Анна Фурман
Тесси и садовый народец
– Ваше Цветейшество, – наконец заговорила Тесси. – Позволите ли вы детишкам посмотреть на Рожд… Рожество в моём доме?
Королевна удивилась:
– Это и есть твой вопрос? – Она, как и Тесси минуту назад, окинула взглядом своих подданных. На лицах малышей засияла надежда.
– Да, – ответила Тесси.
– Что ж, раз так, то и мой ответ – да.
Сотни крошечных человечков радостно вскричали, и сад наполнился их голосами, будто звоном колокольчиков.
– А каким будет твоё желание? – спросила королевна, когда все утихли.
Тесси закрыла глаза, как и положено, когда загадываешь что-то сокровенное. Её щеки покрыл таинственный румянец, а губы расплылись в улыбке. И это была самая добрая, наивная, светлая улыбка, словно Тесси берегла её только для нынешнего Рождества.
***
Никто не заметил, как Тесси вернулась. Маменька, пребывая в отличном расположении духа, позвала всех в зал, где стояла ель, – петь рождественские гимны.
Лиззи постаралась на славу – дерево сверкало и сияло, будто облитое солнечным светом. На его ветвях красовались позолоченные орешки и всевозможные сласти в красивых обёртках. Тут и там на зелёных лапах виднелись огарки свечей, их пламя отплясывало радостный танец грядущего Рождества, и тени на стене вторили чудным движениям.
Альфред всё-таки понял, в чём дело (он и сам когда-то был шаловливым мальцом, только совсем позабыл об этом), и уладил недоразумение – теперь в доме пахло хвоей и немного полынью. Мисс Суини достала из закромов банку черничного джема, осчастливив этим абсолютно всех.
Маменька обняла Тесси, которая появилась словно бы ниоткуда, и, наклонившись, прошептала ей на ухо:
– Будь осторожна, дорогая, Лиззи сказала нам, что в эту ночь грань истончается и кто угодно может проникнуть в наш мир.
Тесси улыбнулась. Ведь она точно знала – в ветвях ели, гирляндах из остролиста и венках из омелы кое-кто копошится. А на утро в прелестном, укутанном снегом маленьком саду почтенного семейства Мимси наконец расцветут любимые маменькой зимние розы.
