Анна Михайлова
Главный герой
Глава 9.
Расстелив плед под молоденькой сосной, утром следующего дня Вета улеглась с блокнотом на живот, скинув босоножки и скрестив ноги. Голые пятки овевал прохладный ветерок и одновременно ласково согревало солнышко. Восхитительный температурный контраст. Короткое вязанное платье дарило надежду, что ноги перестанут быть белыми, до синевы. Она нашла крайне удачное место во дворе, можно и немножко позагорать, и поработать.
Накормленные плотным завтраком кашалоты разбежались по делам. Все, за исключением Ивана, который не только не спустился завтракать, но и, как виновато сообщил Костя, не ночевал дома. Отчего-то ее это неприятно царапнуло. Сразу подумала о той девке с рабочим ртом. И стало еще обиднее. Хотя какое она вообще право имеет обижаться? Даже странно. Ее никогда особо чужие похождения не трогали. Свободные люди имеют право развлекаться как хотят. А демоны-искусители в черных рубашках – так тем более.
Именно чтобы отвлечься от назойливых скребучих мыслей, Вета делала короткие наброски в блокнот, намечая позже канву перенести в ноутбук. Постепенно идей становилось все больше, они цеплялись друг за друга, торопясь запрыгнуть на бумагу. В текущей главе книги у нее был временный затор, и автор отступила, надеясь, что само вызреет и вывезет сюжет.
– Роскошные ножки! – Костя плюхнулся рядом на плед, возникнув внезапно, как черт из табакерки.
– А у тебя – уши, – улыбнулась Вета, расхохотавшись от того, как вытянулось его лицо.
– Как это – уши? Только уши?
– Все остальное – тоже ничего. Но уши у тебя почти эльфийские. Мне нравятся, правда.
– Тогда ладно. Чем занята? Может пойдем по кофейку?
– Ух ты, здорово. Дай мне пару минут, мысль дописать. Пока не сорвалась.
– Что за мысль? – Костя прилег рядом, опираясь на локти и щурясь, подставил лицо солнцу. – Набрасываю сюжет на дальнее. На ближнем у меня пробка в десять баллов.
– Чего так?
– Понимаешь, – она зарылась кончиком ручки в гриву волос, нервно покачивая скрещенными ногами, – по сюжету главный герой – демон. Весь такой сногсшибательный мачо. Занят своими демонячьими проблемами и тут встречает смертную. Она ему поначалу и нафиг не сдалась, но между ними случается порочный поцелуй и…
– И? – Костя приоткрыл один глаз.
– И не знаю, что дальше.
– По статистике после порочного поцелуя должен быть порочный секс.
– Не-е, у нас принято читателя помариновать, чтобы он нетерпеливо глотал страницы в ожидании «горячего». Должен быть какой-то разговор или ссора…
– Хм… тогда героиню должно минимум куда-то телепортировать, чтобы половозрелый демонюка от секса удержался.
– Да? – изумилась Вета. – Я, наверное, не так себе порочный поцелуй представляла.
– Как это представляла? Тебя что, не целовал никто? – Костя повернул голову с удивленно открытыми уже обоими глазами.
– Целовали конечно!
– Раз тебе это «представлять» приходится, а не вспоминать, то левые у тебя мужики были, Кудряш.
– Мужик.
– Что «мужик»?
– Один мужик был, – опустив голову, тихо произнесла она.
– Один? Ты откуда вообще такая, малыш?
– От мамы с папой, – уныло протянула девушка, зарываясь пальцами в непослушные кудри.
– Ну, хочешь я тебя по дружбе порочно поцелую?
– Ты – что? – вырвалось одновременно у Веты и подошедшего Грозного. Только если первая просто изумилась, то у второго брови сошлись на переносице, оправдывая давний позывной.
Он забыл о времени, не в силах заставить себя отойти от окна кабинета, через которое разглядывал лежащую на пледе тонкую длинноногую фигурку в возмутительно коротком платье, похожем на белую паутинку. Вета совершенно по-девчачьи болтала скрещенными ногами, без какого-либо эротизма, правда, заводило это получше любого стриптиза. Ничего в стратегических местах не было видно, но жадная фантазия легко дорисовывала все, что скрывало ажурное кружево. И чем больше он смотрел, тем больше бесился. Вот зачем она его надела? И главное – для кого? А уж когда к девушке подошел Волчара и нахально развалился рядом – его терпение лопнуло.
