Анна Боярчук
История ведьмы. Эсхидис
Начало конца
На улице март, юный месяц весны. Первые потоки грязного снега бегут в мелких проталинах, обгоняя друг друга, щебечут первые весенние птицы. Большинству людей нравится пробуждение природы. Но ко мне теперь это не относится. Небо стало гораздо выше, по нему плывут пушистые облака, светит солнце – яркое, ослепляющее, обжигающее глаза солнце. Кажется, что весной оно просто озверевшее, будто бы мстит за все месяцы поздней осени и зимы.
Сегодня поистине тяжелый день. Конечно, на улице прекрасная погода. Слабый ветерок колышет ветви совсем голых деревьев. Люди переоделись в легкие вещи и идут, улыбаясь друг другу. Ну, что за фарс! Будто кому-то есть дело до проходящего мимо человека.
Стоя у окна, я отрешенно смотрела на дорогу, продолжая весьма содержательную беседу с самой собой. Последнее время мысленный монолог стал неотъемлемой частью моей однообразной и ничем непримечательной жизни.
– «Для чего я живу?»
Единственный вопрос, который терзал меня на протяжении семи лет. Слегка заныло в груди.
– «Отлично! Обуревающая депрессия обрела физические проявления»
Утром все как обычно: проснулась и, натянув дежурную улыбку на бледное лицо, принялась готовить завтрак. Покормила сына, поела сама, хотя уже давно перестала ощущать вкус пищи. Вымыла посуду и поняла, что лежу на полу. Попыталась встать, меня замутило. Кончики пальцев похолодели, а перед глазами взорвался радужный салют.
Неожиданно тупая боль пронзила желудок и перешла в позвоночник. Я метнулась в туалет. Распрощавшись с завтраком, кое-как доползла до дивана. Боль миллионом тончайших игл разрывала желудок. Закинув приличную горсть таблеток в рот, незаметно для себя впала в забытье.
Не знаю: каким образом, но что-то настойчиво стучало в затылок: «поднимайся, поднимайся».
– «Зачем? – повис немой вопрос в голове, и тут же мгновенно появился ответ. – Сейчас приедет мама. Она собиралась забрать Антона на выходные, а я валяюсь на диване, как тряпка. Не думаю, что мой вид ее обрадует. Что же делать? Ведь я должна что-то сделать. Все как в тумане и перед глазами абсолютно темно»
Разум требовал действий. В почти невменяемом состоянии, я поднялась. Зачем, осознавала смутно. И тут все стало гораздо еще хуже.
Я упала обратно на диван, руки и ноги онемели, я их вообще перестала чувствовать. Время потекло странно медленно, как при замедленном воспроизведении. Сквозь какую-то пелену, я услышала крик Антона.
– Папа проснись, маме плохо!
Подошел Макс. Наверное, вид у меня был не очень обнадеживающий, так как на его сонном лице отразилось что-то похожее на испуг. Или же мне тогда это только показалось. Он начал говорить про «скорую».
– Не надо, – простонала я, но он попытался возразить.
И тут сильно зазвенело в ушах, я перестала его слышать. Сердце бешено забилось; хотя нет, было не совсем так. Оно колотило в спину по ребрам, безжалостно и глухо, будто существовало отдельно от меня.
Конечности заледенели, на них накинулись те же самые иглы, что и в желудке, а голова оказалась в огне. Меня затошнило, перед глазами вспыхнули радужные круги.
– «Нет! Не хочу терять сознание» – одно из самых отвратительных ощущений в жизни.
Я начала открывать рот и жадно глотать воздух. Не помогло! Грудная клетка словно окаменела, будто перекрыли кислород, а сердце надрывно продолжало с чем-то бороться. Я хотела закричать, но во рту пересохло; я хотела подняться, но тело отказывалось подчиняться.
Сердце сделало еще один удар, он оказался какой-то чужой, будто последний. Абсолютно обезумев от нехватки кислорода, я изо всех сил хрипло выдавила:
– Инфаркт!
Почему эта мысль посетила меня? Даже как-то смешно.
