Анна Константинова
Привет, Яга!
Глава 9. Неправильный кот и неправильные русалки
У лукоморья дуб зеленый;
Златая цепь на дубе том:
И днем и ночью кот ученый
Все ходит по цепи кругом;
Идет направо – песнь заводит,
Налево – сказку говорит.
Там чудеса: там леший бродит,
Русалка на ветвях сидит…
(Строки, для иллюстрации которых нельзя рисовать русалку с рыбьим хвостом)
Маленький Васька очень-очень торопился. Он никак не хотел слушать мои путаные объяснения про старичка в парке, так что в конце концов я сдалась и решила рассказ о непонятной встрече отложить. Ладно, будем считать, это подождет. Мы слишком долго искали способ вернуть его из детского возраста, чтобы теперь откладывать.
Когда все было готово к повороту, Шип быстренько сполз со стула и сграбастал недоеденные шоколадки.
– Ну, чой-то, почапали мы, значится…
– Ты куда? – окликнула я банника, который уже толкался в запертую дверь.
– Куды-куды, погуляю покамест, – буркнул Шип в ответ.
– А ну-ка стой! – Пришлось схватить мерзавца за шкирку. Из него посыпались конфеты, как из прохудившейся пиньяты. – Идем с нами! Васька на Той Стороне мяукать только будет. Мне одной искать? Вы даже не сказали, где это средство. И как его вообще применять?
– Да вроде все просто, – вмешался помощник, – Шип сказал, надо водицы испить.
– Опять водицы! Перепили уже! – Я тряхнула банника еще раз. – Ты достал меня!
– Он говорит, чтобы постареть, надо пить воду из колодца с Той Стороны, – объяснил наконец Васька этот «способ».
Я отпустила бородача, пропахшего шоколадом, и плюхнулась на стул.
– Думаешь, так можно? Она же вроде… мертвая.
– Получается логично, – Вася опять протянул мне палку. – Пошли скорее, надо рискнуть. В тот раз банник подсказал правильно, ты же меня спасла. Просто немного… перестаралась.
– Эй, советчик, – окликнула я Шипа. Тот как раз подобрал все свои сокровища и пытался с полными руками открыть замок. – Говори толком! Сколько ему надо пить, чтобы постареть ровно… лет на…
– Давай на пятнадцать, – предложил Васька.
– Ты же старше был! – удивилась я.
– Так будет лучше.
– Возраст, значит, не главное… или как ты там говорил. Ну-ну. – Меня насмешила двойная мужская бухгалтерия.
– Не нукай! Двадцать пять лет – это хороший возраст, сил много. Вдруг надо будет тебя вновь спасать.
Я дала помощнику подзатыльник. У меня богатый опыт общения с вредным младшим братом.
– Шип! Сколько ему нужно выпить грамм водицы, чтобы постареть на пятнадцать лет? – проговорила я, наблюдая, как шустрый банник справляется с засовом.
– Чой-то?.. Таво… Да тама…
– Ты еще про миллилитры спроси! – Васька подошел к Шипу, взял его за плечи, повернул к себе и проговорил с расстановкой: – Ты считать умеешь? Сколько глотков надо сделать, чтобы стать… взрослым, но молодым?
– Да чаво тама сщитать-то. Разок глотани, и будя! – проговорил банник неохотно.
– Не мало? – уточнил пацан.
– Ну дык, ище пей, коли мало. Чай колодец-то не убегёт никуды. От удумают жеш, щитай им все!
– Так, ясно, метод научного тыка, – проговорил Васька и обернулся ко мне. – Все поняла? Пошли!
– Эй, погоди! А пить ты где будешь – Там или Здесь? Надо или банку взять, или блюдечко. – Я хотела в этот раз спланировать все тщательно, не как обычно.
– Блюдечко?.. Бантик еще не забудь мне на шею! – Сердитый маленький помощник сейчас очень напоминал царапучего котенка. – Так справлюсь. Этого брать будем? Кажется, он не хочет.
Банник, услышав, что разговор опять зашел про него, начал тихонько подхрюкивать и стонать.
– Ну и пусть остается, – ответила я. – Это чучело теперь не успокоится, пока все не сожрет. Ты зачем ему дофига вкусняшек дал?
– Да обрадовался уж больно, когда он рассказал про то, как меня… повзрослеть, – объяснил Васька, – ну и подарил все сразу.
– Ясно, повзросленец! Будешь потом стоматолога здесь искать и объяснять, чего это деточка у тебя такая бородатая…
Мир с Другой Стороны встретил нас тишиной. Тут как будто останавливалось все. Прекращались споры, а проблемы выглядели глупыми, не стоящими даже мысли. Я чувствовала, что начинаю принимать это спокойствие. Ощущение пугало, но здесь даже испуг был немного отстраненным.
