Анна Сергеевна Кубанцева
Алена Винокурова
Глава 7
Пашка вошел в кабинет и посмотрел на меня со смесью смеха и удивления.
– Ну, признавайся, Винокурова, шаманишь?
– Ты о чем?
– Я от адвоката Кожемятова. Ну и веселый мужик был этот Кожемятов, скажу я тебе. Знаешь, что он завещал Горбенко?
Я покачала головой.
– Свой портрет. А бывшей жене свою любимую кружку. Петрову он завещал свою ручку.
Я ухмылялась.
– А составил свое завещание он… – вопросительно посмотрел на меня Павел, предлагая продолжить.
– Месяц назад, – закончила я.
– Умница.
– Хорошо, а недвижимость? А деньги?
– А вот тут совсем интересно. Вся недвижимость за рубежом изначально была оформлена на подставных людей. На счетах в зарубежных банках от тысячи до десяти тысяч, где долларов, где евро. Недвижимость в России он завещал продать, а деньги перевести на счета подшефного детдома и дома престарелых, ну тут, допустим, понятно – наследников нет, это объяснимо. Но самую главную бомбу адвокат поведал нам после ухода обрадованных наследников. Он продал свою часть акций своей же корпорации, мать. Он вывел все свои деньги. О чем это говорит?
– Он точно знал, что он умрет?
– В точку.
Я сидела и качала ногой.
– Ничего не понимаю, – вслух пожаловалась я. – Предположим, он знал, что ему не откупиться от шантажиста, но что там было такого? Или, что, он точно знал, что у него смертельный диагноз и эта была эвтаназия?
Ребята пожали плечами.
– А в бумагах личных вообще – вообще ничего интересного?
– Сейчас посмотрю фото.
Дима углубился в просмотр и хмыкнул
– Слушайте, а этот листок, кажется, проглядели.
Мы подошли и взглянули на фото. На сложенном по форме конверта листе А4 была напечатана всего одна фраза: «Я знаю, что Вы сделали прошлым летом».
– И что это? Угроза?
– Есть такой ужастик, – вздохнула я, – но тут в отличие от названия фильма, местоимение «Вы» обращено к конкретному человеку.
Пашка начал звонить коллегам, а я задумалась и позвонила секретарю Кожемятова.
Цель моего звонка была достигнута очень быстро, мне нужен был телефон лечащего врача Ивана.
Я набрала продиктованный им номер, ответил приятный женский голос, и мы договорились встретиться через час у нее в центре.
Паша договорил и кратко пересказал нам суть разговора:
– Явных врагов у Кожемятова не было, на бумагу внимание сначала обратили, но потом почему-то о ней забыли. Ни конверта, ни чего-либо еще, что может пролить свет на происхождение этой бумаги, нет. Сложено, как письмо, логично предположить, что кто-то прислал его Кожемятову и он, боясь огласки, конверт выбросил, а бумагу положил в сейф. Вопрос только в том, а что он сделал прошлым летом?
– В фильме они избавились от трупа. Может поискать в подвале? – невесело усмехнулась я, – ладно, я поехала к лечащему врачу Кожемятова.
Жанна Борисовна Левина была привлекательной женщиной в районе пятидесяти лет. Выглядела она очень хорошо, белоснежный халат сидел безупречно на дорогом платье, да и кольца на пальцах с великолепным маникюром могли испугать слабонервных своей стоимостью.
Я представилась и объяснила цель своего визита.
Жанна подняла брови и на пару секунд посмотрела в окно.
– Теперь-то наверно уже все равно… Он очень не хотел, чтобы кто-то знал, чтобы кто-то относился к нему снисходительно…
– Думаю, врачебная тайна уже нарушена не будет. У него было что-то серьезное?
Врач кивнула.
– У Ивана было очень плохое сердце. Просто удивительно, как он в молодости занимался спортом практически профессионально и ни одна медкомиссия этого не выявила. У него был синдром…Хотя Вам наверно просто по-человечески?
