Анна Пейчева
Голубь и морс
Глава 7
До полудня: 1 час 14 минут.
Единорог лежал на полу денника, подогнув под себя длинные ноги. Он смотрел в пустоту и ни на что не реагировал.
Студенты и Ищейки, окружив Афоню со всех сторон, устроили мозговой штурм.
Иван предложил дать единорогу погрызть мухоморов. Викинги же черпали силы из ядовитых грибов, и ничего, никто не умер – ну, в смысле, своей смертью. Лоси опять же мухоморы уважают. Может, и единорогу мухоморный допинг подойдет? Идею отмели как несостоятельную – побоялись, что в разгар торжественного марша Афоня впадет в «боевой транс» и нападёт на кого-нибудь, может, даже и на саму императрицу.
После этих слов Платон придвинулся поближе к «заговорщикам».
Граф придумал одеть единорога в свой экзоскелет, десятикратно увеличивающий силу его обладателя. Фон Миних даже начал расстегивать парадную шинель, чтобы тут же претворить этот план в жизнь. Показались провода и мягкие манжеты, обхватившие худые плечи графа. Однако и эту затею пришлось отменить: нужен был экзоскелет раз в пять больше, чтобы хотя бы попробовать обхватить массивный корпус единорога.
Один из томских студентов, робко посмеиваясь, сказал: а почему бы нам не соорудить рог из подручных материалов? Привяжем его к морде любой другой белой лошади, их тут навалом, императрица проедет на поддельном единороге круг почёта, и все дела. Граждане довольные расходятся по домам. Юного инноватора тут же застыдили его же сокурсники. Причем, к удивлению Лизы, главным аргументом было «ты что, это же обман!». Никто не ссылался на очевидный факт, что фальшивый рог наверняка отвалится аккурат посреди мероприятия, опозорив императрицу, генетиков и всю российскую науку в целом.
Филипп Петрович слушал дискуссию молча, посматривая время от времени на открытый ветеринарный чемоданчик, в котором, как патроны, рядами лежали ампулы для внутривенных инъекций – каждая из них могла стать для Афони последней. Шеф перевел взгляд на Лизу и печально ей улыбнулся:
– Кофейку бы сейчас, правда, голубушка?
– О да, клянусь тофизопамом! Кстати, может ему тофизопам вколоть? Хотя, пожалуй, нет, только не с его холестерином… Эх, двойной эспрессо точно бы сейчас не помешал, мысли ворочаются еле-еле, совсем как Афоня…
– А знаете, Елизавета Андреевна, я иногда думаю, что буду делать, когда уйду в отставку, – сказал Филипп Петрович. – Вы знали, что я развожу в своем поместье кур? Да-да, развожу. Но, разумеется, не убиваю их, ни в коем случае. Я с детства не ем курицу. Понимаете, я вырос на куриной ферме и эти смешные пернатые создания были моими лучшими друзьями… Вот уйду в отставку, построю своим подопечным крепкий трехэтажный курятник, сяду на веранде с розовый коктейлем – обязательно с крошечным разноцветным зонтиком и долькой лимона, меня покойная супруга приучила, – и буду смотреть, как мои любимицы бродят по двору, клюют зернышки, растят цыплят… Хорошо!.. Что ж, голубушка… Пожалуй, пора звонить Ренненкампфу. Мы не будем делать смертельные уколы Афоне. Пока я звоню – не будете ли вы столь любезны, милая барышня, заказать нам с вами по чашечке кофе из «Омелы»?
– Ладусики, шеф, – вяло согласилась Лиза. Она чувствовала, что всё идёт не так, но что она могла поделать? Ничего! Разве что организовать доставку кофе в денник к единорогу.
Стоп.
Кофе. Единорог.
– Лакши, что ты там говорил по поводу кофе? Почему вы перестали давать его Афоне?
