Анна Бэй
Костяной Венец
Глава 5. Фантомы прошлого
Империя ликует!
Двадцать два года назад империя погрузилась во тьму.
Подлый заговор цыган привёл к Гражданской войне небывалых масштабов: города горели в огне. Всему виной цыганские кочевники, которые размножали свой крысиный народ в подворотнях и сточных канавах, набирали силу и плели заговоры.
Какой всё же удивительный народ! Изворотливый и такой живучий! Крысы! Они прикрывались музыкой и прибаутками, шныряли под нашими носами, но ударили в самую спину, когда вдруг наша мирная империя немного сомкнула глаза в сладком сне процветания.
Подлый удар под предводительством Рамина Творца – цыганского короля. Искусного оратора, виртуоза восстаний. За ним шли на смерть. И смерть получили. И не был погребён предатель, не сожгли его и по обычаям цыган, а сделали из костей Венец императора, чтобы увековечить славу монарха.
Империя празднует не юбилей, но знаковую дату. Двадцать один год свободы от крысиных силков, от цыганской грязи и заговоров.
Слава императору Бернгарду Первому и Великому. Слава и долгих лет мудрого правления.
– Империя празднует. Было бы что. – подытожил Виктор, складывая газету и убирая вон.
Он потёр пальцами вмятину на деревянной столешнице и в глаза ударил фантом – как на ещё когда-то гладкую поверхность падает с полки тяжёлый подсвечник и скалывает дерево. Виктор мотнул головой, прогоняя прошлое, но вдруг тяжело вздохнул и снова раскрыл газету.
Маленькая проекция цыганского табора вышла из букв текста статьи. Цыгане расступились и выпустили того, кто легко запрыгнул на телегу, выпятил жилистую грудь и натянул тонкие губы в сухой улыбке. На бритом черепе отразились блики солнца, мышцы заиграли неожиданной для такого телосложения силой. Что-то в нём было мистически притягательным, оттого цыгане следовали за мужчиной почти вслепую – опьянённые, зачарованные. Фантом забился в сражении со скалой, он вёл за собой уже тысячи людей, и не только цыган. Он не боялся ничего, не прятался за спинами людей, остервенело бросался только вперёд, не оглядывался.
Предводитель бунтовщиков поднялся на трон, но сесть на него не решился. Замер и это стоило ему жизни. Его кровь брызнула на символ власти, но упасть замертво он не спешил, а упёрся в спинку рукой, поливая трон кровью, что-то со страстью и ненавистью шепча.
Виктор не слышал – фантомы лишь передавали образ, но не звук.
Призрак дрогнул под ветром перемен, пылинка за пылинкой уходил прежний силуэт, пока на его месте не остался Костяной Венец – жемчужина коллекции императора.
Помимо жестокой истории Венец имел ещё одну особенность – ужасать и усмирять людей. Не буквально, как псионики, скорее дело в энергетике предмета, или же материала, из которого сделан. Виктор однажды затеял эту запретную тему с приятелями лекарями и техномагами, которые остервенело спорили о природе этой особенности. Оба мага сошлись на том, что эффект не оспорим и корни его в оттиске личности Рамина Творца.
– Ваше высокородие! – обратился тихо подчинённый, – Мобиль ждёт, «нулевая» пересменка. – и аккуратно подмигнул.
Виктор вылетел за секунду. Смена караула у сокровищ была необычная: предполагалось вычленить две минуты задержки у одной витрины без стражи императора и людей второго отделения – только приближённые.
И лишь две минуты уединения на незаметную подмену подделки на настоящий Венец.
Виктор позволил себе маленькую авантюру, от которой волосы встали дыбом – неприемлемо для протокольного человека закона, каким и был Тефлисс.
Но любопытство оправдывало безобидную шалость. Ведь по факту Венец всё равно находился под охраной, никаких запрещённых манипуляций с ним проводить никто не собирался.
Только маленький фантом – всё!
Виктор чувствовал сопротивление и защиту. Но не ту привычную, как у техномагов, не органическую лекарскую вроде дурмана – другую, непривычную, не поддающуюся описанию.
