Анна Константинова
Спирас. Книга 1
В мыслях он все еще находился у Императора. Все еще демонстрировал свою душу, выворачивал ее напоказ. Вернее, ее насильно выворачивали. А еще он вдруг почувствовал себя куклой, марионеткой. Он видел такие однажды. Мастера дергали их за ниточки, чтобы деревянные человечки казались живыми. Почему-то это выглядело забавно.
– Аластер, – спокойно позвала Цесаревна, склонив голову набок. – Теперь, как полноправному жителю Адаманта и моему Другу, тебе будет присвоен очередной ранг, второ-серый. После бала Последнего Захода Солнца ты будешь обязан использовать его.
Она приправила свои слова легкой улыбкой.
Вероятно, она думала, что поднимает Аластеру настроение, обычно у нее это получалось. Ему достаточно было просто увидеть ее улыбку, как сердце пускалось в пляс от радости. Она так редко улыбалась, а он так хотел сделать ее счастливой. Но сегодня сердце осталось на месте.
Аластер хотелось подойти к Цесаревне, взять ее за руку и прошептать: «Мне тошно! Что мне делать?»
Но вместо этого он произнес:
– Знаешь, ты очень похожа на отца.
– Интересно. Чем же?
– Думаю, неосознанно, ты копируешь его манеру поведения, мимику… ты смотришь на мир его глазами… Представляешь, он знает, что мы общаемся с господином Ферроу. И знает давно. Он сказал, что только это и поддерживает опыт. Я поразмыслил над сказанным. Он с самого начала говорил, что присутствие Ферроу здесь – это эксперимент, и мы с тобой каким-то образом стали его главным условием!
Но Аластер не нашел в глазах Элизавет ужаса или даже легкого удивления и понял…
– Ты знала?
– …
– Ты знала о том, что Император в курсе нашего общения с Ферроу… Почему не сказала?
Элизавет, впервые за годы, что он стоял у нее на должности Друга, не выдержала его взгляда и отвела свой.
– Я не хотела, чтобы ты знал. Это было лишнее…
Аластер встал.
– Позволь, я посещу комнаты своей семьи. По возвращении в Адамант я еще не навестил их.
Элизавет коротко кивнула.
Медленно перебирая ногами, Аластер подходил к своему дому. Это были всего лишь комнаты, выделенные Императором его семье, но он всегда называл их Домом, ведь там он вырос.
Он так долго ждал настоящее гражданство, официальную должность, и вот, наконец, дождался. Только он всегда представлял себе, что будет счастлив в этот момент. Он не хотел показываться родителям в таком состоянии. Хорошо, что в это время они оба были на службе, а к вечеру он успеет привести мысли в порядок.
В прихожей его встретил Винсент.
– Молодой господин, с возвращением…
– Да, Винсент, добрый день. Ты не возражаешь, я очень устал, так что…
Аластер открыл дверь гостиной. Родители сидели в креслах перед камином.
… почему они здесь?
Аастер тут же изобразил на лице поддельную наисчастливейшую улыбку.
– С возвращением, сын! – провозгласил отец, поднимаясь со своего места и пожимая протянутую руку.
Матушка тоже улыбнулась и поцеловала сына в щеку.
– Я велю накрыть стол.
Что-то не так, они должны быть на службе… что-то случилось!
– Аластер, все в порядке? – отец посмотрел на него с беспокойством.
Что это, отец, эмоция? Прекрати, попадешь в немилость…
– Конечно. Все более чем прекрасно, ведь из путешествия я вернулся с радостной вестью.
Отец поверил. Он вернулся в кресло и… улыбнулся матери. Аластер быстро оглядел комнату – ничего ли не изменилось, все ли на своих местах?
На столике перед камином лежал распечатанный конверт. Они получили какую-то весть. Что это за весть, после которой можно не ходить на службу?
Аластер присел на небольшой третье-серый пуф рядом с креслами родителей. Раньше, очень редко, но так случалось, что он заставал родителей вечером в этой комнате, и порой ему удавалось пристроиться рядом. Раза два или три всего, но такие вечера ему казались самыми счастливыми. Когда он вспоминал детство, на ум всегда приходили именно они.
