Анна Дуплина
Красная карточка

Полная версия

Глава 1

Я едва успеваю закрыть вкладку Амазона в своем браузере, когда перед моим столом вырастает внушительная фигура мистера Уокера – главного редактора газеты, в которой я работаю вот уже второй год. Он бросает на меня испепеляющий взгляд, и я непроизвольно ежусь. Ненавижу, когда он так смотрит на меня. Этим своим ты-опять-натворила-дел-Мэддокс взглядом. Хотя, может у него просто отстойное настроение?

Но стоит ему указать на меня пальцем, как я понимаю – причина не в настроение.

– Мэддокс, живо в мой кабинет

Тон мистера Уокера не предполагает возражений и меня накрывает дурное предчувствие. Я бы даже сказала дерьмовое. Не знаю, чем я не угодила ему на этот раз, но судя по всему скоро узнаю. Жаль, что версия про настроение лопнула, как мыльный пузырь.

Мистер Уокер не ждет меня. Это не в его правилах. Озвучив приказ, главный редактор продолжает свое грозное шествие по опен спейсу. Ему меч в руки, и из него вышел бы довольно неплохой рыцарь…

– Во что ты вляпалась на этот раз, Мэддокс?

Я не успеваю повернуться в сторону соседнего стола, как в висок мне ударяет скомканный лист бумаги. Ауч. Это довольно неприятно. Но когда это волновало Сьюзен?

– Я не знаю, – бормочу я, потирая голову, в том месте, куда она попала. – Все мои последнии статьи не требовали полного погружения, так что…

– Ну, еще бы, – перебивает меня главная стерва нашей редакции. – Куда уж глубже. Согласись, та статья, про кражи из бутиков привела тебя на самое дно.

Ее тон сочится сарказмом, но мне плевать. Я бросаю гневный взгляд на Сьюзен, даже не подумав удостоить ее ответом. Что она понимает в журналистике? Псевдопсихолог, отвечающая на письма прыщавых подростков. Может в тот раз я и правда переборщила с погружением, но это не стоило редакции почти ничего. Так что Сьюзен не имеет права меня упрекать.

Подхватив со стола блокнот с ручкой, которая вставлена в специальный кармашек, я направляюсь вслед за Уокером. Не думаю, что у меня проблемы. Тогда бы Уокер не стал звать меня так демонстративно. Может быть уволился Джон – наш спортивный обозреватель – и Уокер наконец понял, что того могу заменить только я? Это было бы неплохо. Хотя чего уж там… Это было бы просто потрясающе!

Красочные картины будущего уже во всю рисуются передо мной. Я представляю, как беру интервью у знаменитых спортсменов, обозреваю спортивные события, посещаю закрытые вечеринки и не могу сдержать победной улыбки. Прости, Джон, ничего личного…

– Я думаю, что он собирается тебя уволить, – злорадно бросает Сьюзен мне в спину.

– Не дождешься, – парирую я, останавливаясь и смахивая волосы с лица. – Я слишком ценный сотрудник для этой газеты.

– Ну-ну, – презрительно фыркает она. – Расскажи это своим знакомым копам. Уж они-то точно знают твою ценность.

Я медленно оборачиваюсь и перекидываю свои идеально-блондинистые волосы, собранные в высокий хвост, через плечо, а затем принимаюсь оценивающе рассматривать Сьюзен, хоть и так прекрасно знаю, как она выглядит. Ей почти тридцать пять и как бы Сьюзи не старалась скрыть это – возрастные изменения дают о себе знать. Темные прилизанные волосы, которые она собирает в низкий пучок потускнели, морщинки у глаз уже четко проступают сквозь плотный слой тонального средства, а недовольное выражение на лице, служит доказательством ее скверного характера. Наверное, именно из-за него Сьюзен в свои почти тридцать пять уже успела развестись. Стерва.

– Что? – как мне кажется, растерянно спрашивает меня Сьюзен.

Ей неуютно под моим взглядом. Еще бы. Мы обе знаем, кто одержала бы победу, вздумай наш шеф устроить локальный конкурс красоты. Точно не она.