Страх и ужас взяли верх. Глухое оцепенение не заставило себя ждать. Хорошо, хоть так, так как боль начала перерастать в какую-то навязчивую идею. И я провалилась.
Тишина. Пустота. Ни боли, ни страха. Только состояние глубокого отупения. Странная легкость, точнее даже невесомость убаюкивала меня, успокаивала и опьяняла. Я превратилась в плитку нежнейшего шоколада и таяла, опущенная в пушистое молоко. Абсолютная эйфория, даже двигаться не хочется, но я все-таки открыла глаза. Пространство вокруг поразило своей необыкновенностью, все оно лазурно-голубого цвета.
Странно.
Ничего не чувствую, ни о чем не думаю.
Странно.
– Что со мной? Где я? Кто я?
Время остановилось.
Эйфория медленно рассеивалась, осознание произошедшего потихоньку окутало меня. Нет, время не остановилось, оно замерло. Замерло для меня надолго. Навсегда.
– Нет! – вскрикнула я. – Этого не может быть! Помогите! Эй, кто-нибудь!
Тишина. В ответ только давящая тишина, здесь даже эха нет. Началась истерика. Я кричала. Нет, я орала, в пустоту:
– Ну, пожалуйста, хоть кто-нибудь, помогите!
Слезы лились как вселенский потоп, сильно обжигая щеки. Я рванулась с места, бежала, летела. И нигде ничего нет. Остановившись, я невольно начала прислушиваться, теребя свои карманы.
– Карманы? Откуда взялась эта одежда? – я с неподдельным интересом оглядела себя. – Ладно, подумаю об этом позже. Наверное, времени теперь будет предостаточно.
Я очень постаралась сосредоточиться и успокоиться. Начала думать, но безумный страх парализовал мысли. Огненные слезы застилали глаза, еще больше мешая.
– Ведь не может все это происходить так быстро. Не может быть, что это конец. Столько незаконченных дел. А сколько еще не начатых? – недавние попытки сосредоточенности окончательно рассеялись. – Мне так мало лет. А мой мальчик? Стоп, хватит ныть, надо собраться. Несмотря ни на что, надо сосредоточиться!
Я начала перебирать фрагменты каких-то фильмов, отрывки каких-то книг. Глупо, конечно, но что я знала о смер…
– Нет, даже думать не хочу об этом слове!
Мысленно вскрыв самые потаенные уголки своего разума, я стала группировать хранившуюся информацию. Создалось ощущение, будто я разбираю в огромном шкафу с невероятным количеством ящичков и полочек. Это ненужно, это тоже не подходит, это вообще не стоило трогать, а это давно пора выбросить. Сколько же всего может хранить человеческая память? Никогда раньше об этом не задумывалась, жаль, но теперь это уже неважно.
Слезы хлынули с еще большей силой.
– Почему они такие горячие здесь? Сколько мне еще бродить в этой пустоте? И как вернуться обратно?
Тут в голове мелькнула мало обнадеживающая фраза, воспоминание из жизни, которую неоднократно слышали многие люди:
– «Оттуда еще никто не возвращался»
Стало очень грустно, но выхода из этой ситуации нет. Я села, поджав колени к подбородку, прикрыла глаза и застыла в смиренном ожидании.
Ждать пришлось недолго, отдаленно послышался какой-то звук, я вскочила и насторожилась. Звук повторился, я превратилась в одно огромное ухо, и тут вокруг начало что-то происходить.
Как по мановению волшебной полочки мой новый мир разделился на две половины. С одной стороны, все таже голубая лазурь, но неожиданно она начала трескаться на миллиарды крошечных осколков. Они сыпались и таяли, выпуская наружу нечто зловещее. Проступающая чернота ужаснула. Я оцепенела от страха и с трудом отвела глаза. С другой стороны мне открылось нечто еще более невообразимое. Пространство мерцало необыкновенно красивыми огнями. Я почувствовала, как при виде этих огней внутри меня появилось спокойствие, тепло, упокоение. Мне непреодолимо захотелось поскорее попасть туда. Я уже сделала несколько шагов в том направлении, как вдруг раздался голос.
– Не думала, что ты так легко сдашься!
