Андрей Шопперт
Колхозное строительство 5
Событие Баттл 4
Каждое столетие мир объединяется против русских, чтобы получить от них по морде и успокоиться ещё на сто лет.
«Битлы» опомнились, прекратили визжать и вышли на сцену. После такого тяжело – вот так осознать, что ты смертен. И они запаниковали! Мощь голоса и мощь симфонического оркестра с десятком скрипок – и это против их жалких гитар. Запаниковали и зашли со своего главного козыря. Yesterday.
А ведь это только вторая песня из десяти. Как всегда, все ушли со сцены, и один лишь Пол Маккартни под гитару пел эту балладу. Он волновался. Мальчик – и против шоу-бизнеса. Спел. И стадион оценил. И песню оценил, и смелость. 75 – чуть до рекорда не дотянул.
Пётр соображал. Два раза подряд выиграть не дадут – но и провалиться нельзя. Нужно поддержать уровень. Это самая сильная песня «Битлз». Они зашли с козыря – и пусть они выиграют, но с минимальным счётом.
– Давайте La Camisa Negra. На английском.
Пела Керту Дирир. Замечательная песня, бесподобная ритмичная музыка – и проникающий в сознание помимо ушей голос эфиопки. Контральто ничем не хуже, чем у Шакиры или Шер. И никакого симфонического оркестра – только гитары, бубен и аккордеоны.
Опять кружилась Мишель в чём-то воздушном и пышном, красного цвета, рядом выделывал коленца из пасадобля специально для этой песни взятый чемпион СССР по бальным танцам. Потом начали пританцовывать и выходить вперёд кубинки, за ними – Сенчина с Толкуновой. Шоу! Красиво, ритмично, красочно. Полыхал в такт музыке экран, изображая что-то мультяшно-испанское.
Сработало. На все сто. 74. Если бы пели не на английском, а на испанском, то и забили бы мальчика Пола. Хотя англичане, кто их знает… Получилось как получилось. 1:1 – и вторую почти не проиграли.
Чем могут ответить? Всё – оба суперхита уже сыграны. И тут включились болельщики. У футбольных фанатов «Манчестер Сити» есть кричалка: «Better dead than Red», то есть «Лучше быть мёртвым, чем красным», вот её и грянули. Подхватил стадион. Понятно, что кричалка не против СССР – о другом орут на матчах. Главный соперник «синих», то есть «Манчестер Сити» – «красные» из «Манчестер Юнайтед». То же, кстати, и в Ливерпуле – синий «Эвертон» против красного собственно «Ливерпуля». А тут так подошло. В жилу.
«Битлы» решили спеть All You Need Is Love.
Песня заметно слабее двух предыдущих. Прошлогодний хит. Но это для 1967 года хорошая песня – а для вечности?
Всё что вам нужно – это любовь.
Зал, конечно, кричал – но разница чувствовалась. Всего 69.
Ну, теперь наш ответ Чемберлену. Его же оружием.
«Отель Калифорния».
Hotel California – песня группы Eagles 1977 года. Музыку вспомнила Вика. Аранжировку придумывали вместе трое лучших гитаристов СССР, собранных по всем консерваториям и филармониям – плюс виолончель Ростроповича. С текстом сложнее. Штелле, когда собирал материал для книжки про мальчика-попаданца, нашёл перевод. Дословно, конечно, не запомнил. Путник накурился марихуаны и увидел свет. А там она. Ну и припев:
Добро пожаловать в отель «Калифорния»,
Такое замечательное место,
В отеле «Калифорния» вы
В любое время года
Найдёте много свободных номеров.
Бред сивой кобылы – или реклама убыточного отеля?
Джим, переводчик, которого прислал Андрюха Олдем, хмыкнул, увидев текст, а, дочитав, ржал минут пять. Тем не менее, выдал через пару дней стихи. Положили на мелодию – не пошло. Волосатик очкастый, чем-то похожий на Леннона перед смертью, снова хмыкнул, но уже без ржания. Зацепила мелодия. Выдал очередной вариант. Лучше – но Вика с него не слезала, пока вдвоём не превратили песню в тот самый шедевр. На века!