– Хочу запомнить это твое стервозное выражение, Сьюзи, – задумчиво, произношу я. – Потому что когда я вернусь с новостями о повышении, тебе придется стереть его с лица.

Сьюзен хмыкает, но к счастью, предпочитает больше ничего не говорить. Я дополняю свои слова широкой улыбкой, а затем разворачиваюсь на пятках и, покачивая бедрами, направляюсь вперед к повышению, а если быть точнее, вперед к кабинету Уокера.

Правда, стоит мне зайти внутрь, как все надежды тут же разбиваются о хмурый взгляд шефа. Так точно не смотрят на того, кого планируют повысить. Но Сьюзен не могла быть права. Ведь не могла же?

Я смотрю на Уокера, в ожидании. Главному редактору “Hot News” чуть больше сорока, но он все еще довольно привлекательный мужчина. Темные волосы в сочетании с синими глазами делают его объектом воздыхания большей части женского коллектива нашей газеты. Когда-то и я была в их числе. Правда мое увлечение мистером Уокером продлилось не очень долго. Ровно до тех пор, пока я не узнала, что он женат. О чем предпочитает помалкивать. Гнусный тип мужчин. Но вот чего не отнять у нашего шефа, так это его профессионализм. За два года, что я работаю в газете под его руководством я многому научилась. И мне ужасно не хочется уходить.

– Садись.

Уокер кивает головой на стул с твердой спинкой, который стоит прямо перед его столом, и я послушно опускаюсь на самый краешек. Блокнот я кладу себе на колени, а сама в ожидании смотрю на Уокера. Вряд ли Сьюзен права и он собирается меня уволить, но дерьмое предчувствие возвращается с новой силой.

– Ты знаешь зачем я тебя позвал? – устало вздыхает Уокер.

Мне не нравится его вздох. Очень сильно не нравится.

– Нет, – отрицательно мотаю я головой.

– А должна бы, – кривится шеф.

По моей спине ползет неприятный холодок. Он не может меня уволить. От меня куда больше пользы, чем вреда.

– Мистер Уокер, я не понимаю…

– Мэддокс, я не буду ходить вокруг да около, – перебивает меня шеф. – Твоя колонка больше не привлекает. Она пресная, посредственная и скучная, – Я хватаю ртом воздух от неожиданности, но Уокер вскидывает ладонь, призывая меня молчать, что я и делаю, стараясь подавить нарастающую обиду. – Руководство хочет отдать твои полосы под расширение спортивной колонки.

Моя паника тут же сменяется детским восторгом.

– Это же здорово… – начинаю я, но Уокер снова перебивает.

– Ты не поняла, Мэддокс. Газета больше не нуждается в тебе. Полосы уйдут Джону.

– Что?

– Прости, Мэддокс.

Уокер не выглядит так, словно ему жаль. Скорее, как человек, у которого разболелся зуб, и этот зуб нужно удалить. Знала бы я утром, как неприятно оказаться на месте того самого больного зубы, съела бы второй пончик.

Мысль о пончиках возвращает меня к более важным вещам, таким, как плата за квартиру. Мы с Джоди и так задолжали за два месяца. Еще месяц просрочки и владелец нас просто выставит на улицу. Черт, черт, черт… Мне нужна эта работа. Я не могу потерять ее сейчас. Я не могу потерять ее. Точка.

– Нет, – выпаливаю я, прежде чем успеваю подумать.

– В каком смысле “нет”? – ошарашенно спрашивает Уокер, подаваясь вперед.

Он в шоке. Наверное так нагло себя еще никто не вел. Но нежелание ночевать где-то под мостом, придает мне смелости.

– Вы не можете так просто меня уволить, – бормочу я, пока мой взгляд мечется по кабинету шефа в поиске спасения. Мне нужно что-то придумать. И сделать это прямо сейчас. – Я… Я…

– Ты приносишь проблемы, Мэддокс.