На лбу выступил пот, но упорство смешалось с любопытством в такой искрящийся коктейль, когда отступать уже поздно.
Щелчок по воздуху – тишина. Даше дымок не вырвался из Венца. Виктор упрямо махнул головой, платком открыл стеклянную дверцу витрины и запустил руку внутрь, всё ещё не касаясь. Вообще, сама мысль тронуть кости пусть и предателя казалась не столько ужасающей, сколько кощунственной, будто потревожить мертвеца.
– И всё же… – хмыкнул он, понимая, что тревожить фантомы ничуть не лучше.
Сконцентрировался и чем чёрт не шутит – тихо проговорил:
– Простите, что приходится тревожить.
Усилие, щелчок, ожидание.
Тик-так, тик-так… карманные часы, лежащие открытыми рядом с витриной, резали возможности безжалостно – будто скрежет по нервам.
Отчаянно: ещё щелчок пальцами и немая мольба.
И вот серебряная тень оторвалась от костей со скрипучей тяжестью, образуя густое ленивое марево.
Виктор пошатнулся, почувствовав, что вторгается в то, что ему не по зубам. Фантом тянул силы – это нормально, но конкретно этот вытягивал их подчистую, складываясь не в сюжет из прошлого, которого ожидал вероломный начальник третьего отделения, а…
В человека.
Человек прошлого не выдавался ростом или телосложением, но его энергетика предлагала присесть и слушать. Вот только он не говорил, а смотрел в одну точку с выражением смирения, принятия и скорби. Виктор выровнялся с мужниной и встал напротив на расстоянии метра. Рассматривал фантом и пробовал «на вкус» эту странную энергетику, утверждая себя в догадке, что странное свойство Венца отпугивать людей заключается именно в сильном фантоме из прошлого. Редкое явление – действительно энергетический оттиск, не простой, конечно. И что, как не кости, может сильнее задерживать память? Жутко стало, нервно. Виктор порадовался, что фантом не двигался и не пугал, давал к себе привыкнуть и рассмотреть: всё-таки личность Рамина Творца – непростая, историческая, вероломная и роковая.
И только Виктор дозволил себе нервную улыбку, как фатом перевёл взгляд на часы рядом с витриной, как будто они существовали и для него – но это же абсурд! – а потом с часов пронзительный взгляд ушёл на Виктора. Пространство будто расширилось, кружа голову нехорошими ассоциациями, почти осязаемой тревогой, будто…
– Коридор… вероятности. – дрожащими губами прошептал Виктор, понимая, что уже не контролирует фантом, да и ситуацию в целом.
Но тот и не думал бежать, материализоваться или вершить новые восстания с бесчинствами. Также спокойно стоя, он разомкнул тонкие губы и беззвучно медленно произнёс то, что Виктор понял со второго раза:
– Гравитация?! – спросил Виктор и нахмурился.
Рамин Творец сомкнул глаза, да так и не разомкнул, снова произнося губами, только в этот раз пространство заскрипело, выводя звуки шелестом, от которого по спине Виктора пробежал холодок:
– Моя кровь на троне империи.
Из сомкнутых щедро подведённых смолью глаз медленно катилась слеза, а фантом стремительно рассеивался. Виктор медленно закрыл витрину и осел на пол, потому что ноги перестали держать, да и руки выдавали дрожь.
– Ваше высокородие? – прошептал подчинённый, – Что…? Помощь нужна? Наше время подошло, прибыли люди Олдорфа и императорский конвой.
– Да-да, понял, спасибо. – голос Виктора осип, глаза всё ещё таращились от ужаса, но он взял себя в руки, – Ой, часы забыл… – он с опаской приблизился к витрине, последний раз взглянул на Венец, теперь видя в нём не кости, а человека, и поспешил покинуть зал.
В кабинете его отделения ждала папка с делом Эльзы, на которую в этот раз переключался с трудом.