И вот сейчас грянули. Плюс к волшебной музыке ещё и голос Градского. Причём Маша-Вика его постоянно на репетициях пинала, чтобы он в свои завывания не переходил – не та песня, не надо демонстрировать диапазон и возможности голоса. Тут голос на третьем месте после гитар и самой мелодии – просто пой слова. Экран демонстрировал дорогу в ночи и свет отеля на горизонте, а потом мультяшную Ассоль на пороге этого отеля.
В этой песне впервые за концерт вступил и синтезатор Мурзина. Чуть-чуть во время длинного проигрыша. Хренолив! Красиво.
Мишель не танцевала, стояла на краю помоста в розовом платье под светом софитов и махала белым платком.
Побили детей с их «Любовью» с разгромным счётом – 69:77. Американцы выдали всё, на что были способны – а ведь их больше тридцати тысяч. И что, что десять приехали болеть за «Битлз»? Тут, блин, родная Калифорния, мать её!
Своя рубашка ближе к телу. 2:1.
Событие Баттл 5
– Сынок, тебе уроков много задали?
– Ой, мамочка, тебе сегодня орать и орать!
«Битлы» ответили старенькой песенкой 1963 года – Please Please Me. «Пожалуйста, порадуй меня». Бодренький рок-н-рольчик. Ребята сделали всё, чтобы этой песней затмить русских – даже переоделись в серые костюмы с чёрными воротниками, как на премьере этой песни. Получилось. Стадион, понимая, что их любимцы проигрывают, визжал и орал что есть силы. 78. Не переплюнуть – а значит, и пытаться не стоит. Побережём хиты. Их не бесконечное количество.
– Так, девочки, – Пётр улыбнулся самой грозной армии СССР, – поём «На ковре-вертолёте». Оттянитесь! Пусть запомнят. Выиграть в этом раунде не получится, не стремитесь, чего изображать. Представьте, что друзьям поёте. Пока всё замечательно. Зал разогрели, потихоньку «битлаков» забиваете. На следующей песне отыграемся.
Грянули. Закончили – а в зале мёртвая тишина. Ничего подобного планета ещё не слышала. На экране выделывал фигуры высшего пилотажа вертолёт. Выдавал бульканье синтезатор. И под всё это на сцене исполняли нижний брейк трое артистов цирка, что для этого одного-единственного танца три месяца тренировала Маша. «Агата Кристи» – это бомба даже для своего времени, а тут, в патриархальном прошлом… 79. Получите и распишитесь. Включившись после шока, стадион уже не мог остановиться. 3:1.
Когда фанаты поняли, чего наделали, было уже поздно. Элвис Пресли объявил следующий раунд.
Пётр такого поворота не ждал – даже растерялся, особенно когда Фурцева полезла обниматься. Подарок! В смысле, не обнимашки с Екатериной третьей, а счёт.
Тут же, правда, и ответ последовал. «Битлз» выдали свой крепкий хит I Saw Her Standing There – замечательный рок-н-ролл из того же альбома 1963 года.
Ей было всего-то 17,
Ну, ты понял, о чем я.
А выглядела она неподражаемо.
Так как бы я смог танцевать с другой.
И зал, облажавшийся в прошлый раз, ошибки не допустил – орали до срыва голоса. Рекорд. 80.
Чего делать? Зарядили песню Павла Кашина «Город».
Ты не достроил на песке безумно дивный, чудный город.
Я спешил к тебе, но он, увы, тебе уже не был дорог.
Ты забыл бы постепенно обо мне,
Но я достроил всё же твой безумно дивный, чудный город.
Ты пошёл войной на мой…
Самую слабую из подготовленных. Танцевала Мишель Мерсье. Мигал цветами экран. Нет, не всё коту масленица – проиграли. 74. А ведь песня для 1968 года просто замечательная, да и для XXI века неплоха.
Но – 3:2.
Воодушевлённые победой, Битлы спели Eleanor Rigby. Непростая вещь, с рваным ритмом. Не для концерта. Не пошла, хоть фанаты и старались – они не весь стадион. 71.
Ну, теперь можно и суперхитом вдарить.