Я кивнула.
– Ну что ж. Иван перенес инфаркт на ногах. Хотя перенес, все же громко сказано, его вынесли с самолета и привезли сюда. Я по специализации кардиолог, так что могла заниматься Иваном лично. В подобных ситуациях велик риск разрыва сердечной мышцы. Кровь внутри сердца движется под большим давлением, и при появлении дефектов в миокарде моментально устремляется в полость сердечной сорочки, ограниченной перикардом. Стремительное заполнение перикардиальной полости жидкостью нарушает сокращение сердца, происходит его тампонада и остановка. В органах возникает дефицит кровотока, и пациент погибает от шока. Чтобы Вам было понятно, он мог умереть в любой момент. У папы моего сердце лучше, скажу я вам, а ему хорошо за восемьдесят. В общем, Иван в любой день мог просто не проснуться. Почему-то он очень этого смущался, как будто в этом было что-то постыдное. Он не хотел, чтобы об этом знал кто-то, кроме меня и его.
– И, что, с его возможностями, ни одна клиника в мире не могла ему помочь?
Жанна Борисовна пожала плечами.
– Я предложила ему обследование в Израиле, там очень хорошие специалисты. Иван должен был лететь туда в начале декабря…Всевышний рассудил иначе.
– Вам его не жалко?
– Я врач, Алена Дмитриевна. И я хорошо знаю, что иногда люди умирают. Если Вы имеете в виду, то, что он умер от пули, а не от разрыва левого желудочка, что было прогнозируемо в его случае, то да, меня это шокировало. Чтобы о нем не говорили, он был хороший человек.
– А Вам не казалось странным, что он так этого стеснялся, скрывал?
Жанна усмехнулась.
– Алена, Вы замужем?
– Нет, а при чем здесь это?
– Когда-таки найдется блестящий молодой человек, который отведет Вас под венец, Вы очень быстро убедитесь, что мужчины ужасные трусишки в вопросах, касающихся их здоровья. А уж я их тут видела перевидела…Поэтому, нет. Меня это не удивило.
– Еще вопрос, Жанна Борисовна, а Вам не казалось, что Иван чем-то сильно озадачен в последнее время, может быть напуган?
– Вы были с ним знакомы? – снова ответила вопросом на вопрос врач.
Я решила не вдаваться в подробности.
– Нет.
– Иван всегда был чем-то озабочен, большие деньги требуют заботы. Но опять-таки как врач, я вам отвечу: просто так инфаркты у сорокалетних мужчин не случаются.
– То есть Вы не исключаете возможность появления в жизни Кожемятова…Ну скажем так, какого-то большого стресса?
– Я не только не исключаю, но и подтверждаю Вам это своим многолетним опытом.
Глава 8
Наступили выходные. Я с удовольствием лежала на диване и смотрела телевизор. Хотя на самом деле, я разглядывала потолок и крутила в голове информацию по делу Кожемятова. Вспоминался он сам, как держался, как себя вел, манеры, какие-то явные привычки. И вот никак не вязался он у меня с образом больного. Ну, никак. Вставал резко, говорил громко, смеялся заразительно. Но я не врач, а Левина в диагнозе уверена на все сто процентов. И чем же его могли шантажировать, что в ход пошли такие огромные деньги? Даже не просто огромные, а фантастически огромные деньги.
Пришло сообщение, я открыла мессенджер, Самойлов со смущенными смайликами спрашивал: не хочу ли я пойти вечером в кино. Я уже начала набирать текст, чтобы красиво отбрить Вадика, но внезапно сильно разозлилась на саму себя. А, собственно, что мне мешает пойти в кино с довольно привлекательным и перспективным молодым человеком, который еще в университете проявлял ко мне знаки внимания? Моя лень? Да и вообще я папе обещала.
