Анна Мичи
Ты мой яд, я твоё проклятие
Тинна
– Тинна, ты точно не хочешь переехать ко мне? – спросил отец, уже стоя внизу, на земле. Капюшон прикрывал его лицо, но голос был встревожен.
Я с виноватой улыбкой покачала головой. Не перееду, и он отлично знал почему: бабушка посчитает это предательством.
Чудо уже то, что она не мешает нам иногда встречаться, хоть каждый раз и уходит при этом из дома.
– Я бы смог признать тебя, представить обществу. И защитить куда надёжнее.
– Не волнуйся. Я всё равно скоро уеду.
– Это меня тоже огорчает, – не преминул напомнить отец. Не дожидаясь ответа: знал, что ничего нового я не скажу, – поправил капюшон и отвернулся.
Я провожала взглядом его высокую прямую фигуру, пока он не исчез за калиткой. Мне было очень жалко его, стоило подумать, как он живёт там у себя один, в его огромном пустом замке, но я не могла разорваться. Бабушка, отчим, Айлес, который ждёт моего возвращения… нет, как ни жаль мне было отца, я слишком сильно прикипела к той, другой жизни, чтобы бросить всё и уйти к нему.
Тем более после того, как десять лет от него не было ни единой весточки.
Мать никогда не говорила, почему рассталась с отцом, она не терпела даже упоминания его имени. Но мне казалось, он мог попытаться связаться хотя бы со мной.
Наверное, если бы не её болезнь, мы с отцом так никогда и не встретились бы снова. Только в последней надежде на спасение она разрешила мне привезти её сюда и обратиться за помощью к отцу. Но спасти маму не удалось, было уже слишком поздно.
Даже сильнейший маг Диомеи иногда бывает бессилен.
Калитка чуть слышно хлопнула. По телу прокатилась волна магии: охранные заклинания. Отец накладывал их сам, утверждая, что это самое малое, что он может и обязан сделать для нас. Бабушка позволила, вернее, сделала вид, что не заметила, только потом пригнала наёмного мага и заставила перепроверить.
Повернувшись, я хотела было войти в дом, но тут заклинания среагировали снова. Отец что-то забыл? Вряд ли это бабушка, она вернётся только завтра.
Люди в чёрном, выросшие передо мной, как из-под земли, стали ответом. Снова полыхнуло магией. Я хотела закричать, но горло не повиновалось. Ноги тоже. А потом тьма затопила сознание, и я упала прямо на руки неизвестных.
Ограбление?.. Или… похищение?
Я пришла в себя лёжа на кровати. Не сразу поняла, в чём дело, где я нахожусь. Судя по всему, это была комната в богатом доме. На широкой двуспальной кровати атласные покрывала, на стенах роскошные тёмно-красные с золотым узором обои, изящная мебель из светлого дерева.
Это не дом отца.
Поначалу у меня мелькнула робкая мысль о том, что отец, отчаявшись дождаться, когда я соглашусь переехать к нему сама, просто взял и похитил меня. Но нет, вся эта комната свидетельствовала, что это не так.
Я, правда, не была в замке лет десять, но там никогда не было настолько светлых, открытых комнат с широкими окнами, с этими ажурными узорами на спинке кровати, на опорах балдахина, даже на столике рядом. Замок отца был построен три столетия назад и мебель там была дубовая, способная выдержать удар молотом.
Мысли путались от головной боли. Во рту было так сухо, словно меня неделю не поили. Зато на столике рядом с кроватью обнаружился высокий графин с водой и услужливо оставленным стаканом.
Я присела, опираясь на спинку изголовья, и потянулась к графину. Надеюсь, это не ловушка и не яд. Хотели бы убить – уже убили. На всякий случай я проверила воду магией, но ничего не нашла.
Вдоволь напившись, я встала и обошла комнату. Сразу поняла, что на окнах стоят чары. Ставили их явно на скорую руку, но делал это человек умелый. Не открыть, не выглянуть и, естественно, не вылезти. Я повозилась немного, пытаясь их снять или хотя бы ослабить – не вышло.
Тогда попыталась рассмотреть, что там снаружи. Зелень и цветущие деревья, круглый фонтан, расплёскивающий радужные капли. Похоже на частный парк. Негусто.
