Анна Беляева
Авторский метод
Глава 7
– Ир Валь, давай в виртуалку?! Ненадолго! Я же сегодня хорошо отработала на тренировке!– Олеська месяца четыре назад страстно возлюбила новый клуб виртуальной реальности, открывшийся как специально далеко и от катка, и от их дома.
По прямой от катка до квартиры – минут двадцать. А если сделать крюк в клуб, то уже получится не меньше пятидесяти минут пути. Да и там – тоже время. А Ирина устала! Длинный день. Тренировки плотные, будто спрессованные в каждой минутой: спортсменов много, за всеми глаз да глаз, чтобы работали и чтобы вовремя исправить, если ошибаются. С другой стороны, Олеся, конечно, заслужила.
– Леськ, давай не сегодня?!– попросила Лансере.– Я устала как собака!
– Но мы чуть-чуть! Ир Валь!– заискивающе пела над ухом девочка.– Ты, вообще, спокойно будешь сидеть и ждать меня. Кофе попьешь.
– Только кофе на ночь не хватало!– поморщилась тренер.
– Ну, поужинаешь, пока я буду развлекаться. Мне нельзя, а тебе можно. Дома со мной ты есть не станешь, а там я не увижу!
Когда-нибудь из Олеськи выйдет великий политик. В это верила. Умела подластиться и предложить с виду приятные бонусы к минусам. И не то, что Ирина так уж страдала от вечерних голодовок: ножом и вилкой мы роем себе могилу, если уж на то пошло – но сегодня и правда была голодной, так как все-таки нормально пообедать не успела, ругаясь с матерью-Христенко и отцом Валентины.
В самом клубе, естественно, никакой еды не было, кроме подростковых сладостей, но через дорогу находилось очень приличный ресторанчик, который успели оценить и фигуристка, и тренер. Там было тихо, уютно. Дороговато, собственно, потому и тихо, дети на карманные не тянули меню этого заведения. Да и было оно недетским. Зато, и правда, можно было неплохо поесть за то время, в которой ребёнок будет наигрываться. И даже сколько-то отдохнуть.
– Ну, ладно! Только недолго! Через неделю соревнования, не хватает вывалиться из режима, а потом из формы или травму получить!
Тренера за катком надо бы выключать, но это совершенно невозможно, честно говоря. Ира мечтала, что кто-нибудь из родственников Олеси все же прозреет и приедет заботиться о девочке, чтобы сама она могла остаться только наставником на льду.
Дело было совсем не в Олеське. Девчонка она хорошая, старательная, покладистая в меру. Как минимум управляемая с голоса, что немаловажно. Просто это очень трудно совмещать две такие разные задачи – мама и тренер. Как управлялись другие родители-тренеры своих детей, не имела представления. Про себя понимала, что поиск баланса дается с большим трудом.
Справедливости ради, Лансере, в целом, не считала себя созданной хоть сколько-то для материнства. Она любила своих спортсменов, потому что жила с ними одним делом и дышала одним воздухом, а остальных детей, мягко говоря, не очень. Более всего убеждению, что дети – не ее, поспособствовал сын от предыдущего брака бывшего супруга. Вообще, наверное, он был даже милым малышом, если бы Ире не приходилось с ним оставаться слишком часто и слишком надолго.
Зачем Жак вытребовал из своей, кажется, второй супруги совместную опеку над ребенком молодая третья жена не понимала тогда и тем более не могла понять сейчас, когда волею судеб сама оказалась в роли опекуна несовершеннолетней. Жак, на взгляд Иры, для отцовства был создан даже меньше,чем она для материнства, но отчего-то считал, что, во-первых, юная русская женушка будет очарована его отпрыском от предыдущих отношений, а во-вторых, что в женщине по умолчанию вшит материнский инстинкт, который они не знают, куда бы деть. Иногда Ирина думала, что он женился не в последнюю очередь, чтобы подбрасывать свое дитя ей, пока сам продолжает жить полной жизнью и дышать полной грудью.
Итак, Жак привозил ребенка домой, оставлял его новой супруге, а потом отправлялся якобы на важные встречи, где продюсер должен присутствовать обязательно. По сути же все это были вечеринки и попойки. И не особенно-то ей туда хотелось, но совершенно не понимала, почему именно она должна выполнять роль няньки, отработав весь день на тренировках? Сначала выматывалась в четырех стенах катка, потом в четырех стенах дома Лансере.
