Анна Юрьевна Денисова
Проснись, Ирен!
– Она слишком мрачная. И это сухое чёрное дерево.
Она заметила прикреплённую к углу рамы полароидовскую фотографию.
– Что за фотка? Где ты её взял?
– Нашёл у тебя.
– Она не моя, у меня такой не было. Подожди, ты копался в моих вещах?
Она кинулась к своей сумке и высыпала содержимое на кровать.
– Не это ищешь? – Дегьер достал из кармана брюк пузырёк. – Или скажешь, тоже не твоё? Какого чёрта, Ирен? Ты сказала, что больше их не принимаешь, – голос звучал непривычно жёстко.
– Я допью их и на этом всё.
– Ты снова мне врёшь! – прикрикнул Дегьер.
– Я брошу, обещаю, – промямлила Ирен, виновато пряча глаза.
Она поспешила отвернуться, но он схватил её за подбородок и заставил посмотреть на себя.
– Когда? – Дегьер буравил её взглядом и ждал ответа, она молчала. – Когда, Ирен?!
Она выхватила из его рук таблетки, резко развернулась и подошла к раковине, открыла пузырёк и высыпала содержимое. Ирен повернула кран, делая напор воды сильнее.
– Сейчас.
Почувствовав приступ панической атаки, она метнулась к плите.
– Чай будешь? – стараясь дышать ровно спросила Ирен.
– Угу.
Она достала чашки, взяла баночку с сахарозаменителем и бросила пару драже в свою чашку. Руки заметно дрожали, и заварка расплескалась по столешнице. Ирен тихо выругалась и принялась собирать влагу бумажным полотенцем.
– Ты в порядке? – Дегьер подошёл и приобнял её за плечи.
– Да, в полном.
– Точно?
Она неуверенно кивнула.
***
Она принесла из спальни подушку с одеялом и расположилась на диване. Подбросив поленьев в огонь, Ирен легла и попыталась заснуть. Старинные настенные часы мерно отсчитывали минуты. Треск поленьев и запах дерева действовали умиротворяюще. Она уже засыпала, когда на улице послышался визг сигнализации старенького ситроэна. Ирен подскочила и рванула в прихожую, достала из кармана куртки брелок с ключами и подошла к окну. «Наверно звери», – успокоила себя Ирен отключив сигнализацию. В темноте ей показался тёмный силуэт. Девушка резко задёрнула шторы и отпрянула от окна. Она с головой нырнула под одеяло, закрыла глаза и попыталась приструнить разыгравшееся воображение. Вскоре Ирен провалилась в сон.
Она спасается бегством, но как часто это бывает во сне, спотыкается. Цепляется одеждой за сучья, теряет обувь и босиком бежит по еловым иглам. Острые ветки царапают в кровь. Она бежит. Ловит ртом воздух, пока легкие не начинают гореть. Дыхание сбивается, пар вырывается изо рта, как у загнанной лошади. Холодный поток обдаёт голые руки, и те покрываются гусиной кожей. Она бежит. С усилием переставляет уставшие ноги. Майка пропитывается по́том и неприятно елозит по телу. Легкая ткань спортивных брюк трещит, зацепившись за очередной сук. Лодыжку больно щиплет. Она бежит. Слышит за спиной медленные и размеренные шаги, не отстающие ни на метр. В ушах бьет ветер и чье-то дыхание. Наконец, Ирен видит слабый огонёк и прибегает к охотничьему дому. Заходит в гостиную и обнаруживает мужчину. Он сидит в кресле. Жестом он предлагает занять соседнее, но Ирен не торопится этого делать. Его черты на таком неестественно бледном лице кажутся ей знакомыми. Мужчина поднимается и улыбается. Он растягивает губы сильнее, и вдруг, лицо начинает расплываться, словно на краску плеснули растворителем. Ирен в ужасе зажимает рот. Слышится шум открывшейся входной двери. Она бежит наверх и запирается в спальне. Забирается под кровать и видит свернувшуюся калачиком маленькую девочку, прячущуюся там. Снизу доносится крики и грохот. А потом приближающиеся шаги на скрипучей лестнице. Девочка сжимается в комок и всхлипывает. Ирен прижимает её к себе и гладит по голове. «Всё будет хорошо. Не бойся, я с тобой», – шепчет Ирен. Дверь со стуком распахивается. Девочка вздрагивает, Ирен зажимает ей рот, чтобы та не кричала и закусывает собственный кулак, чтобы не издать ни звука.