– Это было всего пару раз, – парирую я. – Я просила дать мне шанс, помните? Я могу быть полезна для раздела спортивных новостей. Я разбираюсь в спорте даже лучше, чем Джон.

Уокер, прищурившись, откидывается на спинку кресла. Оно такое же внушительное, как сам Уокер и должно быть обито натуральной кожей, не то что деревянный и жутко неудобный стул, на котором вынуждена сидеть я.

– Брось, Мэддокс, ты не отличишь офсайд от аута, – насмешливо бросает Уокер.

– Аут – выход мяча за пределы поля через боковую линию. А офсайд – это положение «вне игры». Еще я знаю, что такое дриблинг, подкат и девятка, – на одном дыхание выдаю я свои знания. Спасибо Кэллуму, который с самого детства практически заставлял меня смотреть все футбольные матчи по телевизору. – Вы просто никогда не спрашивали меня об этом, – добавляю я нагло.

Уокер замирает и его взгляд становится задумчивым. Я вижу в этом свой шанс. Мне никак нельзя покинуть это чертов кабинет не отвоевав свою работу обратно. Не тогда, когда Джоди не может найти работу вот уже второй месяц, не тогда, когда я обещала Луизе свозить ее в Диснейленд и уж точно не тогда, когда старая стерва Сьюзен только того и ждет.

Мой взгляд снова мечется по кабинету в поисках подсказки и наконец я нахожу ее. Небольшой телевизор стоит в углу кабинета Уокера. Он расположен так, что посетителям удается заметить его не сразу, а вот Уокер всегда может видеть происходящее на экране. Звука нет, но телевизор работает. На экране транслируют футбольный матч МЛС лиги. Мне удается рассмотреть черную форму, а затем взгляд выхватывает цифру девять на спине одного из игроков.

– Я могу принести вам сенсацию, – произношу я, не отрывая взгляд от игрока под номером девять, который прямо сейчас бегает по полю. Мне кажется именно в этот момент я осознаю, что на самом деле чувствуют люди, когда где-то в Лас-Вегасе ставят все на зеро. Азарт, панику, приближающийся инсульт… – Я знакома с Дэниэлем Андерсоном. Я могу рассказать все о его секретах. Вы знаете, что он не дает интервью, а я принесу вам на блюдечке то, что вы захотите узнать о нем.

Я блефую. Но это единственное решение, которое приходит мне в голову. Безумное, рискованное. Джоди сказала бы, что самое идиотское в моей жизни, что не так уж далеко от истины. Наверное, страх потерять работу лишил меня остатков мозгов, но пути назад у меня больше нет.

Уокер больше не смотрит на меня с жалостью. Теперь в его глазах интерес. Я выкручиваю пальцы из суставов, благоразумно зажав руки между ног, чтобы Уокер не видел, как на самом деле я нервничаю. Господи Иисусе, во что я вляпалась…

– Ты врешь, Мэддокс, – наконец, выдает шеф своей вердикт.

– Если я вру, вы уволите меня и ничего не потеряете, – твердо произношу я, не желая отступать.

Отец всегда учил меня: если начала врать, ври до конца. Сам он следовал этому принципу постоянно. Даже, когда мама застала его в супружеской кровати с нашей няней. Иногда я жалею, что он продолжил врал маме даже тогда. Может, если он покаялся, то смог бы научить меня чему-то еще кроме своего жизненного кредо.

– Не знаю, – Уокер переводит задумчивый взгляд на телевизор, где вышеупомянутый Дэниэлем Андерсон забивает гол в ворота соперника. – Не знаю…

Он думает. Прямо сейчас решает мою судьбу.

Я прикрываю глаза и принимаюсь считать про себя. Один, два, три…

– Ладно, Мэддокс, черт бы тебя побрал. Ты права. Если окажется, что ты наврала мне, чтобы просто выиграть время, я все равно тебя уволю, – я медленно выдыхаю, но следующие слова заставляют воздух застрять у меня в горле. – Но предупреждаю, если ты все-таки блефуешь, я не просто уволю тебя, я сделаю так, что ты не сможешь устроиться ни в одну газету в этом городе. Тебе ясно?

