Анна Бэй
Костяной Венец
– Я к такому не готов. – заявил он сипло, а Эль пожала плечами и победно улыбнулась.
– Я по объективным причинам об этом не распространялась.
– Даже мне?
– Ты никогда не спрашивал.
– Да в голову прийти не могло! О боги, три направления зрения! – шумно выдохнув, он нервно пропустил волосы сквозь пальцы, – И далеко ты видишь?
– Недалеко. – нехотя ответила она, – Вообще-то, мне сложно с настоящим.
– Может, потому что ты от него бежишь? – предположил он и тут же извинился, – Прости, продолжай…
– У меня небольшой обзор, если концентрирую зрение на предмете, остальное теряю из виду, очень тяжело даётся.
– Но? – он прищурился, – Вот так ты выглядишь, когда есть «но». Я весь внимание.
– Но то… что я могу делать при концентрации… – она старательно подбирала слова и вроде хотела скорее уйти от темы, но Виктор и сам догадался, едва усидев на месте:
– Не говори мне… что ты искажаешь реальность? Это же… псионика?
– Да ну не делай из меня сказочную ведьму! Просто немного искажаю восприятие. Спящий косвенный ген псионики вылез и сплёлся с настоящим в странном проявлении. Ничего серьёзного…
– О боги, гипноз! Гипноз… – шептал он невнятно, нервно запивая информацию морсом, – Немассовый?
– Нет. Точечный. – она сморщила хорошенький носик и потёрла ладони, – Почему я чувствую себя так гадко?
– Потому что ты гадкий нашкодивший котёнок, Эли, – пролепетал он на выдохе и закрыл ладонями глаза, – Ты со мной это вытворяла? Ой, кажется, я не хочу знать… не говори, пожалуйста. – уж чего Эльза не ожидала, так это того, что Виктор едва слышно заскулит.
– Вик, брось. – мотнула она в непонимании копной каштановых локонов, – С чего бы мне тебя гипнотизировать? – вроде даже в её глазах промелькнула грусть, но не вина́, и это немного обнадёжило Виктора.
– Спасибо. Очень натурально. – он похлопал по столу, через секунду взял себя в руки, поправил жилет и принял бесстрастное лицо, хотя под столом ногой выдавал нервную дрожь, – К делу: Карнавал был на подступах к городу две с половиной недели назад. Вроде свернулся и ушёл – вроде! Однако вчера я извлёк переписку, в ней говорилось о захвате объекта. Я не утверждаю, что объект – ты. Но обычно мои расчёты…
И вдруг Эльза красноречиво улыбнулась, обрывая мысль Виктора:
– Доверься профессионалу, Вик. Хватит считать, давай посмотрим.
Его звёздный час пришёл. Будто доставая козырь из рукава, Виктор медленно промурлыкал факт, который Эльза упустила из виду:
– Вот тебе сюрприз, моя бесценная Луиза. – он посмотрел на часы, потом огляделся, вынул из портмоне купюру и положил её под тарелку, – Вчера в семь утра на крепостной стене установили кристаллы для глушителей – изобретение лаборатории Утёса, кстати. Думаю, что ещё идёт монтаж и настройка, однако фонить твоё зрение будет изрядно. Как установят, то и думать забудь про просмотры любых диапазонов – в живых останешься, но давление скакнёт по самое не балуйся, с откатом, с мигренями, возможно, даже надолго выбьет из строя. Так что вспоминай, как считать и не суйся на бульвар Триумфа. Ясно? – он встал и выждал, когда Эльза поднимет на него глаза, – Кстати. Ключи! Я не отстану от тебя.
– Заладил!
– Я надеюсь, ты прислушаешься. И будь осторожна. – прибавил он тише и едва заметно погладил её ладонь на прощание, – Энгхерлемм – ловушка для цыган. И вчера она захлопнулась.
Такое невесомое касание пробежало громом мурашек по коже девушки, она судорожно втянула воздух, обернулась, но Виктор уже покидал территорию ресторана. Она всё сидела и ловила запахи, ловила мгновения и ощущения.
– Ох, Вик. Куда же ты лезешь…
* * *
А шестью годами ранее…
Мастер Дарм летел не налегке. Четыре увесистых чемодана, набитых книгами, теперь стали его спутниками и обладателями почётных мест в багажном отделении.