Виктор достал из толстого дела Эльзы Эйс вырезки из газет, где фигурировали украденные девушкой драгоценности, среди которых весьма крупный экземпляр рубина, коллекционная статуэтка из нефрита, знаменитые картины, драгоценности и с десяток вексельных бумаг очень весомых по цене. Все её цели стоили непомерных денег, но отличие в том, что они продавались. Эльза не посягала на то, что станет обузой, хоть и трижды бесценной. Так, обчищая своих любовников, она проходила мимо уникальных картин, если при продаже могли возникнуть проблемы.
Мужчина пропустил волосы через пальцы и тяжело выдохнул, гадая, какой из предметов коллекции императора мог привлечь Эльзу.
– Венец. – нахмурился он, понимая, какое значение именно Венец имеет для её народа, – Не посмеет. И зубы обломает. Страшная вещь…
Глубокий вдох, массаж висков, глоток воды – легче. Мужчина всё сидел и стыковал мелкие детали в одну картину, разрозненность событий мучала его, съедала.
– При чём здесь Гарсив? – промычал он.
Собственно, Фредо Гарсив и сам был человеком далеко не бедным. По описи в его поместье висели весьма любопытные предметы искусства – он упоённо собирал их и регулярно устраивал званые вечера, чтобы прихвастнуть коллекцией. Но что-то подсказывало, что привлекло Эльзу не это.
Вырезки газет легли по временно́й цепочке.
По этим небольшим заметкам о пропаже можно судить, что Эльзу привлекали драгоценные камни. А в императорской коллекции было чем поживиться, взять даже знаменитых драгоценных братьев Раджу и Халифа… но здесь Виктор свёл густые брови к переносице и достал ещё одну бумагу, правда, уже официальную, с печатями и высокими резолюциями – она гласила, что Раджу и Халифа перевозятся на экспериментальный проект личной императорской научной технологической лаборатории. Проект непростой и в узких кругах нашумевший: техномаги изобрели глушители магии, действующие на большие расстояния.
– Любопытно… – прошептал мужчина и потёр заросший щетиной подбородок.
Стук в кабинет заставил резко закрыть папку и смахнуть её в потайное отделение ящика.
– Ваше высокородие! – обратился Брайан, – Здесь какая-то несуразица происходит. Жандармов запрашивают, кулаками машут. А свободных людей-то нет…
– Кто запрашивает? Олдорф? – недовольно уточнил Виктор и заглянул через плечо подчинённого.
– Нет, пожарный инспектор! Говорит три недели пробивает запрос, а он то ли потерялся, то ли завис… – Брайан побледнел, – Не наше ведомство, Ваше высокородие… но в такой суматохе могли и на нас перенаправить. А в архиве сейчас ничего не найти.
Архив действительно стал похож на чёрную дыру. А всё из-за сокращения бюджета на второе и третье отделение канцелярии, переезд в более тесные здания. Раньше оба отделения располагались в черте главных построек империи на бульваре Триумфа, чтобы все ведомства между собой быстро сообщались, но в отделении городской жандармерии случился пожар по халатности, перекинулся на второе отделение, потом на третье… и здание полностью выгорело. Пожарные локализовали назревающую катастрофу, но поплатились многими жизнями. Виктор только вступил в должность первого помощника начальника отделения и сразу, буквально в пекло. Тяжело пришлось…
Он снова замотал головой, выгоняя непрошеные мысли, но обещая заняться архивом как можно скорее и вышел к пожилому инспектору чисто старой школы, где о точности знали многое. Такие люди ошибок не терпели и не прощали, и старый брюзга уже явно подготовил речь для молодой неопытной системы:
– Вы верно думаете, Ваше высокородие, что моё дело не такое важное, как ваше. Подумаешь, проверка пожарной безопасности, верно? – и только он пустился в долгие речи, как Виктор резко протянул руку, чтобы посмотреть документы инспектора:
– Ни в коем случае, подполковник. Пожар ждать не станет. Сколько у вас проверок?
– Семь. Я немолод, – он резко изменил риторику, – Часть ещё осилю, но помощь мне нужна, молодое сопровождение. Лазить по пожарным лестницам – дело не для семидесятилетнего старика.
Виктор криво улыбнулся и взглянул через плечо на своего помощника:
– Вот тебе, Брайан, и смена обстановки. – он протянул бумаги молодому человеку, – Три минуты на сборы и бегом. – и вдруг в глаза бросился адрес знакомого ресторана, – А вот это и я могу взять, если вы не против.