Я знаю, что делает Уокер – он дает мне шанс отступить, сдаться и признать свое поражение. Я могу прямо сейчас признаться, что соврала, встать со стула, вернуться в опен спейс, собрать свои немногочисленные вещи в картонную коробку и выйти из здания, в котором располагается офис “Hot news”. А затем, спустя три дня отчаяния и слез, снова начать искать работу, чтобы иметь возможность покупать свежее молоко на завтрак. И это довольно щедро со стороны Уокера. Но вместо этого, я сжимаю в ладонях свой блокнот и наклоняюсь вперед, ровно настолько, чтобы вырез на моей блузке отвлек Уокера от созерцания футбольного матча и вернул все его внимание мне. А затем по-деловому произношу:

– Я обещаю вам первую статью не позднее, чем через две недели, мистер Уокер. И приготовьтесь, это выведет нашу газету на новый уровень.

Уокер недоверчиво хмыкает и наклоняется вперед. Я чувствую, как от нервов у меня взмокла шея, но продолжаю смотреть шефу прямо в глаза. Только Уокер продолжает молчать. Он ставит локти на стол, соединяет ладони и опускает на них подборок. Проходит несколько секунд, хотя мне кажется целая вечность, перед тем, как он наконец принимает окончталеьно решение.

– Две недели, Мэддокс. И упаси тебя господь облажаться. На этот раз никто не станет прикрывать твою тощую задницу. Тем более я.

Глава 2

Я практически заползаю в крохотную квартиру, которую мы снимаем пополам с Джоди, ставлю пакеты на пол, а сама сажусь рядом с ними. Придверной коврик радует глаз надписью “Добро пожаловать” и моя “тощая задница”, как сказал о ней мистер Уокер, опускается прямо поверх букв. Плевать. Этот день меня переживал и выплюнул. А я не люблю чувствовать себя пережеванной. В конце концов, я не хренов стейк.

– Джоди? – кричу я в глубину квартиры.

Мне хочется, чтобы она встретила меня. Эгоистичное желание, но я сама притащила продукты для ужина, за которые в этот раз заплатила исключительно своими деньгами. Те, что Джоди откладывала на “черный день”, успели закончиться и теперь мне придется содержать не только себя, но и ее. Если она не найдет чертову работу. Или до тех пор пока нас просто напросто не выставят из квартиры.

Со вздохом я вытягиваю ноги вперед и скидываю узкие лодочки. На ступне возле пальцев отчетливо проступает красный след. Туфли мне давят. Но правда заключается в том, что я не могу позволить себе новые. Тем более сейчас, когда вынуждена начать обеспечивать не только себя. Дерьмо…

– Джоди! – снова кричу я.

Но, как и прежде, ответом мне служит тишина. Да что б ее!

С трудом я поднимаюсь с пола и направляюсь в глубину нашей квартиры. Ноги гудят. Еще бы, целый день проходить в узких лодочках на шпильках. Странно, что ноги вообще еще способны двигаться. Хотя от входной двери до комнаты Джоди всего каких-то полфута.

Наша квартира расположена в Даунтауне. Не самый престижный район для жилья, но, по крайней мере, здесь, выйдя в магазин за хлебом, мы не рискуем получить пулю в лоб, как это может произойти, например в Комптоне. Лос-Анджелес поистине город контрастов. Только здесь утром вы можете столкнуться с Бредом Питом в районе Голливуда, а вечером оказаться в канаве Южного Централа изрешеченный пулями. Даунтаун же – золотая середина. Главный деловой центр, куда стекаются все акулы бизнеса и белые воротнички города, каменные джунгли, в которых никто не хочет жить. Кроме таких, как мы с Джоди – непритязательных, небогатых, не амбициозных. Хотя, с последний, я бы поспорила. Амбиций у меня хоть отбавляй, жаль все они так и остаются нереализованными.