Мы вышли из домика. Пока моя старая голова соображала, в какую сторону надо идти к колодцу, Васька-котенок шустро куснул меня за ногу и побежал между стеблями высокой серой травы, хвостик кверху, обходя дом в нужном направлении. Пришлось ковылять следом. Преклонный возраст иногда причинял кучу неудобств.
Колодец у засохшей березки здесь выглядел старым, нет – старинным или даже древним. Камни основания почти искрошились, добрая половина валялась рядом, будто колодец пытался разбежаться сам от себя. Навес давно сгнил, а ведро валялось на земле, к нему тянулась потертая грязная веревка.
Мы с Васькой обошли источник кругом, затем я все-таки решилась заглянуть внутрь. Из гулкой темноты пахло водной свежестью, точно так же, как и на Светлой Стороне. Мой котеночек вскочил на один из камней и начал мяукать. Какой он все-таки тут был хорошенький! Жалко, что бантика нет.
– Васюнь, ты осторожно! Лапочку не порань!
Я попыталась его нежно сграбастать, но котик в ответ зашипел и прыгнул к ведру. Место казалось все более чудесным. Даже домик отсюда выглядел не такой развалюхой, как обычно. Я схватила ведро, проверила, крепко ли привязано, и кинула в колодец. Вытаскивать пришлось руками, перехватывая веревку, но это оказалось вовсе не сложно.
Вода плескалась на дне ведра – манящая, темная. Вроде похожа на ту, светлую. Я нашла углубление, выщербленное в старом камне, и тихонько плеснула в естественную мисочку странной влаги. Мой котюнчик осторожно склонился над лужицей, и оттуда, из-под блестящей поверхности, к нему потянулась еще одна кошачья мордочка. Василий долго вглядывался в нее.
Пришлось присесть рядом на камень. Смотреть, что покажет мне эта вода, совершенно не хотелось. «…Темная прелесть дарит да думы смущает, однако можно у ней узнать то, что в душе глубоко лежит» – вспомнилось вдруг. Интересно, какие у Васьки видения? Прям засмотрелся! Не удержавшись, я тихонько дотронулась до теплой пушистой спинки. Котенок вздрогнул и оторвался от своего отражения. Затем он аккуратно лизнул разок блестящее зеркало.
Все дальнейшее произошло слишком быстро. Мне показалось, будто перед глазами сменили картинку. На месте котенка вдруг оказался Вася-ребенок, стоящий на четвереньках, потом опять котенок, затем кот побольше, мелькнул подросток лет пятнадцати, таким я его не знала, снова кот и сразу Васька-старшеклассник. Мелькание все ускорялось, передо мной проносились его годы. Только с ужасом подумалось, а вдруг много глотнул, как все наконец остановилось. На корточках перед быстро высыхающей лужицей сидел парень. Вроде Васька, волосы его. Я не верила, что у нас все получилось. Хотя почему же? Я и не сомневалась, что у нас все получится!
Мой выросший помощник плюхнулся рядом на землю и шумно выдохнул воздух. Его изрядно трясло.
– Дурь какая-то! Никогда больше… Это совсем… Нафиг!
– Да уж! – понимающе протянула я, во все глаза разглядывая нового Василия. Придется ему опять одежду делать – старая оказалась мала и разлезлась по швам. Когда пришлось переходить на детский гардеробчик, он справился сам, но теперь можно будет предложить ему свою помощь и нарядить как-нибудь… поинтереснее.
На вид возраст получился как по заказу, вроде около двадцати пяти. Во всяком случае, намного моложе, чем в начале нашего знакомства. Интересненько у них тут все… или у нас? Мне срочно захотелось объяснить Васе, какой он молодец, что Шипа послушал, да и банник умница, и домик у нас чудесный, даже с Темной Стороны.
– Слушай, ты просто молодчина, – успел сказать первым мой новый-старый помощник. Голос у него тоже стал моложе. – Вы оба спасли меня! А еще ты очень… красивая. Даже здесь. Правда! – Он взял меня за руку, его ладонь была горячей и мягкой.
Я бы зарделась, наверное, от похвалы, но старые щеки оказались к такому не способны.
– Да нет, это ты – прям герой, спас меня от оборотня. А потом я, знаешь, бегала и бегала… Зато дождь остановила! Сумела, представляешь, в первый раз. Вот.
– Да уж!