«Гуд бай, Америка» группы «Наутилус Помпилиус». «Прощальное Письмо» вообще-то называется.
Когда умолкнут все песни,
Которых я не знаю
В терпком воздухе крикнет
Последний мой бумажный пароход…
Заготовочка была убийственная. Там, где у Бутусова идёт проигрыш на саксофоне, одним саксофоном решили не ограничиваться. Во-первых, вступила вся духовая секция симфонического оркестра, а во-вторых, специально нашли в Москве трёх лучших саксофонистов. Разных – сопрано, тенор и баритон. Когда выводил рулады баритон-саксофон, то слушателей поистине завораживало. 77 – хоть самые упёртые битломаны и пытались молчать.
4:2.
А потом три песни подряд продули. И ведь ничто беды не предвещало – и пели лучше, и песни лучше, и синтезатор вступал. Бесполезно. Кричали потому, что проигрывали. «Битлз» спели In My Life. Даже у них очень средненькая песня – но побила исполненную нами «Хару Мамбуру». Перекричали, гады.
Потом «Битлы» исполнили Strawberry Fields Forever – «Земляничные поляны навсегда». Муть откровенная, вытьё. И эта вещь победила бессмертного «Чингисхана» одноимённой группы.
Стадион бесновался и танцевал под песню, но, когда пришла пора голосовать, все англичане замолчали, и тур проиграли с разгромным счётом – 65:40. Американцы, русские и французы не справились.
И следующую слили чисто болельщики «Битлов». Сами понимали, что это нечестно – но ведь это их кумиры. Пусть они в сто раз хуже поют, чем коммунисты – но ведь это «их сукины сыны».
«Битлы» промычали Lucy in the Sky with Diamonds.
Вообрази, что ты в лодке на речке.
Растёт мандарин, и манит сейчас
Девочка взглядом с небес мармеладных
Калейдоскопических глаз.
Ну явно же обкурились, когда писали. Они и сейчас, во время выступления, не выпускали изо рта косячков, когда пели «Крылья». Что ж, наркоманы поддержали своих наркоманов.
«Крылья» исполнили «Такие девушки как звёзды» Губина – и ведь почти вытянули. 71:70.
А в итоге – 5:4.
Всё, ребята: позади Москва, некуда отступать. Козырь был.
Подождём, чего эдакое осталось в заначке у «Битлз». A Day In The Life. Как раз очень неплохая вещь, наверное, лучший их медляк. Припасли, гады, на финал – добить хотели. Ну да и мы припасли.
У нас есть «Трава у дома» и… Гагарин.
Пресли аж глаза вылупил, когда объявлял по сунутой ему Петром бумажке. Чуть за автографом не полез.
И стадион не выдержал – наорал на рекорд. 81:73.
5:5.
Элвис Пресли объявил счёт и сказал, что по условиям «Музыкального ринга» ничьей быть не может – поэтому сейчас будет проведён дополнительный раунд. Все на стадионе понимали, что «Битлз» выиграют, даже если споют свою худшую вещь – всё равно фанаты переорут варягов.
И The Beatles не подвели, выдали далеко не лажу – A Hard Day’s Night, ещё одну песню из фильма «Help». Забойная вещь. Оказывается, не дурак у них менеджер, вон чего припас! Стадион орал минуты три, повторил рекорд – 81.
– Пётр Миронович! Это позор на весь мир! Проиграли! – визжала громче всего стадиона Фурцева.
– А ну, молчать! – рыкнул на неё Пётр, – Сейчас с нами пойдёте петь.
– Я? Да я ни одной песни не знаю, – опешила «Катерина».
– Эту знаете.
– Какую?
– Народ! Слушаем. Все выходим и поём ту песню, которую репетировали на этот случай. И я пойду, и вон Екатерина Алексеевна. И Гагарин. И Ростропович. Все. И орём во всю глотку. Ясно? Мы не проиграем! Сами весь стадион перекричим.
– Не кричи, папа Петя. Репетировали же, – дёрнула его за руку Маша-Вика.
– Ну, пошли.