– Он от него дичает, поэтому и перестали. – Лакшман вдруг охнул и посмотрел на Лизу новыми глазами. – Не хочешь ли ты сказать, что… Хотя…
– Что значит – дичает? – нетерпеливо спросила Лиза.
– Начинает скакать до потолка, разносит стойло в щепки…
– Ага! – торжествующе воскликнула Лиза. – Именно это нам и нужно!
– А ведь и правда, – ошеломленно сказал Лакшман. – Кофеин, он…
– …вымывает кальций из организма, – подвела итог Лиза и принялась лихорадочно стучать по своему Перстню.
Код вызова службы доставки «Омелы» она выучила в первую же неделю пребывания в этом мире. Денег на счету у неё скопилось неприлично много – постоянно приходили какие-то премии, авансы, а тратить всё это было некогда, да и особо некуда.
На все свои сбережения она заказала крепчайший эспрессо, опустошив запасы половины ресторанов сети «Омела» в Санкт-Петербурге.
А зачем ей в этом мире деньги? Буквально через час её здесь не будет! Конечно, если с единорогом всё пройдет удачно.
Откуда-то из-под бамбуковых потолочных балок раздался звук многократно усиленный глас Ангела – старший учитель прибавил звук телевизора. До старта мероприятия оставались считанные минуты.
– Итак, милые друзьяшки, мы с вами видим, как Её Величество подъезжает к зданию школьного ипподрома. Ну вот чего лично я, ваш лучший друг, не понимаю, так это того, что Государыня продолжает ездить на старом автомобиле своего батюшки, экс-императора Николая Константиновича. Неужели ей не хочется купить себе что-нибудь модненькое, современненькое, скажем, ярко-красного цвета? Этот тёмно-серый динозавр, откровенно говоря, совсем ей не подходит. И уж чего я не пойму никогда – так это что за удовольствие самолично сидеть за рулём. Вся в своего отца-автомобилиста! Вот, помню, когда я был вашим императором… Ой, пардон-пардон-пардон, режиссеры мне делают замечание, я отклонился от темы. Продолжим. Императорский Русско-Балт запарковался, его встречает делегация от школы, и прямо сейчас, славные мои друзьяшки, мы наконец-то увидим наряд Екатерины Николаевны… А это что? Операторы, поднимите камеры вверх! Небо потемнело от необыкновенного количества квадриков… Боженьки, их тут целая стая, слетаются со всех сторон! Это фирменные дроны "Омелы", я их знаю – и каждый тащит упаковку с горячими напитками… Что происходит? Кому в здании ипподрома понадобились сотни, если не тысячи стаканов чая, морса или что там эти квадрики несут? Всё это чертовски странно… Но не особо интересно, потому что гораздо важнее другой вопрос – что же сегодня надела императрица? Итак, она выходит из машины… Внимание… Боженьки! Я приятно удивлен. Операторы, крупный план Государыни! Она… в платье?!
В предусмотрительно открытые окна конюшни, пугая лошадей, влетали скоростные кофейные посланцы. Среди них выписывал воздушные маневры полностью дезориентированный голубь. Стойла заполнились энергичным жужжанием и непередаваемым ароматом свежесваренного эспрессо.
Афоня вскинул голову. Голубые глаза единорога постепенно заблестели.
– Сногсшибательный запах, сударыня, – радостно сказал Филипп Петрович, перекрывая шум винтов.
– Нет, наоборот – поднимающий на ноги! – крикнула Лиза, поднося первый стаканчик к чутким ноздрям единорога. – Вы гляньте! Вы только посмотрите, шеф! Он пьет как лошадь!
Афоня втянул один глоток, второй… С наслаждением пошлепал губами… Не торопясь допил порцию эспрессо… И встал.
– Скорее, выливайте кофе в поилку, ему из стаканчиков неудобно!
