Анна Сергеевна Платунова
Институт будущих магисс
7
В день первых смотрин занятия у выпускного класса отменили, но выспаться будущим магиссам не дали, подняли даже раньше обычного. С самого утра день заполнился суетливыми приготовлениями. Прислужницы, освобожденные от остальных дел, под строгим присмотром Богомолихи помогали «розочкам» готовиться к встрече.
Девушек отправили мыться, выдав вместо привычного серого мыла ароматное цветочное. Прислужницы, закатав рукава, терли нежную девичью кожу, ополаскивали длинные волосы травяным отваром, а после, закутав подопечных в подогретые полотенца, поили сладким чаем с пряностями.
– А мне нравится такая жизнь, – млела Лора, пока девочка-прислужница, раскрасневшаяся от работы, натирала ей ступни маслом.
– Смотри, как бы тебе потом не пришлось своему лордику пяточки гладить, – остудила ее восторг Эйлин. – Только, боюсь, они не будут такими нежными, как у тебя. Заскорузлые, гадкие, мозолистые пятки.
– Фу-у, Элли! Ну почему тебе обязательно надо быть такой противной!
Однако мозолистые пятки будущего хозяина-лорда сейчас почему-то только позабавили выпускниц. Хохотала даже Мей.
Обед девушкам принесли прямо в спальню, чтобы им не нужно было одеваться и спускаться в столовую. Такого никогда прежде не случалось, и Верта вдруг почувствовала себя особенной, совсем взрослой. Подумать только, и года не пройдет, как она покинет стены, ставшие ей домом. Нельзя сказать, что она была счастлива в Институте, но было и много хороших моментов. И книги, и лучшие подруги, и растущая сила…
После трапезы прислужницы вернулись с нарядами, специально сшитыми для первых смотрин. В течение учебного года воспитанницы ходили в одних и тех же форменных платьях, сами штопали их или накладывали магические заплатки, но на платья для смотрин Институт не скупился: выпускницы должны предстать в лучшем свете.
– Быстро-быстро, девочки! – нервничала Богомолиха, поглядывая на часы. – Нас будут ждать в чайной в пять, а вам еще волосы укладывать.
Вертране впервые в жизни сделали взрослую прическу. Не косы вокруг головы или скромный пучок на макушке. Ее длинные темные волосы, струящиеся, точно шелк, распустили. Прислужница с раскаленными щипцами в руках приказала сидеть смирно и не шевелиться, не то, «не ровен час, обожжет барышню». Верта послушно замерла, глядя, как пряди ложатся на плечи мягкими волнами.
Волосы Эйлин, наоборот, собрали наверх, выпустив лишь один упругий локон. А к Мей, вот ужас, подступили с ножницами.
– Я не хочу! – пискнула она.
Мей прикрыла ладонями рыжие волосы, которые, несмотря на все усилия прислужниц, даже после натирания маслами вились мелким бесом. Госпожа Гран схватила ее тонкие руки и с силой опустила.
– Надо, милочка моя, – сказала она сурово. – Стрижка больше пойдет твоему лицу.
И Мей, привыкшая терпеть в детстве голод, стерпела и стрижку, только жалобно вскрикнула, когда на пол у ее ног упала, свернувшись колечком, тоненькая рыжая коса. Волосы, которые теперь едва достигали плеч, снова смазали, а после распрямили двумя тяжелыми раскаленными железными пластинами.
– Тебе правда очень идет! – прошептала Верта, когда Мей недоверчиво разглядывала в зеркале новую себя.
– Госпожа Гран, – елейным голосом поинтересовалась Дейзи. – А вы уже знаете, кто придет к нам в гости?
Дейзи с самого детства умела подластиться к злобной Богомолихе. Та, не любившая никого на свете, проявляла некоторую нежность лишь к тоненькой большеглазой Дейзи.
– Откуда же мне знать, детка. Кто же мне скажет их имена. Знаю только, что их сегодня будет четверо. А вы должны вести себя паиньками и не опозорить Институт и госпожу Амафрею, которая вам как родная мать. Обещаете?
– Обещаем… – раздались робкие голоса.