Джоди обнаруживается в ее комнате. Она сидит на продавленном диване, вид которого не может исправить даже новенький терракотовый плед, и держит на коленях ведро с мороженым. Возле дивана стоит початая бутылка вина, правда бокал мне найти не удается. При виде этой картины из моей груди рвется вздох раздражения, но я сдерживаю его. Мне нужно быть терпимее к людям. Кэллум всегда говорит, что это моя главная беда – неспособность проникаться чужими проблемами. Он считает, что мне нужно работать над этим, чтобы стать лучше, поэтому я решаю прислушаться к совету брата, что делаю не так уж и часто, и натягиваю на лицо улыбку. Не уверена, но кажется, она выходит довольно кривой.

– Джоди, что-то случилось? – изо всех сил скрывая раздражение в голосе, спрашиваю я подругу.

Она всхлипывает и обхватывает руками ведро с мороженым. Выглядит так, словно Джоди опасается, что я его отберу, хотя знает, что я определенно предпочту бутылку вина, которую она опрометчиво оставила у дивана.

– Джоди?

– Он меня бросил, – наконец произносит она, а затем засовывает в рот полную ложку мороженого. – Я не могу найти работу вот уже второй месяц, а теперь еще и Джейкоб! Я неудачница, Мэддокс. Просто неудачница. Я хочу уехать из этого города.

Джоди бросает ложку в ведро и принимается рыдать, пряча лицо в ладонях, а я на мгновение впадаю в ступор. Ее семья живет где-то в Оклахоме и Джоди редко про них говорит, хотя мы дружим вот уже шесть лет. Я давно уяснила, что отношения с родителями не то, что она любит обсуждать, поэтому я никогда не лезла к ней с расспросами. Но Джоди никогда не хотела домой. Я знала это с самого первого дня знакомства с ней. Мы обе хотели после колледжа остаться в Лос-Анджелесе и попытаться построить карьеру, что и сделали. И два года все шло довольно неплохо. До тех пор пока Джоди не потеряла работу… А теперь еще и Джейкоб! Он, конечно, никогда мне не нравился, но в данный момент эта информация никак не поможет Джоди. И мне…

Если Джоди уедет, мне одной не справиться. Я и сейчас то едва справляюсь.

Мне требуется всего секунда, чтобы осознать размер задницы, в которой я оказалась. Она огромная. Твою мать…

– Джоди, не принимай поспешных выводов, – произношу я, опускаясь рядом с ней на диван.

Взгляд цепляется за бутылку вина и я понимаю, что она пустая больше, чем наполовину, а это значит, что Джоди изрядно пьяна.

– Хочу домой, – практически завывает моя подруга, принимаясь раскачиваться из стороны в сторону.

– Твой дом здесь, – резко бросаю я, отрывая ее руки от лица и забирая ведро с мороженым. К счастью, она не предпринимает попытки отобрать его обратно. – А Джейкоб и ногтя на твоем мизинце не стоит. Тебе стоило самой давно его бросить.

Джоди растерянно смотрит на меня, а затем поднимает перед собой правую руку и принимается разглядывать мизинец. Она выглядит пьянее, чем мне показалось сначала и я задаюсь вопросом какая по счету бутылка стоит возле дивана.

– Ты правда так думаешь? – с надеждой в голосе спрашивает Джоди.

– Да, – отрезаю я. – А с работой мы что-нибудь придумаем. Вернее, я уже придумала.

– Правда? Ты нашла мне работу? – голос Джоди настолько полон надежды, что я не могу сдержать тихий стон, который она к счастью не слышит.

– Нет, Джоди. Я знаю, как мне добиться повышения, – бормочу я, и тут же поспешно добавляю. – Но с тобой мы обязательно что-нибудь придумаем. Даю слово! Если у меня все выгорит, я попробую уговорить Уокера замолвить за тебя словечко. У него точно есть знакомые в других изданиях.