– Что же это за новости? – поинтересовалась матушка.
– Отныне вы можете не беспокоиться за мое благосостояние и положение, ведь с сегодняшнего дня я полноправный гражданин Адаманта.
В глазах родителей Аластер уловил и радость, и гордость. И тут произошло такое, чего Аластер еще никогда не видел от своей матери, такой суровой и благовоспитанной. Она склонила голову, даже немного сгорбила плечи и шумно выдохнула:
– Фух!
Аластер, как и отец, были поражены. Матушка поняла, что сделала, и быстро вернула голове и осанке привычное состояние. Повисла неловкая пауза.
– Это действительно прекрасная весть, – улыбнулся отец и вновь пожал Аластеру руку. – Особенно в свете ближайших событий.
– У нас для тебя тоже радостная новость, – сообщила мать.
Ее лицо приняло былое невозмутимое выражение, но Аластер уже никогда не забудет этого «Фух!». Холодными зимними ночами оно будет греть ему душу и сердце.
– В этом году нам выпала великая честь.
У Аластера похолодело в груди.
– Пожалуй, чем рассказывать, я зачитаю письмо, оно пришло сегодня утром.
Отец вынул из заранее подготовленного конверта лист белоснежной бумаги и начал читать:
«Уважаемые господин и госпожа Рикмор, смеем уведомить, что приказом № 933 от 30.12.1959 года, ваше гражданство княжества Адамант изменено на почетное звание: «граждане княжества Эмбер». За сим прикладываем приглашения на бал в честь Последнего Захода Солнца, где Его Божественное Величество Император Кирас Кардер лично объявит вам свою волю. Искренне поздравляем и желаем всего наилучшего».
Отец закончил читать, в комнате повисла оглушительная тишина.
Первая реакция Аластера была, конечно, официальной. Возможно, что именно она и была правильной. Он произнес, склонив голову ровно настолько, насколько требовала данная ситуация и позволяла неформальная обстановка:
– Я так счастлив. Я по-настоящему вами горжусь. Это то, к чему я буду стремиться всю жизнь и когда-нибудь достигну.
Он еще не до конца позволил себе осознать происходящее и поэтому держался.
– Настоящее счастье – это то, что мы оставляем тебя полноправным, полноценным гражданином Адаманта. Никто и никогда не сможет тебя ни в чем упрекнуть, – заметила мать.
– Мы так гордимся тобой, сын. Нет чувства приятнее, чем хорошо выполненная работа и гордость за своего ребенка. Думаю, завтра у нас не будет возможности побеседовать. Подготовка к балу, ты будешь занят поручениями Цесаревны, затем наше отправление… наиболее оптимальный вариант – это проститься сегодня. Мы можем сейчас сказать друг другу слова прощания.
Вот тут он и не выдержал. Поднялся и с улыбкой произнес:
– Прощальные слова… Я не силен в этом. Хочу сказать только одно. Спасибо, что подарили мне жизнь, полную невыносимых тягостей, а теперь бросаете.
Аластер сглотнул… Неужели, он действительно такое сказал?
Но родители не выглядели удивленными.
– Аластер, в нашем мире все очень непросто. Но кое-что мы хотим тебе оставить…
Матушка замолчала, подбирая слова, и фразу подхватил отец:
– Сын, мы семья. В Адаманте, ты знаешь, много семей. Мужчины и женщины вступают в брак, если хотят, а если не хотят, то живут всю жизнь одни. Мы сотню лет прожили с твоей матерью, не узаконивая отношения, и еще сотню лет как муж с женой, но этого нам было мало, почему-то нам этого не хватало… За тебя мы боролись. За право на тебя мы отдали очень много.
– Будь добр, никогда не забывай об этом. Когда-то я уже сказала…
– Заботиться о ком-то без видимой на то причины, без выгоды для себя, настолько же бессмысленно, насколько прекрасно, – повторил Аластер фразу, когда-то сказанную матерью. – Я не понял этого тогда, не понимаю и сейчас.