Голос явно принадлежал женщине. Тембр юный, высокий, мелодичный.
– Кто вы? – изумленно спросила я.
– Неважно – кто я, главное – кто ты? – вкрадчиво ответил голос.
– Я не знаю.
– Подумай, Оля. Разве это твое время, разве оно уже пришло? Разве ты закончила все свои дела? – голос окутал меня странной заботой.
– Я не знаю, – совсем растерявшись, повторила я, вновь вглядываясь в манящие огни.
– Если сейчас ты уйдешь туда, назад уже не вернешься, однако будешь счастлива. Но, помни, это еще не твое время, ты должна закончить начатое.
– Что «начатое»? – я не могла понять, о чем говорит голос.
– Ты знаешь. А теперь выбор за тобой.
Голос резко затих, а я осталась стоять на развилке миров. С одной стороны необыкновенные огни – спокойствие моей души, мир и упокоение; а с другой стороны проступающая чернота – ужас и страх, но там моя живая жизнь, это я точно чувствую. Подумав немного, я осознанно сделала шаг назад, повернула в черноту, и неожиданно начала падать. Все вокруг менялось с такой скоростью, что я не успевала рассмотреть. Меня крутило и переворачивало, воздух свистел в ушах, я стремительно летела вниз, машинально выставляя руки вперед, чтобы смягчить падение. Неожиданно резко, вопреки моей воли, тело вытянулось в тугую струну, как будто это была не я, а мягкий пластилин в чьих-то сильных рука. Я со всего маха шлепнулась на пол посреди своей гостиной.
– Папа, мама заснула? – тихо спросил Антон.
Макс растерянно посмотрел вначале на него, а затем на мое мертвое тело, лежащее на диване. Я резко вскочила на ноги, счет пошел на секунды.
– «О нет, малыш! Мама не заснула. Не волнуйся. Мама еще долго не будет ТАК спать. Теперь осталось только вернуться в свое тело! Но как это сделать?»
Не успев до конца все обдумать, я мгновенно переместилась к окну. Все равно ничего другого на ум не пришло. Изо всех сил разбежавшись, я прыгнула на диван в свое тело. И тут невозможная боль вернулась в полумертвое сердце. В мое сердце! Миллионы тончайших игл напомнили про заледенелые конечности. Я почувствовала, как кровь забурлила в венах, гонимая бешеным потоком жизни.
Мысли, чувства, запахи, ощущения – все вернулось! И впервые за последние годы я испытала абсолютное, нерушимое счастье.
Я немного приоткрыла глаза, боясь, что возвращение всего лишь очередная иллюзия.
Макс сидит рядом и растирает мне виски. Едкий запах нашатыря быстро вернул в реальность.
Резко вскочив, я растерянно осмотрелась, предыдущая невесомость мгновенно испарилась. Антон, явно ничего не понимая, прижался ко мне. А Макс, наоборот, слегка отстранился, выглядев при этом настороженно.
Я стояла и смотрела на них уже не так как раньше, а совсем по-другому. Моя интуиция, давно не дававшая о себе знать, тихо прошептала: «теперь все будет по-другому».
Столь бесконечного дня в моей жизни еще не было. Хорошо, что Антон остался у родителей, и муж, наконец-то, заснул. Теперь можно спокойно обдумать произошедшее.
Я открыла бутылку любимого красного вина и вышла в гостиную. Завернувшись в теплый плед, уселась на диван под мягкий свет торшера. Мысленно перебирая события сегодняшнего утра, один вопрос не покидал меня:
– «Что это было? Физически я прекрасно себя чувствую и не страдаю заболеваниями сердца. Значит, не тело. Тогда, наверное, психика. Ну, с этим будет посложней!»
Незаметно для себя я задремала, приснился очередной кошмар, от которого захотелось поскорей избавиться.
Я открыла глаза и часто заморгала, ослепленная светом торшера. Оказывается, мой сон длился всего десять минут. Я огляделась. Моя гостиная: тусклый свет лампочки, теплый плед у ног, нетронутый бокал вина. Внимание остановилось на кресле. Я несколько раз протерла глаза. Напротив меня сидит моя умершая бабушка.
