Анна Беляева
Авторский метод
Глава 5
– Ириночка Валентиновна! Ириночка Валентиновна!– голос за спиной Ира узнала и приложила массу усилий, чтобы не передернуть плечами.
Мама Владика Христенко была женщиной со всех сторон прекрасной, однако ж, не было у ее сына никаких шансов на успех. И не потому что сам Влад был бездарен. Честно говоря, по нему и не понять, и вот как раз – из-за семьи. Ирине иной раз казалось, что она родителей воспитывает больше, чем детей. Ну, вот ей богу! Мама Владика не была матерью спортсмена. Хлипкая. А папу Владика тренеры знать не знали и видеть не видели. Самому Владу было полных тринадцать, по возрасту он выходил в юниоры, но уже больше года бился за разряд КМС и никак не добивался.
– Да, Маргарита Сергеевна. Добрый день,– развернулась, предчувствуя, что обед накрывается медным тазом.
Вторая тренировка, хоть на ней спортсменов было поменьше, выдалась куда как более трудной. Они дважды поцапались с Олеськой так, что в итоге отдала ее с рук на руки Косте и велела делать, что тот надумает, но чтобы верное, то есть внутреннее, ребро на флипе стабильно появилось.
Олеська была той самой типичной луцисткой. То есть ей гораздо удобнее прыгать, выталкиваясь с внешней части стопы, а стало быть – внешнего ребра. И это совершенно не имеет никакого значения на всех прыжках, кроме флипа, где за то самое внешнее ребро настучат по шапке, то есть по оценке. С Олесей они бьются фактически всю карьеру: спортсменка старается не расслабляться и следить за техникой, а тренеры пытаются куда-нибудь в слепые для судей зоны ставить выталкивание. В общем, срабатывает. С другой стороны, судьи же тоже не дураки, если у вас который год катается спортсмен и вы не можете нормально рассмотреть его прыжок во время проката так же из года в год, наверное, там что-то не так? Плюс все еще усугубляется юниорскими стартами, где следят за техникой прыжка вдвое пристальнее. Ира ждала взрослых соревнований, ждала, когда начнут хоть немного прощать. Видела же, что прощается титулованным спортсменам. Да за такое на каком-нибудь первенстве Санкт-Петербурга по КМС обкорнали по баллам как барашка на стрижке, то есть до голой базы-кожи, а взрослому призеру гран-при моргнут и забудут.
В общем, бились над флипом, в очередной раз превратившимся в полное непотребство. За неделю до старта – самое время, что уж там скажешь! Ругались громко и от души. Всех оповестили о том, кто и что думает по поводу второй. В конце концов Олеська разревелась, а Ира, чтобы не последовать ее примеру, махнула рукой Константину и вручила спокойному как удав техтренеру заплаканную спортсменку.
Во время таких тренировок ребята типа Влада ее интересовали мало, разобраться бы с теми, кто на самом деле работает и хочет чего-то добиться. Зато мама Влада обычно отлично замечала, если ее сыночке не перепадало внимания и заботы тренеров на льду. И после таких тренировок обязательно вылавливала Иру и “беседовала”. Ругаться никогда не ругалась, вероятно, понимала, если повысит голос и начнет предъявлять требования, тренер отреагирует симметрично, там под шумок и наладит нерадивого Христенко христа ради куда подальше. Тактика у мамы молодого фигуриста была по принципу “ласкового телка”. И ненавидела это Лансере больше ругани, потому что была бессильна. Трудно закручивать гайки, когда с тобой говорят так нежно, мило и с полным пониманием трудностей, чуть ли не каяться приходят – только не бросай! Ира и не бросала, просто терпеть не могла бесед с мамой Владислава.
– Ираночка Валентиновна, такая тяжелая у вас тренировка!– заохала сочувственно женщина, пытаясь взять тренера аза ладонь.
Ира быстро спрятала руки за спину. Не особенно красиво, но спокойнее.
– У Олеси старт через неделю. Трудный период,– кивнула Лансере.
– Да, да! Все-таки наша Лесенька – просто чудо что за ребенок! И сколько трудится! сколько старается! Как вам только удается так ее держать в тонусе?! У меня в Владей совсем не получается, но с девочками матерям, конечно, проще,– по росту собеседница была наголову ниже Ирины, вся мягонькая и сладенькая в каждой черте, полностью соответствующая своей манере общаться, казалось, окутывала словами как туманом.
