоволен? – ссориться и выяснять отношения не было ни времени, ни желания. Но даже сохранившийся во рту вкус кофе не помог сохранить хорошее настроение. Дина резко почувствовала усталость – а ведь день ещё только начался. – Я тебя не держу, Денис. И честно обо всем предупреждала.

Пошла переодеваться, не оглядываясь на мужчину, но прекрасно зная, что он направился в комнату за ней.

– Не злись. Я только хотел помочь. Ну чего ты…

Она увернулась от очередного поцелуя.

– Спасибо, но не стоит. Я справлюсь. И выйди, пожалуйста, мне нужно переодеться.

– Дорогой… – на шаловливые ласки женской руки тело отозвалось раньше, чем он сам до конца проснулся. Приоткрыл глаза, встречаясь с полным обожания взглядом Маргариты. Она слишком хорошо знала, как доставить ему удовольствие. Изучила за долгое время. Порой и говорить что-то не было нужды, как сейчас, когда хитрая улыбка на губах выдавала намерения женщины, а собственное тело заныло в предвкушении столь желанного наслаждения.

– Шалунья… – ему изменил голос, и Рита рассмеялась, понимая, что дело совсем не в утренней хрипоте.

– Люблю тебя…

Ее желание было ничуть не меньше. Чувствовать. Руками – как напрягаются мышцы, и сильный мужчина покоряется страсти. Губами – прохладу кожи. Вкус, которым невозможно было насытиться даже спустя столько лет, проведенных вместе.

– Что же ты творишь? – он застонал, когда ласки стали смелее.

– Мне прекратить? – Рита приподнялась над ним, отбрасывая с лица золотистые пряди волос и улыбаясь так, что мужчина едва сдержался, чтобы не подмять ее под себя и не ворваться в податливое тело. Резко, глубоко, как хотелось сейчас больше всего на свете. А Маргарита вдруг стала серьезной. Повторила только что сказанные слова, но вкладывая в них уже совсем другой смысл.

– Люблю тебя…

– Иди ко мне, – впился в губы жадным поцелуем. – Я люблю так просыпаться, знаешь? Когда ты рядом, – опрокинул ее на спину, нависая сверху и всматриваясь в потемневшие, полные откровенного желания глаза. – Такая бесстыжая и готовая для меня…

Рита обхватила его за плечи, притягивая ближе к себе, касаясь губами щек, подбородка, шеи – везде, куда могла дотянуться.

– Сережа… – он заглушил шепот очередным поцелуем.

Спустя час в сдержанном, строгом, элегантно одетом мужчине мало что напоминало ненасытного любовника, которым он был совсем недавно.

– Подвезти тебя? – Сергей поправил галстук и обернулся к женщине.

Та покачала головой.

– Нет, езжай. Я попозже. Хочу побыть дома.

Не сказала вслух, но он и так знал, для чего ей нужно задержаться. Знал, что, оставшись одна, Рита заберется в постель, все еще хранящую их общее тепло, и будет «смаковать» пережитое недавно. Маленькая слабость, неизменно вызывающая у него улыбку. Но мужчина не возражал. К чему, если она получает удовольствие не только от самого процесса, но и от его послевкусия? Забавно, да, но ведь и он в чем-то может выглядеть смешным. А жизнь вдвоем как раз и подразумевает примирение со слабостями друг друга.

– Ладно, – кивнул, коротко целуя женщину в висок. – Тогда до вечера.

– Вернешься сегодня пораньше? – Маргарита взглянула на него с надеждой. – Может, поужинаем где-нибудь? Мы так давно никуда не выбирались.

Сергей нахмурился, понимая, что ответ женщине не понравится.

– У меня вряд ли получится, Рит.

– Много работы? – она почти никогда не  высказывала недовольства. Вот и сейчас ограничилась простым вопросом, но Сергей слишком хорошо научился понимать ее и не мог не различить проскользнувшую в голосе обиды. Он редко успевал к ужину, а иногда и вовсе перекусывал на бегу, чтобы восполнить силы перед очередной деловой встречей.

Когда же возвращался домой, хотелось не еды, как бы аппетитно она не пахла и как красиво не была бы оформлена, а сна и отдыха. Лишь из уважения к стараниям Маргариты усаживался за стол и всеми силами пытался различить вкус пищи и  поддержать разговор.