Он на них едва дышал – боготворил, но не за коллекционные издания, а за ту память, что они собой представляли. Фелис Тефлисс успела распорядиться только своими книгами фотоальбомами – они отошли горячо любимому внуку. Остальное – его скупердяю-отцу, как и положено по закону.
Легенда балета ушла тихо и красиво, на похоронах не было никого – а так распорядился единственный сын, которого весьма стесняла её профессия, словно она была не примой императорского балета, а певичкой трактира в порту.
Виктора встретил староста с таким видом, будто ни за что на свете он не пришёл бы на пирон по доброй воле.
– Дарм, ты барахло не мог дома оставить? Тумбочек лишних нет.
– Разберусь.
Оказалось, что есть. Завхоза редко кто заставал на рабочем месте, но Виктору повезло: тот задумчиво сидел напротив стены со старой затёртой афишей, где красовалась тонкая балерина в пачке. Пожилой мужчина даже не обернулся:
– Чего тебе? – обратился он к Виктору, медленно закуривая трубку.
– Тумбочку.
– Одной мало, что ли?
– Да книг прибавилось. – он так и таскал тяжёлые чемоданы за собой, не в силах с ними расстаться.
– Знаешь, кто это? – завхоз показал на плакат, – Поколение нынче пропащее, таких легендарных людей не знает.
– Это Фелис ле Фэй, прима императорского балета. – спокойно ответил он, и вот теперь завхоз обратил на него внимание. Долгий оценивающий взгляд, уважительный кивок:
– Я был без ума от неё. Как и все, кто хоть раз видел её на сцене.
– Я тоже. – признался Виктор и невольно скосил взгляд на графин в углу стола.
– Тебе известно, что она умерла на днях? Правда, откуда… В газетах крошечная эпитафия «Она была Примой!», будто и не было ничего. Замяли! Представь!
– Известно. Это моя бабушка. И книги… – он беспомощно на них глянул, едва сдерживая эмоции, – Её.
Долгая пауза, от которой у Виктора гудело в ушах. Ну зачем он сказал это чужому человеку? Того и гляди расплачется, как девка сопливая. Вот уже взгляд заволокло влагой, не видно ничего, а в горле ком, ноги дрожат, а буквально через секунду могли задрожать и плечи, чтобы сбросить это неподъёмное горе.
– Зайди, сынок. – завхоз сменился в лице и впустил Виктора к себе в каморку. Чужой человек разделил с ним горе. Налил выпивку, хотя Дарм был чужд алкоголю. Помянули, помолчали, даже поговорили немного, вспоминая самые яркие партии Фелис «ле Фэй» Тефлисс, – Не жалей. Тебе повезло больше других.
– Знаю. – обречённо кивнул Виктор, – Она меня растила. Лучший друг – это она… и самый близкий человек.
– Родители-то где? Дарм? Дарм же вроде жив-здоров.
– Жив и здоров. И мать тоже. Светские люди…
– Так и ле Фэй публичная – звезда империи. Хватило времени на тебя как-то.
– Хватило. – пожал плечами он,– Везде с собой брала. Всё детство провёл в балетных классах с ней – она уже редко выходи́ла на сцену, всё больше ставила хореографию. К восстанию ушла из театра, мы уехали тогда. Вернулись – город был уже другой. Плохо помню, но бабушка переменилась тоже.
– Всё тогда сильно переменилось. – завхоз снова рассматривал балерину на афише, – На время восстания Утёс был закрытой школой. Ректоров меняли каждый месяц – присылали вре́менных со столицы, то солдафонов, то бюрократов, то не людей, а ходячие счёты. Порядки менялись со скоростью света, студенты кисли, да по стенке ходили. Но всё лучше, чем в столице – слишком далеко от реальных волнений. Порядок пришёл лет через пять, повезло с ректором – это был наш же выпускник техник – толковый парень. Все силы положил на новую систему.
– Технарь? Погодите, Зоркий же… – нахмурился Дарм.