Сердце Виктора забилось от радости, что появился повод наведаться к «Луизе». И как же пригодилась всесторонняя практика в офицерском полку, когда приходилось дни напролёт чинить пожарную технику, слушая россказни отставного майора о службе в пожарном отделении. Невольно узнал о нормах пожарной безопасности, о приёме системы и некоторых милых деталях и романтике профессии. Отчего романтика вообще не покидала мысли Виктора, что забежал в цветочный ларёк по пути к ресто.
– Мастер, – поздоровалась самая милая юная цветочница во всей столице, кротко протягивая свежую гвоздику, – Это не цветок, а настоящее чудо, возьмите!
– Спасибо, Маргери, – улыбнулся он в ответ, очарованный выбором девочки, и протянул купюру. Не было в Энгхерлемме человека, который смог бы равнодушно пройти мимо этой чудесной цветочницы.
И чуть позже жеманное приветствие от официантки ресто:
– Надо же, жандарм! Моё почтение! Отобедать, или…? – форма офицера творила с людьми перемены.
– …Или! Мне к начальству. С проверкой. – серьёзно рапортовал он и надавил взглядом, вынуждая к расторопности, – Поторопитесь, любезнейшая.
Официантку как ветром сдуло. Виктор медленно прошёлся вдоль занятых столиков к тому, где сидел Гарсив, мерно попивающий с виду крепкий кофе в компании своей «Луизы». Официантка уже вкратце пояснила хозяйке цель визита Виктора, а Эльза вроде спокойно приняла эту весть, но не ожидала увидеть в качестве инспектора Виктора.
– Надо же, – Гарсив говорил в нос и тянул гласные в столичной манере, – Из высоких чинов и в инспекторы, какая ирония. Но вам, Тефлисс, должно быть, так комфортней в силу происхождения.
Виктор пропустил невнятный укол и сухо кивнул Эльзе, отдавая постановление о начале проверки:
– Мистрисс ди Плюси, ввиду нехватки жандармов и инспекторов, проведу проверку я.
– Мастер Тефлисс, может, не откажетесь от чашки кофе? Или желаете отобедать?
– После. – он посмотрел на карманные часы, с ужасом вспоминая, как их рассматривал фантом Рамина Творца, – У меня обед с часу до двух, а сейчас ещё четверть первого. С вашего позволения приступим. Начнём с кухни. Кто меня может провести?
– А вы прямо серьёзно будете… – начала Эльза и удивлённо подняла бровки, – Я думала, это символическое мероприятие.
– Это мероприятие о безопасности граждан империи. О жизни ваших клиентов. Какие символы? К делу. – он поднял бровь и всей своей позой выразил намерение быстрее приступить к проверке. Серьёзность витала в воздухе, клиенты начали обращать внимание на слишком воинственного офицера в форме, и Эльза сдалась.
– Прошу прощения, дорого́й Фред. Здесь клиническая картина сердобольной преданности букве закона, нельзя такой тяжёлый случай игнорировать.
– Разумеется, ангел мой. Да и душно здесь, поеду-ка я в мужской клуб.
Любовники жеманно распрощались, и Эльза повела Виктора в кухню, недовольно сопя:
– Ну и кретин же вы, Ваше высокомерие! И как вам идёт форма солдафона! Пальцы только выдают наманикюренного аристократишку.
– Прелестная Луиза наконец обнажила зубы, а то мне аж приторно от ваших улыбок стало. Сложно наверно играть роль милой глупышки всё время напролёт?
– Я великолепная актриса, мастер Тефлисс.
– Ох, здесь я не поспорю. Надеюсь, ресторатор из вас тоже годный. Никаких авансов не будет. – и пусть интонация сквозила холодом, он будто невзначай выудил из-за пазухи маленькую кремовую гвоздику на коротком стебельке и протянул Эльзе, – Держи.
Эльза опешила, но на автомате протянула руку. Покрутила одинокий, но очаровательный цветок, смущённая и выбитая из колеи.