– Я Олесе не мать!– поправила причитающую.
– Так тем более! Тем более!– зазвенелов воздухе еще приятственее и сочувственнее, что означало, скоро будет прямая атака.
Двинулась на выход, надеясь, что ее оставят в покое быстрее, да и надо же пообедать, хоть на ходу от стойки раздачи до обеденного стола в ближайшем кафе. У них в двухстах метрах от катка недавно открылась вполне сносная столовка, наконец-то стало можно не таскать с собой лотки с едой. Теперь просто отправляла Олеську туда в надежде, что она ограничивается супом и овощным рагу, а не тортиками и капуччино.
Как все девчонки, ее “звезда” любила сладости. Как все подростки-фигуристки, рисковала расплатиться за эту любовь большими проблемами. Вес у Олеси пока более или менее поддавался контролю, но уже почти год для этого приходилось прилагать усилия. Вечерами обе постились кефиром. Ничего не поделать, если в доме растущая фигуристка, диету держат все. Не будете же вы есть торт, когда ребенку нельзя даже кусок хлеба. Это нечестно и это уж совсем не по-товарищески и не по-родительски – оставлять страдать маленького человека в одиночку. Ирина не оставляла. Похудела на три кило под этот диетических марафон.
А вот мама Владика, вероятно, не держала голодовок вместе с сыном. Мальчишек, конечно, чуть меньше контролируют, но в период роста и за их обеденным столом стоит присматривать. Меняющийся рост и вес в сочетании – почти наверняка травма. У Влада и то, и другое не устаканивалась. Ну, с ростом сделать ничего нельзя, а вес – однозначный недосмотр родителей.
– Вы сегодня, Ириночка Валентиновна, к Владику только раз подошли,– квохтала мамаша.– Вы же знаете, как для него важно ваше внимание!
– Мое внимание важно всем спортсменам,– вздохнула Лансере, понимая, что мать фигуриста выкатила на любимую дорожку.
– Конечно, конечно! Но у Владеньки такой возраст. Я ему уже не авторитет, а вас он так уважает!– по мнению Ирины, сколько она ни наблюдала семью Хрстенко, мать там никога для ребенк аавторитетом и не была.– Вам стоит только сказать, он всегда слушает.
– Да не слушает он никого и ничего!– не выдержала голодный тренер.– Я сегодня какие задачи на тренировку Владу поставила? Вы же слышали?
– Слышала, конечно, как же! Я очень внимательно слушаю всегда!– тут не отнять мать, и правда, присутствовала на катке круглосуточно: на всех занятиях, в коридорах, не отпускала своего Владика ни на шаг.
– И сколько он выполнил от того задания?– уточнила Лансере.
– Ему трудно и нужна поддержка!– а интонациях родительницы произошли неуловимые, но очевидные изменения.– Он бы намного лучше тренировался, если бы ему уделяли достаточно внимания!
– Сейчас в приоритете спортсмены, готовящиеся к более важным стартам,– Христенко-мать за пять минут надоела больше ленивого Христенко-сына за целую тренировку.
– Выходит кто-то важнее, а кто-то плати деньги и сам с собой катайся и тренируйся?!– ну, так хотя бы привычно.
– Владислава контролируют так же, как и любого другого спортсмена,– пресекла попытку обвинить команду в плохой работе.
– Кто? Ваша девочка-постановщик, которая ни один прыжок не может поставить или сопляки, которые малышами занимаются?! Влад не того уровня спортсмен, чтобы с ним возились тренеры третьего эшелона!– голос матери зазвенел негодованием.
– Того,– и это была правда.– Ваш Влад не может даже кандидата в мастера защитить уже второй год. Кого ему в тренеры? Арутюняна и Тутберидзе на подкатки что ли?
Насмехаться, в общем, не хотела, понимая, что для матери ее ребенок главнее и важнее всех, но вышла насмешка.
– Если вы не будете заниматься с моим ребенком как следует, я подключу свои связи! Я в журналистике работала! На вас вся пресса окрысится, когда узнает, что вы работаете только со своим приемышем, а остальные по боку!