В детстве Вертрана представляла, как придет на первые смотрины и задаст жару этим лордам! Она им не скаковая лошадь, чтобы торги устраивать. Представляла, как выльет чашку чая кому-то из них на брюки, а другого, щелкнув пальцами, заставит подпрыгивать и кукарекать.
Но сейчас перепуганная и смущенная Верта ожидала, пока прислужница закончит укладывать ее локоны, смотрела на приготовленное для нее платье рубинового цвета и понимала, что на бунт у нее не хватит сил. К тому же она хорошо представляла, что будет после. Ее отдадут первому, кто предложит приличную сумму, и выкинут из Института еще до начала весны…
Нет-нет, она станет действовать умнее. Сперва приглядится к гостям. Вдруг среди лордов попадется приличный человек? Ведь случаются же приличные люди и среди лордов…
А что потом? Вертрана не знала, могла только мечтать. Она попросит выкупить ее и отпустить. Пообещает помогать во всем, но вымолит свободу… Эйлин подняла бы ее на смех, потому Верта не решалась рассказать о своих надеждах даже самой близкой подруге.
Без четверти пять девять «розочек» построились у дверей: Вертрана, Эйлин, Мей, Дейзи, Лора, Дженни, Алана, Габи и Нелл. Верта окинула подруг взглядом. Смотрела и не узнавала. Вот эта блондинка с горделивой осанкой и высоко поднятым подбородком, такая взрослая и холодная, – неужели это Эйлин? А эта хрупкая, тоненькая рыжеволосая девушка, с кожей белой, точно фарфор, – это Мей? Себя Вертрана с трудом могла представить, но, судя по удивленным взглядам, она тоже изменилась, хотя внутри, конечно, оставалась все той же девчонкой, которая совсем недавно лежала, уткнувшись носом в опилки, растрепанная и перепачканная.
Богомолиха пристально оглядела воспитанниц и удовлетворенно кивнула:
– За мной!
По дороге наставления продолжились:
– И не набрасывайтесь на сладости так, будто вас здесь не кормят. Не больше двух пирожных! Чай отпивайте маленькими глотками. Отвечайте, когда спросят. Улыбайтесь. Не смотрите пристально, но и не сидите, как истуканы…
Госпожа Гран напрасно сотрясала воздух: ее подопечные так волновались, что не слышали ни слова.
Когда выпускницы спускались по лестнице, Вертрана заметила, что наверху, у перил, стоят девочки младших классов и смотрят им вслед. Верта вспомнила, как и она сама так же стояла, провожая взглядом взрослых девушек. Таких нарядных, красивых… Таких бледных и растерянных… «Моя очередь наступит еще нескоро! – думала она тогда. – Не сегодня. Не завтра. Впереди еще много месяцев!»
Но теперь этот день наступил.
– Эй, нас не на казнь ведут! – шепнула Эйлин и незаметно ущипнула подругу за бок. – Кто знает, как сложится наша жизнь. Возможно, все будет не так уж страшно!
Вертана едва заметно кивнула и распрямила плечи. Она не позволит лордам насладиться ее беспомощностью!
Чайная комната находилась на первом этаже, в правом крыле. Кроме чайной, здесь располагался Большой зал, где устраивали балы и приемы.
Богомолиха еще раз выстроила девушек перед входом в чайную. Поправила кружева и локоны, пощипала щеки Мей, чтобы не выглядели слишком уж бледными.
– Сегодня вам не потребуется показывать свое мастерство. Испытания магии впереди. Это только знакомство. Присутствовать будут не все лорды, как вы уже поняли, но вы должны произвести хорошее впечатление.
С этими словами госпожа Гран толкнула дверь, вошла и придержала ее. Лицо ее, обычно недовольное, осветила улыбка, предназначенная гостям.
– Мы рады приветствовать вас в нашем старейшем учебном заведении, господа. Разрешите представить наших прелестных выпускниц.
Богомолиха кивнула девочкам, застывшим с той стороны двери. «Розочки» не двинулись с места. Вертрана понимала, что должна идти, иначе им всем потом мало не покажется, но ноги просто отказывались повиноваться.
Физиономия госпожи Гран пошла пятнами, улыбка сделалась натянутой. Эйлин прерывисто вздохнула и шагнула вперед так отчаянно, будто ныряла в омут.
– Очаровательная Эйлин!
Вертрана, зажмурившись, переступила порог.