Вадик был старше меня на три года, и внимание признанного красавчика могло составить счастье практически любой первокурсницы. Может и мое составило бы, не будь мы с Вадиком знакомы с ведомственных елок для детей начсостава. Поэтому на то, что мои сокурсницы считали знаками внимания, я просто не обращала внимания. Как и на самого Вадика. А может зря? Вадик был обладателем темных волос, голубых глаз и чувственных губ. Вдобавок он был высок, широкоплеч и хорошо сложен. Он больше был похож на актера, чем на полицейского. Впрочем, мне ли, с моей физиономией Аленушки из советской сказки, рассуждать о соответствии внешности и профессии.
Чтобы мне не повадно было превращаться дальше в старую деву, я пошла готовиться к свиданию с особой тщательностью. Хотя, справедливости ради, как сказала однажды моя тетка на вздохи мамы: «Старой она, конечно, будет, а вот девой вряд ли».
Даже решила встать на каблуки и позволить Вадику за мной заехать. На каблуках я ходила не слишком часто, гарцевать привыкла бодро, поэтому шла к машине слегка шатающийся походкой.
– Винокурова, ты меня сразила, – плотоядно рассматривая мой наряд, заявил Вадик вместо приветствия.
– Да? Ну не зря, значит, время теряла.
В кино мы выбрали новый мультик, я получила большое ведро попкорна и окончательно расслабилась. Нет, я просто дура, что лишаю себя таких радостей жизни из-за того, что мне лень оторвать свою любимую попу от любимого дивана.
Мультик мне понравился, в особо сентиментальных местах, я даже пускала слезу, чем несказанно удивила своего спутника. Настроение было прекрасным, поэтому я трещала, как заведенная. Мы решили продолжить вечер и поехали в кафе.
Обычно на свиданиях я молчу, и даю возможность моим кавалерам проявить инициативу, рассказать о себе. Но поскольку своего собеседника я знала давно, нужды слушать рассказ о его достижениях не было никакой.
– Ален, а почему мы раньше вот так не ходили никуда? – задал он вопрос, когда я иссякла.
Я только плечами пожала.
– Наверно мы слишком давно знакомы.
– Можно я спрошу?
– Спроси.
– А зачем тебя в менты понесло? Ну, тебе же реально не место в органах.
Я подняла брови, собираясь съязвить, но он перебил меня:
– Нет, нет, Ален, я не о том, что ты полный ноль, я прекрасно знаю, что свои звездочки ты без папы заслужила, просто… Ну, ты такая женственная, мягкая, когда не в образе, красивая…Тебе бы в соцсетях сидеть, да мужа с работы ждать, а ты по операциям под пулями скачешь. Вот хочешь честно? Я бы на тебе женился, не будь ты ментом.
– А так, что, шансов нет?
Он смутился, поняв, что сказал лишнего.
– Ну, зачем ты к словам цепляешься?
– Вадик, ты же сам в менты пошел, хотя мог стать бизнесменом, политиком, дипломатом, зачем у меня спрашиваешь, что я здесь забыла?
– Я парень, с меня спрос другой, – пожал он плечами и улыбнулся, – хотя наверно ты права. Вроде и выбор у нас был, а по факту его и не было.
У меня зазвонил телефон, и я удивилась, увидев, что звонит Ирина. Время было позднее, и ничего хорошего звонок явно не сулил.
– Да, Ирина, слушаю.
– Ален…Я тебя не разбудила?
– Нет, не разбудила, что случилось?
– Ничего, все хорошо, просто…Просто день такой…Так тошно стало, вышла выпить вина и посидеть в одиночестве, а выпила не только вина и в одиночестве хочется застрелиться, – поведала она.
– Ир, ты пьяна?
– Честно? В жо…, – употребила она известное выражение, хотя я была уверена, что она не знает таких слов, – Но сегодня можно. Сегодня мог быть большой праздник, и я могла быть счастлива, если бы все было иначе.
– Что за день, Ир?
– Так сегодня у Ванечки настоящий день рождения.
– В смысле?
– Ну, тот, что он праздновал, это так, для людей. Он хотел, чтобы настоящий мы отметили вдвоем. Где-нибудь в Италии, – она всхлипнула, – Вот говорят же: нельзя заранее отмечать, примета плохая, а он не слушал…
– Так, где ты находишься? Я сейчас приеду.
Она назвала адрес бара, и я положила трубку. Объяснила Вадику ситуацию, он кивнул, и мы поехали за Ириной. Внутренний голос голосом Пашки выговаривал мне, что Ирина вполне взрослая женщина и в состоянии самостоятельно добраться до дома, который был и недалеко от того бара, где она набралась, но будучи знакомой с Ириной, мне не хотелось, чтобы она нетрезвая шла одна. Мало ли придурков в городе.
Мы вошли в бар и огляделись, Ирины не было. Я прошлась по залу, зашла в туалет, но он был пуст. Мы подошли к барной стойке, и я описала Ирину, сказав, что договорилась с подругой о встрече и двадцать минут назад она меня здесь еще ждала.
– Так ее мужчина забрал, – подумав, ответил бармен, – она как раз вот тут сидела. Честно говоря, пьяна она уже была в стельку.
– Что за мужчина? – нахмурилась я.
– Так парень ее наверно. И вообще, если она Ваша подруга, почему не позвоните и не спросите?
Я так и сделала, но Ирина не взяла трубку.
– Так, описать мужчину можешь? – меняя тон на рабочий спросила я.
– А с чего я должен его описывать? – насторожился парень, но Вадик уже сунул под нос ему свое удостоверение.
– Достаточный аргумент? Или может наряд вызвать?
Парень слегка струхнул и начал вспоминать.
– Да как его описать…Ну, такой, обычный. Куртка с капюшоном, кепка, вроде борода была, а может и показалось, сейчас все с бородой ходят. Я мельком на него посмотрел, он к ней как старый знакомый подошел и спиной ко мне стоял. Она поднялась, он расплатился, чаевые хорошие оставил, кстати, официант сказал, и они ушли.
Я набирала Ирину по дороге до ее дома и кусала губы, не давая себе повода думать, что случилось что-то нехорошее.
Вадик поднялся со мной и позвонил в дверь. Через короткое время нам открыли, на пороге стоял Никита и, увидев Вадика, заметно испугался.
– Привет, Ирина дома? – выступая вперед, спросила я.
– Да, – слегка запинаясь, ответил Никита, – пришла недавно и завалилась спать.
– Одна?
– Одна, – непонимающе подтвердил он.
У меня отлегло от сердца, и я выдохнула.
– Скажи, что Алена заходила, просила завтра позвонить, извини, что побеспокоили.
– Ничего страшного, – глядя, как кролик на удава, сказал Вадику Никита.
Мы спустились, и Вадик спросил:
– А ты чего так переполошилась на самом деле? Мало ли у свободной девушки знакомых.
– Не знаю, Вадик, честно. Почему-то чувствую себя за нее ответственной.
Он в ответ только головой покачал.
– Ну, что, продолжим вечер или настроение сдулось?
– Сдулось, – призналась я.
– Ладно, поехали.
Вадик вышел проводить меня до подъезда, хотя это и было излишним на мой взгляд.
– Ален, слушай, – нерешительно начал он.
– Да?
– Я хотел тебе сказать…Может, давай попробуем? Ну, общаться не только по работе? Ты же знаешь, что я парень серьезный…
В этом месте я посмотрела на него в таком немом удивлении, что он невольно осекся. Вадим прекрасно знал, что нравился женщинам. К этому прибавлялось далеко не бедственное положение и готовая карьерная лестница. Поэтому многие девушки вешались на него сами. А какой молодой мужчина будет возражать. Поэтому слухи периодически доносили до моего уха имя его очередной пассии, но они менялись с такой частотой, что я даже не давала себе труда пытаться запоминать.
– Алена, ну ты поняла…Я имею в виду, что с тобой не хочу, как с ними. Хочу там, в кино, к друзьям на дачу, чай на кухне в два часа ночи, знать, сколько сахара тебе в этот чай класть.
Этим он удивил меня еще больше, чем заявлением о том, что он серьезный парень.
– Почему? – только и спросила я.
Он пожал плечами.
– Я еще в универе хотел к тебе подкатить, но ты упорно делала вид, что не понимаешь. Ну, я и оставил попытки. А сегодня ты меня добила, честно.
– Чем?
– Всем, – он пожал плечами, – я как-то привык, что ты холодная, как рыба. Ни эмоций женских, ни кокетства, ничего. Думал еще: ну надо же, как бывает, такая внешность и досталась такой ледышке. А ты, оказывается, самая настоящая девушка. Мультики любишь, плакать умеешь, на каблуках ходишь, смеешься над глупостями. Ален, серьезно, я почти влюбился сегодня.
Я смотрела на него во все глаза. Если он считает, что забросал меня сейчас комплиментами, то он глубоко заблуждается. Но с другой стороны, это было как-то так мило, как-то неуклюже, что я невольно улыбнулась.
– Я, может, что-то не то говорю, – смутился майор Самойлов, – не умею я о чувствах. В общем, Ален, как в школе говорили, давай встречаться.
– Вадик, это, правда, все очень мило, но я не хочу тебе врать. Ты хороший парень и я привыкла к тебе так и относится: Вадик хороший парень.
– Это, что, теперь недостаток?
– Нет, я о том, что я никогда не смотрела на тебя как на мужчину. Я, наверное, действительно холодная, я не умею любить, во всяком случае, еще не любила, да и вообще, ну как, я себе не представляю, ты же знаешь, сколько будет разговоров, как будут следить за нами и…
Вадик не дал мне договорить. Он резко дернул меня за руку, я, согласно законам физики, полетела вперед прямо на него и он, подхватив меня, заткнул мне рот поцелуем.
– Еще будешь умничать? – спросил он.
Я открыла рот продолжить, но сказала:
– Нет.
Глава 9
– Нет, серьезно? Ты и Самойлов? – удивлялась в трубку Ритка, – ты ж его всегда за мебель считала.
– Ну, не то, чтобы за мебель. Ну, как-то да, не присматривалась, – согласилась я.
– Чудны дела твои, Господи! Ну, что, будет у вас большая ментовская семья, – заключила подружка.
В трубку раздались гудки второй линии. Звонила Ирина.
– Рит, я перезвоню.
– Давай, целую.
Я переключилась на Ирину.
– Да, Ир, слушаю.
– Алена, доброе утро. Никита сказал, что ты приходила вчера. Неудобно как.
– Ладно, бывает. Кто тебя забрал из бара?
В трубке вдруг воцарилось молчание.
– Ира?
– Алена, я…Я, наверное, схожу с ума.
– Что такое?
– Это был Ваня.
Теперь немая пауза возникла у меня.
– Ира, Ивана на твоих глазах проводили в последний путь в печь крематория, оттуда не возвращаются, – осторожно сказала я.
Не хватало только, чтобы у нее крыша съехала. Словно в ответ моим мыслям, она сказала:
– Я понимаю, Ален, как глупо это звучит, ты, наверное, считаешь, что я у меня крыша поехала. Наверно это нервы все. Конечно, это был просто какой-то парень, который хотел познакомиться, но голос был так похож на Ваню и руки, Ален, ну разве можно спутать прикосновение любимого мужчины?!
– Значит можно.
Ира замолчала.
– Я знаю, я все знаю… Наверное, просто мне так хотелось еще раз почувствовать его прикосновение, что я… Я приняла желаемое за действительное.
– Так кто это был?
Ира замолчала, видно пытаясь сосредоточиться.