– До свидания, Маргарита Сергеевна,– холодно ответила Лансере,– я иду обедать, а вы успокойтесь и, наконец, проследите, что делает ваш сын и в каком состоянии он приходит на тренировки! А еще попробуйте не опаздывать! Это уж вовсе не вина Владислава, что его мама не способна рассчитать верно время и маршрут движения до катка!
– Мы будем искать другого тренера!– взвизгнула обозленная мать в спину уходящей Ирине.
– Удачи вам в поисках,– действительно хотела, чтобы нашли кого-то и оставили их в покое.
На выходе столкнулась снова с отцом Вали, который заводил ребенка с улицы. Вероятно, они тоже обедали.
– Валюш, в темпе за коньками,– увещевал отец девочку,– у меня встреча через полтора часа. Только успею тебя довезти на тренировку к Михаилу Юрьевичу.
– Ты не останешься?– грустно спросила дочь.
– Нет,– от резкого отрицательного качания головой светлая челка упала на глаза и мужчина ее отбросил назад, убирая от глаз.
Ладонь, поправляющая волосы была большой, но при этом очень аккуратной. Пальцы длинные, крепкие. Будто художник нарисовал эскиз, упражняясь в изображении анатомии ладоней. Не так-то просто нарисовать руки, а так красиво, как эти – и подавно. Венка выделявшаяся на тыльной стороне запястья бежала от безымянного пальца с обручальным кольцом и пряталась в середине кисти, как река, уходящая под землю. Отец фигуристки поднял глаза и рассеянно взглянул на тренера. Успела заметить длинные, по-девичьи чуть загибающиеся вверх ресницы и глаза, серые, стальные, будто поблескивающие холодом, совершенно не вяжущиеся с рассеянным образом.
– Вы не остаетесь на дополнительных тренировках Вали?– уточнила у безымянного папы.
– У меня своя работа. Я не могу сидеть сутками возле ребенка,– спокойно прозвучал мягкий баритон.
– Тогда я бы хотела. чтобы с Валей на тренировках была мать,– настоятельно попросила тренер.
– Я бы тоже этого хотел. Не все наши желания выполнимы,– пожал безразлично плечами собеседник.
– Ребенку важно знать что кто-то есть рядом, когда трудно и когда тренер требует. Так он понимает, что тренер не требует лишнего или невозможного. Это поддерживает доверие между нами и детьми,– попыталась объяснить ценность своих пожеланий.
– Я учту,– кивнул Валин папа.
Еще одна головная боль! Что-то подсказывало, что мать Христенко против этого равнодушного ко всему и вся блондина им еще за счастье покажется.
Вообще, предпочитала, чтобы с отцом общался Костя, а еще лучше, и с матерями, и с отцами, но с мужчинами – особенно. К почти сорока годам убедилась: сама она мужиков не понимает, а после развеселого французского брака, кажется, и не любит. Уж точно не верит ни одному их слову и ни одному доброму порыву. Жизненный опыт показывал, что среднестатистический мужчина интересуется собой, своими интересами и своими желаниями. На остальных ему, если честно, начхать с высокой колокольни. И пусть разбрызжется пошире. Если по-правде, это не так и плохо, когда у папы есть цель вырастить олимпийского чемпиона, допустим, но коли таких целей нет, то отцы – непробиваемая пустота: а главное почему-то вечно уверены, что лучше тренеров знают, что и как нужно делать.
Вот даже сейчас. Она ведь вполне разумно объяснила, зачем нужны родители на тренировках. Тем более на тех, где нет никого из основных тренеров их команды. И что получила в ответ? Полное равнодушие к ее доводам. Отмахнулся папочка Вали и даже не подумал, как бы поменять ситуацию. И вот самое удивительное. что им мешает-то? Очевидно, Валюшина матушка, которая занимается только Валей, может без всякого напряжения сопровождать ребенка куда угодно. Небось салоны красоты работают и в свободное от тренировок время. Да и не особенно по ней видно каких-то невероятных уходов за собой.