Не могу сказать, что я испугалась, скорее очень удивилась. Она мой друг, мой родитель, защитник и советчик. Если у меня в жизни что-то происходило, она узнавала первой, у меня не было от нее секретов. Наша связь нечто большее, чем обычная привязанность родственников. С ней не нужно было притворяться; можно поплакать – она пожалеет; можно пошутить – она рассмеется. Не надо врать, что у меня все отлично, если на самом деле это не так.
Ее смерть для меня стала неподдельной трагедией. Не знаю, как я тогда справилась. Все случилось слишком неожиданно. Мама сотни раз предлагала ей нанять водителя, только спорить с бабушкой совершенно бесполезное занятие. Утром тридцатого августа искореженную машину вместе с ее телом обнаружили в овраге недалеко от трассы.
По официальной версии бабушка не справилась с управлением и слетела с дороги. Но нам мало в это верится. Она, несмотря на свой возраст, была самым аккуратным водителем в мире. Что случилось в действительности, никто не знает. Но главный вопрос, который также остается загадкой, в другом. Что она вообще делала на загородной трассе ночь?
И сейчас бабушка сидит в моей гостиной на расстоянии двух метров.
– «Может быть, это очередной сон?» – я вновь протерла глаза.
Она улыбалась. Ее лучистые изумрудно-зеленые глаза источали любовь, заботу и нежность. Тело совершенно прозрачное в обрамлении неяркого серебристого сияния. Руки сложены на коленях, волосы убраны в тугой пучок, невозможно красивая, и несоизмеримо со своим возрастом молодая. Она выглядела так же, какой я помнила ее при жизни.
Ее звали Мария – высокая, удивительной красоты, стройная брюнетка. Волосы слегка вьющиеся, длинной до поясницы, цвета горького шоколада. Тонкие брови и сияющие изумрудом глаза в обрамлении густых ресниц. Они, как магнит, притягивали к себе, напоминая омут, из которого не хотелось выбираться.
Она успела отметить свой шестьдесят пятый день рождения, хотя на вид, ей было не больше пятидесяти. Внешне молодая, красивая, полная бурлящей жизненной энергии и завидного здоровья, она никогда не болела, даже простуду не подхватывала. Давние подруги часто подразнивали ее:
– Мария, если не начнешь стареть, скоро тебе придется подделывать документы, чтобы не вызывать излишних вопросов у полиции. Признайся, ты душу дьяволу продала за такую внешность?
– Может быть, может быть, – только и отшучивалась бабушка.
Сейчас к вышесказанному добавились отпечатки всеобъемлющих знаний и вселенской мудрости, что еще больше усиливало эффект притягательности.
Я смотрела на нее с бесконечным обожанием. Мне хотелось броситься в ее объятья; рассказать обо всем, что сегодня произошло; поплакаться о том, как мне плохо, что нервы совершенно сдают. И я превращаюсь в тихого шизофреника. Мысли помчались неудержимым потоком, но я боялась даже двинуться, чтобы не спугнуть видение. Только слезы, как проливной весенний дождь, катились по щекам.
– Не надо, Оленька, не трудись, я все знаю.
Я вздрогнула. Как давно я не слышала этого голоса, слезы промочили подол ночной рубашки. Она приблизилась, села рядом и заботливо погладила меня по голове:
– Не плачь моя хорошая, скоро многое изменится.
Прикосновение шелковых, едва ощутимых пальцев, как бальзам на кровоточащие раны, я немного успокоилась.
– Ты хочешь мне что-то рассказать? – еле слышно выдавила я.
– Хочу, но не могу. Я должна тебя предупредить.
Она посмотрела на меня с неизмеримой тоской, а я на нее с абсолютным непониманием.
– Прости, что я оставила тебя так рано, – продолжала она, взволнованным голосом. – Прости, что не успела многое рассказать, многому научить. Но я должна была тебя защитить, даже ценой своей жизни.
– «За что она просит прощения? От кого было меня защищать? И самое главное: причем тут ее жизнь?»
В еще большем недоумении я продолжала смотреть на нее. Я была настолько поражена ее последними словами, что даже не смогла осознать их до конца.