У них с бывшим мужем случилось какое-то фундаментальное непонимание: он полагал, что все русские – хорошие матери и понимающие жены, непривередливые и удобные. В тот день, когда Ира пожаловалась на задержку, мужчина сразу и принял решение – жениться. Он против детей ничего не имел. Ирина и тогда имела, она скорее своей жалобой намекала на то, что в случае чего понадобится хороший врач, но замуж так замуж. Тоже можно попробовать. Тога и родить думала не так страшно и плохо. Хоть проблема разрешилась сама и без всякой помощи извне, а паника была всего лишь паникой, но ее все же и замуж взяли, и семью пытались сделать какую-то классическую. Даже, кажется, с патриархальным зачесом.
Муж, с одной стороны, поддерживал в том, что ей надо работать и встать на ноги, а с другой все время намекал, что созрел для родительства. И очень сожалел, что не сложилось полноценной семьи с сыном. Но Ира же все поймет, малыша полюбит. Отличный малыш.
Малышу было пять. И отличным он не казался ни одной минуты. Все время что-то было нужно для него делать, как-то развлекать. Следить, но не наказывать. Не мать же. Детские игры уставшую после рабочего дня девушку не увлекали, да и в другом состоянии вряд ли увлекли бы. По-французски тогда она говорила через пень колоду, ребенок ее то ли не понимал, то ли и не собирался понимать. Его мать-то точно не собиралась понимать новую жену своего бывшего.
Когда после полутора месяцев регулярной возни с мальчишкой выдался особенно тяжелый тренировочный день, потом особенно капризный чужой пацан, Ирина не поленилась, нашла в записной книжке мужа телефон матери этого очаровательного малыша и позвонила. Попросила забрать дитя. В ответ получила малопонятное, но сводимое к тому, что Жак хотел быть полноценным родителем, пусть будет. А уж как он там организует свое родительство – не дело бывшей, тем более у нее есть право на нормальную жизнь в свободное от материнских обязанностей время.
Видимо, эту же мысль донесла и до господина Лансере, который, придя домой с очередной важной встречи-тусовки, устроил скандал, требуя не звонить никому по поводу его сына, кроме него! Любые попытки вступить в диалог натыкались на молчание. Воспитательный выговор завершился воспитательным бойкотом. И длился он неделю.
За это время Ира поняла, что так жить будет непросто, но через неделю Жак позвал ее в ресторан. Мило ухаживал. Даже извинился за молчание, сказал, что осознал: ей действительно трудно, ведь своих детей пока что нет. Но об этом стоит задуматься всерьез. У них должна быть нормальная семья. И откладывать, пожалуй, не стоит!
После так будет не раз и не два: ты обдумываешь планы разрыва, а вторая сторона мечтает продлить и закрепить отношения. Пару раз даже спрашивала себя, то ли это она не делает правильных посылов в общении, то ли люди, которые всерьез что-то планируют, натворив гадостей, настолько деревянные душой? Ответа, разумеется, не нашла.
А Жаку тогда вполне искренне сказала, что не готова к потомству, не понимает себя в роли матери. Вот попробовала и не считает, что годится для материнства. Было бурное обсуждение. Увещевания. Даже угроза развода и увольнения из шоу. Первое не страшило. Второе пугало, но не повод же себя на два десятка лет обречь на совершенно ненужное мероприятие!
Не договорились ни до чего. Теперь Ира знает, что в таких ситуациях можно только полностью разорвать все отношения, чтобы не попасть в какую-нибудь мерзость. Но это пришло с “прожитыми гадами” и опытом, который гады дарили во всем разнообразии. Жак подарил первый: не напивайся. Тем более не позволяй себя спаивать.
В тот вечер они посидели в ресторане, дальше муж повел Ирину в ночной клуб. Покупал напитки без счета, чего прежде не водилось за довольно все же прижимистым французом. И, конечно, напоил в лоскуты. А потом занимался с юной женушкой любовью. Совершенно небезопасной. И вялые пьяные попытки напомнить, что она так не хочет, понятное дело, проигнорировал. В сущности, если серьезно, ее тогда изнасиловали. Только об этом лучше все же не думать.