– Обворожительная Вертрана!
Богомолиха ни разу не повторилась: воспитанницы были чарующими, неотразимыми, пленительными. Вот только Лору она описала как «чу́дную», от волнения поставив ударение на второй слог. Верта мысленно усмехнулась: вряд ли Лоре это пришлось по душе.
Сердце бухало в груди, в висках стучало. Верта так нервничала, что едва соображала. Взгляд выхватывал то розовые стены, задрапированные тканью («Надо же, даже подобрали цвет под наш выпуск…»), то круглый стол в центре комнаты, сервированный на тринадцать человек. На серебряных блюдах лежали крошечные, с мизинец величиной, пирожные, в креманки было разложено варенье, горкой высились тонкие ломтики поджаренного хлеба, чашки исходили паром: чай уже разлили. У стены стояли прислужницы, тихие, точно тени.
Верта готова была смотреть куда угодно – на стены, на потолок, на вид за окном (правда, это было невозможно, окна оказались закрыты плотными шторами), на прислужниц, но только не на гостей, которые при виде воспитанниц поднялись со своих мест и слегка поклонились.
Лишь сев на предназначенное для нее место и развернув на коленях салфетку, Вертрана подняла взгляд.
Конечно, она видела многих мужчин. И прежде, когда была ребенком и жила свободной жизнью, и во время учебы в Институте, ведь учителями были мужчины, но никогда никто не смотрел на нее так…
Верте не с чем было сравнить. «Как кошка смотрит на птичку, которую хочет поймать!» – вдруг сообразила она, представив институтского полосатого кота Разбойника. Как он затаился, приготовившись к прыжку: глаза горят, хвост ходит ходуном. «Моя добыча!» – написано на усатой морде.
«Моя добыча!» – светилось в глазах незнакомых мужчин. Их взгляды скользили от одной девушки к другой, ненадолго задерживаясь. «Вот эта? Или та? Все так хороши, как выбрать?»
Сердце Вертраны будто сжали в кулак, сдавили так, что сделалось больно дышать. Она чувствовала себя абсолютно беспомощной. Вещью, которую выставили на торги…
8
За столом возникло неловкое молчание. Растерялась не только Вертрана: притихли все «розочки».
– Я представлю наших гостей, – сказала госпожа Гран. – Прошу любить и жаловать. Благородный лорд Героним из рода Гернаус.
Верта посмотрела из-под опущенных ресниц. Все мужчины старше тридцати казались ей стариками, а благородный лорд Героним точно был стариком из стариков, который почему-то решил притвориться юнцом. Затянул себя в модный жакет, волосы завил колечками. Похоже, когда-то он действительно был хорош собой, но эти времена давно прошли. Мутные глазки скользили по лицам и плечам выпускниц, а Верте чудилось, что он трогает ее липкими руками.
– Благородный лорд Лучиан из рода Адимус.
И этот нисколько не симпатичнее. Тоже старый, только, в отличие от лорда Геронима, еще и лысый. Плешь лорда блестела от пота, и тот суетливо вытирал голову мятым платком.
– Благородный лорд Конор из рода Ростран.
Лорд Конор был молод, но Верта едва взглянула, и по коже побежал озноб. Лорд поймал ее взгляд и усмехнулся, показав белые зубы. Не кот, нет… Скорее опасный и лютый зверь. С таким грозит не золотая клетка, а волчье логово. Вертрана неоднократно слышала истории о том, что некоторые лорды возвращаются в Институт не раз и не два, выбирая новых магисс. Что случилось с прежними помощницами, никому не известно. Надо будет узнать, не из таких ли лордов благородный Конор.
– Благородный лорд Ханк из рода Одгер.
Пожалуй, юный лорд Ханк единственный из всех производил приятное впечатление. Выглядел он ровесником «розочек» и, кажется, смущался не меньше их, даже щеки покраснели, как часто случается у светловолосых людей. Наверное, совсем недавно получил разрешение старейшины рода на то, чтобы выбрать себе помощницу.
«Вот с кем можно договориться! – обрадовалась Вертрана. – Надо ему понравиться! Он еще не испорчен высшим обществом, он добрый, это видно по лицу, и мы сможем стать друзьями!»
