Анна Цой
Уютная голова

Глава 4

Фрея тогда видимо что-то предвидела, говоря, что мы не опоздаем, потому как она и в самом деле уже была на тренировке, печатая мне насколько скрипит зубами капитан, смотря на дверь и притопывая ногой, пока я сама неслась под дождём к полигону, ощущая себя бессовестной и совсем нехорошей. Сразу после обеда кондиционный купол сперва поджарил весь газон от ворот до нашего общежития, а после полыхнул сбоем и сложился стеклянными квадратиками по своему периметру, выдав небесные осадки прямо на головы ученикам школы. Промокшая насквозь я решила переодеться перед тренировкой, поэтому забежала в общежитие и уснула до третьего назойливого звонка Фреи, которая описывала смертные муки, обещанные мне одним лишь взглядом молчаливого Озерфира.

«Секунду!» – ответила на очередное сообщение подруги.

Ещё и зонтик я так и не смогла найти, вероятно потому, что папа его даже не додумался привезти. По этой причине я уже шмыгала носом и радовалась облепливающей кожу сырой одежде.

– Аямако! – знакомый голос разрезал пространство пустого сада у поворота к нужному мне полигону, – подойди, мы и так тебя слишком долго ждали!

Я нашла залитыми водой глазами Лямис – связку Мелани. И вот, что было странно, она со мной до этого даже не здоровалась, а тут просьба подойти.

– Привет, – попыталась не нервничать я, – давай я позже подойду, поговорим, ладно? Я очень спешу, правда.

Их было не меньше десяти. А моё колотящееся сердце заранее почувствовала исходящую от такой компании опасность. Я уже была в такой ситуации. Хм. Чаще всего создавала сама, когда училась в Берлинге.

– Я не спрашивала твоего мнения, – фыркнула девушка, – я сказала тебе шагать сюда!

Бежать? Не успею – тут извилистая тропинка и скользко. А они могут подойти просто с угрозами. Что ж, выбор я сделала.

– Тогда я слушаю, – нырнула под неширокий козырек у здания я, – если честно это Мел начала со мной обща…

Воздух из легких вылетел от боли! Меня скрутило пополам, пока кто-то из молчаливых девушек вел пальцами по воздуху, вырывая из меня хрипение.

– Смысл не в Мелании, солнце, – ядовито пропела Лямис, – ты всем уже надоела, Аямако. Ты успела нагадить в душу каждому, появившись здесь, – смешок, – это предупреждение. Можешь растрепать о нём кому угодно, если хочешь, но ты никогда больше не сделаешь никому больно.

– Особенно Оннике, – голос из толпы вокруг, пока в моём животе сперва ослабевает, а после усиливается боль, – отстань от Лакмаара.

– Правила есть правила, Мако, – снова Лямис, – считаешь, что ты не входишь в наш круг? Это не так. И у нас есть свои законы, которые обязательны к исполнению. Поэтому не приближайся к тому, кто нравится девушке старшего ранга, ясно тебе?

Снова усиление боли. Не знаю, как удержалась от крика. Может тому способствовало моё падение коленями в ближайшую лужу с громким «чафк» на всю округу? Сквозь пальцы просеивались потоки грязи и воды. Слёзы застилали глаза. И не потому, что мне было больно, нет. Прошлая школа была в сотню раз жёстче в плане травли. Я вспоминала тот ужас, что давил в груди в то время. Морально, физически и подсознательно. Именно такая Аямако была моим ночным кошмаром всё это время – сломленная и забитая, шарахающаяся от каждого шороха, потому что в углу всегда была чёрная тень позора и боли.

– Ты не лучше никого из нас, поняла? – снова кто-то из толпы.

Боль медленно отступала. Но не чувство приближающегося обморока от страха и понимания, что всё вернулось обратно. Я одна, в грязной луже, пока надо мной стоит толпа, желающая причинить мне боль.

– Не перебарщивай, – приказала Лямис, – мы закончили, Аямако. Вот только… – она усмехнулась, – оставим тебе напоминание, чтобы ты не забывала кто ты есть.