– Мы приходим в этот мир с определенными целями. У каждого из нас есть свое предназначение, и ты не являешься исключением. К сожалению, сейчас я не могу тебе всего рассказать и объяснить. Но я должна предупредить тебя, подтолкнуть к некоторым действиям, и у меня очень мало времени.
Совершенно растерявшись, я смотрела на нее, даже не моргая. Не каждый день получаешь сообщение о том, что родной человек умер за тебя, и что теперь тебе нужно предпринимать какие-то действия, о которых ты понятия не имеешь.
– Бабушка, о чем ты говоришь? К каким действиям ты должна меня подтолкнуть? – в моей жизни и так был полный кавардак, а она еще больше добавила неразберихи.
– Оленька, у тебя слишком много вопросов, но я не вправе теперь на них отвечать, так что придется искать ответы самой. Твоя жизнь покрыта мраком непонятности, но ты очень сообразительная, и, если захочешь, а ты обязана захотеть, во всем разберешься. Я скажу тебе одно – Лондон. Там ты найдешь ответы на многие вопросы. И еще: в известном месте я оставила для тебя кое-что ценное, обязательно найди это до отъезда. Поторопись, ты и так потеряла много времени, находясь в своей семилетней коме. Помни: теперь от твоих решений зависит многое, особенно это важно для твоего ребенка. За него пока можешь не беспокоиться, он в безопасности, но это только пока, – она резко запнулась, будто кто-то прервал ее. – Прости, мне пора!
– Что ты хочешь сказать? – буря негодования взрывной волной исказила мой голос, а непонимание смещалось с раздражением.
– «Кто и почему может угрожать моему сыну? А если у меня не хватит сил бороться с этим?» – сердце дрогнуло при мысли об угрозе жизни сына, в голове была полная каша.
– Не уходи, пожалуйста. Мне не справиться без тебя! – я рухнула на ее колени, спина содрогалась от едва сдерживаемых рыданий.
– Деточка моя, – она обняла меня и, будто угадав последнюю мысль, спокойно продолжила, – ты не представляешь, насколько сильна. Тебе придется очень тяжело, но у тебя нет права на ошибку. Твоя жизнь пойдет по-другому, пойми не лучше и не хуже, а по-другому. Родная моя, я знаю, как ты привязана к сыну и как сильно будешь переживать из-за временного расставания с ним, но не вздумай позволить чувствам влиять на свои решения. Если ты сделаешь правильный выбор, вы скоро будете вместе, и ничего плохого не случится. И последнее: не стоит кого-либо посвящать в свои планы, а особенно родителей, они тебе ничем не помогут, а ты им, скорее всего, навредишь.
Будто грозовая туча повисла над моей головой.
– Бабушка, куда мы уходим после смерти?
Раньше я никогда не задавалась таким вопросом, но сейчас мне почему-то стало очень интересно. Она ответила не сразу, затем слегка улыбнулась, а глаза источали все туже вселенскую мудрость.
– В бесконечность.
Я опустила голову ей на плечо, и мне стало как-то легко и спокойно. Она поцеловала меня в лоб и через мгновение исчезла.
Я стояла в комнате совсем одна, обнимая воздух, не в состоянии пошевелиться. А чуть позже, с трудом пытаясь переварить этот странный разговор, начала метаться по комнате, абсолютно не понимая, что должна делать.
– «Наверное, она все-таки права. И пришло время, не знаю каких, но чувствую, что очень серьезных перемен. Тем более: что, если и вправду кто-то угрожает жизни моего сына? Несмотря ни на что, я должна позаботиться о нем, я обязана все изменить. Если не сейчас, то уже никогда»
Побег
Наша огромная квартира в одно мгновение показалась мне спичечной коробкой. Тесно, нечем дышать. Захотелось выскочить на улицу и вдохнуть свежий воздух полной грудью.
Я тихонько проскользнула в спальню, надела первые попавшиеся джинсы и свитер и вернулась в гостиную. Нашла листок и ручку, быстро начеркала ничего не объясняющую записку.