– Путаешь. Зоркий Вортигер был раньше. – завхоз тяжело вздохнул, – А после восстания этот. Тяжёлая работа, нервная, личный отчёт императору – так себе привилегия, в основном одни переживания. Сердобольный был, сердце и не выдержало. Но порядок в целом навёл, а то нас и закрыть хотели тогда к чертям. Позже Крафт готовые наработки со всех забрал, да немного модернизировал. Это хорошо. Парня, конечно, было искренне жаль. – рюмка взметнулась в воздух, поминая и почившего ректора Утёса, – Про него много написано хорошего. Технари с тех пор в особом почёте, а вообще славная профессия, конечно, не поспорить.
Виктор кивнул. Удалось отвлечься на историю из первых уст, а это всегда интересно. Заколыхались фантомы на кончиках пальцев – так красочно описывал события завхоз. Виктор сжал кулаки, гася магию. В висках отозвалась мигрень.
– Спасибо. – коротко сказал он и встал, – Надо мне возвращаться. Четыре дня пропустил, надо программу нагнать.
– Иди, Дарм. Да не Дарм ты вовсе. А Тефлисс. – завхоз улыбнулся и пожал руку, задержал жест и накрыл второй ладонью, похлопывая как-то по-родственному, с тёплом, – Береги себя, сынок. И заходи, если что ещё понадобится. Тумбочку найдём самую вместительную, да и полки где-то были, собрать только – и прослужат.
* * *
– Сегодня мы поднимем из ваших пустых голов понятие «коридор вероятностей». Но что толку сотрясать воздух? Давайте расскажите, что знаете, внимаю! Дарм?
– Коридор вероятностей – это совокупность стыкующихся между собой не хаотичных событий, образующих долгосрочную цепь. – начал Виктор, – И ведёт коридор к аркану.
– Хорошо. – кивнул ректор, – Очень хорошо. Ваша формулировка?
– Моя.
– Есть что дополнить?
Виктор медленно кивнул:
– Коридор логичен,– он улыбнулся, – Это и есть своего рода рок, и из него можно формировать категории масштаба: от масштаба личности до вселенского. Это и, к слову, о классификации арканов.
– Правильно: не хаотичных событий. – он подчеркнул эту слова и поднял указательный палец вверх, – Это важно. Коридор вероятностей – есть вещь осознанная вселенной. Заходя в такой коридор, вы можете не соображать ни черта, но организм Зоркого непременно реагирует в этой энергии. – Крафт взял мел и застрочил по доске, – Головокружение, тошнота, потеря ориентации, перемена давления или повышение температуры, ощущение, что земля уходит из-под ног – всё это может ощущать Зоркий в момент. – долгая пауза, – А теперь руки вверх те, кто испытывал это ощущение и понимал, что происходит? – у его озарила саркастичная улыбка, когда вверх взметнулись руки единиц из всего спектра немногочисленных Зорких, – Не удивительно…
– Коридор вероятностей являет собой цепь событий повышенной важности, верно? – Эльза выдержала задумчивую паузу, – Путь от малого аркана в большому. У арканов есть энергетический оттиск, который и даёт Зоркому все эти гадкие недомогания. Центрифуга чистой воды! Но если выработать устойчивость, своего рода «вестибулярный аппарат» в отношении коридоров вероятности, то можно же выскочить победителем, а не размазанным по тарелке желе? С наименьшими потерями и, может даже, выгодой.
Крафт повернулся лицом к аудитории, сложив руки за спиной и обаятельно улыбнулся:
– Верно, мистрис Эйс. – но он нагнетал внимание студентов каждым жестом и не разрешал эффекту рассеяться, – Высшее мастерство Зоркого влиять на события. – у Эльзы расширились глаза, но перебить она не посмела, – Предвидеть, отсеивать события низкой эффективности и насыщать временно́й отрезок эффективными, судьбоносными.
– Нет же! – возразила Эльза, чем лопнула пузырь очарования моментом. Однокурсники взирали недоумённо, но она не потеряла уверенности в споре с самим Варфоло Крафтом, – Можно понять предвидение, можно понять отсеивание неэффективных лично для своих интересов событий, – с каждой чеканной фразой она привставала и нависала над партой всё более грозно, – Но насыщение – это область фантастики, простите мастер Крафт. Здесь недостаточно формул, – она небрежно бросила это скорее Виктору, – По энергетической раскладке уровень дара Зоркости должен подавлять аркан, а значит, это местечковый уровень и то чисто на теории. По факту подготовка к проекции одного лишь звена коридора вероятности – это скрупулёзный расчёт, помноженный на сильнейший энергетический оттиск в прогрессии, а за скобками феерическая дальность Зоркости при высокой чёткости. Это фантастика!