За следующие три месяца молодая женщина узнала, сколько нетривиальных способов сделать ребенка имеется у мужчины, если он очень этого хочет. Последней каплей стала попытка подменить ее контрацептивы, которыми и начала пользоваться после пьяного употребления без защиты. Жаку просто не повезло. Она застала его, когда муж пытался заменить начатую упаковку на пустышку. Вот просто зашла и увидела как выковыривает из фейкового стандарта таблетки, чтобы выглядел, как ее.
Удивительным было даже не то, что он это делал. Удивительным было то, что считал нормальным так делать. Так и сказал: каждый использует свои методы для достижения желаемого. А следующие годы, в которые пыталась освободиться от этого прекрасного человека, стали постоянным откровением о людской “прелести”. И еще Ира поняла, что иностранка для многих лакомый кусок, но ни для кого не своя. Все примут сторону согражданина, включая суды. В общем, хорошо, что не родила, могла бы лишиться и ребенка. А так только потрепало нервы и закалило душу. Да вот, пожалуй, пришло откровение, что она все же сильный человек. И, кажется, бесстрашный.
Автомобиль подъехал к зданию клуба, запарковалась в уголке, недалеко от дверей входа, чтобы Олеське не топать по вечерней промозглой улице. Не дай бог разболеется и выпадет из тренировок. Скоро старт.
– Олесь, сорок минут – максимум!– потребовала от воспитанницы.– И без того выпадаем из режима!
– Хорошо! Хорошо!– отмахнулась спортсменка.– Иди уже ! Поужинай! Ты невыносима, когда весь день голодания!
Откуда Олеся вечно все про нее знала, не имела представления, но девочка оказалась права. Сегодня Ира, и впрямь, была зверски голодной. Отправила ребенка развлекаться и потопала в сторону уютного ресторанчика. В отличие от подопечной, самой Лансере пришлось не только перейти дорогу, но еще и протопать метров сто в глубину улицы, чтобы наконец-то добраться до точки назначения.
В заведении было тихо и уютно. С каждым разом любила это место все больше. А если вспомнить, что и повар здесь радовал, то любить было за что вдвойне. не удержалась, заказала отбивную с рисом и овощами. Ночной жор – зло, но в ней за день побывал только завтрак. Совместит обед и ужин.
Устало прикрыла глаза, размышляя над прожитым днем. Крутилась мыслями вокруг спортсменов. Думала о том, кому и что усилить в тренировках, чтобы потихоньку выводить на пики. Через полтора-два месяца важные старты для всех. Погрузилась в осмысление и не сразу заметила, что завибрировал телефон, лежащий на столе рядом с приборами. Пока не звякнул обо что-то, ползя на режиме вибрации по гладкой столешнице.
Бросила взгляд на сотовый и удивилась, увидев фото худенькой, востроносенькой женщины. Надпись гласила “Мария_Олеся”. Отчества записывать не стала. Зачем? Гораздо удобнее пометить, что это мама Леськи. У нее так были записаны почти все родители фигуристов.
Звонок был неожиданным. Олесины родственники, включая маму, звонили тренеру крайне редко, обычно названивала Лансере, когда что-то требовалось согласовать с родителями. И заодно оповещала, если у дочери были старты в близкой доступности к родном угороду. Всегда надеялась, что матушка приедет, посмотрит, порадуется успехам ребенка. Все в пустоту. Даже девочка уже привыкла, что от мамы ни ответа, ни привета, а Ирина никак не могла этого понять. Ну, ты же мать!
Иногда остро осознаешь, как же тебе повезло с родителями, когда видишь, насколько кому-то не повезло. Ира была куда как менее одаренная спортсменка, но мама была всегда рядом. На всех стартах. И это было очень важно! Мама была за Ирину. Тренер был за результат. Нередко это несоединимо совершенно.
– Добрый вечер, Мария,– поздоровалась в трубку.
Голос у Олесиной мамы нежно-детский, будто ручеек журчит, когда говорит. Совершенно не похож на низкий тембр Иры. Даже завидовала таким девчачьим голоскам. Казалось, что их обладательницам больше дается и легче просится, потому что им сразу хочется помочь, поддержать, угодить. И стать большим и сильным при ком-то маленьком и беззащитном. Учитывая, что в случае с матерью Леси к голосу прилагалась еще и соответствующая внешность маленькой, худенькой девочки, эффект был полным.