По щеке скользнуло ледяное лезвие. Тупым концом – не больно. Это вообще были ножницы. Щелк! У самого уха. Волосы. Косичка. Я специально заплела её для тренировки.

– Это я заберу с собой, – хмыкнула Лямис, – на этом всё. Пока, Аямако. Не забывай, что я тебе сказала. Идёмте.

Хмурость дня обрушилась на меня серым светом. Они ушли. Я же осталась смотреть на трясущиеся пальцы в луже грязи перед собой. Будто, подними я глаза, и всё повторится заново. Будто моя храбрость и хваленое папой умение отбиться исчезло с первым порывом боли внутри.

Новое уведомление и следом звонок. Я вздрогнула. Кровь шумела в ушах, перекрывая капли дождя по крыше совсем рядом. Если я сейчас упаду, то…

Снова звонок. Фрея. Именно она заставила меня подняться, держась за стену, стереть грязными пальцами слёзы и выдохнуть.

Все же отлично, Мако! Что не так с тобой? Никто же не стал тебя бить или унижать! Даже смеяться не пытались. А ты раскисла. Словно в первый раз получала ни за что. Словно… это не закончилось несколько месяцев назад.

Звонок. Теперь Мел. Успела что-то узнать или почувствовала? Она такое может. Она вообще…

Шаги до полигона. Я уже не спешила. Куда мне спешить, если я… фу-х! Выдох, дверь. Вторая.

– Где ты бы…ла? – глаза Феи расширялись, пока я, потряхиваясь, шла в сторону лавочки.

Так и представляю свой взгляд в никуда.

– Простите, что задержала вас, – выдавила улыбку я.

Уголки губ почти не тряслись. Ну и что? Разве ни с кем из них такого не бывало? Все всё понимают.

«Забери меня, пап» – напечатала непослушными пальцами.

– Что произошло? – глаза крокодила были такими же огромными, как у Фреи сейчас.

Смешно. Наверное.

– Т-ты вся грязная, – сделала шаг ко мне Онни, – и во-волосы… у тебя… ты видела?

Она смотрела на меня в непонимании. Мне казалось, что она вообще ничего не знала, как и всегда. Потом может узнает, если ей скажут.

– У тебя есть ножницы? – зачем-то спросила я.

– Ты упала? – помотала головой Фрея, – Мак, иди в общежитие, переоденься. Мы тебя подождем.

Я кивнула и попыталась подняться.

– Стоять, – какая-то потерянная команда капитана, – чётко, ясно, по обстоятельствам. Что случилось?

– А зачем тебе ножницы? – вернулась ко мне с маникюрным набором Онника, – я могу помочь, если хочешь.

Я достала маленькие ножнички.

«Где ты? Что случилось? Я разворачиваюсь!» – от папы. Он уже успел выехать за город. Значит, придётся ждать долго. По телу прошла волна мурашек, принёсшая какую-никакую уверенность. Пара движений ножницами, и вторая косичка у меня в руках. Криво. И коротко.

Я хмыкнула.

– Можно я сегодня не пойду тренироваться? – подняла глаза на Оза я.

В его глазах была паника. Ха! Что-то странное для того каменного крокодила, каким он был всегда.

– Какого чёрта ты ещё не в комнате?! – рявкнула запыхавшаяся Мелани, влетевшая в зал, – ну я сейчас вам всем тут…

Она казалась ураганом, рванувшим меня почти на себя, что-то рявкнувшим на команду и унесшим меня подальше отсюда.

– Чай, одеяло и Десмонд, – перечислила она, пока я ощущала тепло снаружи и холод внутри, – я разберусь с этой твариной, Ая. Она заплатит по заслугам, клянусь. Вот прямо сейчас… да наконец-то! – она указала только что вошедшей Фрее на меня, – глаз с неё не спускай, ясно тебе? Уйдешь – я тебя придушу, чёрт бы вас всех побрал!

И она вылетела в коридор, оттолкнув девушку от входа.

– Жесть, – сообщила мне Фрея, – от этой школы я как-то не ожидала такого, – она кивнула и села рядом со мной, – здесь же все правильные и… ты как? Все, кстати, уже знаю о произошедшем. Ну кроме того, кто именно тебя к-хм… обидел.