«Макс, мне срочно надо уехать. Прости, что так получилось. Не знаю, как долго меня не будет. Не беспокойся, все будет хорошо. Оля»
Прихватив с собой карты, документы, ключи от машины и некоторое количество наличности, я наконец-то выбралась на улицу.
Гараж находится почти рядом с домом, там стоит мой автомобиль – подарок родителей. Макс на нем не ездит, у него есть свой – огромный и страшный, как и он сам.
Непроглядная ночь, на часах 00:00.
– «Символично, будто счетчик включился»
Улицы пустые и тихие. Я пересекла двор и завернула за угол дома. Состояние, будто мне вкололи чистый адреналин в самое сердце. Кровь кипела, пульс зашкаливал, плечи расправились, осанка выпрямилась, в походке появилась легкость, а в душе возросла уверенность.
Сильные порывы ветра леденящей прохладой обжигают лицо и руки, еще больше раздувая мой внутренний пожар. Тело задрожало, по спине пробежали мурашки, но не от весеннего холода, а от чувства давно забытой свободы. Я взглянула на небо. Миллиарды светящихся точек приветствовали меня в темно-синей пустоте, я искренне улыбнулась им. Полная луна серебряным мерцанием просияла в ответ.
Я пересекла аллею и на пути встретила подгулявшую компанию. Шатающийся парень остановил меня. Зря он это сделал!!! Я толком не поняла, чего он хотел: не то прикурить, не то познакомиться. Но в туже секунду я рявкнула с такой пугающей агрессивностью, что он оторопел и отступил на пару шагов. Компания притихла, а я с элегантностью кошки продолжила свой путь. Далее прошло без приключений, вся дорога заняла не более десяти минут.
С ловкостью фокусника я открыла замок и настежь распахнула ворота гаража. Темень непроглядная. На поиски выключателя ушло минут пять, давно я здесь не была. Резкий щелчок, размеренный гул трансформатора, и помещение озарилось ярким светом.
Стены перекрашены в мой любимый зеленый цвет, на полу совсем новая краска. Все-таки папа, в отличие от меня, ведет себя как более ответственный хозяин и следит за моими вещами, поддерживая их в чистоте и порядке. По периметру гаража подвешены новые полки, вдоль стен незнакомые столы с различным инструментом и техническими приспособлениями, а также добавилось некоторое оборудование.
Раньше я здесь часто бывала. Возня с автомобилями по локоть в машинном масле – была моим хобби. Отец в шутку называл меня механиком. Хотя, если честно, в «тачках» я разбираюсь не хуже любого автосервиса. В общем, с папой я практиковала точные науки и повышала выносливость своего тела. По его настоянию я изучала несколько видов борьбы и занималась легкой атлетикой.
С мамой все было наоборот. Она не очень одобряла такое воспитание дочери и поэтому всячески развивала духовно-эстетическую сторону моей жизни.
С раннего детства я изучала английский язык (мама и бабушка говорили на нем чаще, чем на русском, что, кстати, выглядело немного странно), окончила музыкальную школу по классу фортепиано. Также увлекалась мировой литературой и классической мифологией. Каждое лето мы с мамой отправлялись в путешествие. Папа к нам присоединялся редко, должен же кто-нибудь все это оплачивать. Исколесив почти всю Европу, я побывала в сотне музеев, посетила еще больше выставок и галерей. Иногда мне казалось, что в голове моей мамочки вставлен бортовой компьютер с прямым выходом в Интернет, слишком многое она знала.
Сердце защемило от нахлынувших воспоминаний, как же давно это было, будто не со мной, будто в другой жизни. Наверное, последние годы жизни были платой за слишком насыщенное прошлое.
Я с остервенением дернула брезентовый чехол моего авто и замерла. Как тут не залюбоваться?! Маленький спортивны автомобиль, грациозное совмещение мощности и красоты. Вполне насладившись видом своей красавицы, я с удовольствием забралась внутрь. Но тут бурная радость сменилась унылой тоской о сыне.