В чувствах женщины к нему сомневаться не приходилось. Рита ничего не скрывала,  да и проведенные вместе годы свидетельствовали лучше любых слов.

По большому счету его все устраивало. Ровные, спокойные отношения, уютный дом, отличный секс и красивая женщина рядом. Они даже не ссорились, если не считать редких и коротких перепалок по мелочам. Вот и теперь Сергей видел, что огорчает ее своим отказом, но при этом хорошо знал, что она все поймет. И примет. Как всегда.

– До вечера, милая, – поцеловал, на этот раз в губы, притягивая к себе на короткое мгновенье. И только убедившись, что в глазах женщины рассеялась обида, позволил себе уйти.

День действительно обещал быть трудным. Его компания не нуждалась в дополнительных подразделениях, но спорить с генеральным прямо сейчас было бесполезно. Если Морозов считает, что бизнес выиграет, когда на предприятии появится дизайнерский отдел, придётся попробовать. Хотя бы с целью убедить директора, что тот ошибается.

Мужчина завел машину и набрал номер секретаря.

– Вера, договоритесь о встрече с этой Михайловой. Да, сегодня, – он вздохнул, представляя, сколько времени это может занять. – Не вижу смысла тянуть. Скажите, что я буду в ее офисе через полтора часа. И сбросьте мне адрес, я поеду прямо туда.

До метро можно было добраться на трамвае, но Дина предпочла прогуляться. Такой возможности давно была лишена. Или сама себя лишила, хоть и невольно. Когда оказывалась в салоне автомобиля,  почти сразу же погружалась мыслями в предстоящие дела, а на жизнь города за окном обращать внимание времени не оставалось. Тем более, там все было вроде бы привычным, знакомым донельзя: каждый поворот улицы, каждая вывеска, дома, расположение и расцветку которых она слишком хорошо помнила. Даже неизменный запах дождя – и тот знаком. Но, как оказалось, Дина соскучилась по всему этому. Словно какие-то струны в душе зазвенели, отзываясь привычными ощущениями во всем теле, и в сознании замелькали картинки, то унося в далекое прошлое, то дразня мечтами, которые так и не сбылись.

Утро выдалось  прохладным и свежим. Одежда была уместной для поездки на машине, на улице же Дина быстро озябла, но не стала сокращать маршрут, садясь в общественный транспорт.

Чувствовала себя совсем молодой, словно укуталась не в тонкий плащ, а в безмятежность, бесшабашность юности, когда почти неважно, тепло тебе или холодно, когда на такие мелочи ты не обращаешь внимания, поглощенный происходящим вокруг. Ей нравился холодок, разлитый в воздухе, и близость дождя, ощущаемая так явно, будто крошечные капли уже полетели с неба, касаясь кожи даже через одежду.

Дунула, согревая дыханием ладони, и улыбнулась: отогреется на работе, выпив чашечку-другую кофе, а теперь можно просто наслаждаться моментом. Прогулкой в любимом городе, к которому она сейчас оказалась намного ближе, чем прежде. Тишиной, наполнявшей величественные дома, которую не могли поколебать даже проносящиеся мимо машины. Как и ранним утром, Дина задумалась о том, что шум теперь воспринимается совсем иначе, но если дома считала, что просто привыкла, теперь вдруг допустила другое. Смириться человека не заставит никакая привычка, а вот принятие способно на многое.

Ее жизнь вполне можно назвать удавшейся. Есть все, а где-то и больше того, в чем многие нуждаются для счастья. Квартира именно такая, как всегда хотелось. Дина даже этаж выбрала верхний – тот, который казался самым удобным, чтобы из окон был потрясающий вид и никто из соседей не топал над головой. Вроде бы мелочь, но приятно осознавать, что существующие когда-то мечты стали реальностью. А ее работе и положению многие завидуют, и это тоже не может не радовать. Нет, она не была тщеславной, но знание того, что годы напряженной работы принесли свои результаты и успех больше не является каким-то неясным понятием, дарило удовлетворение.

И в личной жизни тоже все хорошо. Денис – из тех мужчин, с которыми почти всегда легко. И, несмотря на незначительные притирки, у них получается договариваться. Он согласился с ее правилами, а такие мелочи, как случившееся этим утром, – не стоят долгого внимания. Телефон пиликнул, будто в подтверждение ее мыслей. «Хорошего дня, солнышко» – и Дина улыбнулась краешком губ: неисправимый. Но на этот раз не стала раздражаться: вдали от него и нелюбимое выражение перенести было значительно проще.