Виктор впервые видел, что ректор не сразу нашёлся с ответом. Он потупил глаза в пол, открыл рот, закрыл, но всё же изрёк:
– Это возможно, Эльза. Я повторяю то, что уже говорил на первой лекции: воля может противостоять судьбе. Ни в одной реплике я не утверждал, что это легко, наоборот – это титанический труд при природных данных.
– И высокой мотивации. – случайно произнёс вслух Виктор, делая заметку на полях. Сам испугался своего голоса и откашлялся, – Простите, сорвалось.
– Однако вы правы, Дарм. И о природе мотивации как раз бились тысячи Зорких. И вот вам секрет, почему именно ген Зоркости ценится выше прочих: именно из-за мифической роли в судьбах, где Зоркий – уже не просто ясновидец, но и… – ректор задумался и странно добавил, – Вершитель.
По спине прошёл зябкий холодок от одной мысли, что это может значить.
Оглушающий хлопо́к ректорских ладоней будто окатил ледяной водой и выхватил из пузыря интригующих гипотез.
– Однако прочь мифы и догадки! – с новой волной задора Крафт хлопнул в ладоши вновь, возобновляя концентрацию студентов, – Пишем: вероятность является количественной мерой возможности появления события. Вероятность события называют соотношение числа благоприятствующих элементарных исходов к общему числу равновозможных элементарных исходов, образующих общую группу… – и лекция перешла в привычное мерное русло.
Глава 7. Душно в чужой роли
Робкая девица мялась на пороге дома Тефлисса, держа в руках огромный свёрток и недобро зыркая по сторонам.
– Давно меня ждёте?
– Битый час. – просипела грубиянка и дыхнула перегаром. Виктор такого поворота не ожидал, да и дать девушке больше семнадцати лет было сложно.
– Ещё раз увижу пьяной, заберу в участок.
– А вы жандарм, что ли?
– Так и есть. Самый занудный и злопамятный! – приблизился он, дал четвертак и забрал свёрток, – Больше денег не дам, рассчитаюсь лично с вашим ателье.
– Отругают!
– И правильно сделают. – он закрыл дверь прямо перед её носом и лениво распаковал свёрток, – Неплохо! – улыбнулся он своей обновке, ощупывая великолепный покрой своего вечернего костюма для высокого приёма.
Виктор никогда не отличался падкостью к нарядам, любил скорее аскетичную одежду, форму и что-то повседневное. Но этот костюм сразу запал в душу.
Вечер следующего дня как раз предполагал званый ужин в само́й ратуше, а потом по программе салют и народные гуляния. Виктор получил приглашение запоздало, увиливал как мог, но приказ прозвучал однозначно: идти.
И потому через сутки, Тефлисс старательно зачёсывал волосы назад, поправлял бороду на модный манер, ведь в таком утончённом костюме неряхой быть нельзя. В нагрудный карман отправился лаконичный платок, пришлось даже достать единственные приличные запонки, когда-то любовно подаренные бабушкой мистресс Тефлисс. Они прошли с ним через все важные торжественные события, кроме того злосчастного выпускного из Утёса.
Виктор надеялся, что Эльза найдёт повод не идти сегодня на праздник. За ужин он переживал не сильно, но вот гуляния проходили близко к бульвару Триумфа. Почему именно там цыгане планировали захват, он всё так же не имел понятия, хотя точно понимал, что ответ где-то на виду, просто его прозорливости не хватает, а логика спала. И причину немного хмельного сна он тоже понимал – Эльза. Чувства к ней пьянили, но ещё она тщательно скрывала свой Путь, давала помехи, как и кристаллы глушители на шпилях. Общий фон всё время рябил и мелькал, поэтому оставалось довериться интуиции.
– Мастер Тефлисс. – его с готовностью приветствовали в ратуше, оказывая все знаки внимания, как к высокому гостю.
Вроде ничего незнакомого в этой обстановке не было, но внутренний голос бил тревогу, Виктор чувствовал себя не в своей тарелке.
Он знал каждый закуток места праздника, поскольку лично проверял его накануне. Знал и все ухищрения организаторов, задуманные, чтобы удивить искушённых гостей. В этот жаркий июльский вечер особенно поражал ледяной город на террасе – вот туда он и двинулся, сбегая от духоты.