– Это мне?
– Конечно, тебе.
И возобладав над эмоциями, девушка вновь выпустила жеманную актрису:
– Скромное жалование не позволяет купить букет? – нарочно с уколом огрызнулась она.
Тень улыбки на губах Виктора и задорный огонёк слетели пеленой, а густые брови нахмурились:
– Ошибся, не тебе. Это для Эль – девочки с веснушками, которая радовалась рукавицам и новым карандашам. А вообще, я просто не хотел тебя компрометировать. – он забрал цветок и кинул в урну. И с непоколебимым видом принялся заглядывать в печи, проверять систему вытяжки, электрические кабели, трубы, затворы, щитки и приборы. Задавал сухие вопросы, Эльза бурчала что-то в ответ, но он пропускал мимо ушей, – Где ключи от решёток на окнах?
– Я… где-то их видела.
– Да ну? И где? – он сложил руки на груди, – Искать будем? Или ставим на карандаш?
– Виктор, тебе сложно, просто поставить галочку?
– Нет ключей – нет галочки. Ищем.
– Не ищем. Поставь эту прокля́тую галочку!
Он откашлялся, дождался, когда официантка заберёт заказ и выйдет вон:
– Через три дня приду проверять снова, не будет ключей, проверку не пройдёте. Ясно? – он пробежал по полу глазами и вдруг нахмурился, – Люк. Люк прямо под рабочим местом повара. Как так?
– Здесь раньше был сквозной проезд на параллельную улицу, и только потом возвели здание. Вот люк и остался в таком неудобном месте.
– Не перенесли? – нахмурился он, – Это нарушение.
– Виктор, ну ты прямо непроходимый зануда. Куда я сейчас дену этот чёртов люк?
Но мужчина уже сел на корточки и провёл пальцем по замочной скважине:
– Я тебе его в проект занести могу в порядке исключения. – он постучал по медной крышке, – Только если найдёте ключи от решёток и вот от него. И чтобы по правилам, Эльза! – он обернулся и прибавил тихо, – Луиза, я хочу, чтобы это прошло по нормам. Официально. Но ключи должны быть закреплены на стене под стекло. Иначе эта кухня через три дня будет опечатана.
– У тебя жандармов нет. – закатила глаза девушка, сложив руки на груди в явном недовольстве.
И он поднял на неё глаза:
– Я тебя предупредил.
– Ой страшно-страшно.
– Думаешь, я тебе это с рук спущу? – ухмыльнулся он, – Ничего подобного. Я не Гарсив, который поведётся на вот это… – он сделал жест пальцами, эмитирующее похлопывание ресниц, – Увы.
– Правда, что ли? – сладко улыбнулась Эль и сделала шаг ближе, медленно подняла на него газа и приоткрыла губы, – А мне, кажется, что ты тоже мужчина. – её пальчики коснулись груди Виктора, пробежали по пуговицам, обвели знаки отличия. Эльза смотрела с интересом и даже восхищением, – А форма и правда тебе к лицу…
О как же его сердце заколотилось навстречу прикосновению Эльзы. И самое ужасное, что она чётко это ощущала, видела в какой ступор ввела своего давнего знакомого.
– Ты на всех мужчинах свои чары проверяешь?
– Одним больше, одним меньше… – она пожала плечами и хитро улыбнулась.
Реакции его тела выдали себя сами, его расширившиеся зрачки и даже замерившее дыхание, которое спустя секунду выдало рваные ритмы. Он накрыл её ладонь своей, мягко сжал, но в этот же миг убрал, обрывая мосты:
– Ты всё-таки невероятная актриса, Эли, и да, как ты верно заметила – я мужчина. А ты красивая женщина. – его голос звучал хрипло, с придыханием, – Но и ты не единственная в мире, знаешь ли. – она зло стрельнула глазами, зато бросила затею соблазнения, – Мы говорим о безопасности твоего персонала. Будь любезна предоставить все комплекты ключей через три дня. У тебя чудесное кафе и не хотелось бы рушить твою мечту из-за таких мелочей. – он сделал шаг назад, – Не глупи. Ключи – это просто.