Событие Баттл 6
В школе Васю все боялись и уважали: все знали, что он занимается каратэ. Потом в школу пришел новенький и побил Васю: он не знал, что Вася занимается каратэ.
Вышли. Зал молчал. Это хорошо. Пётр представил, что сейчас творится на биржах. Принимаются последние ставки. Он отправил миллион долларов Андрюхе в Америку, чтобы тот поставил его вот в этот последний момент.
– А как же группа без меня? – заскулил тот.
– Ну, я немного порулю. Твоя задача – деньги зарабатывать, вот и зарабатывай. И самое главное – не сдрейфь в последний момент.
– Стрэйф?
– Не испугайся. Какие бы котировки ни были, ставь на наших.
– Боись програить?
– Нет. Мы выиграем. Поставь. Слышишь?
– Окей, как говорить здесь.
– Точно. Хоккей.
Пётр ещё раз оглядел притихший стадион.
– Ну, начали.
Вставай, проклятьем заклеймённый,
Весь Мир голодных и рабов!
Кипит наш разум возмущённый
И в смертный бой вести готов.
Пели на русском. Эту песню весь мир знает. Язык не важен.
Весь Мир насилья мы разрушим
До основанья, а затем
Мы наш, мы новый Мир построим:
Кто был ничем, тот станет всем.
Стадион, пребывавший в шоке после первого куплета, заорал. Всё громче и громче. Орали все – и англичане, и американцы, и французы, и русские эмигранты. Гул голосов поднимался. Послышался свист, потом улюлюканье.
Пошли в ход приготовленные помидоры. Зрители, купившие самые дорогие билеты на места рядом со сценой, не пожалели несколько монеток и на красные овощи, чтобы кидаться в «красных».
Петру прилетело в грудь, а вот стоявшая рядом Фурцева получила точно в лоб – но Екатерина Алексеевна уже закусила удила. Пётр только видел, как она мотнула головой и продолжила орать песню, до 1945 года бывшую гимном СССР.
Это будет последний
И решительный бой.
С Интернационалом
Воспрянет род людской.
– Стоп! – крикнул Тишков, и люди на сцене замолчали.
А зал продолжал неистовствовать.
Минут пять. Сам уже успокоился. Помидоры кончились.
А на табло горело – 84.
И счёт.
6:5. Шесть – пять. Победа.
И только тут до фанатов дошло, что они наделали. И они бросились к сцене.
Глава 3
Событие седьмое
В Верховной Раде Виталий Кличко никогда не лез в драку. Он понимал: это высший представительский орган страны, а не боксёрский ринг! Тут могут и ножом пырнуть.
Фредерик С. Билетникофф, или просто Фред, если честно, русским себя всё-таки не ощущал. Вот до последней минуты. Зато теперь он точно знал, что он – РУССКИЙ. И сказали ему это вон та маленькая девочка с чудным голосом и вон та высокая седая женщина, что стояли в первом ряду русских и пели свой гимн. Свой старый гимн. Ай, да какая разница, старый он или новый! Они стояли перед разъярённой толпой, забрасывающей их помидорами, гордо подняв головы, и пели. В пожилую миссис попал большой томат, прямо в лоб, а она только мотнула головой, покрепче уцепилась рукой за высокого мужчину, и продолжала петь, с сожалением и вызовом смотря на распоясавшихся островитян.
А вот когда помидор угодил в плечо девочке-жаворонку, что спела эту божественную песню, у Фреда перемкнуло. Он русский, мать вашу! И сейчас он будет защищать своих.
Высокий мужчина с короткой стрижкой и с медалью в виде звезды на груди резким движением убрал девочку себе за спину, русские сдвинулись к нему, занимая её место, и ни на секунду не прервали исполнение своего гимна.
Тут помидор угодил мужчине в живот – сильно, видимо. Тот согнулся, но тут же выпрямился, улыбнулся и продолжил петь. Фред почему-то был уверен, что так же поступили бы они, если бы не помидорами их расстреливали, а настоящими свинцовыми пулями. Истинные бойцы.
