Анна Ф. Райх
Глухие
Выйдя на остановке, быстро нахожу нужную мне подземку, но не решаюсь туда зайти сразу, готовлю альбом для письма, делаю глубокий вдох, затем выдох и шагаю в полумрак.
Он здесь. Так же увлечен своей игрой, как в нашу первую встречу, так же кажется мне безмерно прекрасным. Я выключаю музыку в плеере и слушаю его скрипку. Он не замечает меня, играет с таким же пылом, как и прежде, но вот, он переходит на лирику, чувствуя мой взгляд, отвлекается на меня. Сначала я вижу удивление, но оно быстро сменяется улыбкой и теперь он играет для меня. Закончив, «чужанин» говорит:
– Это ты?
Я, держа альбом в руке, произношу:
– Я хочу извиниться, тебе, наверное, досталось от страж порядка из-за меня?
– Не переживай, я в норме, – отвечает он, потом соображая, что я в наушниках, берет альбом из моих рук, – Я напишу тебе сейчас, я в…
– Я слышу тебя, – прерываю его я, он бросает писать, смотрит на меня, затем что-то быстро чиркает, отдает альбом:
– Здесь нельзя говорить, мы на виду, встретимся за булочной через минуту. Иди.
Я беру альбом и следую в условленное место, меня трясет. Может, он думает, что я какая-нибудь шпионка или их тайный агент. Как только парень приходит, то пристально смотрит на меня, не зная, что сказать, но все же говорит:
– Я – Роман, – протягивает мне руку в перчатке с отрезанными пальцами, я пожимаю его руку в ответ.
– Я – Вера. Ты прекрасно играешь, я рада была услышать твою игру, прежде чем…
Не в силах закончить фразу, я обрываю ее, Роман не говорит мне спасибо за комплимент, лишь:
– Прежде чем что?
– У меня вирус.
– Какая стадия?
– Я не знаю, першит в горле, бросает в жар, беспокойство, спать не могу, – полный набор.
– Тебе вызывали врача?
– Нет, мне страшно, знаешь же, что из больниц никто не возвращается.
Мимо проходит парочка прохожих, поглядывающих на нас, он стал настороженнее:
– Надо расходиться. Если станет хуже, найди меня.
Я даже не успеваю его спросить, как найду его. Развернувшись, он сделал шаг вперед, но затем, что-то вернуло его назад, он прижал меня к себе, так, что я головой оказалась на его груди. От него не пахло как от бродяги, скорее его запах был сладким и знакомым.
– Увидимся, – прошептал он мне и ушел прочь.
* * *
И вот я дома, прижимаю ладонь к своему лбу, читая о том, как началась пандемия. На их страну напал враг, это было биологическое оружие, розовый дым, многие погибли, а те, кто выжили – просили защиты у других государств. Но все отказывали им, истребляли, узнав о странном заболевании, и только мы разрешили беженцам блуждать на наших территориях. Оказывается, есть закон, по которому им нельзя говорить с нами, вот почему стражи тогда схватили Романа, но та девушка, она же пела… Или просто открывала рот?
– Ты целый день молчишь, – показывается в дверях моя мать, – Обиделась на что-то?
Мотаю головой, но ее это не удовлетворило.
– Не разговариваешь со мной? Да, брось, ничего страшного, что сестра выходит замуж раньше тебя. Это все суеверия.
Я не могу говорить с ней, я не хочу ее заразить.
– Это уже не смешно, ты не должна себя так вести.
Тогда я достаю альбом и пишу «Я больна».
– Чем? Воспалением хитрости?
«У меня вирус»
– Что?! Ты делала тест?
Я киваю и скрещиваю пальцы в «плюс», мать встает и нервно ходит по комнате.
– Вера! Как же так! Накануне свадьбы сестры! О чем ты думала?! Тебе следовало быть осторожнее! Ладно, я вызову врача.
Закрывая лицо руками, я не могу выдавить слезу, меня трясет. Смотрю на свои записи «Я больна», «у меня вирус» и тут замечаю подчерк, отличный от моего. Адрес Романа. Это мой шанс еще раз услышать его игру, пусть моя нелепая любовь так и закончится, вместе с моей жизнью – под звуки скрипки.