Он вспомнил суровые уроки отца, вспомнил вечно недовольное лицо матери. Все детство ему казалось, что он в тягость своим родителям. И зачем, зачем нужно было рожать его в мире, где слово «семья» уже ничего не значит? Зачем пытаться играть в старые, давно мертвые игры?
– Мы не просим пока понять, – прошептала мать. – Просто помни о нас. Возможно, когда-нибудь потом, ты поймешь.
Аластер поклонился.
– Покоя на златоносных берегах. Счастья и грядущей встречи, – проговорил он.
Родители встали и поклонились в ответ. Это было традиционное прощание с теми счастливчиками, что удостаивались покоя на Эмбере.
Ничего более не сказав, Аластер ушел в свои покои.
В нем бушевала абсолютно новая для него эмоция – бешенство. Однако в ту секунду он сам не мог бы объяснить, что именно его настолько сильно рассердило.
Возможно – то, что он не понимал странной философии родителей и считал, что они сами ее не понимают. Или то, что он не успел им что-то доказать? Или то, что они смеют его бросать? Что он останется один? Что больше никогда их не увидит? Что, несмотря ни на что, он любит их, а они его бросают?
Аластер со всей силы ударил кулаком по стене, закрыл глаза, и перед ними тут же раскрылись объятия бабушки… человек, лишенный потенциальных лет жизни, как сломанная кукла упал у ног Императора… а живая картина господина Ферроу показывала белоснежный Храм – прекрасный снаружи и гнилой внутри.
Глава 12.
02.09.2016 г.
Первый мир, Княжество Цирит
10:46 (Пятница)
Деймос
Люди предсказуемы. Они любят, когда их хвалят. Им нравится, когда вслух говорят то, что они сами думают, и еще они любят бунтарей.
В целом, Деймос предполагал, что эффектный побег с урока не вызовет у однокурсников негатива, однако такой яркой положительной реакции ожидать не мог. О чем это говорило? О том, что полубезумная бабка за оставшуюся часть урока всех просто достала. На самом деле, ее полезно показывать людям. Ненависть к прежнему режиму гарантирована! Быстро и качественно.
Когда братья зашли в кабинет номер семнадцать, их встретила бурная волна одобрения:
– Ну вы даете! – это кричал плотный задиристый Карл. А ведь всего час назад был готов с ними драку затеять. Рожа красная – похоже, ему больше других от Горгашмыги досталось.
Деймос усмехнулся про себя. Пацан оказался несложным вариантом. Найти, против кого вместе дружить, и проблем не будет. Этого Карла он бы поставил на роль военачальника. Такой не станет задавать много вопросов, но будет рьяно выполнять указания того, кому доверят.
– Так с этой кардеристкой и надо! – а это воскликнул тощий очкарик.
Ух ты! Только что чуть сердечный приступ не схлопотал, а туда же – вякает. Этому лучше общаться с книгами, чем с живыми людьми. Работа в архиве или с документами – то, что нужно.
– А вы из Эмбера, оказывается, нормальные… Кстати, лекцию, когда перепишите, мне тоже дадите?
Вот еще один тип. По виду – пофигист. С таким, если и работать, нужно постоянно перепроверять. Он любое поручение либо забудет, либо забьет на выполнение, либо запорет. Коли уж он у этой зверюги на уроке не писал…
– Меня, кстати, Ханс зовут.
– Привет, очень приятно, а мы…
– Да, я знаю. Никогда больше не буду об эмберцах думать плохо.
Ну, вот и ладушки.
– Вы такие смелые… – пропела Верона.
А вот ее он бы поставил на должность… Деймос даже не придумал сразу. Подсылать к несговорчивым послам, что ли…
Одноклассники все обсуждали их подвиг, а Деймос продолжал свою любимую игру – назначал их на должности. Так он делал практически с каждым новым человеком. Наблюдал, давал характеристику, придумывал местечко, а спустя некоторое время уточнял первое мнение и делал вывод – туда ли отправил.