Вероника – женщина молодая, вероятно, отец Вали женился чуть ли не на школьнице, которая и родила сразу же. Понятно, что неоткуда там взяться особенным амбициям и жизненным устремлениям, кроме ухода за взрослым супругом и общей дочкой. Навскидку казалось, что разница у супругов лет в десять не меньше, а скорее даже больше, хотя, надо признать, отец Валентины был весьма неплох для мужчины за сорок, крепкий, крупный, но не обрюзгший, можно было с большим основанием допустить, что не пренебрегал спортзалом. Ухоженный. Да, пожалуй, и красивый, если есть вкус на блондинов. Такой викинг. По одежде, простой, но дорогой, прическе, ноутбуку, складывалось впечатление, что мужчина не просто не беден, а более чем зажиточен. Так что, вероятно, молодой супруге не на что было жаловаться. Разве только – не особенно холеный муж тратился на свою женушку. На Веронике-то как раз не было заметно ни каких-то дорогих брендов, ни украшений удивительной ценности. Одежда по большей части – массмаркет. Раз, правда, Сашка отметила, что сумка дорогая. А в остальном? То, что носила Вероника, было, вероятно, проще даже того, что носила сама Лансере. Ира иногда любила эксклюзивные аксессуары, а еще больше хорошо сшитую одежду, которая нередко тоже стоила вполне ощутимых денег.
Не в последнюю очередь любовь к дорогим брендам определялась тем, что обычные никак не справлялись с особенностями фигуры. Талия у Ирины была тонкая, а бедра крепкие в силу профессиональной занятости. И то, что отлично садилось по ногам, неизбежно болталось на поясе. Ну, и с длиной каждый раз проблемы. Что по размеру, то коротко. В общем, ноги свои, конечно, и любила, но доставляли они кучу трудностей в магазинах средней ценовой категории. Поэтому, как только появились средства, появились и любимые бренды, где учитывали, что не все люди одинаковые. И на ноги длиной 78 сантиметров при росте 172, и на талию 58 находились штаны. И даже можно было выбирать какие-то блузы, в которых грудь выглядела вполне прилично, а не инородным явлением.
Лет пять назад Костя привез с одного совсем детского старта кубок, пластиковый и помазанный золотой краской. Крышечку этого недоизделия украшало нечто непропорционально вытянутое на коньках, симулирующее девушку-фигуристку. Техтренер водрузил завоевание на стол начальницы и доложил:
– С тебя лепили что ли, Ирк?– тыча в фигурку.
– Убери его, а?– указала на шкаф с призами Ирина.– У меня тут новые изменения в правилах.
В общем, в отличие от той же Вероники на нее одежду массовые производители не шили. Хорошо, что скуповатый Валин папа любил стандартные комплектации, а то, пожалуй, пришлось бы водить в те бутики, где сам одевался.
Презрительно хмыкнула, размышляя о незавидной доле содержанки богатого дяденьки, да хоть бы и законно окольцованной. В очередной раз поздравила себя, что хватило ума не стать такой.
Глава 6
День как-то подходил к концу. Наверное, его можно было записать скорее в актив, чем в пассив. Сидели втроем в кабинете, обсуждая прошедшие тренировки и строя планы на будущие. В уголке притулилась Олесь, которая ждала Ирину, чтобы ехать домой, уча одновременно уроки.
– Девчонки, я завтра припозднюсь,– доложил Костя, разводя руками.– Машуле к третьему уроку, надо отвезти.
– У тебя дома жена на хозяйстве, пусть она и отвезет,– предложила Ира.
– Ты же знаешь, за рулем она боится, а такси не любит,– вздохнул Константин.
– А я не люблю прогульщиков,– напомнила Лансере.
– Да ладно тебе,– примирительно заговорил техтренер, постукивая сильными короткими пальцами по крышке стола.
Костя был мужиком безотказным, за что, как понимала его начальница, его и ценили все женщины, успевшие нарасти в жизни этого крепкого, не особенно красивого, скорее уж совсем простенького, похожего на Иванушку-дурачка внешне, светловолосого круглолицего человека. Константин всем был в подарок, а кое-кому и в утешение. И не имей дурной привычки влюбляться одномоментно и безоглядно, цены бы такому человеку не было. Но как только в поле зрения ее помощника появлялась маленькая, желательно до метра шестидесяти, формастенькая девица более или менее молочной спелости, Костя становился дурак дураком. Наверное, семью Константина, пусть и небеспроблемную, спасало от развало только то, что хорошенькие, молоденькие, формастенькие девочки не особенно рассматривали взрослых, женатых, детных тренеров в качестве перспективы на будущее. Так что у Константина было много однотипных женщин-подруг, которые ему когда-то нравились, но не сбылось, а он не сильно-то и расстроился.