Я сделала глоток чая. Хотелось это запить и забыть. Ещё и папе приходилось писать сообщения каждые две минуты, где я и как себя чувствую. Может и не стоило его сейчас напрягать? Попросила бы Мел переночевать у неё сегодня. Она явно будет только за.

– Кто это был-то? – внимательно разглядывала меня Фрея, – и они из-за этой твоей Мелании, да?

Я покачала головой. Стук в дверь заставил меня напрячься, а Фрею недовольно закатить глаза.

– Чего надо? – спросила она.

– Я могу войти? – крокодил, – мне нужно кое-что узнать.

Я кивнула, понимая, что он не отвяжется. Да и… было ли с ним так же спокойно и не страшно, как с папой? Он явно был бы тем, кто меня защитил.

– Тебе идёт, – кисло улыбнулся плетущийся за капитаном Грегори, – я серьезно. Каре – это прикольно. Ты сразу как-то моложе стала. Как маленькая девочка, – он хихикнул.

– Помолчи, – Оз выбрал себе один стул из компании принесенных соголдцами, сел и прочистил горло, – медицинская помощь? – ко мне.

Он был первым, кто спросил. Я помотала головой.

– Моя личная помощь? – серьёзный тон от крокодила же.

Снова отрицание от меня. Чай пришлось отставить на тумбу у кровати. Нужно сходить помыться, но это получится только в моей ванной дома – тут было некомфортно.

– Понял, – недовольно кивнул Оз, – в таком случае спрошу сразу. Кто это был, Ая?

Как легко он называл меня по имени теперь. Будто не сопротивлялся до этого несколько недель.

– Я не… – начала было, как в дверь снова постучали, а после она открылась совсем поспешно.

На пороге застыла заплаканная Онника, явно находящаяся в ужасе больше меня. Её точно трясло, с её зонтика капала вода, а красное припухшее лицо выглядело виноватым. Особым фактом было то, что Оза она видеть не могла, потому как он был сильно слева от неё, считай за стеной, а входить она не спешила. Сперва мы лицезрели её порыв истерики с воем, а только спустя громкие, но молчаливые три минуты девушка выдала:

– Я-а… не виновата..! Я н-не хотела-а… Она сама все сделала-а, п-пошла и тебя… тебе… М-ако-о… прости меня! Я больше никогда-а… – громкий всхлип, – п-пожалуйста, прости-и меня… н-не говори п-папе, прошу теб-бя, Мако! Я… я просто думала, ч-што пожалуюсь, а он-на…

– Кто она? – скрестил руки на груди Озерфир.

Онни вмиг побледнела, сглотнула и перестала плакать. Мне казалось, что она сейчас упадёт в обморок, прежде чем кто-то успеет к ней подбежать, но нет – теперь она просто беззвучно глотала слёзы, пусто смотря в пол.

– Ты не виновата, – пожала плечами я, – всё хорошо, Онни, – я пыталась её приободрить, – я в порядке, тебе не нужно волноваться. Ты ничего плохого не сделала.

– Разве? – капитан с усмешкой.

Я дернула щекой.

– Смотри! – дернул друга за рукав Грегори, – это общий чат, прикинь! Трофей? Скорее улика, – он покачал головой, – найдёшь номер дома?

Оз-зи кивнул и поднялся на ноги, на секунду обведя меня взглядом. И мне стоило возмутиться, как застывшую столбом Онни рывком отодвинула с прохода счастливая Мелани, разразившаяся руганью, после смехом, и только потом шагами до моего стола под шок остальных.

– Готово, солнышко! – довольное мне, – про что там на тебя наезжал этот упырь? – на капитана, – глаз за глаз? Вот!

Она бахнула по столешнице прозрачным мешочком с… волосами.

– Матерь системная… – Фрея.

– Т-там кровь? – Онника в ужасе и шепотом.

Мел было плевать:

– Она сопротивлялась, – смешок, – Ая, как ощущения? Легче стало? Месть свершена!

Мои брови сошлись домиком. Дышать было сложно. Думать вообще не получалось.

– Я отомщён, – сел обратно Озерфир, – ну почти.