В последнее время он ошибался все реже. А вот раньше случались проколы. Лет в шесть на него произвел сильное впечатление один новый лакей. Видный мужчина с громким голосом и уверенной поступью был просто идеальной кандидатурой для первого советника, однако уже три дня спустя Деймос увидел, как тот валяется пьяным прямо в лакейской, и понял, что надо смотреть на поступки людей, а не на их внешность. После этого случая он никогда не делал выводы сразу, ждал, когда люди проявят себя.
А вот Аврору он почему-то классифицировать не стал… не захотелось, и все. Или места подходящего для нее не нашлось?
Деймос беспечно улыбался направо и налево, знакомился с одноклассниками, запоминал имена – это очень важно. Даже брат выглядел более-менее довольным. Ну еще бы! Он же завтра собрался на махач… Дурацкая затея, но придется вписываться и лезть на рожон. Только для того, чтобы выгулять Люция. Полный тупизм, но сейчас необходим.
«О, не волнуйся… только попроси, я все устрою…»
Так, кого мы еще не классифицировали? К счастью, класс у них был довольно большой – семнадцать человек. Деймос понимал, что начал халявить. Он пока еще не узнал этих подростков, поэтому выводы не могут быть верны. Однако до начала урока он успел сформировать себе кабинет министров и нашел пару отличных сантехников.
Просто игра… Это его отвлекало… Да где же этот несчастный препод? Уже пять минут, как вдалеке прохрипел отвратительный школьный звонок, а учителя по откатам все не было.
Деймос огляделся по сторонам и встретился с глазами с Алисой, которая опять села сзади. Она протянула ему тетрадь и пояснила:
– Конспект по истории.
Деймос тепло улыбнулся, вполне себе искренне. Вот тип людей, который он по-настоящему ценил. Мало слов и много дела. Алиса нравилась ему все больше. Не как девушка, а скорее как сестра.
Тут дверь кабинета наконец-то открылась, но зашел вовсе не преподаватель, а вездесущие дети. Несчастные, убиенные внуки безутешного дедули… Деймос еще раз улыбнулся, когда вспомнил крышу, легкий ветерок и врущую ему Аврору.
Дети же деловито подошли к Алисе. Теперь на них были фуражки с козырьками и сумки через плечо. Кажется, лет пятьдесят назад так выглядели почтальоны.
– Вот, держи! – объявил мальчик и сунул Алисе в руки конверт.
– Спасибо… – опешила она.
Детишки ускакали, а Алиса очень серьезно начала читать письмо. Заметив, что Деймос по-прежнему на нее смотрит, она быстро заулыбалась:
– Ой, как здорово! Мой дядя в субботу будет в Цирите, предложил встретиться. У нас же завтра, кажется, выходной.
Он понимающе покивал. Дядя, значит. Бывает. А улыбку эту Деймос знал, он сам так часто улыбался. Это маска, а не улыбка. Ладно уж, все имеют право на секреты.
– Двенадцать минут с начала занятия! – воскликнул очкарик, которого недавно распределили в архив. – Откаты – это практически самая важная дисциплина. Где его носит?
Деймосу тоже хотелось, чтобы преподаватель объявился. Ему срочно нужно было отвлечься, занять мозг. Иначе Она обязательно начнет шептать.
– А ты не боишься, что опять какая-нибудь Горгашмыга появится? – громко спросил Деймос.
– Ну, вы же ее сразу на место поставите, – промурлыкала Верона, накручивая на палец косичку.
Деймос украдкой глянул на Алису. У той каждый раз, когда Верона открывала рот, поджимались губы.
Преподаватель объявился, опоздав на двадцать минут. Это был невысокий, но представительный мужчина в фиолетовом костюме. Взъерошенные волосы только-только тронула седина, лицо помятое. Складывалось впечатление, что с утра его уже сильно потрепало… или это остатки вчерашнего? Интересный человек, будет любопытно найти его слабости. Хотя и не слишком сложная задача. Такие люди слабости обычно не скрывают, а выпячивают вперед, делают частью своего имиджа.
– Всем доброе утро, товарищи тунеядцы, лентяи и бестолочи. Ну что, как дела на втором… курсе… Не понял, годики, вы что тут забыли? У меня первая пара с вашими старшими товарищами. Давайте, выпинывайтесь, и побыстрее.
Класс начал переглядываться, и один паренек выразил общую мысль:
– Но, вообще-то, сейчас уже второе занятие идет.
Преподаватель, развалившийся за своим столом, нахмурился и поднял к глазам карманные часы.
– Эвано как! Ничего себе, а я думаю, чего это так хорошо проснулся. Оказывается, на час позже. И что же мне с вами, зеленопузыми, делать… в карты есть, кто хорошо играет?
Не послышалось? Этот преподаватель только что спросил, не играют ли они в карты!
– Только не надо так – типа, масти знаю, значит, я уже игрок. Нет, серьезно, есть любители?
Деймос любил играть и считал, что у него это неплохо получается, но раскрывать свой расклад на первом ходу? Кто же так делает?
– Чет вы тухлые какие-то. Ладно, пес с вами, ребятушки. Какое было первое занятие?
– История.
Преподаватель закивал.
– Значит так, с места в карьер. Ну, и как вам госпожа Горгаш, наша любимая Горгашмыга?
Интересный тип… секунду… глаза бегают слишком быстро, губы все время пересыхают… нервозность и недосып. Вопрос, играем ли мы в карты… Понятно! У него игромания. Может быть, даже зависимость. Сейчас настроение хорошее – значит вчера ему повезло. А как проиграется – будет в депрессии. Как же он преподавать-то может?
Остальных учеников ничего не смущало, они наперебой начали жаловаться на историчку. Нормальное дело. Нашли добренького препода, дурачки!
– Ну что ж, поговорили, а теперь надо и поучиться… Ну-ну, немного придется. Меня зовут господин Лудо. Мы с вами будем изучать откаты. Теорию и практическую отработку. Так, с чего начать загружать ваши девственно чистые умы? Начнем с начала. Вы, вообще, знаете, куда попали, на кого здесь учат? Руку опусти! Расскажу, потом пойдешь в туалет, – кивнул господин Лудо заучке, который после вопроса тут же выкинул руку.
– Будете здесь учиться три года. Первый курс – общие знания. На втором выбираете специальность, а на третьем готовите диплом – какую-то большую и важную… ха-ха… работу по выбранному направлению. Тут обучают погодных волшебников, целителей и, как это ни смешно, искусствоведов. На погодников учиться легче всего, да и потом распределение нормальное. На целителей – смотрите сами, специальность, конечно, важная, но там придется прям учиться… не всем подходит. А искусство – это вообще выше моего понимания. Что еще рассказать вам?..
Деймос видел на своем веку множество учителей. И сейчас он понял ясно – преподаватель к занятию не готов и просто тянет время. Вполне эффективно, кстати. С учетом его опоздания уже почти половина занятия прошли.
– Да, рад поприветствовать наших друзей из Темного Царства. Ничего, что я так выражаюсь? Ребята, без обид. Так чего вы к нам приперлись из самого Эмбера? Я всегда говорил, что это ваше «Сияние чистой магии» – отстой. У нас лучше, правда? Ха-ха…
Деймос и Люций кисло улыбнулись.
– Вот, кстати, насчет откатов, на примере Эмбера расскажу. Откат – это, знаете ли, самое главное в магии. Можно иногда так намагичить, что потом будешь за голову хвататься… или за арбуз – что там у тебя после отката останется… Вот вам элементарный пример. Кто-то когда-то еще в далекой древности решил создать в Эмбере солнечные цветы, эдакие нескончаемые солнечные мешочки получилось. Да только откат тяжеловат оказался – цветы теперь все солнечное излучение и поглощают, а на небе его нема. Ну да ничего, народ приноровился…
Деймос почувствовал напряжение со стороны брата. Люций не допустит, чтобы о священных цветах Эмбера говорили «нескончаемые солнечные мешочки». Ни одному эмберцу это, конечно, понравиться не может, как бы братишка не взбрыкнул опять! Деймос поднял руку и, не дожидаясь разрешения, поднялся.
– Простите, господин Лудо, я попрошу не говорить так о священных золотых цветах. Для нас это не просто растения, а некая реликвия. Хотя вы, несомненно правы, отличный пример неудачного отката.
Господин Лудо закатил глаза. Но это было лучше, чем психоз Люция.
– Надо же, какие мы нежные. Прям как профессор Горгаш, она тоже слышать про это ничего не желает. До сих пор верит, что ваше княжество – это место, где появился Бог, и что Эмбер просто ослеп от его величия.
По кабинету прокатился смешок. Верить в старую религию сейчас, и правда, было смешно.
– Ладно, продолжим. Примеров откатов можно привести миллион. Хотя бы еда, которую вам готовят. Кастрюля на плите нагревается, а рядом холодильник…
– Охлаждается, – повторили все хором то, что знали еще с глубокого детства. Когда родители впервые детям объясняли как устроен мир – почему ветер дует и кто покрасил траву в зеленый, они почему-то обязательно приводили именно этот пример: энергия – она повсюду, в виде тепла в том числе. Если ее извлечь из одного места – там станет холодно, а потом поместить в другое – вот тебе и чаек вскипятился… Ну, дальше там шли сложные расчеты с использованием слов «теплоемкость», «масса» и «я в твои годы уже все эти формулы знал», и большинство детей переставало что-либо понимать, но то, что холодильник и плита – эта такая стандартная кухонная пара, соединенная магией, все, конечно, знали.
– То есть, магия окружает вас в самых простых бытовых вещах. Откройте-ка тетради, запишите определения. Я прекрасно понимаю, что вы сюда поступили не потому, что с детства офигенные способности проявляли, а чтобы хоть куда-то деться, поэтому начнем с основ.
Магия – это контролируемое изменение процессов, происходящих в материальных телах, которое использует закон событийного и материального равновесия… Успеваете? Пишем дальше. Равновесие – это самое главное. Как известно, ничто не берется из ниоткуда и не исчезает в никуда. Если где-то прибыло… эм-м… воды, энергии, здоровья или красоты, то где-то, соответственно, убыло. И наоборот. Все просто. Откат – это вторичное действие, которое компенсирует первичное и служит к общему равновесию системы. А кто знает, в чем заключается главная цель мага?
– Не получить себе арбуз вместо головы! – крикнул кто-то сзади. Все, разумеется, заржали.
– Именно! – восхитился учитель. – Крайне тонко подмечено. Но это на втором шаге. Сначала маг активизирует процесс, запускает его, а потом направляет откат в заранее определенное русло. Давайте на примере. Предположим, вам нужно потушить небольшой локальный пожар – корзина для бумаг у вас, возможно, загорелась. Хороший маг при этом возьмет воду из близлежащих предметов и перенесет ее к месту возгорания. Если все прошло удачно, то мы получим лужу на месте потушенного огня, а как откат – уменьшение влажности в воздухе в радиусе пяти метров до некритических значений и, максимум, завядший цветок в горшке, поблизости.
Все захихикали.
– Маг среднего уровня… так скажем, троечник, может получить на полу большую лужу и засохшие цветы во всем здании, а неудачник… Эхм-м, возможно, устроит на этом месте небольшую пустыню, в центре которой, правда, возникнет живописное озеро. А вот маг-отличник сделает так, что и огонь погаснет, и в качестве отката в соседнем помещении у прачки белье высохнет побыстрее. Поэтому-то мы и учимся магии, прежде чем начинать ею пользоваться… Что тебе?
Верона, не поднимаясь с места, начала с жаром рассказывать.
– А я слышала, что лет пять назад один такой неудачник из Управления Погодой устроил откатом настоящее торнадо, которое уничтожило массу домов и ферм. А он должен был всего лишь обеспечить штиль на празднике Дня Цвета. Прикиньте!
Учитель явственно смешался.
– Знаете, на самом деле при практической работе часто возникают…
– А я слышал, что тот маг просто заявил, что дотянет откат до Вюрцитских ветряных мельниц, чтобы польза была, но потом что-то не вышло.
– Это уже ближе к правде…
– А мой батя рассказывал, что тот придурок на деньги поспорил…
– Так! Все! Хватит базар устраивать! – рявкнул господин Лудо неожиданно резко. – Все знают эту давнюю историю, поэтому нечего ее вспоминать. Давайте-ка я лучше расскажу вам о единственном исключении из общего правила магии, которое существует, как раз, в княжестве Эмбер.
У Деймоса возникло четкое ощущение, что учитель просто решил переключить внимание учеников. Ну конечно! Единственная и неповторимая, магия дома Винтер – это же так захватывающе!
– Так вот, единственное известное исключение – это семейная магия княжеского дома Винтер, которую по традиции называют Магией Тьмы. Ее уникальность в том, что она, якобы, не требует отката… во всяком случае, видимого.
Шансов, что Люций это выдержит, оставалось все меньше. Дальше всегда все начинали рассуждать о странной преемственности этой Силы, о ее наследовании в пределах одной семьи, это так оригинально, потому что обычная магия вообще никак не наследуется, ведь это и не дар вовсе, а просто умения и знания… Однако господин Лудо закончил свою речь необычно:
– Хотя, как по мне, это явление просто не до конца изучено. Не может откат отсутствовать совершенно. Возможно, он просто протекает особенным образом – не таким, к которому мы привыкли.
Деймос просто замер. Вот так игроман! Да он вовсе не идиот, даже если пять лет назад и устроил тот самый переполох с торнадо. Он гений! Единственный догадался… хотя нет, второй. Ведь есть же еще господин Рикмор.
А у гения как раз закончилось желание работать.
– Что вам еще на данных порах рассказать?.. Сорок минут осталось… Ну ладно-ладно, вижу, что вы устали. Сидите, читайте первый параграф учебника, я чуть позже подойду. Кстати, чуть не забыл сказать, у нас тут основной вид занятий – это самоподготовка. То есть, хотите чему-нибудь научиться – учитесь. Не хотите – извиняйте, останетесь бестолочами, но не переживайте, тут таких больше половины. Все, молча сидите!
«Отлично, давай, еще поизучаем учеников…» – довольная, проворковала Она.
***
31.12.1959 год.
Первый мир, Княжество Адамант
11 лет до начала революции
17:15 (среда)
Аластер
«Почему этот праздник называется балом Последнего Заката?
Потому что после того, как солнце зайдет, оно больше никогда не поднимется для тех достойнейших, что сядут сегодня на судно и прибудут в прекрасное княжество Эмбер. Для них начнется вечная жизнь в покое и блаженстве. Те же, что придут на место отбывающих, дабы процветать под сенью божественного величия, с благодарностью должны принять из их рук свои первые годы жизни, ибо для тех, кого император избрал на церемонии Выбора, начинается долгая жизнь в Адаманте…»
Аластер задумался о том, как много знаний дала ему госпожа Горгаш. Практически про любое событие или памятную дату он мог сразу вспомнить самое важное. В этом-то и заключается хорошее образование… Хотя когда-то за этот конкретный урок он получил от нее двойку. Но вот – вспомнил же!
Огромный зал блистал золотом и белизной. Только самые досточтимые граждане Адаманта были приглашены на главное мероприятие года. Они пестрели всеми оттенками серого и блистали серебром в своих роскошных нарядах, но, разумеется, главными действующими лицами сегодня считались убывающие и ново-избранные. Новички с восторгом впервые облачились в серые наряды и чувствовали себя гораздо ближе к Божественному белому, чем были когда-либо в прошлой черной жизни. А для тех, чья жизнь теперь превращалась в вечную радость, был, впервые в жизни, доступен божественно-белый цвет. Правда, без золота.
Аластер смотрел на все это великолепие, улыбался поздравляющим его, обменивался любезностями и казался счастливым. На деле же на душе у него скреблись мерзкие твари. Он не хотел ни этой роскоши, ни этих улыбок! Он предпочел бы сейчас оказаться в каморке Ферроу, с ним и улыбающейся Элизавет. Хотя его и не отпускала мысль, что она все это время знала и врала ему… А, значит, тоже дергала его за ниточки.
Он старательно избегал родителей, не хотел сейчас думать о том, что солнце для них больше никогда не взойдет. Хотя это точно было глупостью! В конце концов, они переезжали в самое прекрасное и таинственное место во всем мире.