– Шеф, я сугубо для дела. У нас тут книга не пишется, – по-мальчишески задорно улыбнулся другу Костя.
– Это она ради твоих поцелуев проститутское платье напялила? – брезгливо ухмыльнулся Иван, кивая на короткий кружевной наряд.
– Что? – Вета, задыхаясь от гнева, вскочила на ноги, – да я его крючком на спор трое суток вязала! И надела только потому, что на шорты сок пролила! А больше ничего подходящего нет! И я…
Она набрала побольше воздуха в грудь, чтобы высказать все что думает об этом угрюмом хаме, как раздался разрывающий перепонки грохот и отброшенная взрывной волной девушка полетела спиной вперед. После чего ее со всего маху приложило об землю. Она застонала, но через мгновение последний воздух выбило из груди, потому что ее накрыло тяжелым мужским телом. Крепкая ладонь прижала ее голову к своей груди и низкий голос зашептал:
– Тихо, маленькая, тихо. Я с тобой.
Грозный накрыл ее собой, стараясь максимально защитить от чего бы то ни было. Инстинкт сработал быстрее мысли. В наступившей тишине он почувствовал, что девушка под ним как-то странно обмякла. Чуть приподнявшись, посмотрел на нее и понял – потеряла сознание. Окончательно добила тонкая струйка крови, побежавшая у нее из носа по подбородку. Иван на скорую руку ощупал ее, переломов не наблюдалось, но и в сознание она не приходила. Стало настолько не по себе, вдруг с малышкой что-то серьезное, что он, рявкнув Косте про врача, поднял ее на руки и торопливо унес в дом. Без него разберутся.
Поднявшись на второй этаж, уложил Вету на кровать, вернулся через мгновение с мокрым полотенцем и начал осторожно вытирать ей лицо и руки. Ажурное платье было безбожно порвано, и он накинул на нее покрывало, не решаясь лишний раз трогать. Бледная, со встрепанными кудрями, она была похожа на фею, которая очень устала в этом мире. И хочет уйти.
– Маленькая, ну давай. Возвращайся, – он сглотнул, осторожно погладив светлые волны, раскинувшиеся на подушке. Ее задорные веснушки едва проступали на мраморном лице. Грозный много чего повидал в своей жизни, но отчего-то ее безжизненность переворачивала в душе что-то забытое. Да что ж ты такая маленькая и хрупкая! Зачем просочилась в мой мир, когда для тебя тут так опасно? Словно желая ответить на его немой вопрос, она открыла мутные глаза.
– Веснушка, ты меня слышишь? – с трудом, словно сквозь густой кисель, она разобрала его слова. Но не могла ответить и просто моргнула. – У тебя – сотрясение. Сейчас врач приедет и осмотрит, хорошо? – Умница. Ты, потерпи. Руки-ноги вроде целы. Сможешь полежать, пока спущусь вниз и узнаю, что там?
Она мгновенно схватила его за запястье, молчаливо умоляя не оставлять одну. Стало очень-очень страшно, как тогда… Она не успела додумать, потому что все ее существо затопил ужас, животный и неконтролируемый. Из глаз сами собой брызнули слезы.
– Нет! Пожалуйста, – судорожно выдохнула Вета.
– Маленькая, ты чего? – она изо всех сил старалась успокоиться, но капли продолжали чертить мокрые дорожки по щекам. Девушка судорожно всхлипывала, изо все сил пытаясь придушить рвущиеся наружу рыдания, – тихо, девочка, тихо. Ну, чего ты? Я же рядом, – не придумав ничего лучше, он взял ее на руки вместе с покрывалом и прижал к себе, успокаивающе поглаживая хрупкие лопатки и косточки позвоночника.
– Не уходи, – прошептала она ему в шею, – страшно.
– Не уйду. Я с тобой, – он обнял ее, словно отгораживая руками от всех опасностей этого мира. Какая же она тростинка! Нежная, беззащитная. Тонкие руки судорожно сомкнулись на его шее, плечо мгновенно стало мокрым. Щемящая жалость к этой девочке смешалась в душе с холодной злостью, что она пострадала в его доме. Злость была рабочая, та, что позволяет выполнить необходимое с максимальной эффективностью и в сжатые сроки. Он любил эту злость и умел с ней управляться. Но именно ее слезы развязали ему руки. Он понял, что теперь его ничто не остановит – он достанет Маркова во что бы то ни стало. Никто больше не посмеет покуситься на его дом. И его обитателей.