Нашёл нелюдимый закуток миниатюры крепости Энгхэрлема, прислонился к нетающему льду спиной и, наконец, спокойно вздохнул. Сорочка по швам давила и выдавала неудачный крой, раздражала, как и весь званый вечер, на который даже идти не хотелось. Лёд же хоть немного остужал эти неприятные ощущения. Да и манил рассматривать застывшие тайны воды, подсвеченные цветной иллюминацией – просто созерцательное счастье!
И вдруг по другую сторону льда появилось ещё нечто более волшебное – красота в истинном воплощении – Эльза. Но веяло от неё грусть: опущенные опахала ресниц и задумчивый рассеянный взгляд. Она провела пальчиками по глыбе льда напротив Виктора, и её губы раскрылись в удивлении:
– Фред, смотри! Лёд же совсем не тает! В июле, да в такую жару!
Виктор разочарованно выдохнул наличию Фредора в этой истории. Но уходить не стал.
– Столько денег в это уродство вбухали, ты бы знала… а толку? Нетающая крепость людям на потеху – бред! – ворчал Гарсив. Для Виктора он казался огромным размытым цветным пятном, а вот Эльзу он видел чётко.
– Но это же изобретение техномагов: управление материей в несвойственных условиях! – Эльза водила пальцем, повторяя рисунок пузырьков, но сама будто меркла, – Это же покорение первого плана бытия…
– Какие планы техномагов, моя драгоценная?
Виктор улыбнулся натуре Эль, пролезшей поверх Луизы, но сделал шаг к разделяющей их прозрачной стене и прикоснулся лбом к глыбе, выдыхая на лёд облако пара. Эльза захлопала глазами, не ожидавшая появления Виктора, а он уже выводил пальцем «2»:
– Второй план. – прошептал он так, чтобы только Эльза услышала. Она же прошептала в ответ:
– Ботаник! – и враждебно прищурилась, не в силах примириться с тем, что ошиблась в планах бытия. И тем не менее не уходила, задумчиво наблюдая за Виктором.
– Лу, мои партнёры в зале, пока я здесь стою лёд созерцаю! Немедленно пойдём туда! Ты мой талисман, должна сегодня принести мне удачу в сделке с партнёрами, привлечь мне инвесторов. Как же чудесно, что я вытащил тебя из провинции, высшему свету не хватало твоего обаяния. – тараторил Гарсив, – И ты должна показать эти чудесные бриллианты, что я на тебя надел.
Виктору стало противно. Отстранился и сделал несколько шагов назад, борясь с эмоциями. Для него Эльза была эфемерной богиней, а для кого-то куклой – это осознание больно резало.
Эль нахмурилась:
– Приду позже, Фредди. Дай мне немного времени подышать, а то в зале душно до смерти. – её глаза меркли с каждым словом.
И тишина. Виктор не знал, что говорить, но Эль казалась такой грустной, что сил смотреть не было.
Буквально на секунду обернулся изучить обстановку, а через миг Эльзы уже на месте нет. И такая потеря ощутилась, будто весь вечер красок лишился.
И вдруг её запах совсем рядом:
– Скажи мне, Вик, почему за мной следят агенты третьего отделения? – она гневно сопела, – Ходят за мной и пасут как овечку!
– Не рычи, овечка в волчьей шкурке, так надо.
– А ты меня спросил?
– А должен? – он холодно прищурился, – Я выполняю свой долг. Если прикидываешься светской дурочкой, то не забывай отыгрывать простую подданную империи. А я побуду неотёсанным жандармом.
Она всё ещё гневно сопела, не желая идти на такой компромисс.
– А почему у тебя глаза такие красные вторые сутки? Опять мигрени?
– Отдача от глушителей. – мотнул он головой нехотя, – Скоро пройдёт, слава небесам! Но мигрени вспоминались эти пару дней.
– Хочешь мятное масло натру? У меня с собой.
– У тебя в арсенале и роль доктора? – его эта внезапная забота не растрогала, а скорее насторожила, – Тебя Гарсив ждёт, точнее дефиле со своими бриллиантами.