И пока не появилась Алена, все выглядело забавно, но достаточно спокойно. Семья у Кости тянулась не шатко, не валко, что при паре еще достаточно невзрослых ребятишек, наверное, и не особенная трагедия. Мужчина мало рассказывал о том, как налажена жизнь дома, не жаловался, не радовался. Иной раз только всплывало что-то в духе развоза по садам-школам, идущего вразрез с планами Кости, но не имеющего конструктивных решений в связи с тараканами его второй половины, а в остальном все, кажется, всех устраивало.
И на фоне вот этого вполне приемлемого “неплохо” образовалась Аленушка, увидев которую лишь раз, Лансере поняла – тут все будет плохо. Да и как может быть, когда любовница – дура дурой? Нет, Костик-то полагал, что девочка просто веселая, с мелкими, положенными каждой молодой и симпатичной девчонке, таракашками. Ирина тараканов из чужих голов не любила, она своих с трудом в страхе держала, чтобы управляться с чужими.
Костя, как и положено, для начала сразу влюбился. С головой и всеми причиндалами. Настолько ошалел от ответного внимания, что умудрился приволочь ее на внутрикорпоративное мероприятие. Выдала звезды, конечно, лопоухому влюбленному, но не гнать же их обоих, а одну ее он не выставит. Пришлось терпеть, зыркать недовольным глазом на Аленушку-красотку так, что даже Володя подошел и попросил смотреть пореже на Костькину бабу:
– Складывается впечатление, что ты его приревновала,– доложил директор, потягивая бокал шампанского.
– Его убить мало!– цыкнула Лансере.– Еще не хватало, чтобы он своих шалав таскал сюда! Как потом в глаза его жене смотреть?!
– Попустись, Ириш,– попросил Владимир.– Вот, ей-богу, чем меньше его женушка знает, тем лучше все мы спим, включая тебя, тем более – меня!
В принципе, была согласна с их директором, но спускать влюбленному идиоту его просчеты не собиралась. Благо за время вечеринки добавилось поводов, самым главным из которых стало жение Аленушки поговорить с суровой начальницей ее героя. Девочка пристроилась рядом и завела светскую беседу, начав с комплимента:
– Костя так много говорит о вас! Так ценит, что вы вместе работаете! И у вас Олеся такая способная девочка!– слишком много для первого знакомства.
Даже если Костя и ценил их совместную работу, стоило ли разливаться соловьем со своей малоперспективной побочной связью? Это во-первых. Во-вторых, Олеся, конечно, девочка перспективная, но в тот момент была далека от того, чтобы подавать серьезные надежды по многим причинам. В общем, было понятно, что Алена лезет без мыла в душу.
– Это все прекрасно,– прервала поток сладкой патоки старший тренер,– худо только одно: ваша зазноба – чужой муж, отец двоих детей. Как вы себе представляете дальнейшие отношения?
Глянула тяжелым и недовольным взглядом на маленькую женщину, но та, кажется, совершенно не насторожилась и не задумалась, прощебетав в ответ:
– Ой, да что тут такого?! Жена не стенка. А дети? Ну, я ему еще рожу. Будут новые дети.
Ира не особенно любила мужиков, но таких ушлых девок не любила гораздо больше. С тех пор ждала, когда просветлит ее коллегу. Пока стало ясно только одно: с женой он разводиться не решился, а любовница, похоже, утомляется ждать и начинает вести операции по захвату.
– Все, ребят, я помчался!– поднялся со стула Константин.– Аленка мне и так плешь проест, что снова поздно и снова уеду домой.
– Она еще хочет, чтобы ты от нее и домой не уезжал что ли?– не поняла Александра.
– Ну, ей нравится засыпать, обнимая меня,– зарделся Костя и скосил глаза на Олеську, которая что-то писала в тетради, сидя в наушниках.
– Главное сам не засыпай у нее,– дала ценный совет Ира,– и в аптеку наезжай регулярно за изделием номер два.
– Это точно!– кивнула Сашка и отпила чай из кружки.– Если она залетит, твой мозг не реабилитирует потом ни один психиатр.