Мы посидели еще немного, потом вылили остаток воды из ведра назад и пошли к домику. Напоследок я наклонилась над разрушенным колодцем, почувствовала темную воду в далекой глубине, и в голову тут же пришло, что мне срочно надо увидеть Шипа – сказать, что он самый лучший банник на свете и что его совет нам здорово помог. Вот еще бы сделать для него что-нибудь хорошее…
Перевернув мир быстренько в обратную сторону, я сломя голову бросилась из дома, чтобы найти моего дорогого банника. Он сидел под ближайшим кустом, измазанный шоколадом. Бородатая моська выглядела смешной и милой. Фантики за это время он аккуратно распрямил, разгладил и разложил на травке.
Я схватила своего прекрасного советчика и тряхнула так, что из него опять вывалилась конфетка. Последняя, наверное.
– Шипчик! Ты такая умничка! Ты самый красивый и самый бородатый! Мы тебе… ужасно благодарны, правда. Я теперь твой должник! Или должница, не важно, в общем, люблю тебя! Ты у нас самый лучший. Я даже в баню схожу… потом, ладно?
Банник удивленно моргал бесцветными ресницами. Чувство эйфории почему-то быстро проходило, как будто из меня песок высыпался. Я отпустила перемазанное чудище и плюхнулась рядом на траву. Шип выдернул из-под меня яркую бумажку.
– Ну, чой раздухарилась-та, – забубнил он, как всегда коряво. – Должник, гришь? Ладничка, сочтемся как-нить! Васька-та помер, чай?
– Да нет, ты чего, жив, конечно, – возмутилась я. – У нас все получилось. Он…
Я посмотрела на крыльцо. Из распахнутой настежь двери тихонько вышел огромный черный котище. Не сразу стало понятно, что же произошло, но ужас от этого зрелища был физически-ощутимым. Он полз от макушки вниз, добрался до шеи и пошел ниже. Вот так поворот! Я резко попыталась схватить банника за шиворот, но его рядом уже не оказалось.
* * *
Мы сидели на полуразрушенном крыльце и смотрели, как на западе небо постепенно становится грязно-желтым. Над лесом появлялись первые лучи Темного рассвета. Твари, скрытые пока ветками и ложбинами, начинали просыпаться. Василий долго молчал. Я тоже не знала, что сказать, но потом все-таки кисло протянула:
– Ну ладно, давай не будем из этого делать трагедию. В общем, все не так уж и плохо.
– Да нет, все плохо, – ответил мой помощник.
– Ну, будешь теперь там кот, а тут – не кот. Подумаешь! Если надо – приходим сюда и советуемся. Вот сидим же сейчас, разговариваем! – не сдавалась я.
– Спасибо, просветила. Это и так понятно.
– Здрасьте, а о чем мы тогда так долго молчим?
Мое искреннее удивление только разозлило Василия.
– О твоем безответственном обещании, разумеется, – пояснил он мрачно.
– Ненавижу твой преподавательский тон! – Ершистое настроение возникло, но быстро испарилось, здесь орать и топать ногами просто не хотелось. Мир был другой, я тут была другая. Темная Сторона всегда давала возможность подумать перед ответом. – Слушай, – продолжила я уже спокойнее, – правда не знаю, где успела накосячить, но мы же сделали главное, возраст тебе вернули. Давай хоть этому порадуемся, что ли?
– Да, правда. Радуюсь! – Мне показалось, будто я разговариваю с механической куклой.
Он встал и прошелся по крыльцу, разминаясь. Было сложно привыкнуть к его новому виду. Теперь Василий стал тоньше и гибче, чем в сорок, но ощущение огромной физической силы пропало. Этот его возраст меня смущал, тем более что новую одежду в запаре мы так и не сотворили, а обрывки старой выглядели слишком уж живописно. Он мне напоминал кого-то…
– А знаешь, ты сейчас на Тарзана похож, – попыталась я пошутить.
– На кого? – не понял Васька.
– А, ну, на Маугли, – нашла я более знакомого для него персонажа.
Парень оглядел себя, кажется, понял намек и быстро сел рядом. Выглядел он дерганым. Кажется, все эти скачки по возрастам для него проходили не так легко.
– Ты как… себя чувствуешь? – Мне стало страшно, вдруг с ним что-то не так после мертвой воды.
– Да нормально. Не юли! Зачем ты дала Шипу обещание?
Наконец стало понятно, чего он так разошелся. Я даже рассмеялась, но быстро заткнулась, когда услышала хриплое старушечье кудахтанье.
– Блин, напугал, я думала, что-то серьезное!