– Ирина Валентиновна, я хотела попросить отпустить завтра Олесю со мной. Мы будем в Москве с мужем. Я соскучилась по дочке,– щебетала трубка.
Не было печали! очень своевременно сваливалась на голову мамаша, ничего не скажешь.
– У Олеси серьезная подготовка к старту,– попробовала урезонить порыв.– Завтра у нее обычный тренировочный день. Выходной – суббота.
– В субботу мы уже уедем,– прочирикало в трубке.– Можно же поменять выходной и рабочий. Или отпустить пораньше?
Вот мечтаешь, чтобы родители участвовали в судьбе Леськи, а как дело подходит, думаешь – без них, может, и проще. Очень хотелось, чтобы девочка пообщалась с мамой. Но менять тренировочный процесс – так нельзя!
– Нет, я не смогу поменять выходные. У Олеси график. Мы из него не выбиваемся. Единственное, что могу предложить – приезжайте завтра в гости к нам домой. Девочка будет рада вас видеть.
– Я хотела с ней по магазинам. И погулять,– женщина а том конце связи явно расстроилась.
– Ничем не могу помочь. Сейчас сезон. Мы не можем ломать ритм,– отрезала тренер.
Было жалко ребенка, но вот мать ее беспутную не жалела нисколько. Она ведь и вовсе бы не появилась, если бы не желание мужика и не поездка с ним! И почему тетки так цепляются за этот спорный актив?
По ответам матери Олеси не поняла, готова ли она появиться в гости, да и не сильно интересовалась. Завтра поинтересуется, к чему готовить девочку. Или не готовить. Лучше бы, наверное, мамашка и отказалась от идеи встречаться и общаться. Шла бы одна по магазинам, раз мужчина отпустил!
Официант принес блюда. От возмущения звонком и недовольства матерью Олеси даже есть расхотелось. Ковырнула вилкой в блюде, без всякого аппетита проглотила рис. И тело вспомнило, к счастью, что голодное. Решила временно забыть обо всем и просто поесть. Никуда размышления не денутся.
Глава 8
Почему не смогла уснуть легко и быстро после тяжелого рабочего дня, нервного звонками вечера, да и просто усталости, которая копится в течение недели и к четвергу становится полноценной тяжестью, сама бы не сказала, но не спалось. Сидела сначала на кухне, потом ворочалась в кровати в спальне. Потом плюнула на все, включила лампу в изголовьи и полезла в телефон. Вот зараза, конечно, а с другой стороны, самый простой путь получения информации.
Сунулась в новостную ленту какого-то популярного портала о жизни “звезд”. Про Ирину там пока не писали, так что место выглядело безопасным. К тому же, чего греха таить, был за Ирой грешок, любила она посмотреть на красивые платья с красных дорожек, да и сплетни почитать про певиц и актеров. Не наших. Про наших ничего не интересно. Они, вообще, какие-то целлулоидные, ненастоящие. Наверное, потому что в массе и правда, ненастоящие: продукт продюсерской мысли.
Нет, отлично понимала, что и за любой иностранной “звездой” стоит такой же продюсер и его работа. А все же там, пусть не у всех, но хоть у некоторых, были свои лица. Хорошие ли, плохие ли, но отличимые в массе. С другой стороны, масса тоже была.
Все-таки не судьба была успокоиться сегодня в чтении сплетен: ровно в центре экрана: не в самом верху, но и не совсем внизу красовалась новость: “Ариэль Арто объявляет о запуске проекта “Живая книга”. Следите за тем, как развиваются события и получите возможность участвовать в поворотах сюжета!”
Настроение испортилось. Бросила взгляд на ненавистное имя, точнее псевдоним. Нашлась русалочка! Всю жизнь Ирины вывернула наизнанку и всучивает праздной публике в качестве развлекательной пилюли! А те и рады!
И Костя тоже… друг называется! Мог бы тихонько полистать эту книжонку и забыть. А ведь нет же! Приволок и посвятил в суть проблемы! Все-таки открытые миру и новому мужики – зло! Особенно, когда это новое – новые бабы. Особенно глупые и читающие то, что пишет авторша, паразитирующая на группе Лансере. На том и можно было порешить, что в тяготах жизни Ирины виноваты все,а в первую очередь, конечно, русалка-Ариэль!
Самое обидное, что первыми страницами Ира даже увлеклась: легкий слог, бодрая завязка, да и тема близка. Даже похихикала, что персонаж техтренера – чисто Костик. Из-за этого и решила, что Константин, узрил себя и обеспокоился без дела, а так-то подобных Кость по их фигурному миру болтается в количествах.
Ничего особенного во втором тренере их команды на самом деле не было. Получше многих мужиков-тренеров, надо сказать. Блудят они все! Ладно, не все, но большая часть – точно. Да и винить их, видимо, не стоит. Вот что делать здоровому дядьке, который большую часть сезона в разъездах и на нервяке? Либо пить, либо спать с тетками. Удачно, если женат на коллеге, работаете вместе, да и то – это ж один уехал на старт, другой – сидит дома, караулит оставшуюся группу. Видятся в сезон реже, чем любая другая семья, где оба командировочные.
Нет, все понятно, это, очевидно, не оправдание. Но это жизнь. Костя хоть умеет расставаться без лишних скандалов,а некоторым и такого не дано в опцию. Ну, а с другой стороны, у Костика хватает ума не связываться с мамашками и едва вошедшими в возраст согласия фигуристками. Так что – не худший вариант. Вот только к личной жизни Ирины этот вариант ровно никакого отношения не имеет. И не надо натравливать на нее законную половину посредством книжонок. С женой блудливца-Кости уже пришлось разбираться, а если еще нагрянет и Вовкина, то хоть вовсе гаси свет иди на плаху.
У Володи была такая жена, если честно, что связаться с ним в романтическом адюльтере могла только потенциальная суицидница. Вера, хоть с виду и выглядела тонкой и воздушной, характером обладала взрывным, а когда взрывалась, крушила все в радиусе досягаемости. И Ира в тот радиус попадать не собиралась. Да и Вовку жалко, он человек непростой, но хороший, в общем. В конце концов сто лет работают, жалко будет из-за ерунды разбежаться.
Как жил Владимир с женой, не понимала. Но ему, кажется, даже нравилось,что такая красивая женщина, а Вера была красавицей модельных параметров, ревновала своего Вовку к любому столбу хоть отдаленно похожему на соперницу. К Ирине было тоже приревновала, но быстро сообразила, что тут не про это. От Лансере в тот момент флюидов женских не шло вообще. Как раз закончилась очередная и последняя, так для себя решила тренер, попытка жить нормальной женской жизнью.
В общем-то, ничего особенного и не было в той самой последней попытке – типичный Костик, только еще менее ответственный и более безалаберный, чем ее товарищ. После месье Лансере никаких брачных обязательство не хотелось совершенно, даром, что было-то всего двадцать три к моменту развода. А отшептало. Проходная любовь, уже не первая такая, с цветами и обожанием во взгляде выглядела весьма интересной именно из-за своей несовободы. Дома у мужчины была жена с младенчиком, секс зачах, а человеку едва тридцать, ну и… Не то, о чем рассказывают в педагогических речах, но было хорошо сначала. Она даже влюбиться в него хотела. Даже почти. Но как только красивый романчик стал грозить мужчине серьезными чувствами, так он и пошел на попятную.
Товарищ от Иры, Ира к товарищу. Вышло плохо. Поговорили некрасиво. Остались друг другом сильно недовольными. А Ирина на прощание еще и униженной. Ну, любая женщина обидится, когда ей в качестве напутственного пенделя отвешивают мысль о том, что сама все рушит и не с ее характером выпендриваться.
Характером и наладила мужичка под зад к благоверной, которая терпеливо будет сносить нотации и впитывать правила поведения. Да и куда ей деваться! А через пару месяцев выяснилось, что чахлая или не чахлая половая жизнь в семье была у бывшего, а детей он в ней исправно делал. И супруга, оказывается, уже на глубоких сносях. В общем, не ты его выгнала, а он от тебя уходил и ушел. К родной гавани, так сказать.
Ну, и кто после эдакого, вообще, думает о мужчинах, тем более хоть что-то хорошее? И уж точно женатых, к тому же детных начальников не рассматривают в качеств потенциальных объектов страсти. Это-то жена Володи и поняла. На Иру больше не косила нервным глазом, выдавала своему супругу за другое и других, к коему и коим, надо сказать, Володька имел не больше отношения, чем к Ирине. Он, вообще, был из меньшинства – верный семьянин. И сам факт, что с этим семьянином ее кто-то спаривает – отвратителен, если честно.