Я вернулась к двери. Осторожно нажала на ручку, попробовала открыть. Так и думала, заперто. Вернулась к кровати, села. Что происходит? Зачем меня похитили? Выяснили, чья я дочь?
Это самое вероятное. И моя единственная ценность. Похитить меня, чтобы шантажировать отца – или чтобы убить в качестве мести. И я не знаю, что хуже.
Отец в своей жизни немало шагал по чужим головам. Врагов у него немерено. Недаром он так упрашивал меня всё же переехать к нему, а я, дурында, решила, что раз за полгода никто ничего не пронюхал, доживу уж и до отъезда спокойно. Вот теперь и метайся по комнате, как тигр по клетке.
Я действительно ходила туда-сюда, невольно ломая руки. На магию полагаться нет смысла, амулет связи с меня сняли, пока я была в обмороке. Сняли и все другие защитные и атакующие заклинания, даже те, что были тщательно скрыты иллюзией.
Да, тут точно замешан умелый маг. Может быть, почти такой же умелый, как мой отец.
При этой мысли по спине пролился ручеёк холодного пота. Кто же он, этот неведомый маг? Соперник отца? Мне казалось, все маги страны давно смирились с первенством графа Рейборна.
Тут в коридоре послышались шаги.
Снова напомнив себе тигрицу, я метнулась к кровати. Встала сзади, в обнимку со столбиком балдахина, так, чтобы видеть входящего и одновременно чтобы не быть сразу им замеченной. Но предосторожности показались смешными, когда в дверь постучали и мягкий женский голос спросил:
– Нейди… вы проснулись? Позвольте войти.
Служанка. Судя по тону, по этой привычно подчинённой манере обращения. Обычная служанка, которую послали за мной.
Я ничего не ответила, но через пару секунд замок открылся и дверь распахнулась. На пороге и впрямь оказалась девушка в типичном платье горничной: тёмно-серое платье до полу, чистый передник и чепец.
Она растерялась, не обнаружив никого на кровати, кажется, даже испугалась. Шагнула вперёд с обеспокоенным выражением лица, но тут же остановилась, заметив меня. Согнулась в поклоне.
– Прошу прощения за беспокойство, нейди. Прошу вас проследовать за мной.
Что ж, делать нечего. Надо пойти, встретиться наконец с хозяином дома и узнать, что от меня хотят. Надеюсь, пытать не станут.
Скрывая дрожь в руках и стараясь прямо держать спину, я кивнула и величественно вышла из комнаты. Служанка семенила чуть позади, мягко подсказывая, куда нужно свернуть.
– Чей это дом? – спросила я как бы невзначай.
– Простите, нейди, мне не дозволено отвечать на ваши вопросы.
Что ж, я не особо-то и надеялась.
Наш путь завершился в маленькой столовой: высокий длинный стол, рассчитанный персон на десять, в конце зала камин, над которым тускло сияет зеркало. А у окна, заложив руки за спину, стоит одетый по последнему слову моды высокий широкоплечий мужчина.
Услышав наши шаги, он обернулся. Я сразу отметила чувственный, изогнутый очерк верхней губы – и контрастирующий с этой чувственной мягкостью холодный, злой, презрительный взгляд. Мужчина был хорош собой, но взгляд пригвождал и резал с ледяной бесстрастностью учёного. На миг мне показалось, что ветер донёс запах болота и тошнотворно-притягивающий аромат адолеев – ядовитых цветов Лавранта. Я тут же мысленно обругала себя: какой ветер в закрытом помещении?
– Можешь идти, – сказал он служанке.
Я ждала, что он позволит мне сесть (опуститься на стул самой стало бы однозначным вызовом хозяину дома, пусть он и похититель) – но он смотрел на меня молча, чуть раздувая ноздри. Наконец сказал свысока, как будто оценил меня, измерил и вынес вердикт:
– Вот, значит, каких шлюх теперь предпочитает Рейборн? Знакомый типаж. Но я не ожидал, что он опустится до настолько молоденьких. Сколько тебе? Семнадцать? Шестнадцать?
Поначалу его слова хлестнули меня, как плетью. Меня никогда не называли подобным словом, я даже представить себе не могла. Но потом – потом я обрадовалась.