Он закинул ногу на ногу. Мел махнула на него рукой и добавила:

– Череп у неё такой страшный! Ну этот… скальп я, конечно, не сняла, но постаралась, – смешок, – Ма-ако! Поцелуй подругу в щечку, давай. Я заслужила.

Я сделала это больше на автомате от ступора.

– То есть ты обрила её налысо?! – снова Фрея, – жесть!

– Не-е, – протянула Мелани, – жесть – это то, что она получила мой запрет, сука. А после нарушила мой приказ. Вот это, черт её дери, жесть!

– Тебя за такое исключат и будут судить, – напомнила ей.

Девушка закатила глаза и обняла меня поверх одеяла.

– Забыла кто мой папа? – хмык, – а насчет исключения, то…

– Я сниму прошлое предупреждение, – всё же поднялся Оз, – как ответное действие.

Мел взглянула на него совсем по-другому. Уважительно.

– Ты не такой говнюк, как я думала, – кивнула она, – адрес сказать?

– Отправь мне, – Грегори широко ей улыбнулся.

Вот на него она взглянула с презрением.

– Я не дам тебе свой идентификатор, – скривилась она, – записывай.

Адрес был где-то в паре кварталов отсюда.

– И что вы будете делать? – совсем не понравилось мне.

– Более гуманное наказание, – кивнул мне Оз, – разблокируй меня, Аямако, – смешок мне в глаза, – тогда я обещаю отчитаться тебе о проделанной работе.

Ответить ему что-то я не решилась. А он и не требовал, просто молча прошёл мимо жалобно оглядевшей его Онни и скрылся за стеной.

– М-мм… он на тебя так смотрит, когда ты не замечаешь, – хмыкнула Мел, – но я бы тебе всё равно советовала Теда – он хотя бы не такой ублюдок, чтобы говорить мне спасибо за совершённый мной капец.

Она ещё и осознавала это.

– Забери, пожалуйста, это, – я мимолетно зыркнула на мешочек с волосами в крови, – и желательно, сожги.

Мелани впилась в меня руками ещё крепче.

– Я же не дура, чтобы оставлять улики, – она хмыкнула, – под камеры я не попала, свидетелей нет, а ещё я смогу защититься сама. В отличие от Лямис. У неё есть перечисленные два первых варианта. Лакмаар же не идиот этим не воспользоваться, – смешок, – я уже проверила доступы, которые он запрашивал. Он её потопит, Ая. А мы с тобой в домике, – тяжёлый вздох, – в теплом, уютном и безопасном домике. Выпила чай? Сходить тебе за чем-нибудь горячим и вкусным?

Я смогла только помотать головой и лечь на её плечо. Костлявое, но безопасное. Она и в самом деле была лучшей. Своеобразной и жестокой, но отнять у неё первое было невозможно.

– Я п-пойду, – пробормотала Онни, напомнив о себе, – и прости меня ещё раз, Мако. Я не хотела.

Мел закатила глаза, пробормотала ей что-то в ответ и заставила Фрею закрыть дверь. Только после этого я уснула нервным сном. Тревожность не смогла никуда сбежать от меня и тогда, когда я проснулась на переднем сидении папиной четырёхместки под мелодичные переливы фортепиано в динамиках и папино сосредоточенное, злое и обеспокоенное ворчание по телефону.

– Это немыслимо, – шипел он, – главная школа Костны! Самая безопасная и закрытая. Строгий отбор учеников? Вы понимаете, что именно произошло?! Тут мне даже стараться не нужно – она участница Фратрии. Сколько учеников заберут их родители со следующего года? Если не сейчас. Вам придётся закрыться только потому, что ваша хваленая система защиты не работает! Отдавать своего ребенка туда, где его могут… обидеть?! А если бы эта ненормальная сделала ей что-то хуже отрезанных волос? – он дёрнул щекой, слушая то, что ему говорили в ответ, – мне нет дела до ваших оправданий. Я подал заявление в суд на вас и в полицию на вашу ученицу. Что? Да мне плевать сколько денег вы мне предлагаете… система, вы меня слышите? – он скрипнул зубами, – бесплатное обучение? Это смешно. Мне нужна справедливость, а не деньги, – его тяжелый вздох, – ладно, тут я вас слушать больше не хочу. Второй вопрос: почему кондиционный купол не работал? Сбой? – смешок, – так происходит с того дня, как моя дочь находится в вашем пансионе. Да-да, продолжайте лгать. Крик? Замечательное доказательство вашей некомпетентности для суда, всего доброго.