Фред залез в карман джинсов, достал кастет, подаренный отцом. Ныне сварщик на экскаваторном заводе, по имени Эфраим и по прозвищу Снуки, когда-то он был чемпионом США по боксу среди любителей. О том, что на самом деле отца зовут сложным староверским именем – Ефрем Сильвестрович – парень понятия не имел. Не знал он и полного имени недавно скончавшейся матери – Натальи Федотовны, хотя сам звался как раз в честь деда, который на чужбине стал Фредом. Так и родителей его друзья-американцы всегда называли просто, по-свойски – Снуки и Нелли. Надев кастет на пальцы правой руки, Федот Ефремович Билетников поднял её вверх и крикнул своим фанатам, что привёз за собой из Америки: «Наших бьют! За мной, парни!».
Они находились всего метрах в тридцати от этих уродов, что смеют кидаться всякой дрянью в маленьких девочек. Ну, сейчас уроды за это ответят.
Барон Марсель Бик весь этот сумасшедший концерт провёл вместе с другими французами в седьмом секторе стадиона, прямо напротив сцены. Из-за этого он видел все под не очень удобным углом, сбоку – ну уж как получилось. Зато совсем недалеко от своей Мишель. Она замечательно танцевала. Нет, не танцевала – она играла. Особенно впечатлил её танец в первой песне русских. Всё же надо признать: его друг Тишков и его приёмная дочь Маша – самые великие музыканты в мире. Даже за одну первую песню им уже положен памятник. И его Мишель не подвела – она как будто на самом деле сошла с этого грандиозного экрана и забыла там за стеклом своего партнёра. Просто фантастика.
И вот теперь ей, его Мишель, угрожает опасность. Эти островные обезьяны сейчас бросят закидывать артистов помидорами и кинутся их избивать.
– Наших бьют! – заорал он и перепрыгивая через скамьи, бросился к сцене.
Сын Великого князя Андрея Александровича Романова Андрей Андреевич, в войну хаживавший матросом на атлантических конвоях до Мурманска, тоже стоял вместе с французами в седьмом секторе стадиона. В соседнем, шестом, билеты достались ливерпульцам – и половина из них были, без всякого сомнения, болельщиками футбольного клуба «Ливерпуль». Вон их цветные шарфы и футболки, красные с зелёным. Соседство, прямо скажем, было неудачным. Весь концерт эти лохматые небритые парни орали на французов, явно напрашиваясь на драку. И она непременно случится, как только концерт закончится! Французы тоже были не из колледжей: докеры из Тулона, шахтёры-эльзасцы, рабочие с «Ситроена». Андрей даже успел познакомиться с некоторыми до начала концерта. Ещё неизвестно, чья возьмёт в этой потасовке!
В это время русские начали петь «Интернационал», а обезумевшие фанаты «Битлз» принялись закидывать их помидорами, а потом и устремились к сцене, смяв походя жиденькое оцепление из полицейских, которые, как это ни странно, даже не пытались пресечь этот расстрел артистов. А ведь там эта маленькая девочка с волшебным голосом! Нужно спешить ей на помощь! Князь Андрей стал перебираться через скамейки, спускаясь вниз, и тут ливерпульцы бросились в атаку на их сектор. Нет! Возвращаться нельзя, там беда грозит этой девочке. Русской девочке!
Он уже покинул сектор, когда там что-то грохнуло. Андрей Андреевич обернулся. Часть французов, видимо, пыталась залезть на стену, и стена не выдержала – рухнула внутрь сектора. Она проломила пол, который и так трещал от двойного веса скопившегося там народа. Драка была вялой – слишком тесно стояли противники друг к другу. Скорее это была толчея. И вот теперь всё это рухнуло вниз. В общем рёве крики раздавленных людей были почти не слышны. Чёрт побери! А где же полиция? Где охрана стадиона? Где медики?
Все эти мысли не мешали князю продолжать спуск. Вот поле – нужно быстрее преодолеть его и прийти на помощь девочке.