Лорд Ханк, заметив ее интерес, робко улыбнулся. Совсем мальчишка! Вот уж кого не стоит бояться. Верта улыбнулась в ответ.
– Подайте мне сахар, пожалуйста, – прошептала она.
Лорд Ханк растерянно ухватился за сахарницу, та выскользнула из его пальцев и опрокинулась. Все сразу засуетились. Девушки-прислужницы бросились убирать со стола. «Розочки» сочувственно ахали. Даже лорды благосклонно поглядывали на юношу, мол, молодость-молодость. Но тут Верта случайно посмотрела на лорда Конора, и сердце снова кольнуло страхом. Он сидел, откинувшись на стуле, и с иронией наблюдал за суматохой. Вертрана поймала его насмешливый взгляд, и лорд снова ухмыльнулся.
«Нет, не смотри на меня!» – пронеслось в голове.
Верте хотелось стать невидимкой! Ну зачем, зачем она уже два раза обратила на себя внимание этого странного лорда. Нет, больше ни за что на него не посмотрит.
Маленькое происшествие оживило встречу. Гости завели светскую беседу на нейтральные темы, а воспитанницы, вышколенные на занятиях по этикету, с легкостью ее поддержали.
Вертрана оказывала робкие знаки внимания лорду Ханку, надеясь, что не слишком навязчива. А юный лорд рассеянно улыбался всем подряд и, кажется, совсем не замечал интереса Верты.
Зато лорд Героним точно положил глаз на Мей. Все подкладывал ей на тарелку пирожные и заглядывал в лицо. Вертрана посочувствовала бедняжке. Мей боялась показаться неучтивой и получить потом взбучку от Богомолихи, и в то же время, глядя, как она отворачивается и закусывает губу, Верта догадалась, что лорд Героним вызывает у рыжули отвращение. Но он ни о чем не подозревал, продолжая рассказывать о том, сколько комнат в его родовом имении, сколько земель и деревень ему принадлежит.
– Хвастливый петух, – прошептала Эйлин, быстро наклонившись к уху подруги.
Между тем лорд вытащил из кармана ленту – бархотку, которую девушки сразу узнали. Именно такие ленты с именем будущего хозяина носили выпускницы. Мей застыла, будто статуэтка. Подруги, не сговариваясь, прислушались к разговору.
– Времени у меня не так много, чтобы ходить на все эти балы и смотрины, я человек занятой. Моя помощница погибла в прошлом году, не рассчитала сил… Но я сейчас не об этом. Вот думаю, может быть, решить все поскорее?
Мей отпрянула. Похоже, ее самый страшный кошмар – быть отданной старику – скоро станет реальностью. Вот только к бунту нежная Мей не была готова. Если лорд Героним соберется надеть на нее ошейник, она лишь склонит голову.
– Дайте-ка мне взглянуть! – воскликнула Эйлин, встревая в разговор, словно невоспитанная уличная девчонка.
Не успел Героним и глазом моргнуть, как Элли выхватила из его рук украшенную золотым шитьем ленточку.
– О-о! Дорого-богато!
Эйлин, безукоризненно воспитанная, умная Эйлин вела себя будто попрошайка с базара. Зачем-то понюхала бархотку, провела ею по щеке.
– Мягонькая! Да и вы, господин, уж такой красавчик!
В чайной повисла тишина. Вертране хотелось спрятаться под стол. Краем глаза она заметила побагровевшую Богомолиху и вцепилась дрожащими пальцами в край столешницы. «Какая я трусиха, – покаянно думала она. – Но Элли-то, Элли… Вот кто настоящая подруга!»
Лорд Героним вдруг расплылся в улыбке, польщенный вниманием:
– Да и ты ничего, милая.
А потом, о чудо, спрятал бархотку в карман.
Щеки Мей порозовели, будто к ней стала возвращаться жизнь. А вот Эйлин теперь накажут.
Маленькие часы на стене показывали, что с начала встречи прошло пятьдесят минут. Первое знакомство обычно длилось не дольше часа, и Вертрана принялась считать минуты. Она не думала, что смотрины дадутся ей так тяжело.
Не беда, что приходилось следить за осанкой, наклоном головы и за тем, чтобы с лица не пропадала доброжелательная улыбка. Хуже всего было ощущать себя яркой вещицей, пусть даже такой редкой и прекрасной, как игрушки на полках в кабинете директрисы.
А еще Вертрану пугал лорд Конор. За все время он не сказал Верте ни слова, но девушку пробирал озноб от одного только его взгляда.
«Ничего, ничего, встреча почти закончилась, – уговаривала она себя. – Да и почему я так боюсь? Он всего два раза посмотрел на меня, так он и на других девушек смотрит. На то они и смотрины…»
– Мне кажется или я чем-то вас испугал? – раздался резкий ироничный голос. – Да-да, вас, Вертрана.
Краска бросилась ей в лицо. «Он запомнил мое имя? Зачем?»
– Вертрана, милочка, посмотри на нашего гостя, или он решит, что ты дурно воспитана.
«После выходки Эйлин он уже ничему не удивится», – хмуро подумала Верта и упрямо продолжила разглядывать свои колени.
– Дорогой лорд Конор, девушка застенчива. Не волнуйтесь, к следующей встрече она исправится. Да и вы перестанете быть незнакомцем, станете ей добрым другом. Да, Вертрана?
– Да, – произнесла Верта одними губами.
– И еще хочу напомнить, господин Ростран, наши воспитанницы принадлежат к простому сословию, к тому же они будущие помощницы. Обращайтесь к ним на ты, прошу вас. Не стоит их баловать.
– И в мыслях не было баловать. Просто маленькая гордячка так высоко задирала нос, что я решил, будто она вообразила себя леди.
Богомолиха принужденно рассмеялась, а следом за ней гости. Громче всех хохотал юный Ханк.
– Это было ужасно, ужасно!
Мей, обхватив колени, сидела на кровати в одной ночной рубашке.
– Ничего ужасного! – отрезала Эйлин. – Этот лорд Героним обычный хвастун и любит пускать пыль в глаза. Никто никого не выбирает при первой встрече. Он просто хотел произвести на тебя впечатление.
– И это удалось, – фыркнула Лора. – Мей до сих пор трясется.
– Но ты, Элли, зачем же тогда… – Мей удивленно посмотрела на подругу. – Зачем рисковала ради меня? Тебя теперь наверняка накажут.
– Накажут? Пф-ф-ф! Я ничем не оскорбила лорда, наоборот, стремилась понравиться. А конкуренция разрешена. Подумают, что я решила отбить богатенького лорда у глупенькой подруги!
«А ведь правда! – восхитилась Вертрана. – Какая Элли ловкая!»
– Кстати, я бы на твоем месте, Меюшечка, не стала вертеть носом, – продолжила Лора. – Лорд Героним из знатного рода, и тебе хотя бы не придется уезжать в захолустье. Да и неизвестно, какие еще претенденты в этом году. Может быть, из остальных песок сыплется, тогда эти покажутся нам красавчиками.
Девушки, которые вернулись с первых смотрин притихшими и сначала почти не разговаривали друг с другом, ближе к вечеру все-таки немного взбодрились и теперь готовы были обсудить гостей. «Розочки» устроились на кроватях Мей и Эйлин, стоящих друг напротив друга, и стали вспоминать все сказанные фразы и все брошенные взгляды.
– А лорд Ханк такой хорошенький! – прошептала Дженни. – Пусть он выберет меня.
– Нет, меня! Меня! – послышались голоса.
«Он выберет меня!» – решительно подумала Верта.
– А вот лорд Конор очень жуткий… – произнесла Алана вслух то, что вертелось на языках у всех. – И вроде бы ему понравилась Вертрана…
– Глупости! – крикнула Верта. – Какую ерунду ты говоришь! Он на меня и не смотрел!
– Смотрел… – пробормотала Нелл. – Он все время на тебя смотрел.
– Да ерунда!
Вертрана обернулась за поддержкой к Мей, но та отвела глаза, а следом за ней и остальные «розочки». Эйлин, как всегда, оказалась самой храброй.
– Смотрел. Так и что же? Ведь это только начало года. Ты еще десять раз ему разонравишься.
– Да чем он так плох? – удивилась Габи. – Вполне симпатичный даже…
– Он каждый год берет себе новую помощницу, – понизив голос, произнесла Дейзи.