Снова перечитала новость. Опять подумала, что вот на эту русалку она бы с радостью прекрасную Веру натравила, пусть сварит из верхней части бульон, а из нижней – уху! Обидно-то еще что было: авторша неплохо разбиралась в специфике, тот редкий случай, когда при чтении не хочется заплевать слюной сразу всю книгу, возмущаясь, кто такое насочинял. И про работу там хорошо. Без тонкостей, но и без лажи. И про психологическую часть – нормально, то есть никто не выставлен садистом, жертвой или тряпкой. И так обидно, что остальное – дрянь!
Ире так-то очень бы хотелось, чтобы кто-то когда-то об их работе написал что-то дельное и правдоподобное, но киношники, если и брались за фигурное катание, то исключительно для того, чтобы все превратить в низкопробную комедию. Хуже медсериалов, честное слово. То тодес назовут элементом высокого риска, то дупель чуть ли не прыжок ультра-си. Нет, кому-то и одинарные – сверхсложность. Таких, принято, в танцы отправлять. Кто-то и на тодесе найдет, как партнерше голову пробить коньком, но это тоже надо постараться. В общем, читать нечего про ее работу. Смотреть – тем более. А тут еще вот Ариэль Арто и ее фантазии о половой жизни в условиях пониженных температур!
А жизни-то давно у Лансере никакой не было!
Во-первых, с ее работой и прошлым опытом, не думаешь об этом. Во-вторых, как появилась Олеська, вообще, лишний раз из дома не отлучалась. Может, от своего ребенка лет двенадцати и сбежала бы, а тут – чужая. Не дай бог, что приключится, не простишь себе, да и родители, хоть и не в восторге от них Ирина, но понимает, сгноят тренера, окажись он крайним в какой-то беде. И даже сложно сказать, что она против подобного.
Вот так и живет уже который год без болей души и восторгов тела. Не бог весть какая потеря, между прочим. Ну, и потом, чего она такого уж лишается? В любой нештатной ситуации, требующей мужской поддержки есть Костик, а если не он, то Володя сам поможет или кого-то отрядит. Володя ее ценит, лучший тренер его коллектива. Кто бы еще так его заштатный каток тащил в лидеры питерского льда.
С этим лидерством как-то даже подшучивали: хорошо, что Мишин уже не в той силе, удавил бы дерзких задавак. В прежние времена особенно с одиночниками было в Питере не высунуться, хороших быстро переадресовывали Профессору. И федерация подсуетится, да и родители – не дураки, понимают, у кого больше власти. Так что Алексею Николаевичу – сливки, а им, остальным тренерам, кто поплоше. Молодым – самый неликвид. Все по ранжиру и по весомости.
Лансере, соплячке двадцатилетней, само собой, вовсе никто не предлагал ничего дельного. Начинала с трехлеток, через год взяла группу постарше, лет семи деток. Большая часть прыгать даже не начинали. Да и катались. Как могли, так и катались. И все равно ведь прижимали. Выгоняли с катков, не давали льда. Как вспомнит, так вздрогнет: месяц тренировки – тридцать минут катание, три часа – зал. У нее пятилетки кроссы бегали. Ну, и Ира с ними, куда деваться? Скольжение в таком режиме не наработаешь, но прыгать, да, прыгать она их учила.
Конечно, многие родители понимали, что дело не в инновационных методиках, почерпнутых в Европе, а попросту в том, что у юной тренерши нет связей. И уходили. Как не уйти, если для вашей группы льда нет, а для группы нового тренера – есть. Даже каток менять не надо, просто иди на тренировку к другому наставнику. Удивление вызывали те, кто не уходил, мотался через весь город за Ирой по льдам, бегал эти ненавистные кроссы и приходил на каждую “землю”. В конечном счете у них и появлялись результаты. Их и любила больше всех, хотя больших успехов ни у кого не получилось. Все-таки для тренировок нужны нормальные условия.
Она до этого, чуть не в самом начале, как вернулась домой, заглядывала на каток, где теперь, можно сказать, была главной. Но тогда там был совсем не Володя в начальниках, и Ирина их не заинтересовала. А потом, когда уже, кажется, интерес появился и к ней как-то даже подошли с предложением, не заинтересовало ее. На тот момент были сносные условия в другом месте. Ушла бы сразу, как позвали, уже бы, может, чемпионку России вырастили. Ну, или призерку. А теперь вот ждут Олеську, дай ей бог здоровья!