– «Как он там? – на душе совсем грустно стало. – Правильно ли я поступила, что оставила его? Может, надо было взять его с собой? Хорошая идея, но взять куда? Если я даже сама не знаю, куда мне надо ехать. А Макс, наверное, будет вне себя от злости, когда обнаружит мое отсутствие. Хотя, ему это пойдет на пользу. Вдруг повезет, и он сам меня бросит! И вообще, может быть, бабушка ошибается и все не так уж и плохо? Хотя последнее вряд ли»
Я немного посидела в полной тишине, затем повернула ключ в замке зажигания. Двигатель завелся с пол оборота. Почти триста лошадей восторженно приветствовали меня из-под капота. Коробка передач, конечно же, механика, папа не признавал никаких «автоматов». А теперь осталось только вспомнить, как ею пользоваться, я очень давно не ездила за рулем. С опаской ребенка начинающего ходить, выжала сцепление.
Хвала небесам! Я покинула гараж, не поцарапав машину.
– И что дальше, куда мне ехать? Бабушка говорила про Лондон. Интересно, как я должна туда добраться, а если даже и доберусь, что мне там делать?
Пересекая улицы сонного города, я ехала без определенного направления. Хорошо, что за окнами ночь и дороги пусты, можно немного попрактиковаться и вспомнить секреты вождения. Вернувшись к своим размышлениям, я продолжила вслух:
– С деньгами проблем нет. Родители, на всякий случай, открыли несколько счетов в банке на мое имя. Вот случай и представился. Но куда мне все-таки ехать? Бред какой-то!!!
Тут будто кто-то толкнул меня, и на ум пришло воспоминание о нашем загородном доме, мама в шутку называла его «летней резиденцией».
Вообще-то словосочетание – «загородный дом» не совсем подходит ему: величественный особняк позапрошлого века некогда был частью огромного поместья, принадлежавшего семье знатного дворянского рода. К сожалению, их обвинили в государственной измене, последовали казни и пожизненная каторга в Сибири, а все состояние, в том числе и эта усадьба, пошли с молотка. Большинство сельхозугодий были проданы по кускам. От былого великолепия остались только многострадальный дом и восемь гектаров земли.
Хоть он и был в весьма плачевном состоянии, папа считал это выгодным капиталовложением. А мама была «на седьмом небе» от счастья, так как появилась еще одна возможность для создания красоты и уюта жизни. Итак, после окончания всех реставрационных работ, каждый получил то, что хотел. Папа – сохранение и преумножение семейного состояния, мама – новую игрушку, а я – уютное, спокойное место, которое вполне располагало для отдыха и размышлений.
Последний раз я там была еще до рождения сына, Максиму не очень нравилось со мной ездить, но и оставаться один он тоже не хотел. Поэтому вскоре и я перестала приезжать.
– Далековато, конечно, но я так соскучилась по своей прошлой жизни, тогда почему бы мне не совместить приятное с полезным?
Итак, решение принято, теперь осталось проехать пару сотен километров, и я на месте. При хорошей скорости понадобится не более двух часов.
Я остановилась на первой попавшейся заправке. Залив полный бак, заглянула в небольшой магазинчик, стоявший неподалеку. Взяв воду, шоколадки, и несколько компакт дисков, оплатила покупки и вернулась в машину.
Знак на обочине услужливо известил об окончании скоростных ограничений города.
– «Трасса! Наконец-то!»
Теперь можно сполна насладиться выбросам адреналина, потому что скорость в отличном автомобиле – одно из самых великолепных ощущений в жизни. За окном темно, унылый весенний пейзаж: черные поля сменяются еще более черными лесами. Лишь изредка на пути попадаются встречные автомобили, эта дорога никогда не отличалась сильной загруженностью.
В предвкушении я достала сборник песен. Пролистав несколько композиций, добралась до любимой. Сердце затрепетало, как же приятно снова слышать ее. Я сильней нажала педаль газа, стрелка спидометра мгновенно рванулась к 150, меня слегка вдавило в сидение.
– О, да!!! – единственный возглас, на который я была способна в данный момент.
Я так давно не ощущала всего этого: любимая мелодия, скорость, движение, но главное – СВОБОДА! Тело задрожало от переполняющих эмоций, мозг утонул в эндорфине.
