bannerbannerbanner
полная версияКак стать хорошим государем

Анна Поршнева
Как стать хорошим государем

Полная версия

Случай двадцать шестой. Хлюпики, вперед!

Не знаю, может быть, и есть на земле люди, которые хорошо знают Кощея. Лично я себя к таким не причисляю. Все, что мне удается выведать у окружающих властелина тридесятого баб-ег, русалок и кота ученого, занимает всего лишь несколько мегабайт в моем компьютере, и сведения эти настолько разрознены и разобщены, что как-то упорядочить их и систематизировать не представляется возможным. Причем наличествуют пробелы в самых насущных, необходимейших отраслях биографической науки. Например, я совсем ничего не знаю о битвах, которые когда-то вел Кощей. А, согласитесь, это одно из основных знаний о правителях. Впрочем, нет, кое-что я все-таки знаю. Но какой ярлык прилепить к этому знанию, совершенно без понятия. Может, вам удастся?

Случилось это еще в те времена, когда дворец Кощея был полон стройными быстрыми умом воспитанницами. Повздорил как-то бессмертный старик с известным норманским правителем, имя которого за давностью лет уж никто и не вспомнит, а прозвище его было Кривой клык. Властелин тридесятого тогда уже склонялся к фемиде и разрешению споров в судах различных инстанций, но соперник его настаивал на поединке не на жизнь, а на смерть.

– Позволь, возлюбленный брат мой, – как положено обращаться друг к другу царям, начал Кощей – Я никак не смогу удовлетворить тебя в твоем похвальном желании, ибо всем известно, что я есмь бессмертный. Но есть у меня встречное предложение – выставим каждый за себя воина, и пусть бьются они.

Кривой клык призадумался. Очевидно, что войско у Кощея полно крепких, отборных солдат, и каждый его воин стоит, пожалуй, десятка борцов иной, менее обученной рати.

– Что ж, дражайший брат мой,– сказал наконец поединщик, – принимаю твое условие, но прими и ты мое. Желаю, чтобы сражались наислабейшие в наших царствах воители.

Кощей усмехнулся и кивнул. Усмехнулся же он вот почему: знал он, что младший сын Кривого клыка, восемнадцатилетний юноша, был тонок и хрупок, словно молодая ива, однако отличался необыкновенным мастерством в борьбе и славно владел и копьем, и мечом. Так что противник Кощея решил обмануть его и выставить своего умелого отпрыска вместо обещанного слабака.

Рано утром в чистом поле собралось множество народа наблюдать за честным (то есть, на самом деле он был бесчестным, но зрители этого не знали) поединком. Два всадника, тонких, как тростинки, стояли в центре и ожидали знака. И знак был подан! Кот Баюн, украшенный цветами герольда, взмахнул атласным стягом и вскричал приятным баритоном:

– Хлюпики, вперед!

И воины сошлись в сшибке. Первым же ударом поединщик со стороны Кривого клыка вышиб кощеева воина из седла. Но тот не растерялся, выхватил из-за пояса гирьку на кожаном ремешке и враз стреножил коня противника. Ну что, сняли тяжелые доспехи, остались в одних рубахах и начался мечный бой. Умел супостат, но и наш вояка не из робких, где ему силы не хватает, там он ловкостью берет, а гибкость в стане у него такая, что, пожалуй, позавидует и Баюн. Пыль столбом поднялась, а как осела, смотрят зрители, что воины уже в рукопашной схватились. Эх! Одолевает борец Кривого Клыка, всем телом прижал кощеева хлюпика к земле, обхватил рукой за грудь, и вот-вот придушит. Как вдруг вскочил, отряхнулся и заявил громким голосом:

– Так не честно! С бабой драться я не подписывался!

И действительно, Кощей против сына Кривого Клыка выставил одну из своих воспитанниц – дай бог памяти – Василису четырнадцатую, что ли? Стоит хитрая девчонка, зубы скалит и глазами своими бесстыжими так и стреляет!

Кощей же улыбается благосклонно и говорит:

– Ну было у нас уговору, какого пола сражающийся хлюпик должен быть. Впрочем, признаю, что твоя взяла, Кривой Клык, поехали пировать да мировую пить!