Она недобро прищурилась и сменилась в лице:
– Костюм с иголочки. Если не будешь прятаться в ледяных глыбах, то можешь сойти за светского человека.
– Больно надо… – отозвался он, – Это твоя роль.
Она ушла чинно, холодно, в образе ходячей выставки драгоценностей.
А потом кружилась в танцах с представителями знати, заводя новые знакомства и блистая камнями. Звонко смеялась, поддерживала беседы и то и дело капризничала: то шампанское слишком тёплое, то пузырьки не дорожкой, то музыканты фальшивят. Роль светской жеманной дурочки так вросла ей под кожу, что Виктора потряхивало от неприязни, но ненавидеть Эльзу он всё равно не мог, поэтому раздражался от бала втройне, проецируя гнев на светском обществе. И по пути зарабатывал всё большую неприязнь в ответ, хотя и раньше снисхождения не находил.
А Эльзу хотелось увести и встряхнуть за плечи, сбивая слой лоска и актерства. Но вместо этого Виктор взял с подноса пунш, хотя с алкоголем даже слабым предпочитал не иметь ничего общего в память о давних мигренях.
– Брайан. – прежде чем молодой человек возник рядом, Виктор это будто почувствовал, – Раз пришёл, значит, что-то пошло не так?
– Ваше высокородие. Счёл нужным вам доставить кое-что.
– Не ждёт?
– На ваше усмотрение. – молодой человек любопытно оглядывался, утирал нос и всё восхищался убранствам вечера. Он рассеянно протянул клочок бумаги, где красовался адрес «бульвар триумфа, 29, сделка оформлена на Фредора Гарсива».
– Ну вот и подтвердили, будто раньше возникали сомнения. – Виктор тут же спрятал листок в нагрудный карман.
– Ещё бумага. Караульный только что вручил. С крепостной стены мчался.
– Здесь же пометка «срочно»! Брайан! Ну где твои приоритеты?
– Ага…
– Ага! – передразнил Виктор, оценивая рассеянный взгляд помощника, который явно спешил не поручения отдать, а поглазеть на светский раут. Не удивительно: мальчик – сын столяра, ну где ему видеть такие приёмы?
Виктор пробежал глазами по бумаге, и холодный пот прошиб всё спину. Расслабил узел нашейного платка и смял бумагу в побелевшем от натуги кулаке:
– Какой чёрт дёрнул проводить богеме экскурсию по крепости сегодня?
– А что, мастер Тефлисс? Поручение же свыше… – Брайан благоговейно задрал палец вверх к небесам, – Вне очереди… ну вроде как каприз вельмож: посмотреть на новую установку-глушитель магических даров.
– Ну вот этот каприз обернулся пропажей одного из камней-призм. А вы, молодцы, ответственно блюли долг! – рыкнул Тефлисс.
– Так ведь отвечаем за императорскую сокровищницу, а не установку.
– Установка работает на драгоценных камнях, среди которых и два экспоната императорской сокровищницы, тугодум ты мой. На счастье, украли не тот, что в нашем ведомстве, но вряд ли это нашу участь облегчит. – он потёр холеную после рук Кристины бороду и вдруг прозрел, – А Гарсив был на просмотре?
– Был. Он и другие инвесторы.
– Со спутницей?
– Да…
– Ловко. – усмехнулся он и нашёл глазами вальсирующую Эльзу, – Украли бриллиант чистой воды… – задумался он, – Чистой воды… интересно! А что пили господа?
– Так известно что – шампанское.
– Всё?
– Нет, там ещё воду подавали. Супружница Вестресс в положении и позаботились о воде из какого-то мудрёного источника, долго хрустальные бокалы начищали, уж больно капризная дама.
– А Луиза ди Плюси, случайно, к дегустации этой воды не присоединилась?
– Да! Она же и послала за этой водой нашего агента.
– Ясно. – он снова смерил подчинённого оценивающим взглядом и снисходительно вздохнул, – Двадцать минут побудь здесь и не позорь честь мундира, ясно? Тебя здесь быть не должно́.
– Ваше высокородие, – брови подчинённого сделали трогательный домик. Смотрелся, конечно, парень комично: худощавый ещё и с прыщами. А борода редкая, невнятная, которую он всё пытался отрастить для того, чтобы казаться старше, – А на гуляния можно?