Василий посмотрел на меня внимательно.
– Все очень серьезно. Ты просто…
– …ничего не понимаю! Ну да, опять эта песня. Сколько можно-то?
– Сколько будет нужно! Научись уже думать вначале, а потом говорить!
Слова казались обидными, но между мной и ими в Темном Мире как будто существовала подушка. Обижаться было лень, ведь я жила на свете так долго, что все эмоции успели выгореть, истлеть. Да и выговор от «внучка» звучал наполовину комично. Вот когда он меня ругал в виде преподавателя – это казалось действительно страшно. А теперь… Мне совсем не хотелось заводиться.
– Ну не сердись! Это же Шип! Ну да, брякнула про «твою должницу». В чем проблема? Чего он может с меня потребовать? Тонну шоколада?
Василий затряс головой.
– Обещание долга – один из самых серьезных обетов, – начал он объяснять мне горячо. – Ты теперь будешь вынуждена исполнить первое желание Шипа. А какая блажь ему в голову взбредет, кто знает?
– Ну, Шип же хороший, он вообще-то наш. У нас типа… служит.
– Служит… Этот банник слишком много знает, как я погляжу. Помнишь, когда он в первый раз пришел, слова верные произнес для поворота. Много сущностей у нас сами избушку вертели? Все стучатся и ждут. И, кстати, Шип раньше так никогда не делал. Я его давно знаю, лет сорок уже.
Я задумалась.
– Тоже мне слова. У нас их каждый ребенок с садика знает. А Шип… Ну, может, просто сообразительный такой. Вредить же он нам не будет? Хотя, если случайно… Давай просто придем и спросим, чего ему надо, этот чудик сразу запросит шоколад, купим опять кучу вкусняшек, и все дела, пусть обожрется.
– План слабый, но можешь попробовать, – проговорил Василий, поднимаясь. – Пошли, а то досидимся до рассвета.
На небе уже полыхали космы черных лучей. Шумная НеЖизнь вокруг начинала проявляться все сильнее. Я тоже поднялась, схватившись за шаткие перила.
– Уж помог бы бабуле… сынок! Вишь, стара стала.
Васька придал мне ускорение легким ударом по спине.
– Иди уже, старая карга!
– Слышь, я и палкой могу!
– Пошли, старушка-веселушка.
– Тебе-то хорошо, сейчас завалишься и можешь дрыхнуть весь день. Я тоже хочу быть котом…
Меня прервал звук. Шаги. Шлепанье. Капли воды по сухой пыли. Запах тины и водорослей. К избушке шли русалки.
Мы с помощником остановились на крыльце и смотрели, как они выходят из леса, не отбрасывая теней в первых лучах Черного Солнца. Трое девушек в длинных рубахах. Эти выглядели немного получше, чем та, первая. Мертвячки, конечно, но хоть шли нормально, по дороге.
– Рано они в этом году проснулись! – пробормотал мой помощник.
– Чего? – не поняла я.
– Говорю, рано они прут. Что потом будет? – пояснил Василий.
Дождавшись, когда русалки подошли ближе и обратили к нам белесые глаза, он строго спросил:
– Кто такие и куда идете?
Одна из девушек вышла вперед и тихо ответила:
– Русалки… Мавки… Девы Вод… зови как хочешь. Идем под Белым Солнцем поиграть. Пора наша пришла.
Голос у нежити был хлюпающий. Я с отвращением заметила, что иногда из открытого рта вместе со словами выливается вода.
– Рано вам! Возвращайтесь назад, – сказал Василий и передвинул меня к себе за спину. – А ну-ка, кыш пошли! – громыхнул он неожиданно.
Русалки в ответ зашипели, забулькали недовольно, но больше приближаться не стали. Повернулись и пошли прочь. Я с облегчением на секунду уткнулась лбом в широкую спину.
– Чего это они? Противные такие!
– Посмотришь на них потом – удивишься, – зло проговорил Василий.
– А зачем они лезут на Светлую Сторону? – спросила я.
– Проснулись, вот и лезут. Руслии скоро, Семик, – объяснил мой помощник, как всегда загадочно.
– Не поняла в конце…
– Все время забываю, ты же у нас далеко не отличница.
– Знаешь, твоя хозяйка и обидеться может! – пробормотала я, прекрасно понимая, что обижаться на самом деле не буду.
– Да ну? – уточнил он и все-таки вывел меня из себя.
– Василий! Немедленно объясни нормально про русалок! – грохнула я, не хуже, чем он пару минут назад.
Мой помощник дернулся. Опять забыла, что он вынужден подчиняться, и проговорила четкий приказ. Очень старалась так не делать, но тут вдруг получилось.