***
Совсем с другим настроем он зашёл к Эльзе, а покидал ресторан потерянный, будто одно прикосновение высосало все его силы. Снова этот привкус горечи, неразделённых чувств и несбыточных надежд травили кровь, кружили голову и разрывали душу.
Виктор зашёл в кабинет, скинул мундир и едва дожил до окончания рабочего дня. Даже и забыл, что с завтрака ничего не ел, да и не хотелось. Дома тоска наверняка бы настигла с пущим рвением, поэтому ноги привели в не самый благополучный район города, в котором он, к слову, бывал часто.
– Здравствуйте, дамы. – мило улыбнулся он, заглядывая в публичный дом с чёрного входа.
– Неужели это Виктор Тефлисс! – кукольная девушка в холе завизжала и смешно запрыгала, – Тина! Тина, Виктор Тефлисс! Девочки! – вечернее время оживило заведение, но гостей ещё не было. Неустанные работницы своего ремесла ленно наводили марафет – броский, вызывающий, но Виктор не слишком обращал на это внимание.
Девушки повыскакивали из комнат на раздачу конфиската, которым их любезно снабжал Виктор:
– Вам здесь книг не перечитать. А Тина где?
И вот из-за угла показалась рыжая голова и лисий прищур. Тина двигалась медленно, по-звериному, внимательно наблюдая, как и сколько времени её любимец выделяет коллегам. И ничего не говорила, как и Виктор. Наконец, он пожал плечами и изрёк:
– А для тебя нечто особенное. – он знал, что после этих слов вся спесь слетит с рыжей девушки.
Она с трудом вздохнула и натянуто улыбнулась:
– Девочки, у меня особый заказ для начальника третьего отделения! Не беспокоить! – её ловкие пальчики подцепили отвороты его плаща и потянули за собой в приватную комнату под недовольство подруг.
Они оказались вдвоём в тусклом свете свечей, в запахе сандала. Тина легонько толкнула Виктора на тахту и подцепила из его рук бесценный конверт, на пути борясь с сургучом.
– Мне нужно алиби, Тина. Императору наскучила моя репутация, компромата ему подавай.
– Легко! Сделаем из тебя любителя незрелых девочек!
– Ни за что на свете! – нахмурился он в ответ.
– Мужеложцем?
– А есть варианты более традиционные? Я ведь в мужском коллективе работаю, нельзя мне терять доверие подчинённых.
– Есть. – Тина нехотя отвлеклась от конверта, – Как тебе оргии? Подчинение, плётки с цепями?
– Час от часу не легче. – пожал плечами, – Пожалуй, это самое безобидное. Давай так, чтобы поверили.
– Хорошо, милый, это без проблем. Сэмитируем, что ты изнасиловал и побил парочку наших девочек. – она смерила его оценивающим взглядом.
– Да уж… это понравится элите Энгхерлема.
Рыжая красавица звонко рассмеялась:
– Ох, как же они тебя ненавидят, милый! И за что? Ты же чудо, лучший из чиновников, которых я когда-либо знала! Людей уважаешь, закон чтишь, женат на службе!
Поморщился:
– С дворянством и вельможами у меня всегда туго было. Так уж вышло, переживу. – он потёр бороду, – Тина, мне вот что покоя не даёт… опять!
– Фредор Гарсив? Он вроде не преступник. – она настороженно прищурилась, – Кстати. Мне здесь один мой постоянный клиент сболтнул, что Гарсив выкупает предметы искусства для своей коллекции. И всё чаще… – она задумалась, подбирая слова, – Знаешь, такие массивные перстни с огромными камнями.
– Любопытно!
Виктор свёл брови и кивнул:
– Капризы богатых людей… – но в голове сложилась другая мысль.
– Ещё он выкупает здание на центральной улице рядом с банком.
– Бывшая центральная жандармерия? Горелый остов!
– Да, верно, его.
– Интересно… как же он получил разрешение на покупку муниципального здания.
– Ещё, видимо, не получил, раз сделка не состоялась.
– Проверю.
– И теперь ищет партнёра для нового проекта.
– И какого же?
– Мужской клуб.