– Понятное дело, можно, но в гражданском соизволь. Знаю я все эти приёмы: девушки падки на форму. Но ты будь добр эту форму уважать.
Тот пробурчал нечто нечленораздельное и побрёл вдоль зала подальше от начальства. Виктор же чувствовал себя разрушителем личной жизни молодых парней, хотя надо сказать, разница в возрасте у них была всего-то семь лет, но будто все двадцать – Брайан казался ужасно незрелым и легкомысленным.
– Как твой кавалер умудрился напиться за сорок минут приёма? – тихо спросил Виктор у Эльзы, когда та, наконец, осталась одна, – Это же вроде светский раут, а не трактир.
– Фред может себе это позволить, – она красноречиво улыбалась, но Тефлисс чётко улавливал в ней напряжение и даже опаску.
– Вот как. А ты не можешь?
– Нет. – улыбка слетела с её губ и у Виктора отчего-то защемило сердце.
– Не пьёшь, значит. Весь день. – улыбнулся он сухо, – Уж не в положении ли?
– Скажешь тоже! – фыркнула она, – Просто кто-то должен быть трезв.
– Верно. – согласился начальник третьего отделения и стальной хваткой, но крайне сдержанной с виду, он повёл с собой Эльзу прочь, – Отойдём-ка поговорим, мистресс ди Плюси.
– А зачем отходить?
– Чтобы не ставить тебя в неловкое положение.
– Ты что задумал, полоумный?
– Долг свой исполнять. – он втолкал её в коморку, запихивая следом шлейф платья, – Сама сознаёшься или поиграем в твои любимые игры? Кто украл бриллиант сегодня на крепостной стене?
– Мастер Тефисс, вы пьяны?!
– Ладно, игра – так игра! – он бесцеремонно развернул Эльзу волчком за талию, прижал её к стене, – Сама напросилась. Обыск.
– Отпусти немедленно! – от негодования она шипела и пыталась вырваться, но платье не позволяло сделать манёвр, как и теснота коморки. Виктор сцепил её запястья и зазвенел наручниками, – Ты что, арестовать меня решил?! На каких основаниях?
– Будут основания, Эль. – холодно отозвался Виктор, занёс её сцепленную стальным браслетом руку вверх, перекинул цепочку наручников через железную трубу, проходящую выше, и закрепил вторую руку под стать первой, – Давай сначала: в числе прочих вельмож и их спутников ты прибыла сегодня на крепость на экскурсию вживую поглазеть новую установку-блокиратор дара. И – о совпадение! – бриллиант размером с грецкий орех пропал.
– И ты решил, что его украла я?
– Именно так я и решил. – кивнул Виктор,– И даже знаю, как примерно это было: ты позаботилась о напитке для беременной клуши, артезианская вода – скучнейший из напитков. Ты любишь лишь кофе, либо фруктовые морсы, соки… ты сладкоежка! И здесь вода!
– Жарко было! Пить хотела! И до кучи люди меняются.
– Не так радикально, Эльза. – хмыкнул он и сделал шаг ближе. Прикованная к трубе Эльза в полумраке не теряла своего обаяния и тем более соблазна. Беспомощная, но дерзкая, она смотрела на него исподлобья и капризно дула губки, – Где бриллиант?
– В душе не чаю, Виктор! Пусти!
– Ты никогда не оставляешь следов. И вещи свои стараешься носить с собой везде, особенно такие ценные. У Гарсива бы ты бриллиант не оставила, а значит… – он скользнул глазами по её фигуре, – Камушек сейчас в этой коморке. Обыск! Или чистосердечное… как тогда: помнишь? Когда ты украла монокль у профессора.
– И ты снова меня отмажешь?
– Посмотрим на твоё поведение. – криво улыбнулся он, – Ну так ты признаёшься?
– Нет.
– Тогда…
– Ты не посмеешь! – улыбнулась она вызывающе, – Ты воспитанный дворянин и не обкапаешь в коморке чужую любовницу.
В его глазах блеснула сталь, губы сжались в нитку.
– Я жандарм, а ты воровка. И шанс у тебя был. – он всё же тяжело вздохнул и потупил взгляд, – Прости.
Руки кололо. А ещё он боялся, что сделает что-то не так. Что шершавые руки оцарапают нежную кожу. До кучи соблазн… соблазн и эта треклятая мужская одержимость невероятно прекрасной женщиной!