– Кажется, это был какой-то нерусский.
Я закатила глаза. Это как же надо было напиться, чтобы принять представителя южных народов за Кожемятова.
Кожемятов был среднего роста, широк, волосы средне-русые, глаза светлые.
– Кто бы сомневался. Ир, а ты понимаешь, что пьяной молодой женщине сидеть одной в час ночи в баре несколько небезопасно?
– Это было весьма глупо с моей стороны, я признаю, – виновато сказала она.
Я помолчала.
– Ир, у тебя есть подруги?
Она усмехнулась в трубку.
– Когда-то были. Но с подругами надо общаться, встречаться… У меня не было на это времени. Мне нужно было Никитку поднимать, пока они могли позволить себе веселиться. Я стала им неинтересна. А теперь они неинтересны мне.
Я вздохнула. Я сама весьма скептически относилась к женской дружбе. Пиком моего непонимания стала ситуация, когда две лучшие подружки на курсе, которые повсюду были вместе и все делали тоже вместе, чуть ли не спали в обнимку, подрались прямо на паре из-за того, что одна у второй увела парня. Какая ж это дружба?
У меня, конечно, были подруги, но их количество помещалось на пальцах одной руки. Ритка была самой близкой, мы с ней дружили с первого класса и, как любила шутить подружка, «И за все, что мы делаем, отвечаем тоже вместе».
– В следующий раз захочешь напиться, звони, – улыбнулась я в трубку.
– Спасибо, Ален. Я очень ценю все, что ты для меня сделала.
Мы попрощались, я вышла на кухню налить себе кофе, телефон зазвонил вновь. На этот раз звонил Вадик.
– Привет, – неуверенно начал он.
– Привет, – отозвалась я, – а что так неуверенно?
– Не знаю. Может ты за ночь снова за дурь свою взялась.
– Не взялась.
– Отлично, ты же знаешь, что дурь – это мой профиль. Тогда через десять минут я буду возле твоего подъезда, поехали в парк.
– Ты издеваешься, я еще даже кофе не пила.
– Я куплю тебе кофе, – пообещал Вадик, – собирайся, Винокурова.
Назвался груздем, полезай в кузов – сказала я себе и пошла натягивать джинсы.
Впрочем, я не пожалела о том, что Вадик вытянул меня в парк. Золотая осень, тихое воскресное утро, это же рай для нервов.
Мы разговаривали ни о чем, неспешно брели по аллеям парка, и мне было хорошо. Изредка нас оббегали или объезжали любители спорта, и я подумала, что на следующих выходных, если позволит погода, нужно покататься на роликах.
– Ты катаешься на роликах? – спросила я у Вадика.
Он собирался ответить, как нас окликнул только что пробегавший мимо мужчина.
– О, мисс! Девушка, подождите, пожалуйста!
Я обернулась и посмотрела на незнакомца. Где-то я его видела, но не могла вспомнить где.
– Прошу меня простить, у меня хорошая память на лица, но плохая на имена, – улыбнулся он, подходя и протягивая руку Вадику, – меня зовут Джованни.
Вадик представился в ответ. А я вспомнила. Похороны Кожемятова. Странный тип Джованни.
– Здравствуйте, Джованни. Неожиданная встреча, – сказала я.
– Да, но я рад Вас встретить. Простите, не помню Вашего имени.
– Алена, – напомнила я.
– Алена, простите, еще раз. У меня к Вам несколько необычный вопрос: Вы, наверное, не знаете той женщины с похорон, но я подумал, может, вдруг, вы знакомы и у меня будет шанс.
– Какой женщины?
– Та женщина, если помните, я обратил Ваше внимание на нее, что у нее было искреннее горе.
Я сразу поняла, что он говорит об Ирине, но почему-то это мне совсем не понравилось.
– А зачем она Вам?
Он слегка улыбнулся и развел руками.
– Я холостяк, мне понравилась женщина. Если она не замужем, я бы хотел завести знакомство.