Он зло сунул телефон в нагрудный карман футболки и сильнее сжал руль. Только после попытался успокоиться и взглянул на меня. Его лицо сразу же посетила ободряющая улыбка.

– Я испугалась, пап, – разлепила засохшие губы я.

По щеке рванула холодная влажная дорожка.

– Ая…

– Не того, что она может мне сделать, – перебила его, – а того, что вся эта травля не закончилась. Что… это всё вернется на те круги ада и…

Он протянул мне руку, в которую я вцепилась с силой. Обниматься за рулем точно не было хорошей идеей.

– Я рядом, Ая, – кисло дернул губами папа, – и всё вправду закончилось. Больше такого не повторится, я обещаю. И я сделаю всё, чтобы они получили по заслугам, – он приободрился, – а до этого мы трое всей семьей посидим дома – я взял отгул. Закажем чего-нибудь ужасно вредного, но вкусного, посмотрим то, что ты захочешь и… можем отправиться в какое-нибудь путешествие. Как ты любишь. Может позагорать? Курорт на пару дней? Или…

– Просто домой, – помотала головой я, возвращая спинке кресла полностью вертикальное положение, – я и так теперь в вечном путешествии.

Папа кивнул, а после завернул на нашу улицу.

– Ая, у меня ещё один вопрос, – он делал свой профиль не обеспокоенным, но проигрывал, – не особо приятный. Но… какой есть, – тяжелый вздох, – ваш капитан вызвал полицию, дал показания и занялся тем, чтобы посадить ту, кто… наделала дел под следствие. Однако, – он остановился у гаража и нажал на пульт управления из бардачка, – когда приехали полицейские, то… это твоих рук дело? – он остановился в тёплом гараже, сразу напротив открытого капота моей двухместки, – мне сложно осуждать в этой ситуации, но мне казалось, что мы с тобой это обсуждали.

Я подалась вперед, влипнув в его плечо макушкой. Его рука оказалась на жёстких от дождя волосах. Кончики теперь криво царапались по щекам.

– Это не я, но её тоже не надо подставлять, – пробурчала я, зная, что он не откажет.

Даже когда я творила ужасные вещи, он кричал, но защищал.

– Я так и подумал, что это маленькая Арлен, – цокнул мужчина, – умение выстраивать ситуацию в свою сторону с подобной жестокостью у них семейная черта.

– Она защищала меня, – не хотелось вставать мне.

– Мстила, – поправил отец, – бедные, получившие безграничную власть девочки.

Я помотала головой и выпрямилась.

– Понимаю, пап, – глядя ему в глаза, – я же тоже вижу. Как тебе тяжело и как достала я со своими вечными проблемами…

Его расширившиеся глаза заставили меня замолчать.

– Ая, солнце, а ты видела беспроблемных людей? – погладил меня по макушке он, – у меня тоже есть проблемы. У мамы. У твоей нехорошей Мелании. У кого угодно. И все мы с ними справляемся по мере возможностей, – улыбка, – тебе же повезло, что с твоими проблемами помогаю я, твои друзья, мама, дед теперь, – смешок от него, – мы семья. И разве ты когда-нибудь отказывала мне в помощи? – он дождался, пока я помотаю головой, – вот тебе и ответ. К тому же я тебя люблю, дочь. Разве это не повод делать за тебя вообще всё? – иронично, – это я ещё сдерживаю себя, чтобы не ходить за тобой по пятам в этой твоей школе и не махать кулаком каждому, кто существует там помимо нас!

Он заставил меня улыбнуться искренне. Только от его слов было тепло. Замёрзшая душа начинала отогреваться.

– Привет, – открыла мою дверь снаружи мама, – подвинься.