Иван бросился к чаше, одним движением отсоединил ее от центральной трубы (остальным лошадям кофеин был ни к чему) и трясущимися руками принялся заливать в емкость эспрессо. Филипп Петрович, граф, однокурсники, даже Аврора – все кинулись к нему на помощь.
– Императрица заходит в холл ипподрома… Школьники подготовили ей небольшое выступление, маленькие неумёхи, я танцую в десятки раз лучше, особенно когда выпью…
Лиза осторожно надела на единорога золотую уздечку и легонько потянула его за собой:
– Ну что, дружок, пойдем к поилке? Смотри, там целое Чёрное море энергии и бодрости! А? Это по-настоящему классный эспрессо, клянусь пирожками с малиной из «Омелы»!
Афоня удовлетворился такими вескими гарантиями и медленно, с дрожью в тонких коленях, направился к кофейной чаше.
Пожалуй, никогда еще Лиза не видела, чтобы эспрессо пили с таким фантастическим удовольствием. Уровень чернущей «живой воды» убывал с поразительной скоростью.
– Это чудо, – убежденно сказал Лакшман. – Он меняется на глазах. Даже шерсть стала лосниться. Реакция на кофеин мгновенная, как у некоторых – аллергия на орехи. Теперь я понимаю, что имел в виду Будда под словом «счастье». Целый мир озарился для меня новым светом. Воистину: тысячи свечей можно зажечь от единственной свечи.
Спустя пару минут Афоня оторвался от пустой поилки, встряхнул роскошной, налитой блеском гривой, переступил копытами, показывая, что ему не терпится немного размяться, и тихонько заржал. Потом в знак благодарности лизнул Лизу в ухо.
– А теперь, друзьяшки, гвоздь программы! – объявил Ангел с экрана. – Императрица ступила на манеж, усыпанный лепестками роз… Трибуны забиты под завязку… Её Величество приветствуют громом аплодисментов… И прямо сейчас к Екатерине Николаевне подведут ооочень класненькое мифическое животное. Встречайте, милые мои – единорог Афоня!
Глава 8
До полудня: 55 минут.
– Неужели это и правда происходит, голубчики? Наш единорожка, живой и здоровый, гарцует по манежу, – умилялся Филипп Петрович, глядя в экран телевизора под потолком конюшни. – Государыня чудесно смотрится верхом… Вы знали, что она не раз выступала жокеем на скачках? Конечно, не в платье, как сегодня. Но этот наряд ей очень к лицу. Белый единорог, синие лепестки, красное платье… Вам ничего это сочетание не напоминает, дорогие коллеги?
– Оставьте ваши загадки на потом, шеф, – прервала его Аврора, щелкая клавишами лэптопа. – У нас сейчас есть дела поважнее.
Она подняла голову от монитора и внимательно посмотрела на Лизу.
– Реня только что поднял наше отделение на первое место Рейтинга.
Лиза вдруг осознала, что ей нечем дышать. Кто украл весь воздух? – хотела было возмутиться она, но не могла вымолвить ни слова.
– Ну что? – Аврора прищурилась. – Мы сделаем это?
Лиза кивнула, чувствуя, как перед глазами всё начинает плыть – совсем как тогда, в первый день.
К ним подошёл граф Александр.
– Сударыни, почему у вас такие напряженные лица? Всё закончилось просто превосходно.
– Ага, даже слишком превосходно, – с сарказмом сказала Аврора. – Настолько превосходно, что мы на первой строчке Рейтинга. У меня теперь полный доступ к климату.
Граф, конечно, сразу всё понял.
– Елизавета Андреевна, заклинаю вас не принимать поспешных решений… – В его голосе слышалась мольба.
– Я хочу домой, – сумела выговорить Лиза.
Она подняла сумку с Пусей – кот протестующе заорал – и повернулась к Авроре:
– Запускай.
Аврора пожала плечами и склонилась к компьютеру.
Филипп Петрович прикоснулся к Лизиному рукаву:
– Голубушка… Не оставляйте нас.