Вы, конечно, поняли, что ничего не выиграл от этого поединка норманский правитель, чьего имени до нас история не донесла. Потому что на пиру четырнадцатая Василиса спела трогательную балладу нежным голосом, станцевала заморский гавот с бывшим противником, пару раз закраснелась, смутившись… И готово дело – опять Кощей в прибылях: и воспитанницу с рук сбыл, и давний спор миром порешил.

Да, а в скрижали далекого норманского королевства с тех пор был навечно внесен особый вид рыцарского поединка, который следовало начинать возгласом "Хлюпики, вперед!". Впрочем, навечно – это только так говорится. Давно уже нет ни королевства, ни рыцарей, ни рыцарских поединков. Хлюпики, правда, не истребимы.

Случай двадцать седьмой. Раз волна, два волна…

Всем знающим властелина тридесятого сейчас трудно представить, что когда-то он был молодым увлекающимся магом вне категорий, немного зарвавшимся из-за своих почти безграничных возможностей. Но так было. Были и безрассудные поступки, один из которых мог бы поставить весь мир на грань погибели, если бы… Но, впрочем, лучше я расскажу вам все подробно.

Молодой Кощей злился. Его не устраивало мироустройство. И он нашел причину всеобщих бедствий.

– Дураки, – зло шептал он себе под нос, сплетая могущественное заклинание. – Кругом дураки. Все из-за дураков! И эти бессмысленные войны, и голод, и мировые поветрия! Казалось бы, что сложного в том, чтобы вымыть руки или вскипятить воду! Так ведь не хотят! Гундосят себе под нос: "Отцы жили и мы проживем", и мрут потом, как мухи! Ну, я им покажу!

И, действительно, показал. Когда заклинание было готово, маг претворил его в жизнь, и все дураки по всей земле исчезли, как не было. Но никакого счастья не наступило. Наоборот, пришло горе: ведь все эти дураки и дуры были чьими-то родителями, детьми, мужьями, женами, добрыми соседями, наконец. По ним, к несказанному удивлению Кощея, лили слезы, кричали "Да на кого ж ты нас покинул!" и рвали волосы на голове. "Ну, ничего, – думал царь тридесятого, – увидят, как все стало хорошо, и возрадуются".

Прошло пять лет. Кощей в надежде изучал жизнь человечества, ожидая увидеть разительные перемены к лучшему. Но ничего не изменилось. Бушевали войны, свирепствовала чума, лютовал голод. Маг вне категорий вгляделся в картину пристальней и быстро нашел причину. Как он, оказывается ошибался! Вовсе не дураки были виноваты в бедствиях мира!

– Умники! Ничего-то в простоте не сделают, все с вывертом. И с каким-нибудь особым вывертом, погаже, понеприятнее. Ведь такую пакость из-за ума своего изобретут, что ни в сказке сказать! – и, естественно, умники отправились вслед за дураками.

На этот раз Кощей был осторожней в своих ожиданиях. Целых десять лет отвел он человечеству на решение его непростых проблем. Но лучше все равно не стало. Тут маг впал в глубокие раздумья и решился на крайний шаг. Он препоручил дела в царстве верным слугам, спустился в подвал, приковался цепями к железному столбу во избежание эксцессов и впал в глубокую медитацию. Тридцать три года висел Кощей на столбе. За это время царство пришло в упадок, власть узурпировал сокольничий Василий, который запер подвал на три дубовых запора и решил, что этого достаточно. Медитация мага была так глубока, что некоторые полагали, будто он уж никогда не очнется и предлагали закопать его тут же в подвале в глубоком колодце. Как известно, ничего из этого не вышло. У царя Василия выросла добросердечная дочь, которая отперла дубовые запоры, напоила истощенного Кощея, каковой, очнувшись, немедленно освободился от цепей, накостылял Василию и вернул себе власть, а всех верных слуг разогнал без выходного пособия.

Но я отвлеклась. Что же узнал Кощей в своей медитации? А узнал он грустную вещь: даже самый могущественный маг ничего не может поделать с мирозданием, ибо покоится оно на сложных равновесиях, которые, словно паутина, может, и дрожат от рывков попавших в нее мошек, но не рвутся и в конце концов возвращаются к первоначальному состоянию. Одно из этих равновесий было постоянное количество ума и глупости в мире, так что, сколько ни уничтожай людишек, ничего не изменишь. Кощею очень не хотелось чувствовать себя мушкой в паутине вселенной, и он решил больше глобальными вопросами не заниматься. То есть, можно сказать, помудрел. И одновременно, в строгом соответствии с законами мироздания, сразу несколько человек в мире катастрофически поглупели.