Она нагло залезла на моё сидение, обняла меня всеми конечностями и положила голову рядом с моей. Теперь точно стало совсем тепло. Ещё и дверью нас подперла, закрыв последнюю.

– Предлагаю мстить, – пробормотала мама.

– О, там без тебя уже управились, – хмыкнул папа, – нашу Аю защищают все! Я ещё удивился, почему вокруг дома этой Лямис было так мало желающего расправы народа.

Я прикрыла глаза. Хотелось расслабиться и не шевелиться несколько дней.

– У меня ещё и день лени, – обрадовала всех, – негативное комбо.

– Мороженое не дам, – сверкнул глазами папа, – тебя только вылечили после снежных походов по пещерам, а ты хочешь ещё сильнее заболеть?

Мне даже кожу восстановили от сухости! Видимо королева тогда и в самом деле отдала приказ сделать из меня самого здорового человека на планете, чтобы папа не повышал на неё голос на стадионе и после.

– Как вы познакомились? – добрела до мысли я, – только в этот раз честно.

Мама хрюкнула куда-то мне в шею.

– Ты же помнишь, что я был старшим сенатором, да? – папа улыбался, смотря куда-то вперед – в свои мысли, буквально «показывающиеся» в лобовом стекле, – сенатором внешней политики. Чаще всего с Соголдой, но меня отправляли и в более дальние поездки по необходимости.

– Ты тогда встречался с королевой, – напомнила ему.

Мама хрюкнула ещё громче и протяжнее.

– Встречался? – её смешок, – они спали. Только и всего.

– Кими, – осуждающе вдохнул папа, – ей семнадцать. Да и открыто говорить о таком…

– Она и без тебя знает, что если костниец не женился в первый год дружбы, то он тебя к-хм… использует. А там было лет десять!

Хотелось присвистнуть.

– Кимиллия, почему ты такая вредная? – спросил папа, – твоя теория не всегда работает.

В ответ ему она угукнула, явно усомнившись в сказанном.

– Я не обещал ей ничего, Ая, – оправдывался мужчина, – с её стороны всё было по-другому, это стало очевидно только после того, как я объявил о свадьбе с твоей мамой.

Ох, как же это нравилось последней! Она тянула улыбку так, что я ощущала это спиной.

– А я в этот момент беспокойно жила в Соголде, курсируя от деспотичной матери до вполне сносного отца, ругаясь с ними по очереди и третируя себя и остальных вокруг, – мама говорила тише и мне на ухо, но папа тоже прислушивался, – я родилась в очень богатом роду, Ая. А так и не заставивший маму выйти за него отец всё время, что я помню, пытался заставить её хотя бы жить вместе. Но нет. Как бы она не любила его, у неё были и остаются принципы. Поэтому она продолжает делать вид, что железная, а отец всё ещё пытается подбить к ней клинья. Вечное противостояние.

В четырёхместке повисла тишина. Я разглядывала экран ремонта у капота своей двухместки, пока мама прижималась ко мне с силой. А она была сильной.

– Это была самая долгая командировка в моей жизни, – продолжил папа, – целых полгода. Я даже не смогу назвать того, что от меня требовалось, но именно тогда я сперва познакомился с Лернтом на званом вечере, а после и с твоей семнадцатилетней мамой, – он хмыкнул, – её настоящий возраст я узнал, только когда мы сели на поезд до Костны, зная, что там должна родиться ты через восемь месяцев.

– Спойлер – я соврала, – маме было плевать, ей вообще было весело про это рассказывать, – и если говорить подробнее, то я в тот момент привыкла, что отказать мне никто не сможет под страхом мести. Обычный благотворительный вечер, на который утащил меня папа, потому что из дома бы я сбежала, а ему совсем не хотелось отпускать меня к матери. Ну и вот. На таких мероприятиях, если не знаешь, редко бывают иностранцы, да ещё и так хорошо разговаривающие на моём родном языке, – она хихикнула, – поэтому я липла к нему и заставляла рассказывать о его этой странной Костне!

Папа расплылся в улыбке.

– А ещё возмущалась по поводу того, что я говорю с ней не как с ровесницей, – скосил взгляд на женщину он, – я думал, что ей максимум двадцать пять. А она требовала от тридцати пятилетнего меня не учительского отношения.

