Анна Урусова
Мира, крылатая кошка
Больше всего наших парило над больницами. Так бывает всегда. Мы провожаем рождающихся и умирающих, навеваем хорошие сны тяжелобольным, мурлычем убитым горем родственникам.
К счастью, сегодня я не должна быть там. Сегодня я кружу над городом, наблюдая за людьми и бескрылыми, и иногда думаю о Шейте.
Мой ленивый полёт прервал предсмертный стон, почти сразу сменившийся детскими рыданиями.
Кажется, я никогда ещё не летала так быстро. Плач доносился из одного из маленьких старых домиков, прилепившихся к железной дороге. Я хорошо знаю эту часть города: там живёт много враждебных людям бескрылых. Рождённые болью и страхом, они тянутся к жизни и, если их не остановить, могут выпить взрослого человека за считанные секунды.
Сложив крылья, я спикировала к симпатичному розовому дому, из которого доносился плач. Я очень люблю этот место: живущие здесь женщина и её маленькая дочь очень редко затягивают пространство унынием. Чаще дом светится нежностью или даже лучится любовью. Иногда я наблюдала за снами малышки или смеялась вместе с ней над забавными теневыми зайцами, рождающимися из по-особому сложенных рук женщины. Когда девочка болела – я мурчала ей, пока мать уходила на кухню за порцией чая с малиновым вареньем.
Сегодня угол дома пульсировал нездоровым жёлто-зелёным призрачным светом. И это было очень, очень плохо.
Я влетела в дом через кухонное окно и замерла, оценивая обстановку. Женщина лежала на полу, неощутимая и практически бесплотная. Под её телом разливалась мерзкая желтоватая жижа – одно из бесформенных порождений Города. Мы не даём им имён и никак не классифицируем – эти твари намного слабее нас и никогда не переживают встреч с крылатыми котами. Вот только иногда мы приходим слишком поздно.