ГЛАВА 3
Утром Ирен очнулась в кладовке. Тело затекло от лежания на голых досках. Она поморщилась и поднялась на ноги. Штанина была порвана, а на лодыжке красовалась глубокая царапина, которая сильно саднила. Она облокотилась на полку, и та под тяжестью сломалась. Картонная коробка полетела вниз и ударившись об пол развалилась. Ирен села на корточки и принялась собирать разбросанные книги. Шлёпая босыми ногами, она вышла в коридор. Тапки валялись на лестнице, выдранный лоскут штанины болтался на торчащем из косяка гвозде. Неужели она ходила во сне? Ирен сунула онемевшие от холода ноги в тапочки и поплелась в гостиную. Она сгрузила книги на диван.
Ирен приняла душ, обработала рану, переоделась и разожгла потухший камин. Она устроилась с чашкой кофе в кресле и принялась просматривать принесённые из чулана книги. Пролистывая, она складывала их на журнальный столик в аккуратные стопки. Между страниц очередного тома девушка обнаружила письмо. Запечатанное, без марки, но с адресом получателя. Ирен пробежала глазами по буквам, выведенным мелким кружевным почерком. Это адрес галереи, принадлежащей её отцу. Осторожно вскрыв конверт, она опустилась в кресло и развернула сложенный пополам лист.
«Дорогой, Клод! Я не в силах этого больше выносить. Джозу начал что-то подозревать. Он проверяет мои звонки и сообщения. Он читает электронную почту. Контролирует все счета. Я пишу тебе письмо, не имея ни малейшей уверенности, что смогу его отправить. Хотела сделать это ещё вчера, но не успела. Он привёз нас в дом на озере. Ты помнишь? Конечно помнишь.
Я боюсь обращаться в полицию, потому что он сразу узнает. Я вижу затаившуюся злобу в его глазах и мне страшно. Не только за себя. За своего ребёнка. Если бы у тебя были дети, ты бы меня понял.
Помоги мне, пока не стало поздно. Мне не к кому больше обратиться. Клянусь, ты больше обо мне не услышишь. С надеждой, Элин»
Ирен пребывала в полной растерянности, но понимала, её приезд сюда – не случайность. Она достала мобильный, чтобы написать сообщение, но обнаружила, что нет сети. Ирен взяла стационарный телефон и позвонила домой. Трубку взяла мать.
– Я хотела поговорить с папой. Он ещё не вернулся?
– Он прилетает завтра, рано утром. У тебя всё хорошо?
– Да.
– У тебя странный голос. Ты принимаешь лекарства?
– Да. Я в порядке. Не стоит волноваться.
– Когда ты планируешь вернуться?
– Думаю, через пару дней.
На том конце послышался тяжёлый вздох.
– Ты же знаешь, как расстроится твой отец, когда узнает, что поехала одна.
– Ещё два дня, мама. Пока.
Ирен положила трубку не дожидаясь ответа. Она отпила кофе и посмотрела в окно на заснеженную поляну и замёрзшее озеро. Страх, необъяснимый, неконтролируемый холодной змейкой пополз вдоль позвоночника. Вечный её спутник. Она всегда и всего боялась.
Её психотерапевт говорил, что всё это последствия психологической травмы, пережитой в раннем детстве.
Ирен не помнила.
Её родители утверждали, что всё пройдёт, нужно только следовать рекомендациям врача.
Ирен им верила.
Дегьер считал, что побег от реальности только усугубляет. Со страхами нужно бороться лицом к лицу.
Ирен понимала, он прав. Но боялась.
Ей до сих пор страшно. Её чувства в домике. Скрываются под кроватью и не хотят показываться наружу. Проще проглотить таблетку и спрятаться в коконе безразличия. Смотреть на мир со стороны, не принимая непосредственного участия.