Джоди как-то неуверенно кивает и принимается кусать свои и без того красные губы. Она мне не верит. Конечно, нет. Я сама не верю в то, что говорю, поэтому мои слова звучат неубедительно. Но нам надо что-то придумать. Иначе мы обе, поджав хвосты, отправимся домой, а я не готова возвращаться в Хиллсборо.

– Джоди, дай мне время, ладно? Тебе не нужно начинать собирать вещи прямо сейчас. Джейкоб всего лишь очередной мудак в твоей жизни. И он не должен определять твои поступки и решения, – Джоди поджимает губы, и я понимаю, что давлю не на то. – Знаешь, мне кажется, тебе наоборот нужно остаться, – быстро нахожусь я. – Чтобы доказать этому кретину, как много он потерял! Если ты уедешь, что он решит, а, Джоди? Скорее всего, что разбил тебе сердце. Но ты не можешь позволить ему думать так про тебя. Ты должна доказать ему, что это он ничего не значит в твоей жизни. А для этого тебе просто необходимо остаться в Лос-Анджелесе.

Джоди медленно моргает, словно ее затуманенный алкоголем разум никак не может осмыслить мои слова.

– Ты думаешь? – наконец, спрашивает она, икая.

– Я в этом уверена, – с излишним воодушевлением произношу я, для убедительности кивая головой. – Но сейчас тебе стоит лечь спать. А завтра ты проснешься и мы снова все обсудим.

Джоди порывисто обнимает меня, а затем, как есть в одежде падает на кровать. Ее тонкие руки прижимают к груди маленькую подушку, пока она старается держать глаза открытыми.

– Спасибо, Мэддокс. Ты чудесная подруга, – тихо бормочет Джоди.

Я понимаю, что она почти уснула и поднимаюсь с дивана, не забыв подхватить с пола ведерко с мороженым.

– Ага, – едва слышно отзываюсь я, направляясь к двери.

Хотелось бы мне, чтобы Джоди была права. Но мое нежелание отпускать ее домой вызвана не столько заботой о ней, сколько заботой о себе. Я эгоистка и всегда ей была, но по-другому мне просто не выжить в этом огромном городе, где каждый так и норовит занять твое место. А Джоди… Она не такая. Для своих двадцати четырех лет она слишком наивна и довольно часто напоминает мою племянницу. Только той десять.

Потеря работы вышибла Джоди из седла, но все было не так уж и плохо, ведь у нее были кое-какие накопления. Только теперь они закончились и забота о нас двоих ложится на мои плечи. Пронзенная догадкой, я застываю возле двери и оборачиваюсь к спящей Джоди. Вероятно, если она не найдет работу в ближайшее время, даже лучше, чтобы она уехала. Тогда мне не придется содержать еще ее. Правда мне придется подыскать квартиру подешевле, и поменьше, и дальше от центра…

Но разве я хочу, чтобы Джоди осталась только из-за квартиры? Этот вопрос вызывает приступ изжоги. Как бы я не заботилась о деньгах, все же Джоди за эти шесть лет стала мне, почти как сестра, которую не мог заменить Кэллум. Так что ее вероятный отъезд пугает меня не только из-за денег. Я не хочу оставаться одна. А значит какое-то время мне придется выкручиваться за нас двоих. Чем я и собираюсь заняться прямо сейчас.

Правда для начала мне придется приготовить ужин, несмотря на то, что из-за потери работы, это вошло в обязанности Джоди. Но не ходить же мне голодной, из-за того, что она набралась? В конце концов, голодной охотиться на лучшего игрока Западной конференции МЛС лиги довольно рискованно, ведь мой мозг отказывается исправно функционировать, когда я не потребляю достаточное количество калорий. С другой стороны, если я упаду в голодный обморок прямо к его ногам это может стать отличным поводом для знакомства… Ох, дерьмо!

Отмахнувшсиь от идеи, которая больше смахивать на бред, чем на план, я прикрываю дверь в комнату Джоди и направляюсь в нашу крохотную кухню. Ужин и правда придется приготовить. А как только я поем, можно будет планировать и все остальное. Что ж, Дэниэль Андерсон, я иду за тобой.