Лиза обхватила покрепче переноску и сделала шаг назад:
– Филипп Петрович, я не могу… Меня Игорь ждёт, понимаете?
– Внимание, включаю тропический ливень в радиусе пяти метров! – доложила Аврора. – Так, буквально пара секунд…
Слева возникло что-то огромное, заслоняющее свет. Платон. С нехорошей ухмылкой. Дождался своего.
– Елизавета. Дело официально закрыто. Ты больше не при исполнении. Я забираю тебя на допрос. Именем Императрицы и во имя Закона о государственной безопасности…
Граф прыгнул между ним и Лизой.
– Если бежать, то прямо сейчас! – воскликнул он, удерживая Платона борцовской хваткой, многократно усиленной экзоскелетом. – Его я беру на себя. Аврора?
– Готово! – завопила она. – Давай, Лиззи!
– Стоять! – хрипел Платон. – Именем Императрицы, стоять!
– Голубушка… – шелестел Филипп Петрович.
– Но куда?! – беспомощно крикнула Лиза, прижимая к себе Пусю. – Я не понимаю, куда мне бежать?!
И тут она увидела – куда.
В окна конюшни с улицы затекала тяжелая черная туча. Ползла мимо ошалевших лошадей, мимо растерянных людей. Поглотила хрустальные люстры – и разверзлась шумным водопадом у глухой стены в нескольких шагах от Лизы. Стойла немедленно заполнились стремительными ручьями, несущими клочья сена и кусочки кактуса. Лошади переступали в холодной воде копытами и жалобно ржали.
Из-за телевизора под потолком выпорхнул знакомый сизарь – и ринулся в водопад.
Стена воды поглотила голубя. Он бесследно растворился среди дождевых струй.
– Прыгай за ним! – Аврора размахивала руками, как семафор. – Видишь, его не разорвало на гравитоны! Блин еловый, я знала, что всё посчитала правильно! Прыгай, Лиззи!
Лиза, по щиколотку в ледяной воде, кинулась к водопаду. Её родной мир был совсем близко.
Так близко, что капли дождя стучали по носу.
Так близко, что сумка с Пусей мгновенно вымокла насквозь. Кот возмущенно заорал.
Так близко, что она еще успеет приготовить Игорю его любимые свиные пельмени, когда вернется. До полудня оставался почти час, а она уже – на границе двух реальностей.
Достаточно сделать всего один шаг, чтобы вернуться в уютное прошлое. На знакомую с детства кухню.
Лиза протянула вперед свободную руку – левую, с Перстнем. Ладонь сперва заполнилась водой, а потом вдруг растворилась в пустоте. Это было очень странное ощущение. Но совсем не неприятное. Вряд ли будет больно.
Ах да, Перстень ей теперь не нужен. У неё же есть обручальное кольцо на другой руке. А Перстень нужно вернуть Филиппу Петровичу. Халява – это прекрасно, но только если за государственный счет. А шеф покупал ей Разумник на свои деньги.
Она медленно вытащила руку из водопада – та ничуть не изменилась, – сняла Перстень и повернулась к Филиппу Петровичу.
Он смотрел на нее так, как смотрел на неё дедушка, когда провожал ее в летний лагерь. В точности так же. Но тогда она была маленькой, глупой и думала, что дедушка вечен. Поэтому делала ему на прощание ручкой и радостно укатывала навстречу комарам, строевым учениям и холодной манной каше с комками. Оставляя его совсем одного – сутулого, в этой старой вязаной кофте, с седыми обвисшими усами и тоской за стёклами потёртых роговых очков.
А теперь…
Ну уж нет, милые друзьяшки. Теперь она никуда не поедет.
Да, совсем недавно она поклялась сбежать отсюда и никогда не возвращаться… Но, в конце концов, слова – это всего лишь слова!
Лиза сдёрнула обручальное кольцо с правой руки и швырнула его в свой старый мир.