За окном стемнело, магические светильники в спальне едва горели. В детстве «розочки» любили, вот так же сгрудившись, сидеть на кровати, укрывшись одним одеялом, и рассказывать страшные истории. И сейчас после слов Дейзи у всех по коже пробежал неприятный холодок.
– Ест он их, что ли? – Габи хотела пошутить, но голос ее дрогнул.
– Никому не известно, – Дейзи вовсе не шутила. – Ясно только, что двух помощниц нельзя иметь даже лордам. Значит, прежние… умерли…
Шары-светильники вдруг ярко вспыхнули, подчиняясь воле девяти испуганных девушек. Один, не выдержав силы намерения, треснул и зашипел, рассыпая искры.
– Девочки, девочки… Ну почему же мы не сбежим? – прошептала Нелл, самая тихая и робкая воспитанница, если не считать Мей. – Ну не могут ведь они… вот так… с нами…
– Могут, – отрезала Эйлин. – Могут и делают.
– А сбежать никому не удавалось пока, – подхватила Лора. – Не знаю, в чем секрет и почему беглянок всегда так быстро находят. Так что, девочки, выше носы. Они выбирают нас, а мы будем выбирать их.
9
После первых смотрин воспитанниц всегда оставляли в покое на несколько дней: давали прийти в себя и привыкнуть к мысли, что их беззаботная девичья жизнь закончилась.
– Трудиться и еще раз трудиться! – воодушевленно вещала за завтраком директриса, которая специально по этому случаю с утра пораньше вышла из своей спальни.
Она встала у стола «розочек», но говорила так громко, что слова слышали все воспитанницы, собравшиеся в столовой.
– Времени остается мало, каждая из вас должна показать все, на что способна, заработать высший балл. Лучшим ученицам я сама дам рекомендацию, даже, может быть, прислушаюсь к их пожеланиям. – И Сухарь неожиданно улыбнулась: – Признавайтесь, мои милые, кто-то из гостей уже успел покорить сердечко?
Улыбка директрисы выглядела насквозь фальшивой. Никогда она не заботилась о чувствах подопечных и сейчас бы не стала. Так зачем ей это?
– Мне очень понравился лорд Ханк, – пролепетала бесхитростная Нелл.
– Ах ты моя крошка, – госпожа Амафрея потрепала «розочку» по щеке. – Да, он достойный молодой человек. Так вот тебе будет отличный стимул хорошенько учиться и стараться обогнать подруг!
Взгляд директрисы остановился на Верте:
– А тебе, Вертрана, понравился кто-то?
«Да плевать ты хотела на мои симпатии, – разозлилась Верта. – Тут явно что-то нечисто!»
– Госпожа Гран порадовала меня, сказав, что ты поладила с молодым лордом Ространом.
– Это неправда! – вспыхнула Верта. – Мы и двумя словами не перекинулись…
– Ну-ну, остынь, – в голосе госпожи Амафреи зазвенел лед. – У тебя обязательно появится возможность познакомиться с ним поближе. А теперь заканчивайте завтрак и за уроки!
Пятый день недели целиком был отведен занятиям целительской магией, которые вел профессор Алеб. Когда Вертрана пришла в Институт, он уже был так стар, что и спустя шесть лет совершенно не изменился: все так же седые пряди выбивались из-под черной шапочки, а на узком подбородке росли два-три длинных волоска. Профессор горбился, когда читал лекцию, почти не вынимал рук из глубоких карманов черной мантии. Но когда проводил практикум, его пожелтевшие пальцы становились ловкими и проворными, а заклинания он прочитывал скороговоркой и ни разу не ошибся.
– От скорости в целительской магии зависит очень многое. Здесь она даже нужнее, чем в боевой, – каждый раз напоминал он. – Если станете медлить, ваш пациент истечет кровью или умрет от яда.
– Невелика потеря, – хмыкнула Алана.
Профессор услышал.
– Глупая девочка, – сказал он. – А ты знаешь, что случается с магиссами, чей хозяин погибает по их вине или недосмотру? Они лишаются доверия знатных родов. Их магию запечатывают…
– И выгоняют?
– Да хорошо, если бы выгоняли. Девушка с руками всегда найдет способ заработать. Нет, они…
Профессор Алеб вдруг осекся, глядя на склоненные головки.
– Нет, мои невинные овечки, все намного хуже. Но я не стану пугать вас. Пусть эта сторона жизни никогда вас не коснется.