Эта безобидная новость напрягла Виктора:
– Мужской клуб. Мне нужны имена предполагаемых членов и потенциальных партнёров. Ты сможешь в этом помочь?
Тина надула губки и вздохнула:
– Имена членов – это точно ко мне. А ты – сухарь, одни задания раздаёшь, как в своём отделении.
Но он перехватил её руки и принялся их целовать:
– Тина. От одной тебя пользы больше, чем от дюжины агентов. Я же ценю тебя, глупенькая. И берегу всех вас. Вы недооценённая сила, и я не про ваши вынужденные забавы с мужчинами, а про то, что сидит у вас внутри. Вы такие талантливые, жаль, что это в тени.
Улыбнулся, взял из её рук конверт и уверенно надломил сургуч:
– Дочь тебе рисунок прислала, не задерживай ответ, Тина.
Внутри конверта таился сложенный вдвое листок с неровными буквами «мама», а там нарисовано нечто между морским чудищем и рыжей феей.
Тина вскочила на ноги, тотчас же позабыв обо всём, прижав ладонь ко рту, она пищала и лила слёзы счастья, кружилась, пела, хохотала:
– Как она, Виктор?
– Хорошо. Всё с ней очень хорошо, Тина. Она помнит тебя, ждёт. – он по-доброму улыбнулся и поймал девушку за руку, – Тина, ради дочери бросай, этот город.
Тина выдохнула и прижала к сердцу трогательный рисунок:
– Спасибо, что ты есть. Спасибо, что не бросил. Виктор, если б не ты… у меня бы её не было. – она тоскливо посмотрела в его спину, подошла ближе и обняла, утыкаясь лбом в плечо, – По кому ты там опять вздыхаешь?
И он от боли закрыл глаза, выдавая свои душевные слабости:
– Старые раны, Тин, не ковыряй.
Та ещё сильнее нахмурилась и выдохнула:
– Переживаю за тебя, дурак. – заканчивая нелёгкую беседу, она высунулась за дверь и позвала, – Жюли, бегом сюда с инструментами! Приведи в порядок Виктора, такой оборванец он от нас не уйдёт! – и нежно чмокнула его в лоб.
И через пару минут Виктор утопал в ласковых женских руках с довольной улыбкой. Девушки устроили ему настоящий рай – и подросшую бороду оформили, и волосы, каждую волосинку вымеряя с такой заботой, что он буквально растаял.
– Порой на бродягу похож. Похудел. – протянула Тина задумчиво.
– Кстати о бродягах. – вдруг вспомнилось ему, – Про нового городского бродягу узнала?
– Этот милый старичок Хил? – она пожала плечами, – Он правда убогий вдоль и поперёк. Нет у него никакого скандального прошлого за плечами, одна беда. – напомаженные губки поникли уголками в искренней грусти, – Дело давнее: он из тех образованных техномагов, что осваивали степи, фермер какой-то учёной программы или что там было от умников-профессоров… – она нахмурилась, вспоминая детали, – Супруга его роды не пережила, остался с дочкой.
– Была подобная программа, но давно… Утёс её курировал.
– Этого я не знаю.
– То есть… чуть больше двадцати лет назад… – Виктор нервно вскочил с пуфа и принялся расхаживать по комнате, – И сколько дочке?
– Без понятия. Знаю, что программу забросили после восстания цыган. А когда цыган погнали от столицы в край империи, то они добрались и до Хила, в парах сметая его селение. Начался сильный пожар, в котором он дочку-то и потерял. Сгорела.
– Ты умница! – подлетел он мигом и поцеловав щёку, – Агенты сковырнуть информацию не смогли, а ты… как?
– Старичок ночами по городу шатается, затащили его к нам девочки, вот и разболтали. Они иногда очень даже соображает, но душевнобольной он по-настоящему. Надо полагать: дочь на глазах сгорела спичкой – ужас! Жалко. – она тяжело вздохнула, – Цыгане сущие звери.
– Нет, Тин. Звери – все люди в равной степени. – обречённо вздохнул Виктор, надел шляпу и пошёл на выход, – Спасибо за информацию и стрижку!
* * *