Аластер немного побродил по залу, пораскидывал вокруг искусственные улыбки, полюбезничал немного и почувствовал, что долго не выдержит.
– Как! И он здесь?.. – охнула досточтимая дама в семи-сером платье.
– Раньше он не появлялся на балу, – с таким же волнением прошептала стоящая рядом.
– Мне кажется, появление его здесь в черном цвете совершенно неуместно.
Аластер увидел предмет внимания дам. Виктор зашел с бокового входа и сейчас стоял черным, действительно, неуместным столбом в углу зала. «Как монстр, прокладывающий себе путь среди грязно-серого заснеженного поля» – пришло в голову Аластера странное сравнение.
– Тише, – вторая дама опасливо оглянулась, – не нужно так говорить. Появление Виктора уместно везде и всюду.
Первая дама выпила лишнего – понял Аластер – вот и позволила себе неаккуратную фразу.
Виктору отнюдь не казалось, что его появление неуместно, он стоял в своем углу и тихо наблюдал за толпой. Аластер понял, что, возможно, это именно тот человек, с которым ему сейчас хотелось бы поговорить. Когда-то давно, после первой в жизни казни, он уже чувствовал себя таким же запутавшимся, и Виктор тогда нашел для него подходящие слова… Интересно все-таки, что он тогда хотел узнать? Аластер до сих пор хранил ту маленькую, вырезанную из бумаги спиральку.
Уместно ли сейчас будет подойти к Виктору и побеседовать с ним? Имеет ли он на это право?
Зазвучали торжественные звуки фанфар, оповещая о начале бала. Аластер поспешил занять свое место среди счастливейших ново-избранных.
Церемониймейстер в третье-сером камзоле вышел на середину зала и объявил:
– Его Божественное Величество, великий Император, Ее божественное Величество, великая Императрица и Ее Божественное Высочество, великая Цесаревна!
Зал наполнился вздохами, шепотом и по-настоящему искренней любовью. Аластер взглянул на Цесаревну и не смог больше улыбаться, даже обычной церемонной, предусмотренной правилами, улыбкой.
Интересно, что же еще она скрывала?
Убывающие в Эмбер и избранные в Адамант двумя рядами построились в центре зала, друг напротив друга.
Император прошелся по получившемуся «коридору», даруя каждому свой Божественный взгляд. Никого не пропустили мудрые карие очи. Каждого оценили, каждому залезли в душу и расковыряли там самое больное… раньше Аластер использовал бы слова «прозрели все сокрытое на благо человека». Ему самому царственного взгляда досталось ровно столько же, сколько и остальным.
Боги прошли на свои места, и Аластер заметил родителей. Они стояли в белоснежной шеренге, прямо напротив. Они улыбались и провожали Императора восторженными глазами, как и все присутствующие. Справа и слева от Аластера трепетали в непривычных серых нарядах избранные счастливчики. Каждый из них потратил годы труда на то, чтобы заслужить право стоять здесь. Картины, скульптуры, музыка и стихи и дети, оставленные в Черном Городе – все во славу Императора.
Вот поэтому картины больше и не оживают!
Цесаревна… Элизавет, прошу, дай мне повод тебя простить. Умоляю, иначе я сойду с ума…
– Достойнейшие мои сыны и дочери! – провозгласил Император – Сегодня мы обновляем круг жизни, провожаем и встречаем. Взгляните же друг на друга, вспомните, как когда-то давно сами находились на этом самом месте, а другие – подумайте, что вам есть, куда стремиться и чего достигать. А теперь – церемониальное награждение.
Аластер заволновался. Он не знал, что сейчас должен делать, на инструктаже перед балом об этом ничего не говорили. Может, куда-то нужно идти? Однако вся шеренга ново-избранных осталась на месте, и к ним начали приближаться отбывающие. Аластер понял, что это было. К нему подходил отец, и в протянутой руке он нес небольшой белый флакон – годы жизни. Стоит выпить их, и на отмеренное время перестанешь стареть. Аластер испугался, что сейчас расплачется. Он не мог отвести взгляд от отца.