В отношении к любовнице их товарища женщины были единодушны – не дай бог с такой всерьез связаться.
– Хватит меня воспитывать!– возмутился мужчина, собирая вещи в рюкзак.– У меня своя голова на плечах есть, да и у Аленки мозги имеются.
– Нет мозгов у твоей Аленки,– повела плечами Саша,– Были бы мозги не караулила бы тебя у подъезда дома.
– Это она от любви,– попробовал оправдать ненормальную подружку Костик.
– Может и от любви, но больше от безмозглости и характера шибко предприимчивого,– вздохнула Ира.– Кость, ты учти, если она залетит, я тебе лично оторву то, чем ты ее обрюхатишь!
– Константин Алексеевич,– внезапно прорезалась Олеся,– на вашем месте я бы боялась этой угрозы. Ир Валь еще иногда с резиной работает, так что оторвет, не сомневайтесь!
– Я принял к сведению,– хихикнул Костя.
Им бы всем стоило смутиться от того, что ребенок посвятился в такие детали, но за годы, которые Олеся вечеряла в тренерской и кабинетах, дожидаясь конца рабочего дня своей опекунши, она слышала столько всякого, была максимально посвящена во все подробности и детали не только тренировочных процессов и планов в отношении спортсменов, но и личную жизнь каждого из троицы тренеров, что уж угроза оборвать неплотно закрепленное на теле техтренера ее вряд ли повергла в шок.
Как только мужчина покинул кабинет, Ирина вытянула ноги, закинула руки за голову и потянулась долго и со вкусом, показалось, даже хрустнуло что-то в спине.
– Давай, уже и мы по домам, а?– посмотрела на начальство Александра.
– Да, сейчас,– главный тренер снова полезла куда-то в документы.
– Я не буду больше говорить про работу!– тут же встрепенулась Сашка.– Я устала, хочу домой. Я жить хочу, Ира!
– Для жизни у тебя есть выходной,– напомнила Ирина.
– Так нет же!– фыркнула хореограф.– Кто меня сослал на курсы повышения квалификации по части технического наполнения программ?!
– Володя,– соврала, не охнув, начальница.
– Так я тебе и поверила!– возмутилась девушка.– Просто ты меня ненавидишь и отправила заниматься тем, чего я терпеть не могу! Я гуманитарий!
– С такими мыслями только фигурным катанием и заниматься,– хмыкнула Лансере.– Вот ты лучше мне скажи, гуманитарий, кого заподозрить в кляузах, называемых романами. Из нашего окружения.
Саша глубоко задумалась, даже порозовела от своих размышлений, а потом выдала:
– Ну, кто может книги писать?
– Да кто угодно,– пожала плечами Ирина.
– Ну, кто-то начитанный, наверное,– снова допустила хореограф и поднялась со стула, потому что сил сидеть уже не было, да и домой хотелось.
– Еще бы знать, кто у нас тут любитель чтения,– поняла бесперспективность такого рода поисков Ирина.
– Это точно не я!– доложила Олеська, стягивая наушники и тоже потягиваясь кошкой.– Дядь Костя, кстати, много читает.
– Ну, если этот многостаночник между своими бабами и работой еще и строчить романчики успевает, то это просто новый Юлий Цезарь,– отбросила кандидатуру техтренера Ира.– Вообще, если кого и не подозревая, то Костю да Сашку.
– Про секс хорошо пишет. Я думаю, женщина,– опять выступила в роли эксперта Олеська.
– Что ты можешь, вообще, про секс знать?!– посмотрела в сторону фигуристки Александра.
– Век интернета. Я про него уже лет пять все знаю,– насупилась девчонка.
– Не вздумай это где-нибудь в интервью ляпнуть!– предупредила Ирина, отходя от шока откровения, что дети знают слишком многое.
– Будто меня кто-то в интервью об этом спрашивает!– надулась Олеся.– Все интервью делятся на две части – “как ты все так хорошо выигрываешь” и “где же твоя мама, девочка”.
– Зато без сюрпризов,– вздохнула Ирина.– Правда, лучше пусть они тебя про спорт и семью спрашивают, чем что-нибудь заковыристое.
– Я хочу хоть раз услышать вопрос, на который не отвечала сто интервью до этого!– скривилась фигуристка.