– Семик – день в конце мая – начале июня, после которого на свет Белый могут являться русалки. Они бегают по полям, по лесам, качаются на ветвях и пристают к людям, если те на свою беду им попадутся. Это время называется русальной неделей и в старину отмечалось людьми как праздник, – сухо объяснил Василий. – Так достаточно ясно?
– Я не хотела… Да, все понятно. Только…?
– Что-то еще?
– А где у них хвосты? – задала я, наконец, вопрос, который волновал меня еще после первой встречи с этой нежитью.
Василий впервые за последнее время просто расхохотался:
– Да, дитя цифровой эпохи! К нам сейчас приходили русалки, прямо как у Андерсена. А главная – как ее там… Ариэль. Да?
Мне стало совсем не смешно. От ожившей детской мечты всегда ожидаешь чего-то необыкновенного, прекрасного, а если сказочная принцесса вдруг приходит к тебе как зомби-утопленница, это просто страшно.
– А может, те, красивые, в морях живут? – попробовала я оставить лазейку для чуда.
– Возможно. Про морских не знаю. Наши – такие. Хотя позднее, когда они будут во всей красе… Меня, еще молодого, один раз с крыльца сманили… Старая Яга тогда очень на мавок сердилась, а я потом неделю ходил и дергался.
– В смысле нервничал?
– Нет, – Василий улыбнулся, – дергался в прямом смысле. Кривлялся. Меня тогда чуть не защекотали. Не люблю их теперь. И это время не люблю, когда они прут, как лягухи непроснувшиеся. Может, оно и к лучшему, что я теперь на Темной Стороне сильнее. Помогу тебе с ними управляться.
Я задумалась. Этот мир был гораздо страшнее, чем любая сказка, зато интереснее.
Мы давно уже сидели внутри домика, спрятавшись от Черного Солнца. За разбитыми окнами вовсю кипел неживой, но очень активный Иной День. На пыльном полу его лучи прочертили холодные серо-желтые квадраты. Мне на секунду показалось, что они чуть двигаются ко мне, чувствуют тут остатки жизни.
– Поехали назад, мне тут… не нравится днем, – попросила я.
– Идем. Завалюсь и буду дрыхнуть, как хозяйка приказала, – съязвил мой кот.
Как только избушка повернулась, он и правда тут же задрал хвост трубой и пошел в свою комнату. Скоро со второго этажа донеслось призывное мяуканье. Я взлетела по лестнице и увидела, как Василий царапает собственную дверь. Стараясь не смеяться, повернула ручку и открыла единственную комнату в доме, в которой никогда не была. Мы с помощником жили под одной крышей, вместе ели и почти весь день проводили друг с другом, но соблюдали правило личного пространства. Он не заглядывал в мою спальню, а я – в его комнату.
Даже не собиралась туда смотреть и сейчас, но случайно глянула бегло, а потом не смогла удержаться, зашла внутрь.
Комната казалась почти необитаемой: белые, абсолютно пустые стены, совсем нет мебели. За голыми окнами – темнота. Я щелкнула выключателем. На потолке зажглась простая лампочка, висящая на проводе. Свет у нас в домике электрический, хотя мне всегда было непонятно, откуда бы ему здесь взяться. Слишком яркие после тени лучи осветили неприглядную картину: одинокая узкая кровать, застеленная старым пледом, единственный стул и старинный чемодан в углу – вот и вся обстановка.
Я почувствовала, что поражена до глубины души. Наполняя дом прекрасными безделушками и мебелью, мне даже в голову не приходило задуматься, как живет мой единственный сосед. Он вроде бы и сам умел доставать из воздуха необходимые вещи. Может, не так легко, но уж обставить собственное жилище при желании смог бы. Значит, просто не хотел.
Пока я таращилась на поразительный минимализм, Вася-кот бесшумно запрыгнул на кровать и вытянулся на одеяле.
– Ну ладно… до завтра, – пробормотала я.
Он тихонько мявкнул в ответ. Я молча выключила свет и прикрыла дверь, оставив небольшую щелку. Засыпая, поймала себя на четком ощущении, будто забыла что-то очень важное рассказать Василию. То, ради чего днем неслась домой…
Ночью мне снилась диснеевская русалочка, которая пыталась взобраться на ветку Древа, но у нее это никак не получалось из-за роскошного рыбьего хвоста, а Василий в костюме Тарзана ловко ходил вокруг ствола по тонкой золотой цепочке из ювелирного магазина, и было совершенно непонятно, как он на ней удерживается.