– Отец оттаскивал меня от него раз пятнадцать за вечер, говоря, что я ему надоедаю, – закатила глаза мама.

– Так и было, – хмыкнул папа, за что получил возмущенный взгляд.

– Знаешь, ты мне тоже сперва не особо понравился! – призналась она, – я к тебе приставала чтобы позлить отца, а ещё потому, что ты вообще не смотрел на меня как на женщину.

Я не могла не подсмеиваться. Они были невероятно милыми.

– После первой встречи меня атаковали звонки, сообщения, письма и встречи, – папа что-то явно вспомнил, раз рассмеялся, – особенно было весело спокойно прийти в свой номер в гостинице после трудного дня в посольстве и наткнуться на сопящую своим носиком Кими в моей кровати, – смешок, – в позе звездочки, чтобы я совсем никак не смог проигнорировать её и лечь хоть куда-нибудь.

Мама махнула на него рукой.

– Я его преследовала, – хихикнула она, – а он целых два месяца не поддавался. Но у меня методы разные, ещё стоит учитывать, что мы были в моём родном городе, а там я могла купить всех и вся!

– Через ещё три месяца мне подсунули бумажку с подтверждением беременности, – папа поджал губы, – ту самую, ложную и бессовестную.

Мама закатила глаза:

– Напечатала на гостиничном принтере, – она была ехидна, – одурить костнийца оказалось легче лёгкого.

– Гордись этим и дальше, нехорошая, – пробурчал папа.

– Ты всё равно бы на мне женился, – пожала плечами она, – а так я ему рассказала, что мама дала одобрение на наш брак, мы его заключили и уехали в Костну на поезде, – она наклонилась к моему уху, – ещё несколько месяцев мама думала, что я у отца, а после рвала и метала, пока не поняла, что я где-то в закрытой стране и почти получила гражданство.

Папа кивнул.

– С этим было сложно, потому как Нифелия была рассержена, а брак в Соголде документально подтверждается в системе только спустя месяц, пока бумаги дойдут и информацию внесут.

– А моя не беременность вскрылась почти на второй день, когда мы приехали в столицу Костны, – дополнила мама, – как и то, что мне ещё слегка семнадцать, а значит брак эта страна признавать не станет. Поэтому мы подождали полгода, купили дом, женились по традициям Костны и через ещё десять месяцев получилась ты, – меня погладили по голове, – и ещё через два года мне наконец выдали гражданство.

– Поэтому у тебя шрам на месте чипа, – вспомнила я, – тебе сделали его в двадцать один, а не при рождении. Он и не затянулся как следует.

– Это потому что твоя мама вредная, – усмехнулся папа, – и потому что нашедший её через два года Лернт устроил мне показательную битву посреди Берлинга, подумав, что его кровиночку похитили.

– Только потом увидел тебя и успокоился, сказав, что не станет говорить маме где мы, – женщина покачала головой, – а она будет очень против того, что мы сейчас имеем, Ая. Она привыкла к своим правилам, поэтому чужие желания её не интересуют. Даже сейчас она будет говорить что-то про лишение меня наследства, – мама хмыкнула, – а я уехала сюда, заранее понимая, что того, что было у меня в Соголде, здесь не будет никогда, – она взглянула в глаза папе, – я люблю твоего отца, Ая. И я точно не стала бы обменивать счастье с ним на какие-то деньги.

Папа сиял!

– Пойдёмте в дом, – наклонился и чмокнул сперва маму, а после меня в щеку отец, – так уж и быть – сегодня закажем доставку.

– Ура! – мама выскользнула из четырехместки первая, – солнышко, тебе легче?

Я кивнула, беря её за руку. Разговоры с ними придавали мне сил. Сегодня и всегда. Они двое были примером, к которому я стремилась. Да не таким безгрешным, какой стоял у меня перед глазами до этого дня, однако полным любви и понимания. Я хотела, чтобы у меня было так же.

Забавно, что больше подобных им я не знала. Словно идеальная семья выпадала только одному на миллион. И если пример был настолько близок, то я в следующий поток претендентов даже не попадала.