– Где у тебя только успели те сто интервью поместиться?– Ирина выша из-за стола и потрепала подростка по голове, взъерошив волосы.
Вместо ответа Олеся начала тут же поправлять прическу.
– Ладно, девочки, действительно пора по домам. Но, Сашк, вопросы по техбуку у меня есть. Тебе не отвертеться!– предупредила старший тренер.
– Ну и ладно,– не стала спорить хореограф.– Главное, что не сегодня. Сегодня я устала и ничего не хочу.
– Я тоже устал и не хочу ничего,– согласилась с ней Ирина.
Собрали вещи, двинулись на выход. В холле наткнулись на Влада и его маму. У спортсменов заминка сорок минут, плюс сборы, примерно тот же час и выходит, который провели за беседами тренеры. Попрощались с присутствующими и вышли на улицу.
– Машины твоей не вижу?– поозирала стоянку Ирина, обращаясь к Саше.
– Бобик сдох, поедем в выходной лечиться,– доложила Сашка.
– Подвезти?– хоть предлагала сама, однако же очень хотелось, чтобы подчиненная отказалась.
Саша будто услышала душевные мольбы подруги:
– Не, Ир, я такси вызову. Не буду уже тебя мучить, да и Олеське пора ужинать и спать,– отпустила всех на свободу хореограф.
– Мне ужина не положено,– вздохнула фигуристка.
– Я так же пощусь,– напомнила опекунша.
– Не одной же мне страдать,– резонно заметила Олеся.
– Я тоже так думаю,– обняла ребенка за шею наставница.– Поехали страдалица, настругаю салатик, выпьем кефирчику. Да и баиньки.
Всю дорогу продолжала размышлять о том, кто же пишет романы, которые так перевирают ее жизнь. Судя по углубившись в телефон Олесе, так как раз эти самые романы и читала.
– Леськ, а ну-ка скажи мне, там много про всякие внутренние дела, типа того, что в тренерской или в моем кабинете происходит?
Хоть спросила не слишком понятно, но ответ получила вполне внятный:
– Так по большей части все и происходит где-нибудь в тренерской или кабинете. Не могут же к тебе приставать мужчины на виду у всего катка?
– Ко мне никто и не пристает!– возмутилась тренер.
– Ой, ладно! Ты же поняла, о чем я!– чуть повысила голос Олеся, в нем появились недовольные интонации подростка, который уверен, что его тут все за дурака держат.
– Это похоже на то, что у нас происходит на самом деле?– продолжила тему, не углубляясь в детские возмущения.
– Ну, знаешь ли!– тут же отреагировала подопечная.– Я сомневаюсь, что ты бы меня пригласила понаблюдать за тем, что происходит у тебя в кабинете по мнению автора этих шедевров!
– Блин, я ж не про потрахушки на рабочем столе!– фыркнула Ирина.– Про разговоры там. Обсуждения. Вот, как сегодня было.
– Ир Валь!– воззвала к разуму женщины Олеська.– Это любовные романы,а не твоя биография и не пособие по фигурному катанию для начинающих тренеров! С чего бы там быть серьезным описаниям вашего трепа про постановки и вращения?
Они и правда сегодня минут тридцать обсуждали вращения: Костя просил подвинуть их, чтобы спортсмен успевал хоть сколько-то глотнуть воздуха после прыжков, а Сашка упиралась, отказываясь, так как это портило всю постановку. Ира была согласна с обоими. В общем – патовая ситуация. Кажется программу бедняге Рамилю придется снова перепилить полностью. А это второй раз за четыре месяца. Но что делать? Он не вывозит! Два старта, оба раза сорвал комбинированное вращение. Слишком дорогое удовольствие, чтобы продолжать ставить эксперименты, когда дозреет и покатит без ошибок. Второй спортивный – не совсем любительщина. Тут уже все всерьез. И спортсмены, хоть еще и малыши, понимают достаточно, чтобы хотеть побеждать и беситься, когда это не удается. Да и плохой опыт закрепляется.
Из фырканья Олеси, однако, уяснила, что, кажется, дальше льда их автор не вхож. Можно было начать думать про родителей и оставить в покое коллег. Все-таки полегчало. Не хотелось беспардонной крысы в своих стенах.