Все это потом. Сейчас нужно успокоить Веснушку. Девочка, в отличие от них, не научена как вести себя в боевых условиях. Да и не должна она этого знать. Для этого есть мужики и то, что называется мужской работой.
Как бы то ни было, Грозный дал ей выплакаться и только когда всхлипывания стали совсем тихими, спросил:
– Маленькая, давай я тебе Моржа пришлю, а? Ты же помнишь этого обжору? Мне правда нужно пойти и узнать, что произошло. Тебе так веселее будет. Я подойду, когда доктор приедет, хорошо?
Она, всхлипывая, кивнула, и после его звонка в комнату зашел Паша.
– Морж, побудь с девочкой. У нее сотряс, мало ли. Доктор приедет, осмотрит. Я тоже подойду.
– Принял, – кивнул парень.
Грозный знал, что на Моржа было можно положиться в любом вопросе, не только в такой мелочи. Однако порой именно из-за мелочей можно сделать вывод о преданности.
Он спустился вниз и вышел во двор. В воротах зияла значительная дыра, жалкие остатки створок сиротливо болтались на петлях. Костя заканчивал разговаривать с приехавшим нарядом, который вызвал очевидно кто-то из беспокойных соседей. Судя по всему, беседа была продуктивной для обеих сторон, потому что после обмена рукопожатиями, стражи порядка отчалили.
– Ну и..? – подошел Грозный к помощнику.
– Сказал, что один из охранников с тротиловой шашкой хотел на рыбалку пойти и не дошел. Неаккуратное обращение и все такое. Пострадавших нет, меры примем сами, претензий не имеем. Благодарность за оперативность выразил.
– Что было?
– Связка гранат. Мы по-быстрому просмотрели камеры. Проезжал мебельный грузовичок. Близнец того, кто привозил на кресло для Веснушки. Пробиваем.
– Думаешь – опять совпадение?
– Думать буду, когда все факты будут на руках. Как она, кстати?
– Сотряс. Но пришла в себя. Расплакалась, – Грозный поморщился, – я с ней Моржа оставил, чтоб не страшно было.
– Сам как?
– Норм, не сильно приложило. Из ребят пострадал кто?
– Два охранника у ворот, и один патрулировал поблизости. Не критично. Врач сейчас будет.
– Давай так: я – в кабинет, чтоб здесь не топтать лишнего. Как доктор приедет – маякни, надо знать, как девочка.
– Волнуешься?
– Беспокоюсь. Ладно мы, лоси здоровые, а она? Любым ветром сдует. Гражданских наши разборки касаться не должны.
– Девочку жалко.
– Про девочку потом. Я у себя начну прикидывать что и как, закончим с пострадавшими – зайдешь. Будем решать, что с Марковым делать. Я за такое расшаркиваться не буду.
– Никто не будет. Все парни злы.
Сильвестр Аристархович, пожилой хирург из военного госпиталя, на пенсию вышел, но без дела сидеть не мог. Поэтому был у них что-то вроде консультанта и скорой помощи, которая все умеет и не задает лишних вопросов. Высокий, сухощавый, с копной седых волос и строгими серыми глазами, которые он прятал за стеклами очков. С ними со всеми старый врач соблюдал минимум субординации в силу того, что большинство из окружения Грозного и он сам не раз оказывались на его операционном столе. И порой врач собирал их, словно паззл, из окровавленных кусочков.
– Во что опять вляпались, олухи? – спросил он едва только вышел из машины.
– Да вот, решили ворота поменять, а старые снимать лень, – ухмыльнулся Костя.
– Смотрю ты – один из шалопаев?
– Я – норм, док. Ребят осмотри.
– Норм или нет, не тебе решать. Веди к ним, и тебя заодно осмотрю.
С подозрением на трещину в руке док погнал одного из бойцов на рентген, остальные отделались ушибами и синяками. Когда врач закончил, он сурово окинул безопасника взглядом из-под очков.
– Это все?
– Нет, док. У нас еще один пациент есть.
– Веди.
– Это… девушка, – замялся Костя.
– Ночная работница?
– Нет, ты что! Нормальная. Гостья.
– Неужели в этом доме появились нормальные девушки? Тем более – веди.
Мужчины поднялись на второй этаж. Костя сунулся в комнату Веты, но ее там не было. «Да ладно?» – подумал он и сунулся в соседнюю дверь, за которой слышался приглушенный мужской голос. В кресле возле кровати сидел Морж и увлеченно что-то рассказывал свернувшейся калачиком на кровати девушке. Она положила ладошку под щеку и с легкой улыбкой внимала рассказчику.
– А гуси у бабки были те еще звери…
Безопасник вошел в комнату, врач шагнул за ним.
– Боже мой! Ромашечка, что вы делаете в этом солдатском вертепе? Здравствуйте, милая девочка, меня зовут Сильвестр Аристархович. Я – врач. Сейчас вас осмотрю. Как вас зовут?
– Елизавета. Можно Вета.
– Какое красивое имя. И хозяйка красивая. Что у вас болит?
– Голова кружится немного. И болит. Подозреваю сотрясение.
– Коллега?
– Несостоявшаяся.
– Тем не менее, очень рад, что девушка не только красивая, но и умная. Выныривайте из-под покрывала, я вас сейчас осмотрю. Что и где у вас случилось.
– Док, прибыл уже? – Грозный появился на пороге, первым делом внимательно сканируя лежащую на кровати девушку. Выглядела она уже лучше, во всяком случае синюшной бледности не было.
– Прибыл. Девушку нужно переодеть для осмотра во что-то просторное. Ее чудное платье безнадежно испорчено.
Ажурное кружево ткани действительно было безжалостно разорвано по бокам и спине.
– Э… док, футболка моя подойдет? Так будет быстрее.
– Вот, олухи, честное слово. Ромашечка, если они вас держат насильно, только моргните. Оставь футболку на кровати и выйдите все вон. Нечего смущать девочку, – не особо церемонясь, врач выставил всю компанию из комнаты.
Костя с шефом отошли к перилам и негромко переговаривались, ожидали окончания осмотра. За окном раздался приглушенный шум.
– Ворота меняют, – кивнул Костя, – я вызвал на сверхсрочный заказ.
– Хорошо. По грузовику что?
– Номера были левые. Грузовик угнан у мебельщиков. Но кто-то срисовал, что именно он приезжал к нам на днях. Его поэтому охрана поселка и пропустила, подумали, что второй заказ везут. И охране указали наш адрес.
– Значит, кто-то по соседству или кто-то из дома.
– Согласен. Проверяю. Что хотел, Серег? – кивнул Костя своему заму, который в ожидании стоял у основания лестницы, ожидая разрешения подойти.
– Константин, я тут подумал: может пока все не разрулим, пусть док не на своей машине приезжает, а на скорой? Я договорюсь. Мало ли. Пусть у дока аппаратура под рукой будет.
– Какой ты, депрессивно-предусмотрительный, – усмехнулся Костя, – ну, давай. Действуй.
– Выслуживается? – кивнул вслед ушедшему Грозный.
– Не без этого. Но эффективен. Мне пока его амбиции не мешают.
– Твой подчиненный, тебе решать. Как здесь закончим, пойдем в кабинет. Есть у меня пара задумок.
Они негромко обсуждали незначительные вопросы, когда к ним подошел доктор.
– Как она? – с тревогой спросил Грозный.
– Сотрясение. Я дал ей успокоительное, пусть поспит. Постельный режим, покой и сон дня на три. И свозите ее все же на МРТ головы. Хотя спину тоже надо проверить, чтобы исключить любые неприятности. Она сильно ушиблась. Там гематома, я обработал.
– Спасибо, док.
– А вы, парни, эту чудную девочку давно знаете?
– Не очень, док, – чуть подобрался Костя, – а что?
– Думал может вы знаете, откуда на красивой спинке такие некрасивые шрамы.
– Какие шрамы? – нахмурил темные брови Грозный.
– Старые. Похоже на ожоги, хотя и резанные тоже были. Печально. Но все равно – замечательная, солнечная девочка. Не знаю, за кого из вас радоваться – но я рад. На тумбочке контакт клиники, свозите ее на днях. Потом анализы мне на стол, – кивнув на прощание, доктор спустился по лестнице и вышел из дома.
– У ларчика все больше и больше секретов.
– Надеюсь, того, кто с ней это сделал уже нет в живых.
Глава 10.
Помимо личной злости у Грозного, хотя он и не собирался в этом признаваться, появился весьма действенный мотиватор. Этот мотиватор в день взрыва продрых в его постели, выселив хозяина в кресло. Иван и сам себе не мог объяснить какого черта не идет в гостевую спальню или в кабинет, наконец. Но он помнил ее ужас остаться одной и уйти оказалось выше его сил. Поэтому вытянув длинные ноги, Грозный попытаться устроиться поудобнее. Видимо ему это удалось, потому что он безбожно проспал тот факт, когда Вета ушлепала. Иван внезапно открыл глаза и подскочил, как ужаленный, увидев пустую постель. В комнате ее не было. Ушла? Сама?
Широким шагом вышел в коридор и не задумываясь толкнул дверь в соседнюю комнату. В ванной слышался шум воды. Идиотка малолетняя!
– Ты что творишь? – гаркнул он, открывая дверь в ванную. Девушка стояла под струями воды, осторожно переминаясь с ноги на ногу. Услышав мужское рявканье, она от неожиданности взвизгнула.
– Вы что делаете?!
– Это ты что делаешь? Голова закружится и грохнешься.
– Выйдите!
– И не подумаю, – он схватил со стойки полотенце, развернул его в руках и открыл дверь в кабинку, – выходи.
Девушка коротко охнула и повернулась к нему спиной. Вот тут он и увидел все, о чем говорил док. Да, свежая крупная ссадина от падения алела на белоснежной спине почти на всю длину позвоночника. Но шрамы в районе ребер и поясницы действительно впечатляли. Старые кривые ожоги вперемешку с резанными ранами.
– Уйдите немедленно! – вскрикнула она, вжимаясь в стену.
– Я твоим здоровьем рисковать не буду, – он шагнул вперед, не обращая внимания на мгновенно намокшую футболку. Накинул на девушку полотенце и подняв на руки, словно пушинку, вынес из душа.
– Вы… вы…, – шипела на него Вета рассерженной кошкой.
– Я голых баб перевидал столько, что тебе и не снилось. А вот лечить твою раскроенную по дурости башку у меня нет никакого желания. И времени. У тебя сотрясение – забыла?
– Да какое вам вообще дело?
– Все, кто живет в этом доме – мое дело, поняла? – он бесцеремонно поставил ее возле кровати.
– Нельзя врываться в ванную к … малознакомым людям! – бросила ему с вызовом, снизу вверх. Рассерженный птенец, который пытается хорохориться на опасность. Хлопая слипшимися от воды ресницами. Стало смешно.
– После того, как я увидел твою голую попку, мы не можем считаться малознакомыми, – ухмыльнулся он, – одевайся, зайду за тобой через пять минут.
– Демонюка злая, один штук! – мокрый птенчик пыхтел праведным гневом.
– Он самый. Приятно познакомиться. Четыре минуты, – и направился к дверям, на ходу снимая мокрую футболку. И чувствуя обжигающий взгляд между лопаток.
На завтрак были унылые бутерброды. Хотя, когда они успели стать унылыми? Птенец дулся, грозно хмуря брови и встряхивая влажными кудрями. Ее верный паж Костя где-то шлялся, поэтому пришлось накормить девчонку самому: нарубить бутеров с колбасой душеприятной толщины. Девушка не стала капризничать, в очередной раз удивив своей покладистостью. Молча и с удовольствием вгрызлась в солидное кулинарное творение Грозного.
– Как себя чувствуешь?
– Как девушка, в чью ванную вломились! – что он там говорил про покладистость.
– И как ощущения? – ухмыльнулся, забавляясь.
– Ужасно!
– Сочувствую. Но больше не убегай. Иначе повторю. Скажи лучше – шрамы откуда?
– Не ваше дело!
Иван пожал плечами и не стал спорить. Действительно – она ему никто и требовать откровенности о ее прошлом он не в праве.
– Не хочешь – не говори.
– А… что это было вчера? Взрыв?
Грозный открыл рот, чтобы рассказать ей что-то успокаивающее, типа утечки газа, но понял, что не хочет врать в эти синие глаза. Удивило.
– Бросили связку гранат из машины.
– Ох! Все же живы, да? – она в ужасе прижала ладонь ко рту.
– Живы, пара царапин. А тебя док велел на МРТ свозить.
– Может не надо? – заныла Вета, морща веснушчатый нос.
– С доком никто не спорит. Каждый из нас ему жизнью обязан. И неоднократно.
– Извините.
– Костя как освободится – тебя отвезет.
– Я могу сама!
– Можешь. Когда опасность будет устранена. Я поехал, – он встал со стула и надел висящий на спинке пиджак, – и да – док запретил комп и телек.
– Почему я чувствую, что мне двенадцать и я наказана? – вспыхнула Веснушка.
– Ты ненамного старше, – невольно рассмеялся Грозный и вышел из кухни.
Костя забрал Вету из дома ближе к обеду. Девушка строчила что-то в блокноте на кухне, мстительно улыбаясь: ведь про запрет письменных работ ей ничего не сказали. Голова была тяжелой, поэтому готовить не рискнула. А чем-то надо было заняться, не в окно же бесцельно глазеть?
Чтобы как-то порадовать пострадавшую девушку, Костя вытащил из-за спины букетик ландышей, вызвав такой визг счастья, что едва не лопнули перепонки.
– Ты где их добыл? Боже, как дивно пахнут!
– Мог бы соврать, что сорвал в глухом лесу, но не буду. Просто добыл. Нравятся?
– Очень-очень-преочень! – она с улыбкой вдохнула нежный аромат, – а еще мне никогда не дарили ландышей.
– Очень зря. Они тебе идут. Такие же нежные. Ну что, едем?
Пафосная частная клиника наводила невольный трепет своим антуражем и голливудскими улыбками персонала. Лежа в стрекочущем аппарате, Вета считала секунды, чтобы быстрее свалить оттуда. Понимала, что обследование стоило совершенно недешево, но Костя категорически отказался даже разговаривать на эту тему. А она, в свою очередь, не привыкла быть обязанной кому бы то ни было. Поэтому было неловко. Еще и аппарат вызывал с трудом подавляемое желание немедленно выползти из клаустрофобской трубы и бежать, оставив тапки.
После процедуры врач, изучив снимки, заверил, что не видит поводов для волнений. Можно было слегка выдохнуть, но приказы Сильвестра Аристарховича не обсуждаются. Результаты, как было велено, отправили ему на почту и вернулись в дом.
– Малышка, давай я тебя покормлю. Только что-нибудь простое, не замороченное, ладно?
– Давай макароны по-флотски? – предложила она. – Кажется я видела где-то банку тушенки.
– Отлично. Присаживайся. Только сильно не критикуй. Я не такой умелец, как ты.
– Еще не хватало повару руку сбивать. Может я салатик настругаю?
– Только если чувствуешь себя хорошо, – голубые глаза внимательно посмотрели на девушку.
– Хорошо! Самое честное слово, – она постаралась сделать максимально правдивые глаза.
– Отлично. Тогда приступаем.
Повара-подельники дружно наворачивали по тарелке ароматных макарон, когда Костя невзначай предложил девушке после обеда отдохнуть, а потом поплавать в бассейне.
– Это он тебе сказал? – вспыхнула Вета.
– Кто он и что сказал?
– Иван. Он сказал про шрамы?
– Не он, а док. А при чем тут шрамы?
– Уф… – облегченно выдохнула девушка, отчего-то обрадовавшись, что про ее беду рассказал не Грозный, – хорошо. Но я именно из-за них не хожу на бассейн. Зачем людей пугать?
– Во-первых, это ты еще мои шрамы не видела. А во-вторых, в бассейне кроме меня никого не будет, а я по службе столько всего перевидал, что меня шрамами точно не испугать.
– Я…, – растерялась девушка, – у меня купальника нет, вот!
– Ха! В раздевалках полно гостевых. Прислуга их регулярно стирает, так что за гигиену можешь не переживать. Еще вопросы?
Вета отказалась подниматься наверх, чтобы поспать и уселась в гостиной на диванчик с извечным блокнотом. Костя устроился в соседнем кресле с ноутбуком и телефоном. Они сидели в уютной тишине, прерываемой только шорохом страниц и клацаньем клавиатуры. Про себя Костя с удивлением отметил, что с девушкой уютно молчать. Она вообще удивляла: не навязывалась, не старалась затевать пустой болтовни, тихонько занималась своим делом, но с ней рядом было тепло. Костя периодически поглядывал на нее, но Вета вся ушла в любимое дело и совершенно не обращала внимания на происходящее вокруг. Безопасник откинулся на спинку кресла, наблюдая за сменой эмоций на ее лице: то она раздраженно морщит нос, то распахивает глаза, словно сама удивляясь написанному. Давно его так не забавляла женщина. Мысль плавно перетекала в «а что, если…».
– Малышка, дописывай свою идею и пойдем.
– Может не надо? – почти шепотом спросила она, нехотя отрываясь от страницы.
– Еще как надо.
– Это – очень неприятное зрелище.
– Ты посмотришь на меня и скажешь, что я – твоя некрасивая подруга. Пошли, я все равно не отстану. Капец, как поплавать охота.
Вета долго копошилась в раздевалке, малодушно перебирая яркие купальники и оттягивая необходимость выйти. Стесняясь своих увечий, девушка никогда не ходила к водоемам или в бассейн, упорно отнекиваясь и отшучиваясь. Она насколько привыкла, что раздеваться перед кем-то табу – что даже с Вадиком у них «было» только при выключенном свете. Но и тогда ей казалось, что он пальцами чувствует исключительно ее шрамы и едва сдерживает брезгливость. Возможно поэтому никогда не могла расслабиться, как тот не уговаривал.
Понимая, что остаться в раздевалке навсегда вряд ли получится, Вета выбрала самый скромный черный бикини, и кутаясь в полотенце, нехотя вышла к бассейну.
Костя лениво рассекал кролем воду, размашисто работая руками. Увидев выходящую из раздевалок девушку, изменил траекторию и подплыл к бортику бассейна. Окинул закутанную по уши фигурку задорным взглядом, но не стал комментировать. Просто улыбнулся.
– Залазь. Вода достаточно теплая. Ты плавать-то умеешь?
– Кажется – да. Не помню.
– Спускайся вон по той лестнице и плыви вдоль бортика. Я подстрахую.
Она послушно кивнула, положила полотенце на ближайший шезлонг и боязливо спустилась по ступенькам. Вода мягко обняла тело, вызвав радостный полу-вздох. Вета посмотрела ошалело-счастливыми глазами на мужчину и несмело легла на воду. Тело, мгновенно вспомнив, послушно подстроилось под новую среду и Вета, барахтаясь как щенок, пыхтя поплыла навстречу Косте.
– Да ты, молодец, Кудряш! Давай-давай, греби ко мне.
Она упорно барахталась, чтобы наконец схватить протянутую мужскую ладонь. Ощутив опору, встала вертикально, едва доставая кончиками пальцев до дна.
– Ну как? – улыбнулся Костя
– Потрясно! Восхитительно! – она оттолкнулась ногами и радостно выпрыгнула из воды, – как же здорово!
– Тогда давай вдвоем до бортика.
Войдя во вкус, Вета плескалась, ныряла, бултыхаясь и фыркая, как тюлень. От зажатого ребенка не осталось и следа. Синие глаза радостно сверкали, с губ не сходила счастливая улыбка. Мокрые кудри выбились из прически и ореолом обрамляли сияющее веснушчатое лицо.
– Малышка, ты не замерзла? – Костя оперся локтями о бортик, лениво покачивая ногами, отплыв подальше, чтобы не быть обрызганным веселым торнадо.
– Почти нет!
– Ага, а губы – синие. Пошли в джакузи – погреемся.
– Может не надо? – заныла Вета.
– Нам еще простуды и соплей не хватало. Пошли.
Он подтянулся на руках и ловко вылез из бассейна. Подхватил с шезлонга полотенце и подошел к лестнице, ожидая девушку. Застеснявшись, она постаралась максимально быстро вылезти из воды и закутаться в махровую ткань.
– Пойдем. Нам туда. Сейчас согреешься.
В ответ Вета согласно кивнула, стараясь не клацать зубами.
Маленький круглый бассейн радостно пузырил подсвеченную воду, словно заманивая, шепча что-то ласковое. Костя первый шагнул в него и сел раскинув руки, с блаженным вздохом. Вета, все более доверяя мужчине, оставила полотенце и шагнула следом. Пузырящаяся теплая вода на секунду показалась горячей. Но потом веселое тепло радостно защекотало ноги и все тело. Девушка осторожно присела напротив.
– Ох!
– Хорошо, правда?
– О, да! Словно попала в массажную к маленьким гномикам.
– Малышка, ты – неподражаема, – рассмеялся Костя, – как продвигается книга?
– Ты оказался прав. Смертную затянуло в телепорт, и разъяренный демон бросился на поиски.
– Вообще-то так поступит любой мужик, у которого добыча уходит из-под носа. Мы все собственники, запомни.
– Да ты просто кладезь мужской психологии! Будешь моим консультантом?
– Всегда к твоим услугам, – галантно поклонился Костя, – а мужчин в семье совсем нет? Только ты и мама?
– Увы. Отец умер от сердечного приступа, когда я была маленькой. Бабушек-дедушек я не застала, других родственников тоже нет. Мы с мамой сами по себе. А ты?
– А я вырос в детдоме.
– Ой, прости!
– За что? Не ты меня туда поместила. Я выжил и остался человеком, это главное. Так что – мои шрамы смотреть будем? – он белозубо улыбнулся, сверкнув ямочками на щеках.
– Наверное не стоит. Тебе же будет неприятно.
– Почему? Они – часть меня, моей жизни. Я заработал их в честном бою, на службе, выполняя приказ родины. Мы же с Ванькой вместе служили. А еще раньше спортом занимались, там и познакомились.
– Ты не стыдишься, потому что у тебя боевые ранения. А я просто в детстве где-то неудачно упала, – она обняла поджатые колени, – мама говорит – на стройке, а я даже не помню.
– Раз не помнишь, то ты, как писатель, можешь придумать героическую историю. Что ты кого-то выносила из огня, попутно отбиваясь от орды головорезов…
– И вообще – это были злые орки и один плешивый тролль? – невольно засмеялась Вета.
– Прекрасная идея! И вот именно на его зеленую плешь… – воодушевленно замотал рукой Костя, словно раскручивая невидимую нить сюжета.
– Не помешаю? – раздалось тягучее за спиной Веты. От неожиданности она вздрогнула и еще ниже сползла воду, – или у вас свидание?
Грозный в черных плавках, которые обтекали узкий таз, привлекая еще больше внимания к ширине плеч, подошел ближе и смерил покрасневшую девушку насмешливым взглядом.
– Не поверишь, шеф, обсуждаем сюжет новой книги.
– В джакузи? – скептически поднялась смоляная бровь.
– Где вдохновение застало, там и обсуждаем, – словно не замечая скептицизма друга, Костя широко улыбнулся другу.
«Мне бы его уверенность», – подумала Вета, не в силах поднять глаза от пузырящейся поверхности. Вода была теплой, но по спине ознобом побежали предательские мурашки. От неловкости хотелось сползти еще ниже и погрузиться в воду с головой. Но когда, хмыкнув что-то неопределенное, Иван развернулся в сторону бассейна, глаза, против воли, вскинулись на широкоплечую фигуру. Рельефные руки, мускулистая спина, переходящая в узкие бедра и сильные ноги. Прекрасно вылепленное тело, к тому же грамотно проработанное – оторвать взгляд было невозможно. Хотелось себя укусить, чтобы перестать глазеть.
Грозный у кромки бассейна с небрежной легкостью оттолкнулся от борта и красиво, как дельфин, прыжком вошел в воду. Не дельфин – касатка: опасная, хищная и красивая – подумала Вета, не в силах отвести взгляд от мощных гребков брассом. Словно Посейдон, бог морских глубин, он плыл, как хозяин стихии – грозно и уверенно.
– Красиво, правда? – словно угадав ее мысли, спросил Костя. – Ванька всегда хорошо плавал. Мастер спорта. Если бы не пошел в военную стезю – быть ему олимпийским чемпионом.
– Кость, я почему-то уверена, что вы и армии не штаны в штабе протирали.
– С чего такая уверенность? Из-за шрамов? – чуть прищурился мужчина.
– Вы оба – как хищники. Уверенные в себе и в том, что они делают. У вас нет страха перед обстоятельствами, вы всегда знаете, что делать. Даже… – она отвернулась от пловца и посмотрела в глаза собеседнику, – когда взрыв был, я не услышала паники. Каждый четко знал, как действовать. А ты уверенно раздавал команды. Такой опыт не получить, перекладывая бумажки.