В общем, Володя создал условия для работы. Ира создала фабрику, которая работала. Костик трудился на подвозе материала и конструктивных решениях. Сашка отвечала за дизайн. Завод развивался и давал продукт. Пока перспективный, но в потенции грозящий производить премиум класс мирового уровня.
И где во всем этом, вообще, найти место романтике? Времени, сил, да и желания не хватает. Иру будоражат совсем другие мысли. Вот мысли о следующем сезоне, когда Олеське выходить во взрослые – чертовски будоражат. Мысли об олимпиаде, до которой пара лет – тоже. А мужчины? Только во влажных фантазиях престарелых теток.
Почему решила, что Ариэль престарелая? Наверное, потому что молодым дело должно быть до своей постели, а не до фантазий о чужой. Нет у тетки ничего своего, вот и копается в постельном белье Лансере.
Что Олеська читает все это копошение – не нравилось, но строить ее еще и за пределами катка не нравилось даже больше. Пусть уж, не самое страшное, к тому же она-то точно знает правду и думать не думает того, что напечатано в этих книжонках. Про остальных решила не вспоминать вовсе. Сделать с чтивом ничего нельзя, можно только не обращать внимания.
По тому принципу и жила всю жизнь. Сделать с тем, что уводят спортсменов ничего нельзя, так что просто надо работать с оставшимися, чтобы ушедшие поняли, что они потеряли. Сделать ничего с отказавшими во времени и льде – нельзя. Надо просто искать другой лед. Сделать с человеком, который придумал тебя предать, в общем, тоже ничего нельзя. Просто отойти подальше и больше не взаимодействовать. Так добилась того, чего добилась. За немстительность и нежелание отвлекаться на дрязги ее, вероятно, и не любили. Но отрицать меру таланта тренерского и целеустремленность не могли. А это главное.
С родителями Олеськи примирилась так же: все равно других нет, надо делать максимум для ребенка, а там будь, что будет. Пока работало.
Хоть и не собиралась, а в новость ткнулась. Прочитала то, что и так уже знала: престарелая русалка выходила в онлайн и собиралась нести ерунду под видом литературы в массы ускоренными темпами на сайте издательства. Более того сообщалось,что первая глава “шедевра” выйдет у автора до полуночи сегодняшнего дня, то есть уже вчерашнего.
Любопытство – извечный враг всех женщин. Ирина была женщиной, то есть любопытной. То есть по ссылке прошла и поперхнулась на первой же фразе, отчетливо вспомнив тренировку…
“Испуганная светловолосая девочка смотрела на старшую подругу по катку, не зная куда спрятаться. Поднять глаза на высокую суровую женщину лет тридцати она не решалась. Вот сейчас ее отчитают за то, что помешала подготовке серьезной спортсменки.
Наташа каталась в группе только первый год и все время чувствовала себя лишней, но тренеру об этом знать необязательно. Правда, время от времени девочка позволяла себе жаловаться матери на собственную неуклюжесть. Но, конечно, никто не собирался рассказывать строгой Александре Викторовне Дешане о происходящем в семейном кругу. Может, и зря. Александра была человеком внимательным к потребностям своих спортсменов, хотя назвать ее избыточно душевной вряд ли хоть кто-то мог. Разве что спешащий на помощь блондин с лонжей, закинутой на плечо.
Исмаил Джанибекович, хоть и носил совершенно экзотическое имя горного жителя, человеком был не только совершенно русским по духу, но и по внешности мало чем походил на горячего кавказского парня. Блондин в легкую рыжину, высокого роста, широкий в плечах, с по-детски добродушным взглядом и наивной улыбкой. Ему бы в сказках для малышей играть богатыря Илью Муромца или Финиста Ясно-сокола,а он на катке играл в догонялки с детьми, потому что это тоже тренировка.
К рассорившимся спортсменам и главному тренеру торопился не из-за детей, а из страха, что эмоциональную и тонкую душу Сандры сорвет от испуга за едва обошедшееся без травм приключение…”
– Твою мать!– прошипела Лансере.– Когда ты только успеваешь?! Эта история даже остыть не смогла, как ты ее выкинула и подала к столу, стерва!
Не судьба, кажется, уснуть! Да и кто бы уснул после такого привета из начала дня!..