Он считает меня любовницей отца, а не дочерью. Осталось убедить его в том, что отец ничуть не дорожит мной. Подумаешь, любовницы – их по десятку на медяк.
И с моим возрастом он сильно промахнулся. Мне уже двадцать, хотя лицо и правда немного детское. Но это тоже на руку: чем младше я выгляжу, тем менее опасной меня будут считать.
Я промолчала. В его глазах что-то изменилось. Он окинул взглядом мою фигуру, вернулся к лицу. Сделал несколько шагов и опустился на стул во главе стола. Я продолжала стоять, расправив плечи.
Он молчал, рассматривая меня – не так, как принято в обществе, а так, как мужчины рассматривают гулящих женщин. Пристально, свысока, но с хищным блеском в глазах. Я почувствовала, как вспыхнули щёки. Раскрыла рот:
– Что вам нужно от меня?
– Давно ли ты спишь с Рейборном? Можешь сесть.
– Я не хочу отвечать на ваши вопросы. Тем более такого рода.
Приглашение сесть я тем не менее приняла. Неприятно было стоять перед ним навытяжку, под этим его наглым, ощупывающим взглядом.
Мужчина неожиданно рассмеялся. У него был странный «кхакающий» смех – с ярко выраженной «к» в начале, что-то вроде: «Кха-ха-ха». Почему-то этот смех мне понравился. Я мысленно упрекнула себя в беспечности.
Мой похититель вскочил, подошёл ко мне и встал сзади. По коже побежали мурашки от ощущения его присутствия. И странный запах вблизи стал заметнее. Не показалось. Этот запах был не то что неприятен – от него подпирало горло. Разум твердил: опасность. Я смотрела прямо перед собой и напряжённо ждала, что мне скажут.
– В твоих интересах, девочка, ответить на любой вопрос любого рода. Если ты хочешь жить, – сильные пальцы больно впились в плечо.
Я невольно бросила взгляд на его руку. Крупные пальцы, широкие костяшки, извивающиеся змеями вены… а на среднем пальце большой сапфир. В глубине его переливалась чёрная дымка, заманивая и увлекая.
На миг у меня потемнело в глазах. Ядовитый запах адолеев стал сильнее, закружилась голова, мне показалось, я стремительно падаю в чёрную бездну. Пришлось изо всех сил впиться ногтями в мякоть ладоней, чтобы хоть немного прийти в себя.
Что это? Это не обычная человеческая магия… это что-то потустороннее, чужое. Как будто… демоническое. Боги, неужели он продал душу чёрной магии?
Мне стало легче, когда он отошёл. С быстро бьющимся сердцем я следила за его высокой фигурой. Судя по всему, я оказалась права: он враг отца. И если мои предчувствия хоть чего-то стоят, действительно опасный враг. Надеюсь, отец что-нибудь придумает.
Вернувшись на место, мужчина снова устремил на меня ледяной взгляд. Спросил:
– Как часто он к тебе приходит?
Я сделала небольшую паузу, а потом заговорила, стараясь создать образ запуганной провинциалки:
– Он не предупреждает заранее. Это всегда внезапно. Он очень занятой человек. Обычно мне приходит послание, и если я свободна, я отвечаю да. Но даже тогда он может прийти, а может и не прийти.
Мужчина нахмурился:
– Не заговаривай зубы. Я спрашиваю, как часто это происходит.
– Нет никакой определённой частоты, – я смело взглянула ему в лицо. – Он может не появляться месяц, а может навестить меня два дня подряд.
Он выругался сквозь зубы. Потом добавил:
– Вызови его сама.
За внутренности словно ледяная рука схватила. А вот это уже беда. Отказаться они не позволят, надо каким-то образом предупредить отца.
– Я… я могу это сделать, но я не знаю, придёт ли он…
Мужчина ощерился, снова засмеялся своим странным кашляющим смехом:
– Можешь и сделаешь. Остальное не твоего ума дело. И если ты думаешь, что сможешь каким-то образом предупредить его, вынужден огорчить. Я навешу на тебя амулет подчинения.
– Вы с ума сошли?!
Боги, да к кому я попала? Он преступник, мятежник, убийца?! Это запретные чары. Мало того что они заставляют человека поступать так, как надо хозяину, так ещё и разрушают личность, превращают человека в идиота. Пусть не сразу, но… где гарантия того, что они его с меня снимут?
– Вы… вы думаете, мой… – я вздрогнула, опомнившись. Бросило в жар. Я чуть было не сказала «отец». Вот это был бы финт. – Вы думаете, такой сильный маг, как граф Рейборн, не заметит, что я под заклятием подчинения? Вы его недооцениваете.
Мой ответ явно зародил в нём сомнение. Глаза недобро сузились, он положил руку на стол, опёрся подбородком и не сводил с меня холодного взгляда. Солнечный свет падал ему на волосы, и они отливали настоящим золотом.
Красив. Не как картинка, а как мужчина – сильный, мощный, опасный, как дикий зверь. И какие губы… редко у кого встречается такой чувственно-порочный изгиб.
Боги Авендаса, Тинна! Приди в себя. Ты в беде, а занимаешься тем, что рассматриваешь похитителя. Шантажиста. Врага отца. Что с тобой вообще такое?
Или… он воздействует на меня?
Вполне может быть. И даже наверняка – использует направленную магию, заставляет поддаться его ауре.
Я сделала под столом жест отрицания. Этот мужчина видит во мне безмозглую куклу, содержанку отца, и не подозревает, что у меня тоже есть дар, пусть и небольшой, мирный и домашний. Но защитить себя на минимальном уровне я могу. Вот только надо притвориться, что его магия на меня действует.
Я облизнула губы, обмахнулась так, словно мне вдруг стало жарко. Поменяла позу, усаживаясь более расслабленно, лёгким жестом поправила ленты на груди. Похититель проследил это движение взглядом, и я про себя возликовала.
И всё же интересно, кто он такой? Враг отца, это ясно, маг, соперник на профессиональном поле… но всего этого разве достаточно для того, чтобы похищать людей и угрожать навесить на них амулет подчинения?
– Он ваш враг? – осмелилась я спросить напрямую.
– Заткнись, – бросил он грубо. – Не твоё дело, подстилка.
Зародившаяся было симпатия тут же исчезла. Я выпрямилась, сжала зубы. Не отвечу теперь ни на один вопрос, пусть хоть пытает.
Но больше вопросов мне и не задавали. Мужчина позвонил в колокольчик, прибежала та же служанка, и он велел отвести меня назад в комнату.
Мы молча шли по коридорам, служанка, как и в тот раз, чуть сзади, я впереди. Преодолели, по моим меркам, половину пути, когда я решила, что можно действовать. Собрала все силы, вплела их в заклинание оглушения, обернулась и набросила его на девушку. Та пошатнулась, ахнула, закатывая голубые глаза, и повалилась на пол.
Получилось!
Сердце колотилось у меня в ушах, но действовать нужно было быстро. Собрав все силы, я затащила неожиданно тяжёлую девушку за портьеру, чтобы не сразу нашли, и стремглав помчалась прочь. Где-то я видела лестницу вниз… вот она!
Я спускалась быстрым шагом, подобрав юбки, сделав независимый и занятой вид. На пути встречались слуги, но меня никто не останавливал. Не знают, что в доме пленница?
В любом случае, нужно было торопиться. Скоро моему похитителю доложат, что по дому бродит незнакомка, или служанка придёт в себя и поспешит с повинной. Шанс был только один, и я мысленно молилась своей покровительнице святой Миене, чтобы она не оставила меня в трудном положении.
Святая услышала мои просьбы, и в холл я спустилась беспрепятственно. Он был довольно большой, отделанный в тёмных тонах, но через роскошные дубовые двери пробивался яркий свет. Невольно захватило дух. Неужели свобода так близко? Я сорвалась с места, подбежала, толкнула тяжёлую створку.
– Молодая нейди? – мужской голос настиг меня на пороге.
Сейдж дин Ланнверт
Во имя Райаса, что за идиоты у меня служат, зачем они вообще её притащили? Прохлопали такую прекрасную возможность схватить Рейборна – ладно. Так нет чтобы тихо-мирно уйти, навестить дом в другой раз и тогда уже взять Рейборна за жабры – они схватили его содержанку и привезли сюда, как будто так и надо.
Рейборн всегда ревностно защищал личную жизнь. Столько труда ушло на то, чтобы вообще выяснить, куда и зачем он наведывается, а теперь по глупости исполнителей весь план пошёл прахом.
И что с ней делать? Прока от любовницы никакого, разве что Рейборн и впрямь любит её и готов ради неё на всё. Но женщины для этого сукина сына – ничто, ветошь. Выходит из строя одна – с лёгкостью заменяет другой. И хорошо, если при этом не навешивает на бывшую смертельное проклятие.
Девчонка совершенно бесполезна. Единственное, на что она годится – так это на то, чтобы и в самом деле навесить на неё амулет подчинения и дать приказ убить Рейборна. Но это нужно делать немедленно, пока он не пронюхал, что любовница исчезла из гнёздышка, пока старуха-компаньонка не подняла шум.
Вот только у этого варианта есть два недостатка. Первый – Рейборн и впрямь может понять, что она под действием амулета. Если так – никто не знает, что он способен вытянуть из этого амулета: построить обратную связь, пустить проклятие. Этого скользкого изворотливого змея нельзя недооценивать.
А второй недостаток – не хочется опускаться до использования женщины. Запретные чары сами по себе – ерунда, давно не пугает. В конце концов я уже фактически отдал душу тому, что запретно само по себе.
Но и отпускать девку не хочется. Даже не то чтобы не хочется – нельзя. Рейборн сразу будет знать всё. Нет, ей уже никогда отсюда не уйти. Разве что только после его смерти.
Почему-то эта мысль меня обрадовала. Что-то тёмное в глубине души жадно усмехнулось. Воображение, как по заказу, выдало образ девчонки.
Очень молоденькая, аж трясёт при мысли, что старый хрыч Рейборн трахает вот таких, юных. Покупает их десятками, небось, и каждую держит в таком же укромном домике, под присмотром старухи.
И одновременно – претит признаться даже самому себе, но – вынужден согласиться, что вкус у старика вполне. То невинное личико в сочетании с пышной грудью, с манерой держаться, её распущенные по-домашнему локоны, полные губы, которые так и хочется смять в поцелуе…
Явная куртизанка, всё оружие, дарованное женщине, она использовала с умом и с заметной сноровкой. В обычном домашнем платье держалась как королева. И пыталась соблазнить меня, то губы облизнёт, то взгляд бросит из-под ресниц. Может стать, я даже соблазнился бы… не знай, что её притащили сюда прямиком из-под Рейборна.
Отомстить сукину сыну.
Я жил этой мыслью двадцать лет. Можно сказать, я выжил благодаря ей: в приюте, среди уличной шпаны, жестокой, как жестоки молодые волки. Потом – среди магов, где конкуренция была не меньше и не мягче, а проигравшие шли на дно с такой же лёгкостью, как на улице. Но я прошёл через это, выжил во всех кознях, вырос, выучился, зубами выгрыз всё, что сейчас имею. Ради того, чтобы в один прекрасный день увидеть, как меркнет свет в глазах Рейборна.
И теперь, когда только шаг отделяет меня от исполнения этой мечты – теперь нужно быть во сто раз осторожнее, чем прежде.
– Мессир Сейдж! – голос дворецкого нарушил мои размышления.
Слух уловил слишком взволнованные нотки в привычном обращении и слишком быстрые движения ног. Что-то стряслось.
Я напрягся. И почему-то не слишком удивился, когда дворецкий втащил за собой служанку. Не помню, как её зовут, Мэй, Вэй. Девушка была растрёпана, испугана, вся в слезах. Завидев меня, упала на колени:
– Простите, ваше сиятельство! Не знаю, что случилось! Когда я очнулась, её уж и след простыл!
Твою мать!
Я взмахнул рукой, подавляя вспыхнувшую мгновенно, ярым огненным факелом, злобу. Отвернулся, краем глаз замечая, что дворецкий вытаскивает опростоволосившуюся девицу прочь, а та кричит и умоляет о пощаде.
Глупая гусыня, воображает, что я стану придумывать ей наказание. На кону совсем другие вещи.
– Фараиту!
По жилам пролился огонь, заплясал на коже обжигающими всполохами. Боль, как всегда, пришла внезапно, как всегда, острая, пронизывающая, сводящая с ума. Я стиснул зубы, чтобы не вырвалось ни звука. Надо перетерпеть лишь немного. Такова плата.
– Найди её!
Тинна
– Молодая нейди?
Я застыла. Бежать стремглав? Нет, там ещё невесть сколько тянется проклятый парк. Запутаюсь в юбках, мужчина сразу нагонит. Надо сделать вид, что я здесь гостья.
Я обернулась. Приняла вид невинный и дружелюбный, раскрыла глаза пошире, опустила подбородок, чтобы казаться ещё младше и глупее.
Хм. А здесь прямо рассадник интересных мужчин.
В глубине зала стоял брюнет в тёмно-коричневом костюме для верховой езды, в руке держал хлыстик и слегка похлопывал им по ладони. Гладкие волосы зачёсаны назад, но не видно ни следа воска, естественная причёска. И взглядом сверлит, почти как тот. Только у того были светлые пронзительные глаза, а у этого чёрные, как две маслины. И взгляд скорее удивлённый, чем подозрительный.
– Добрый день, уважаемый нейд, – я присела в книксене.
– Прошу прощения, что остановил. Не имею чести быть с вами знакомым, я не ошибаюсь?
– Не ошибаетесь. Я дальняя родственница хозяина, – мысль пришла внезапно. – Меня зовут Келина.
Первое попавшееся диомейское женское имя.
– Нейди Келина дин Ланнверт?
Дин Ланнверт! Очевидно, это фамилия хозяина дома, моего похитителя, судя по приставке «дин». Её даровали выпускникам магических академий, у которых не было собственного титула.
Вот только его фамилия мне, к сожалению, ничего не говорила. Впрочем, неудивительно, я не жила в Диомее уже много лет.
Я кивнула. Опустила взгляд, делая вид, что смутилась. Впрочем, под горячим восхищённым взглядом я и впрямь немного смутилась. Слишком давно не выходила в свет и не общалась ни с кем, кроме родных.
– Нейди направляется на прогулку? Я могу составить компанию?
Идея вспыхнула, как молния.
– Я… я хотела бы поехать в город. Вы могли бы меня отвезти?
Он явно удивился, но, как полагается хорошо воспитанному нейду, ответил:
– Почту за честь.
Я рисковала, но мне казалось, это оправданный риск. Сама я отсюда не выберусь. Остановят, задержат, зададут вопросы, на которые я не смогу ответить.
В компании же этого нейда меня вообще не заподозрят, вот только нужно, чтобы ничего не заподозрил он сам. Но роль провинциалки я сыграю запросто.
Мы вышли на улицу, нейд попросил меня немного обождать – и пригнал огромный чёрный, блестящий, с ослепительно сверкающими хромированными деталями мобиль. Я чуть не ахнула. О мобилях я только слышала, их только-только начали выпускать в продажу.
И особняк, и этот мобиль явно свидетельствовали о том, что нейд дин Ланнверт, кем бы он ни был, обладает изрядными богатствами. Даже если мобиль принадлежит не ему самому. Но герб на дверце мобиля и изображение на дверях особняка – два льва на задних лапах, держащие щит с буквой «Л» – были идентичными.
Черноволосый нейд сам управлял мобилем. Управлял с лёгкостью, было видно, что это дело привычно ему. Поглядывал на меня, явно хотел начать разговор, но я притворялась, что полностью поглощена мягким ходом мобиля, его внутренней отделкой, красотами природы, величаво проплывающими мимо. Изо всех сил играла роль глуповатой восторженной провинциалки. А сама лихорадочно размышляла.
Моя идея сработала. Ворота поместья охранялись, но сопровождающий меня нейд лишь поднял руку, приветствуя охранников, и резные чугунные створки начали медленно раскрываться. На меня даже взгляда лишнего не бросили.
А потом мы выехали на дорогу, и, глядя на бескрайние, тянущиеся до горизонта поля и тёмную кромку леса по левую сторону, я снова возблагодарила святую Миену. Не иначе как покровительница осенила меня благодатью, заронив в голову мысль попросить незнакомого нейда отвезти меня. Иди я пешком, даже если каким-то чудом мне удалось бы выбраться за пределы поместья, я неминуемо заблудилась бы или попала бы в руки недобрым людям.
Что ж, моё спонтанное решение было удачным, теперь дело за следующим шагом. Нужно не молчать, а по возможности использовать ситуацию. Отец часто говорил, что тот, кто владеет информацией, владеет всем.
Я бросила взгляд в сторону нейда, наткнулась на поблёскивающий любопытством встречный, наивно улыбнулась и спросила:
– Вы друг нейда дин Ланнверта?
Тот улыбнулся:
– Можно сказать и так. Друг, соратник, приближённый. А вы? Гостите здесь?
– Да, я приехала издалека… – я опустила глаза. – Я на самом деле плохо знаю нейда дин Ланнверта, у нас довольно дальнее родство. Но он оказал мне услугу, позволив временно остановиться у него. Но хватит обо мне, давайте лучше поговорим о вас. Вы тоже маг?
Я была почти уверена в отрицательном ответе, даже не знаю почему. Он выглядел как человек, чьё оружие – пистолет, не магия. Надёжный, спокойный, большой, можно сказать, даже уютный. Он напомнил мне Айлеса.
Не то что тот, светловолосый, от которого за милю несло страхом, болью и смертью.
Но черноглазый нейд кивнул:
– Да, но и вполовину не такой сильный.
– О, – я скрыла удивление, сделала вид, что восхищена. – Магия – это же так чудесно! Вы, должно быть, так много знаете! А как… как же вас зовут?
Восторги наивной провинциалки вызвали у него усмешку. Я сама часто слышала, как с придыханием обсуждают чей-нибудь магический талант мои соученицы в пансионе, так что ляпнуть что-то в подобном стиле не составило никакого труда. И ещё мне не раз приходилось бывать на другой стороне, когда одна лишь твоя принадлежность к миру магов вызывает в собеседнике благоговение, так что я прекрасно понимала его усмешку.
– Моё имя Ард дин Койоха, нейди Келина. Я могу звать вас так?
– Если пожелаете. Но расскажите же больше о себе. Где вы познакомились с нейдом дин Ланнвертом? Учились вместе?
Выведать удалось не так много, но в данных обстоятельствах любая крупица была дорога.
Нейд дин Койоха охотно отвечал. Да, они действительно учились вместе, а ещё сражались вместе в Вандае, восстанавливая власть Диомеи на территориях.
Я помнила этот конфликт, он случился ещё тогда, когда я жила здесь. Отец говорил, туда сослали всё пушечное мясо из магических академий.
Как подобает провинциалке, я похлопала ресничками и восторженно выдохнула:
– О-о-о, вы настоящий герой!
Нейд дин Койоха довольно улыбнулся. Бросил на меня очередной взгляд, который задержался на лентах моего корсажа чуть дольше, чем это позволяют правила приличия.
Кажется, он не прочь приударить за родственницей «друга и соратника». Жаль, что маску Келины не получится сохранить. Было бы здорово встречаться с ним иногда и выведывать, что происходит в особняке дин Ланнверта.
– А… – очередной вопрос я задать не успела.
У меня вдруг застучало в висках, перед глазами заплясали чёрные пятна. Снова показалось, что я сижу на стуле в столовой, а вокруг расплывается, тревожа и туманя зрение, недужный запах адолеев.
Рядом раздался вскрик дин Койоха, мобиль занесло, я вытянула руки вперёд, неловко ударилась о приборную доску, хорошо хоть не лбом угодила. Что-то сине-голубое, светящееся, как блуждающие огни, пронеслось перед мобилем, вспыхнуло злобной радостью, и я услышала рычащий голос – или не голос, а мысль, переданную напрямую в сознание: «Нашёл-л!»
Мир вокруг завертелся, к горлу подкатила тошнота, всё тело стало как ватное, словно некто мгновенно высосал из меня всю энергию – и в следующий миг меня накрыла благословенная тьма.
Когда я пришла в себя, я испытала сильнейшее чувство дежавю. Я снова лежала на кровати в той же самой комнате с изящной мебелью и высоким, до пола, окном. Слава богам, на этот раз хотя бы не болела голова, но поднималась я всё равно осторожно. Села на кровати, повертела головой по сторонам.
Но нет, по сравнению с прошлым разом в комнате всё же кое-что изменилось. В окна светило закатное солнце – а на столике рядом с кроватью кроме графина с водой меня ждала сложенная пополам записка.
Я схватила её, развернула и словно услышала издевательский голос дин Ланнверта:
«Надеюсь, прогулка вам понравилась. Я не буду наказывать вас за побег, потому что считаю, он ясно показал вам: сбежать от меня невозможно. Но если вы ещё раз предпримете подобную попытку, предупреждаю: в следующий раз пощады не будет.
Сейдж дин Ланнверт».
Я смяла записку, чувствуя прилив неожиданного, но очень яркого гнева. Этот… похититель, преступник, убийца – ещё и подписался, словно показывая, что не боится разоблачить своё инкогнито.
Ну погоди, Сейдж дин Ланнверт. Ты ещё узнаешь, на что способна Тинна Амелис эс-Рейборн, единственная дочь графа Рейборна.
В этот момент, подогревая так и не оставившее меня ощущение дежавю, в коридоре послышались шаги. Я настороженно уставилась на дверь. А вот и стук – и опять деликатный, одними костяшками, два раза.
– Войдите, – крикнула я, не дожидаясь слов.
Дверь тихо отворилась. На пороге стояла горничная. Та же. Глаза покраснели и припухли, похоже, она долго рыдала. Но, по крайней мере, жива-здорова и по-прежнему выполняет свои обязанности. Мне почему-то стало легче, что её не сильно наказали за мой побег.
– Его сиятельство ожидает вас на ужин, – поклонившись, сказала горничная.
Во рту у меня пересохло, сердце бешено застучало. Кровь прилила к лицу, и я рассердилась на себя и на проклятого мага, вознамерившегося играть со мной в кошки-мышки.
Поднялась с кровати, стараясь сохранять невозмутимое выражение лица:
– Что ж, ведите.
Я думала, ужин состоится в той же столовой, в которой меня допрашивали днём, но мы отправились совсем другой дорогой. Спустились по лестнице на один пролёт и, судя по виду из окон длинного просторного коридора, сейчас шли в другое крыло здания.
– Куда мы идём? – я почти не надеялась на ответ, но всё же спросила.
– Его сиятельство ожидает вас в своих покоях.
Этого ещё не хватало. Я встревожилась. Ужин в личных покоях мужчины? Ещё и наедине?
Учитывая то, что он считает меня содержанкой, выглядит более чем фривольно. Надеюсь, он не посмеет распустить руки.
Когда мы добрались до места, мне стало ещё больше не по себе, стоило только войти и оказаться в таинственном интимном полумраке. Только низко опущенная люстра горела над столом, вся остальная часть помещения скрывалась в темноте.
Дин Ланнверт шагнул мне навстречу, овеяв ароматом мужских духов. Безукоризненно вежливо протянул руку. Слава богам, запах адолеев чувствовался не так сильно на этот раз. Возможно, я просто привыкла. Но всё равно стало тревожно, и я с трудом подавила желание отступить (а лучше и вообще – убежать).
Скрывая напряжение и страх, опёрлась о его локоть, позволила подвести себя к столу.
Он усадил меня в кресло, но не спешил отодвинуться, стоял так близко, что я чувствовала жар его тела и какую-то давящую, пугающую ауру. А ещё смущал его слишком пристальный, наглый взгляд.
– Можешь идти, – сказал он горничной.
Грудную клетку сжало тугими кольцами. Так я и думала, мы будем ужинать совершенно наедине. Если он посмеет, я закричу. Я стану бороться. Я… пусть я и в полной его власти здесь, я не стану безвольной добычей.
За горничной тихо закрылась дверь.
– Расслабьтесь… Келина, – с насмешкой сказал дин Ланнверт. – Я не наброшусь на вас. Не имею привычки подбирать объедки с чужого стола.
Облегчение, смущение от того, что он угадал мои мысли, и злость на его слова смешались в моей душе. Я сжала челюсти. Нет, он не выведет меня из себя.