Пока раздумывала, что лучше написать в ответ, телефон снова ожил, высвечивая имя секретарши. Выслушав как всегда излишне эмоциональный рассказ Вики о запланированной новой встрече, Дина осадила ее.

– Я ведь говорила много раз: прежде, чем договариваться о чем-то, согласуй со мной.

– Но я… – девушка виновато засопела в трубку. – Я смотрела ваше расписание… Там как раз было окно, а меня очень просили организовать эту встречу побыстрее.

– Вика, –Дина медленно выдохнула, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. Не на улице же выяснять отношения с этой девицей! – Я не понимаю, почему чьи-то просьбы ты исполнить торопишься, а о моих тебе все время приходится напоминать. Сколько раз я просила не заниматься самодеятельностью?

– Но вы вчера совершенно точно сказали, что все утро будете в офисе…

Вздохнула, переводя взгляд на воробьев, копошащихся в не успевшей просохнуть после вчерашнего дождя траве. Маленькие, взъерошенные, они смотрелись так забавно, что захотелось рассмеяться: Дина представила, как выглядит сейчас ее секретарь. Получилось очень похоже, и женщина фыркнула, сбрасывая раздражение.

– Ладно, Вика, успокойся. Пусть приезжает, если ему так сильно надо о чем-то поговорить. Но впредь, пожалуйста, не забывай о моих просьбах.

Выслушивать длинную речь с извинениями и обещаниями уже не стала, отключила телефон, убирая его в сумку и заодно выуживая оттуда залежавшийся жетон для метро: она как раз подошла к станции.

Ступив на эскалатор, попыталась вспомнить, когда была здесь последний раз. Три года назад, тогда они с Денисом опаздывали на поезд, застряв в пробке, и пришлось бросить машину и направиться в метро – это стало их единственным шансом успеть. Сейчас же Дина не спешила, и, как маленький любопытный ребенок, вертела головой, рассматривая все вокруг. Раньше ей нравилось выдумывать себе приключения, иногда специально выбирала станцию подальше и отправлялась туда, чтобы сначала осмотреть само метро, а потом обойти каждый уголок в незнакомом районе. Давно это было. Сейчас таких желаний не возникало. Наверное, на все есть свое время… Ее время таких вот простых забав осталось в далеком прошлом, взрослой, состоявшейся женщине несолидно кататься просто так.

«Ну вот, теперь я философствую» – Дина зашла в вагон и вздохнула, отгоняя мысли, способные расстроить. Это было ни к чему: впереди насыщенный событиями день, и для него понадобятся силы. Да и вообще, уже вечером она окажется в салоне своей машины и еще долго-долго не вспомнит снова ни характерный запах метрополитена, ни неповторимую архитектуру станций, ни все то, что связано с ним и зачем-то цепляет ее прошлое.

Размышления прервала трель мобильного, и сидящая рядом девушка вздрогнула, суетливо начав рыться в сумке в поисках телефона. А когда взглянула на экран, ее лицо озарилось радостью, такой искренней, что и Дина не сдержала улыбку. Это было красиво: почти осязаемое счастье. Правда, наивно. Глупышка. Пока не понимает, как непрочно,  эфемерно такое удовольствие. Сейчас ты доволен, кажется, весь мир поддерживает тебя, и любовь близко, протяни руку – и коснешься. Но вот удержать вряд ли получится. Эйфория скоро пройдёт,  а прозрение окажется болезненным. Но девочка ничего этого пока не знает, наверняка считая, что у ее счастья не будет конца. А конец приходит всегда,  это только лишь вопрос времени.

Дина продолжала улыбаться, не сводя глаз со своей случайной соседки, но теперь эта улыбка была скорее сочувственной. Разубедить бы девушку, пока не поздно, да только не станет она слушать. Влюбленные все такие: им кажется, будто весь мир полон красок, которые никогда не померкнут. Дина и сама была такой же, пока не поняла, насколько проще жить, не задыхаясь от переполняющих чувств. Легче дышать, а боль, что иногда цепляет душу, так же быстро проходит.

Уже на своей станции, перед тем как выйти, бросила последний задумчивый взгляд на незнакомую девушку: та по-прежнему улыбалась, что-то набирая на телефоне. Не трудно догадаться, что именно: ее выдавали подрагивающие, улыбающиеся губы, наверняка произносящие те самые слова, что она писала кому-то далекому и одновременно близкому для нее в этот момент.

«Дурочка…» , – прошептала Дина, отводя взгляд, и заставила себя сосредоточиться на работе: отсюда до ее офиса было рукой подать.

Вика торопливо поднялась навстречу, опять начав бормотать извинения, но женщина коротким жестом остановила ее. Терпеть не могла такое лебезение: ей самой вполне хватило объяснений по телефону. Будь чуть больше времени, не преминула бы объяснить девчонке, как на самом деле нужно себя вести секретарю, чтобы соответствовать занимаемой должности. А так, придется отложить разговор на потом: до назначенной встречи оставалось всего ничего, а ей еще хотелось посмотреть информацию об этом Астахове.

Когда-то эта фамилия казалась редкой: примеряя ее к себе, Дина почему-то была уверена, что такой не будет больше ни у кого в их окружении. И вот она все же встретилась, хоть и спустя столько лет.

Но искать материалы не пришлось: взглянув в принесенные Викой бумаги, Дина беззвучно охнула.

Не однофамилец. Что это: ирония судьбы или ее наказание? Выходит, не за все еще заплатила?

Всерьез полагала, что они никогда не увидятся. Больше: надеялась на это.

Так было бы лучше.

– Дина Валерьевна, – Вика заглянула в кабинет. – К вам Астахов Сергей Николаевич.

– Приглашай, – женщина отодвинула бумаги, поднимая глаза к двери.

Ей бы хоть несколько минут, чтобы справиться с волнением. Но раз нет, значит, придется довольствоваться тем, что есть. В конце концов, все давно в прошлом.

Не составило труда оценить дорогой костюм, подчеркивающий достоинства фигуры.  Даже Дина с ее привередливостью не смогла бы ни к чему придраться. У Сергея и прежде был отменный вкус, а с годами способность выбирать лучшее лишь отточилась ещё больше. «Роскошный» – самое верное  определение, которое можно было бы дать. Раньше и глаза поднять не осмелилась бы, смущаясь столь дерзкой привлекательности. Теперь же любовалась, рассматривая его почти беззастенчиво. Как, должно быть, горда та, что идёт рядом с ним по жизни. Ведь он наверняка не один.

Взгляд скользнул по плечам, и где-то внутри кольнуло: оказывается, она до сих пор помнит, каково это: обнимать их, пряча лицо на груди и чувствуя удары сердца. Хотя можно ли было не вспомнить, когда он оказался так близко? Опустила глаза, рассматривая браслет на запястье. Часы подчеркивали и стиль, и достаток. И смотрелись великолепно на его руке. Как и кольцо.

Дина отметила его наличие почти машинально. Несколькими мгновеньями раньше зародившаяся внутри  ностальгия не стала сильнее. С чего бы ему быть одному? Сергей из тех, чья близость – награда, а той, что надела кольцо на его палец, повезло. Улыбка вышла горькой, но неизбежной: ведь мечтала о том, чтобы у него все сложилось. Хоть и без неё.

Улица гудела, как всегда в это время. Да и не только в это. Рита выбрала шумный район, поближе к центру: любила добираться на работу пешком. Странная, по его мнению, прихоть, но Сергей уступил, поддался желанию женщины. Самому, по большому счету было все равно, где жить. Он был довольно неприхотлив в быту, научился обходиться даже минимумом удобств, а на внешние шумы мало обращать внимание. Старался только выходить из дома пораньше, чтобы избежать характерных для утра пробок.

Сегодня повезло: улица была довольно свободной, и Сергей удовлетворенно улыбнулся, направляясь к машине. Хорошо, значит быстро доедет до нужного места, разберется с этим дизайнером и с чувством выполненного долга займется уже собственными делами.

В небольшом цветочном павильоне, расположенном прямо во дворе, как раз разгружали товар. Ветер донес свежий аромат, а не заметить огромную коробку с розами на длинных стеблях было невозможно: их яркие, пурпурные лепестки и на расстоянии притягивали взгляд.

Будто воочию увидев реакцию Риты, Сергей резко развернулся от машины, направляясь к магазинчику. Несколько минут ничего не решат, если все-таки и попадет в пробку – невелика цена. Он и так уделяет женщине слишком мало внимания. А цветы… когда же дарил их в последний раз? Нахмурился, понимая, что не может вспомнить, и перехватил внимательный взгляд продавщицы, при его появлении отложившей приемку товара.

– Я могу вам помочь?

– Можете, – Сергей сдержанно кивнул, ругая себя за невнимательность к Рите. Очередной ляп – и как она только терпит? Впрочем, знал о причинах терпения. Хорошо знал, оттого и чувствовал себя в такие моменты крайне неловко, осознавая, как много недодает.

– Пятнадцать роз, пожалуйста. Этих, – указал на только что внесенную в помещение коробку с цветами. – Нет, упаковка не нужна, – покачал головой в ответ на предложение оформить: помнил, как сильно Рита не любит шуршащее убранство букетов. – Только лента. И пригласите курьера, я хочу, чтобы их доставили прямо сейчас, – и черкнул несколько строк, вкладывая записку в букет.

Мобильный затрезвонил, едва Сергей оказался в салоне автомобиля. Рита плакала и смеялась одновременно, а разобрать что-то внятное в потоке восторженных слов было довольно трудно. Поставить, что ли, себе напоминалку в телефон, чтобы делать это почаще? Ведь нетрудно же купить цветы, а ей теперь обеспечено хорошее настроение до самого вечера, даже если он действительно не вернется к ужину.

Рита говорила долго, но Сергей не стал прерывать. Пусть. То, что для него почти не имело значения, для нее так дорого и бесценно – для чего разубеждать? Он не станет этого делать. Лишь подъезжая к пункту своего назначения, позволил себе остановить льющийся поток признаний.

– Милая, мне нужно на встречу. До вечера, хорошо? Я постараюсь еще позвонить, – и отключил телефон за мгновенье до того, как прозвучал вопрос, ответа на который у него не было.

В офисе оказалось на редкость… Сергей отбросил слово «уютно», которое больше подошло бы для домашней обстановки, чем для этого места. Но в том, что он сейчас видел, царила гармония. Он не любил вычурности в интерьере, хотя и не считал нужным тратить много времени на его обустройство. Не стоило оно того: какая разница, где работать, если нужные дела выполняются? Еще в молодости часто спорил об этом с Диной, которая всегда утверждала обратное.

Мужчина резко остановился, будто врезаясь в невидимую стену, ошеломленный неожиданно пришедшими воспоминаниями. Как странно, подумал о ней впервые за много лет. Или, быть может, наконец-то позволил себе подумать. Только теперь позволил, когда был уверен, что эти воспоминания не принесут боли. Все давно перегорело.

Интересно, какой она стала. Хотя нет, не интересно. Лучше бы ему этого не знать и больше никогда с ней не встречаться.

Потянувшись к дверной ручке, улыбнулся, понимая, что даже такая мелочь подобрана в стиле всего остального. Что же, генеральный, видимо, не прогадал, на самом деле найдя профессионала. До этого им с дизайнерами катастрофически не везло. Если на этот раз все окажется иначе, Сергей окажется только рад.

А в следующее мгновенье стиснул зубы почти до скрипа, удерживая ругательство. Разумеется, это было совпадение. Директор вряд ли навязал бы ему сотрудничество с ней… с этой… если бы знал. Но он не знал. Никто не знал. Все случилось слишком давно и не стоило ни внимания, ни воспоминаний. И уж тем более не было повода делиться с кем-то посторонним тем, что давно осталось в прошлом. Осталось, но и след свой оставило, как оказалось. То самое чувство, которое Сергей переживал тогда: острая потребность встряхнуть, вытрясти правду, добиться признания. Ему, никогда в жизни не поднимающему руку на женщину, сейчас было трудно устоять на месте, не ринуться к ней, возвращаясь к тому, где они когда-то остановились, так ничего и не прояснив.

А она опять улыбалась, только теперь в ее улыбке не было ни малейшего оттенка вины. Спокойная, уверенная в себе и красивая настолько, что даже охватившая его злость не превзошла вспыхнувшее одновременно желание.

– Как, оказывается, тесен мир… не так ли, Дина Валерьевна?