– Она не замужем. А вы часто здесь бываете? – решила я сменить тему.
– Да, я бегаю тут каждое утро, я живу недалеко.
Ну, конечно, с раздражением подумала я, где ж еще тебе жить, если не в самом центре. Хотя сама жила относительно недалеко от этого места.
– Так, значит, Вы ее знаете? Может, Вы дадите мне ее номер?
Я решила сказать ему правду.
– Джованни, дело в том, что у Ирины и Ивана были отношения, и я не думаю, что она готова к новым.
– О, я не знал.
– Давайте поступим следующим образом. Вы оставите мне свой номер и, если Ирина будет готова к знакомству, я скину Вам ее номер.
– Да, конечно, давайте сделаем так. К сожалению, я не взял с собой визитку, запишите так.
Он продиктовал номер, и мы попрощались.
– Не слишком ли сложная схема и не слишком ли ты оберегаешь покой Ирины? – спросил у меня Вадик.
– Он мне не нравится. Жаль, что он не взял визитку, но номер уже кое-что, можно пробить.
– Не факт. Смотря, на кого оформлен номер. Если я правильно понял – он итальянец?
– Похоже, что итальянец, но акцент у него английский.
– А чем он тебе так не нравится?
– Не знаю, – призналась я, – он меня беспокоит. Может, я просто не могу взять в толк, что такой персонаж забыл в нашем славном городе.
– Ален, ну вот этому как раз может быть сотня объяснений. Порт, промышленность, строительство, да одних ресторанов с итальянской кухней вон сколько в городе.
– Кстати, о кухне, ты мне кофе должен, я не завтракала.
– Не вопрос, пошли завтракать.
Пока я уплетала бургер в новом модном заведении, Вадик сделал пару звонков и скептически на меня посмотрел.
– Ну, что я могу сказать, дорогая, надо было с тобой спорить. Номер оформлен на Котюкову Елену Владимировну. Можно, конечно, поискать мадам, но я почти уверен, что это либо владелица магазина сотовой связи, либо первая по счету любовница этого типа в этом городе.
Я согласно кивнула.
– А, что на него по твоей линии? В смысле на Кожемятова.
– Винокурова, мы же вроде на свидании, – вздохнул Вадик, но ответил, – ну, что тебе сказать. Не Пабло Эскобар, конечно, но один из самых крупных рыб в нашем пруду. Не барыжничал, брал не количеством, а качеством, товар был всегда только высшего качества, а это, как сама понимаешь, дорогое удовольствие. И это являлось неким залогом, что его товар не попадет к детишкам в клубах или в школах, ну и тому подобное. Почему-то для Кожемятова это было важно. Распространяли в основном среди взрослых дядь и их не слишком взрослых теть, да золотой молодежи на закрытых вечеринках. Собственно, на эти деньги он и шефствовал над сиротами и стариками. Пару спортивных школ отремонтировал вроде как на эти же на эти же доходы. И вот скажи мне, дорогая, кто наш персонаж – Робин Гуд в шмотках от Армани или обычный деляга с повернутой психикой?
Я пожала плечами.
– Впечатление психа он не производил, – теперь вздохнула я, – крепкий мужик такой. Человек дела про таких говорят. Но странности были, как оказалось. У него, представляешь, сердце ни к черту было, со дня на день бы коней двинул. И скрывал этот факт от всех.
– Вот как, любопытно. А кому бы бразды правления передал?
– А вот это самое интересное. Он в завещании посмеялся и над своим замом, и над финансовым директором. Значит, они были не в доле. Но официально сейчас концерном руководит его зам. А партнеры по бизнесу твоей вотчины, так сказать, у него были?
– Естественно. Такие вещи в одиночку не делаются.
– Значит, его доля просто отходит к ним?
Вадик кивнул.
– Винокурова, а, может, это мы обсудим завтра в рабочем порядке?
– Да, конечно, прости.