Фред Билетникофф родился в рабочем городке Эри, штат Пенсильвания. Родился в 1943 году, и сейчас ему было двадцать пять. После окончания школы он поступил в университет штата Флорида, получив предложение играть за его футбольную команду от главного тренера Билла Питерсона. Карьера футболиста удалась. По итогам 1964 года он стал первым игроком «Флорида Стэйт Семинолс», выбранным в символическую сборную чемпионата страны. Сейчас он выступает уже в высшей профессиональной лиге, основным ресивером «Окленд Рэйдерс». В начале года сыграл с командой в Супербоуле II, и сыграл неплохо, хоть «налётчики» и уступили несокрушимым чемпионам из «Грин-Бэй», но какие его годы – большие победы наверняка впереди. Он вдохновился призывами по телевидению и в газетах поддержать русских певцов и сманил своих поклонников скататься в Англию, поболеть за его соплеменников и накостылять после матча островитянам. Даже штраф заплатил в суде штата Калифорния за призыв к насилию, но не унялся. Нагрянул в Лондон во главе почти тысячной шайки безбашенных в чёрных банданах.
Первым на его пути оказался тщедушный патлатый малый с крикетной битой в руках. Простеньким приёмом, что в американском футболе именуется «хит», он послал патлатого на несколько метров вперёд, а вот деревяшку придержал. Фред оглянулся: фанаты следовали в кильватере, рассекая это море хлипеньких лимонников. Выставив вперёд биту, зажатую в вытянутых руках, как таран, Фред устремился дальше к сцене.
Марсель Бик не был хрупким юношей. Он с детства занимался боксом, и хоть настоящим спортсменом не стал, просто увлёкся потом водными видами, – но навыки-то не забыл. Чтобы не повредить руку, он стащил с шеи модный широкий галстук и обмотал им правую кисть. Вот уже и сцена. Сволочи, ни одного полицейского! На счастье русских, сцена была высокой, и просто так на неё было не залезть – но эти ублюдки нашли способ. Островные обезьяны вдвоём придерживали третьего, пока тот карабкался на сцену. Пока русским удавалось отбиваться. Эта чёртова эфиопка была повсюду: она носилась по помосту и, орудуя ногами, сбрасывала «счастливчиков», успевших вскарабкаться на помост. Прямо мельница, а не девушка. От её острых туфелек пострадали уже не менее двух десятков идиотов – но появлялись всё новые и новые. Вон подтянулись сразу трое. Одного Керту послала назад «сногсшибательной» ножкой, а вот двое других успели взобраться на сцену, и за ними уже лезли следующие. Эти двое с разных сторон набросились на эфиопку, сумели повалить её и прижать к полу. Бик видел, что на помощь негритянке пришли Маша Тишкова и его Мишель: они пытались за волосы стащить с Керту этих уродов, что били и душили её.
– Ссука! – взревел Марсель любимое ругательство Тишкова.
– Русский? – сзади был высокий мужчина.
– Русский! – кивнул барон.
– Я тебя сейчас подсажу, а ты потом подай мне руку.
– Корошо.
Так и сделали: уже через пару десятков секунд они были на помосте. Бик видел, как его Мишель всё ещё пытается стащить с певицы волосатика. Тот оттолкнул её свободной рукой, и Мишель отлетела в сторону.
– Ссука! – удар носком ботинка пришёлся островитянину прямо в подбородок.
В это время его партнёр со всего замаху выписал второму ублюдку в челюсть.
Потом всё слилось в какой-то бесконечный кошмар. Они сбивали с помоста карабкающихся туда англичашек. Вступали в поединки спина к спине с этим русским, когда удавалось нападавшим всё же залезть на сцену. Бик видел, как Тишков обороняет дочь и старуху из правительства, как Керту ногой сбивает в полёте ещё одного козла, который вздумал было ударить Мишель.
А потом вдруг стало легче – на помосте кончились «наглы», как их Пётр называет. Были ещё внизу – их деловито лупили американцы. В порыве драки Марсель чуть не сиганул туда, но вовремя взял себя в руки. Лучше он будет рядом с Мишель.
Полиция прибыла, как всегда, вовремя – когда все двести тысяч человек увлечённо месили друг друга. И только в седьмом секторе восторжествовал интернационализм: и французы, и ливерпульцы вместе доставали мёртвых и живых ещё, но покалеченных, из-под обломков.