До седьмого курса девушки всегда практиковали заклинания на растениях и животных: магия действовала одинаково на всех живых существ.
«Розочки» еще малышками полюбили занятия профессора Алеба. Он был добрый и знал множество интересных историй. А практикумы были совсем не страшные: девочки вдыхали жизнь в засохшие цветы, помогали прорасти зернам, заживляли листья и прогоняли болезни. Осенью и весной воспитанницы тренировались в саду, а зимой в крытой галерее.
На второй год обучения занятия перенесли в приземистое здание, увитое плющом и стоящее наособицу. Ватага девчонок радостно ворвалась в новый класс и вдруг притихла под тяжелым взглядом профессора.
Помещение сияло белизной и чистотой, вдоль стен стояли металлические столы, начищенные до блеска.
– Снимайте пелеринки и облачайтесь в специальную одежду! – повелел преподаватель.
Только тогда воспитанницы заметили на вешалке у входа синие халаты и торопливо натянули их поверх розовых платьиц. На ноги повязали матерчатые бахилы.
– Мы не лекари, но чистоту следует соблюдать и магам-целителям! Подойдите.
Оробевшие «розочки» приблизились к столу профессора. Мей вскрикнула и разревелась. Следом за ней и Нелл с Лорой. Вертрана прикусила губу: она давно дала себе слово не рыдать по пустякам. А ведь мышь с распоротым брюшком на серебряном подносе – это просто магический трюк, так ведь? Просто иллюзия? Ведь они дети, разве можно им смотреть на такое…
– Она пока жива, – ровным голосом продолжал профессор. – И останется жива, если мы ей поможем.
С тех пор воспитанницы спасали маленькие жизни. Со всего города к незаметной калитке в ограде приносили питомцев – собак, кошек, птиц. Случалось, что профессор не отказывал и владельцам домашнего скота: для тренировки все сгодится.
Вертрана до сих пор со смехом вспоминала, как пегая коза, что лежала во дворе прозекторской, выпучив глаза, после заклинания бодро вскочила и бросилась на свою спасительницу. «Розочки» с писком разбегались от ошалевшей козы, а профессор хихикал дребезжащим старческим смехом.
На людях они никогда не тренировались. Пока.
На занятии, что состоялось в начале листопада, Эйлин задала вопрос, который тревожил всех девушек:
– Кошечки, собачки – это все, конечно, хорошо, профессор. Но сможем ли мы стать настоящими целительницами, если никогда… никогда не потренируемся…
– Ну же, Эйлин, ведь вы самая смелая моя ученица. Договаривайте.
– На людях, – выдохнула она. – Мы будем спасать людей?
– Несомненно, – склонил голову старик. – Уже есть договоренность с больницей для малоимущих, и на следующей неделе мы отправимся в город. Вы шесть лет не покидали институтских стен, но не волнуйтесь, вас буду сопровождать я, а также госпожа Амафрея, ваша классная дама и те из лордов, кто захочет поприсутствовать на практикуме.
– Лорды? Лорды тоже? – шепотом переспрашивали друг друга «розочки». – Это испытание?
– Это испытание, – улыбнулся профессор Алеб. – Но вам нечего бояться, вы все отличные целительницы и справитесь с самыми сложными случаями!
В один из ветреных дождливых дней середины листопада главные ворота Института открылись перед выпускницами. Пока не для того, чтобы выпустить их в большую жизнь: «розочки» отправлялись в городскую больницу на практикум. Но для них это было значительное событие, почти приключение.
Вертране не терпелось полюбоваться на знакомые с детства улочки и, может быть, краем глаза посмотреть на дворик, где она выросла. Она не надеялась увидеть маму или брата, ведь они, получив деньги, могли уехать куда угодно, поэтому Вертрана запретила себе вспоминать о них. Но даже домику, выкрашенному желтой краской, двухэтажному старому домику, где на первом этаже раньше располагалась обувная мастерская, а на втором жила дружная семья Анелли, Верта обрадовалась бы, как доброму другу.
«Розочки» ежились от холода под тонкими накидками, порывы ветра то и дело срывали капюшоны. Девушки совсем продрогли, дожидаясь, пока подадут кареты. Институт не держал своих лошадей, это было ни к чему, ведь воспитанницы почти никуда не выезжали. Для особых случаев, таких, как сейчас, экипажи нанимали.