Но радость продолжалась недолго. Вдруг, совершенно не понятно почему, кончики пальцев похолодели, голова закружилось, а глаза практически ослепли. От былого наслаждения не осталось и следа, я сильнее сжала руль. И без того неровный ритм сердца стал похож на судорогу, я прохрипела пересохшим горлом:
– Что со мной, что опять происходит?!
В туже секунду мой взгляд понесся гораздо быстрее скорости света, все вокруг превратилось в размытые пятна, а через несколько мгновений моим глазам открылась потрясающая картина.
Янтарный блеск тысячи свечей отражается в сверкающем паркете. Высокие потолки украшены хрустальными люстрами. На стенах старинные картины. Витражные окна в обрамлении золотых штор. По углам помещения величественные колонны:
– «Не иначе как тронный зал, только в миниатюре», – в силу удивления, это было первое, что пришло на ум.
Напротив двери стоит огромный рояль. Черная лакировка переливается в теплом мерцании свечей, тихая музыка приятно ласкает слух. В центре этого роскошного убранства с необыкновенной легкостью, едва касаясь паркета, кружится в танце пара.
Мужчина склонил голову к своей партнерше, лица не видно. Темные волосы, черный смокинг – это все, что мне удалось рассмотреть. Но кое-что привлекло особое внимание: длинные, красивые пальцы, как у музыканта.
– «Наверное, этот рояль его».
Он слегка прижимает ее изящный стан. Она, уткнувшись в плечо, обнимает его шею. Тонкие руки, кожа матовая, немного бледная, как у фарфоровой куклы. Волосы слегка вьющиеся, длинной до поясницы, цвета горького шоколада, скреплены гребнем на затылке.
– «Кого-то она мне напоминает?», – пронеслось в голове.
Ее тело плотно облегает длинное шелковое платье цвета спелой клубники, подчеркивая округлые бедра и тонкую талию. Движения легки и грациозны.
– «Наверняка умопомрачительная красавица!»
Я тщетно всматривалась в очертания девушки, теряясь в догадках – кто она, но безрезультатно. Накатило легкое разочарование, и тут меня осенило:
– «Да как же я сразу не догадалась, это моя бабушка! – облегчение промелькнуло в голове. – Это видение, и я просматриваю некоторые отрывки прошлого. Хотя теперь возникает вопрос – зачем?»
Вражеский клубок неразберихи пополнил свои ряды еще одним солдатом, будто до этого их было недостаточно.
Плавно вальсируя, он бережно приподнял ее руку немного вверх. Она повернулась, прижавшись спиной к его груди, и оказалась лицом ко мне. Гребень слетел на пол, шелковистые локоны, искрясь и развиваясь, тонкой вуалью покрыли лицо, она легонько коснулась своих волос.
В туже секунду мои мысли разлетелись в разные стороны. Я даже забыла как дышать.
– «О боже! Это же! Это же не бабушка, – тщетные попытки собраться и наладить прервавшееся дыхание. – Это не прошлое. Это я!»
Мгновенно видение подернулось легкой дымкой и растворилось. Мой взгляд вновь понесся быстрее скорости света, только теперь в обратном направлении. Будто кто-то тащил меня за шиворот, а потом с силой впечатал в сиденье. Больно ударившись затылком о подголовник, я даже сообразить не успела, впрочем, как и удивиться происходящему.
Яркий свет фар. Встречная полоса. Оглушительный визг тормозов. В голове пронеслась мысль:
– «Два варианта. Либо я расшибусь на смерть, так что даже костей не собрать. Либо окончательно проснусь после своей, как сказала бабушка, «семилетней комы»
Несмотря на охватившее потрясение, реакция была практически молниеносной. Я резко вывернула руль вправо. Хорошо, хоть на дороге больше никого не оказалось, и асфальт сухой.
Со встречной машиной мы все-таки успели благополучно разминуться. Я посмотрела в зеркало заднего вида, даже поджилки затряслись, это была огромная фура. В случае аварии на такой скорости от меня не то, что костей, а даже мокрого места не осталось бы. Я ощутила брошенные мне в след проклятья, мысленно попросила у водителя прощения.