А второй урок, который вынес Кощей из всей этой истории это тот, что верным слугам доверять нельзя. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.

Случай двадцать восьмой. Некоторые факты из жизни Кощея

Ко мне от неравнодушных читателей постоянно поступают разные мелкие вопросы относительно подробностей личной жизни властелина тридесятого. Некоторые из них я игнорирую, на некоторые отвечаю походя в своих очерках, а некоторые требуют дополнительного расследования, на которое, в силу общей робости моего характера, я не всегда решаюсь. Но кое-что я все-таки выведала и теперь расскажу вам.

Первый исследованный вопрос касается феноменальной памяти Кощея. Действительно ли она такая феноменальная? Вот, что мне удалось узнать. Бессмертный старик явно не страдает склерозом. Его окружение припоминает многочисленные случаи, когда он совершенно неожиданно упоминал события, произошедшие бог весть когда. Однако никогда, никогда царь не вспоминает ничего для себя неприятного. И на то есть причина. Водится у Кощея записная книжка. Такая пухлая, потрепанная, и совершенно нецарского вида. В нее он заносит все случившиеся с ним неудачи и обиды. И хотя он при этом всегда многозначительно хмурит брови и даже иногда грозит пальцем невидимому противнику, факт остается фактом: немедленно после занесения события в книжку, Кощей о нем совершенно забывает. Иногда властелин тридесятого делает себе подарок: достает записную книжку и перечитывает. При этом лицо его расплывается доброй улыбкой и он бормочет себе под нос: "Вот ведь! Ну, ты посмотри! Во как! Ишь ты!" и другое тому подобное.

Кот Баюн некоторое время назад распустил слух, что сумел найти тайный схрон, где великий маг прячет свои записки, прочитал все и даже сочинил несколько песен и сказок по мотивам прочитанного. Но кто в тридесятом верит Баюну!

 

Второй вопрос был об официальных праздниках нашего царства. Тут я должна вас огорчить: таковых не имеется. По этому поводу у Кощея твердое правило: не давать слугам ни малейшего повода пофилонить и побездельничать. Впрочем, отсутствие дополнительных выходных с лихвой компенсируется наличием праздников, так сказать, неофициальных.

Например, особо любим челядью день выдачи по щам коту Баюну. Случится это может абсолютно в любой день, потому что невозможно предсказать, когда наглые выходки известного сказителя переполнят чашу терпения бессмертного старика. Как правило в этот день Кощей особо спорой походкой выходит из дворца и прямо направляется к дубу. Верная стража следует за своим властелином, окружает дуб плотным кольцом, так что абсолютно ничего не видно. Ничего не видно, зато как слышно! Громовой голос царя разносится по всему лукоморью, изредка перебиваемый жалобными мявками кота, который предпочитает в такие минуты переходить с русского языка на свое коренное наречие. Потом мявки сменяются душераздирающим ором. потом все успокаивается, и великий маг с раскрасневшимся лицом возвращается во дворец. Кот остается у дуба, делая вид, что зализывает многочисленные раны. Самих ран пытливые наблюдатели, сколько ни старались, разглядеть ни разу не могли. Впрочем, пострадавший утверждает, что коварный Кощей всегда напоследок творит целебное заклинание и залечивает ужасные язвы на его теле. Может и так. Но кто в тридесятом верит Баюну!

И третий вопрос, который волнует, даже можно сказать, мучает моих читателей: действительно ли Кощей питается на завтрак тертой морковкой и овсянкой на воде без сахара и масла. Да, друзья мои, это так. Даже более скажу вам, вот недавно был пир на весь мир (а других в тридесятом и не задают), и что же соизволил скушать на нем бессмертный маг? Треть грудки цыпленка, одно зеленое яблоко и стакан отвара брусничных листьев. Правда, кот Баюн пытался пустить пулю, что все это был лишь морок, а на самом деле Кощей умял полосетра, плошку икры и зажаренного целиком лебедя, не считая дюжины печатных пряников и миски сметаны с клубничным вареньем… Но кто в тридесятом верит Баюну!

Рейтинг@Mail.ru