– Быстро, быстро садитесь! – скомандовала госпожа Амафрея, увидев, что из-за поворота показались кареты. – Вертрана, Эйлин, Мей едут со мной. Алана, Дейзи, Дженни – с госпожой Гран…
Директриса продолжила распределять воспитанниц, но Верта уже не слушала, только вздохнула. Вот же не повезло им очутиться в одной карете с Сухарем!
Госпожа Амафрея плотно задернула шторки на окнах, отчего в карете сделалось темно и душно, а потом откинулась на спинку скамейки и закрыла глаза.
Подруги какое-то время молчаливо переглядывались, но решив, что Сухарь задремала, сгрудились на одной скамейке и, потихоньку отодвинув занавеску, стали любоваться в узкую щелочку на проплывавшие мимо дома, улочки и переулки.
Верта, которая в детстве в компании сверстников-сорванцов облазила город вдоль и поперек, бывала и в разрушенных катакомбах, и в заброшенных садах, теперь едва узнавала его. Родной город вдруг показался ей грязным и жалким. Но она понимала, что город не изменился, изменилась она сама, и Верте вдруг стало грустно.
Прохожие, заметив кареты, останавливались и смотрели вслед. Один раз до слуха девушек донеслись голоса двух мальчишек-подростков.
– Хоть бы одним глазком взглянуть, – сокрушался один, – какие они все красотки!
– Красотки-то красотки, – пробурчал другой. – Да не про твою честь. Их для господ растили.
– А они-то небось и рады. Продажные стервы…
Карета свернула за угол, фраза оборвалась. Девушки отшатнулись от окна и, не глядя друг на друга, расселись по местам. Вот, значит, как многие о них думают! Неужели не понимают, что у них просто нет выбора?
Больница для малоимущих расположилась в одном из беднейших кварталов города. Когда Вертрана, Эйлин и Мей выбрались из экипажа, жмурясь от света, на крыльце их уже ожидали все остальные.
Профессор Алеб, не теряя времени, рассказывал воспитанницам о том, что в больнице лечат бесплатно, что известные маги – целители и лекари – стараются выкроить время в своем плотном графике, чтобы оказать посильную помощь, и выпускницы Института по старинной традиции тоже стажируются здесь.
– Это так почетно – помогать беднякам, – прошептала Нелл.
– Просто знатные господа нас и на пушечный выстрел к себе не подпустят, пока нам не выдадут диплом, – пробормотала Эйлин, так что услышали ее только Мей и Вертрана.
– А лорды приедут? – встрепенулась Лора, вспомнив обещание учителя.
– Да, детка, – благосклонно улыбнулась госпожа Амафрея. – Правда, посещение больницы не самое любимое испытание у наших утонченных гостей. Думаю, самые смелые уже собрались в кабинете главного лекаря.
Самыми смелыми оказались юный лорд Ханк, при виде которого на лицах воспитанниц заиграли улыбки, незнакомый пока лорд Артур из рода Оглаут – пухленький невысокий мужчина – и…
– Снова он! – простонала Верта, увидев, что последним из двери кабинета вышел ненавистный лорд Конор.
Она нырнула за спины подруг, благо невысокой Вертране легко было спрятаться за более рослыми воспитанницами.
– Да он и не глядит на тебя, – прошептала Эйлин.
Лорд Конор действительно не смотрел на Вертрану. Он вообще будто не замечал «розочек», шел, погруженный в свои мысли. А вот Верта украдкой поглядывала на мужчину.
«Да что же я все пялюсь на него? – недоумевала она. – Ведь так я невольно привлеку его внимание, а мне это совсем не нужно!»
В конце концов Вертрана объяснила свое нездоровое любопытство тем, что лорд Конор сегодня выглядел странно. Он словно не спал всю ночь, а под утро прикорнул на скамейке в парке: сюртук мятый, на лице проступила щетина, волосы будто пятерней причесывал. Вот только взгляд, когда лорд Конор посмотрел на профессора, мгновенно сделался острым. А в ответ на какой-то вопрос лорда Ханка он отшутился в своей обычной иронично-резкой манере.