Виктор приблизился и дотронулся до волос. Едва уловимо, боясь не рассчитать силу, а Эльза тут же подняла на него обескураживающий взгляд:
– Разве так обыскивают? Думаешь, я его в волосах прячу? – шептала она, а он не слышал, точнее, слышал, но не понимал о чём речь. Провёл пальцами по контуру причёски, выучил одну шпильку, украшенную камнями… вторую…
– Отмычки. В волосах… – это было дико, но вызвало приступ нежности и улыбку.
Эль потупила взгляд вниз, отдаваясь на растерзание. Стыда не испытывала, лишь что-то другое – навязчивое, редкое…
– Они никогда меня не подводили.
Несколько прядей упало на плечи, но её это не испугало. Руки пошли по острым девичьим плечикам, по корсажу вниз… к бёдрам. Эльза снова вскинула взгляд, ресницы трепетали, дыхание дрожало. А Виктор старался не обращать на это внимания, но так хотелось…
– Просто скажи: где он.
– Продолжай. – ответила она и он снова тяжело вздохнул.
– Зачем ты это делаешь?
– А ты?
– Не собираешь положение мне облегчать, да? – захрипел он, – Ну ладно.
И руки стали смелее, требовательней. Мужчина сел на колени перед Эльзой и принялся задирать юбки, прощупывать ткань. Эльза запрокинула голову и на выдохе взмолилась:
– Виктор, ты этого не сделаешь!
– Сделаю. – он жёстко задрал ткань и прошёлся по чулкам вверх к резинке, – Хорошие новости: ты носишь оружие. Умеешь метать ножи?
– Был опыт… ах! – она выгнулась в дугу, когда шершавые руки чувствительно сжали бедро, – Виктор! – грудной рокот подвешенной на руках Эльзы прошёл волной огня по коже разгорячённого мужчины.
Он силился удержать контроль над телом, но Эль не способствовала этому, а лишь доводила до края.
– Стой смирно. – прошептал он и встал на ноги. Юбки упали на пол, скрывая соблазнительные щиколотки, которые никогда не покидали мыслей мужчины.
Он выпрямился и со стыдом заглянул в глаза Эль:
– Корсет, – и его взгляд на секунду упал в глубокий вырез декольте, – Эль, молю, просто сдай этот бриллиант, иначе…
– Нет никакого бриллианта… – выдохнула она на сбитом дыхании. Щёки пылали, полуоткрытые губы манили и даже что-то шептали, но Виктор всё терялся в распознании речи.
И тогда Виктор приблизился к самому уху и попросил:
– Не заставляй меня.
– Да, сложно нести службу вам, жандармам. Каждый день обыск, лапание в закоулках… просто сущий кошмар, что вам приходится делать.
– Я никогда этого не делал, у меня на это целый штаб дознания. – он упёрся руками по обе стороны от Эльзы и затравленно, но отважно взглянул в её глаза, —Считаю до трёх и продолжаю. И поверь, я это сделаю. Раз…
– Не сделаешь. – уже не так уверенно улыбнулась она, – Ты обещал меня не обижать.
– Я буду нежен. – он тяжело сглотнул, гоняя кадык по шее, и Эльза оценила степень угрозы, по которой можно топтаться.
– А, может, я люблю вот так? В коморке, в наручниках, да по-жёсче?
– Выключи Луизу. – прохрипел сквозь зубы.
– Да ладно тебе, Вик. – прикусила губу, – Ты же её… хочешь.
Он медленно поднял глаза, встречая игривый взгляд. Её хищная улыбка потухла, увязла в черной трясине чувств начальника третьего отделения. Он опалил женскую дерзость, демонстрируя ту грань, опасную для игр.
– Не её. – шёпотом. И уже громче. – Два… пеняй на себя! Три! – он устремился рукой в её декольте:
– Всё, ладно-ладно, забери свой бриллиант, только выпусти! – зарычала она, обрывая его попытки дальнейшего обыска.
Рука так и не коснулась девичьей груди, принялась искать в кармане ключ от наручников, но тщетно:
– Конфуз… ключ где-то… выпал? – и он нашёл хитрые глаза побеждающей сталь Эль. Она продемонстрировала расстёгнутые браслеты и фыркнула: