Омнигенезис – Андрей Н. И. Петров

Ну, пожалуй, ничего более глобального мне читать не приходилось.

Мультивселенная Муркока, Упорядоченное Перумова, «десятки измерений, сотни пространств, три Вселенные» Юрия Петухова и Шанданакар Даниила Андреева выглядят тесными каморками на фоне Версаля бесконечных вселенных, выписанных в «Омнигенезисе».

Основное повествование, посвящённое вторжению двумерных сущностей и борьбе с ними Ипостасей Божьих, продолжавшейся тысячелетия во времени и затронувшей весь Млечный Путь, проще всего описать как «Апокалипсис», который вместо Иоанна Богослова написал Грег Иган.

Но самое интересное происходит в конце – появившаяся сущность рассказывает Ипостасям, что существует бесконечное количество других Вселенных с кучей измерений и большим количеством стрел времени. И вот тут уже мозг окончательно закипает.

Чистый интеллектуально-космогонически-теологический восторг!

10(ПОТРЯСАЮЩЕ)

Бог в своих небесах

И в порядке мир.

"Пиппа проходит мимо" Роберт БраунингМир состоит из множества постижимых вещей для нас и исчезающе малого количества в принципе непостижимых человеческим разумением вещей в себе. К числу последних можно отнести бесконечность, божественное всеведение и вездесущесть, такие религиозные постулаты, как Троица в христианстве – не пытайся освоить ментальными приемами, прими на веру пропорционально вложенной в тебя способности верить. Соблазн рационализаций, однако, силен в наш, ориентированный на интеллект век.Я обычно не пишу отзывов на отдельные рассказы, для «Омнигенеза» делаю исключение, потому что знаю Андрея Петрова, как автора достойных и по-настоящему интересных рецензий на сложную интеллектуальную литературу. А в этом случае всегда любопытно бывает сопоставить читательские впечатления с тем, как воспримешь собственное творчество человека, откликнется ли что-нибудь в душе на его оригинальный текст. Что касается эмоционального отклика, скорее нет. Армагеддон вселенского масштаба явление слишком эпическое, чтобы воспринять его в какой-нибудь степени личностно. Когда рушатся миры, реакция чаще всего бывает нейтральной, для того, чтобы прочувствовать, ощутить трагедию, нужна личностная привязка. Здесь отсутствует, главным образом, в силу объема, и это не на пользу повествованию. Те персонажи, которые могли бы стать героями (не только в нарицательном смысле), лишены возможности вызвать у читателя симпатию, мотивация их поступков остается неясной, да и сама деперсонификация, нарочитое лишение человеческого облика с последующим отказом от возвращения к нему кажется лежащим не в русле христианского канона. Христианство видит своих святых предстоятелей в благолепии и благообразии, и когда девушка, (являющая собой персонификацию соборной души?), демонстративно пренебрегает возможностью залечить уродство, говоря: Богу известен подлинный облик, а раз так – и усилий не стоит тратить – это нехорошо, воля ваша. Теперь о ментальной составляющей, это круто. В нескольких словах и с небольшим спойлером: автор рисует эсхатологическую картину гибели мира от, хотела сказать руки, но потом, совсем как герой «Лангольеров»: Папа, но у них же нет НОЖЕК!), одернула себя. В далеком будущем, нашего мира (вариант интерпретации – параллельного) когда закон мгновенного возмездия отлажен до микронной точности и ничто не предвещает беды, в обитаемое пространство вторгается десант двухмерных геометрических фигур (да-да, я тоже Мирера вспомнила, только здесь все эти многоугольники не мимикрируют, буквально такие).И такая эта мерзость приспособляемая, что тут же принимается кромсать в фотоны пространство, менять физические свойства материи, лишать время обратимости, что для высших сущностей, надзирающих в отсутствие отлучившейся на поиски вечного жениха Великой Жены – геангелов, означает невозможность влиять на события, возвращаясь к их истоку. Вдобавок двухмерные твари считывают информацию, едва войдя в контакт и обладают подобием роевого интеллекта – что узнал один, тотчас становится известно остальным.В рассказ встроена любопытная космогоническая теория, согласно которой наш мир, условно мир Великой Обезьяны, названный так потому, что на здешнем сегменте реальности родоначальником эволюции стало это переимчивое животное (а не Тигр или Лошадь, к примеру. Тут, надо полагать, в христианский канон встраивается структурный гороскоп и бестиарий буддизма?) Но именно по склонности обезьяны к подражанию, мы перманентно копируем ипостась Святой Троицы, представляемую Сыном и теперь ближе всего к нему. Хотя на своем убогом трехмерном уровне все равно сколько-нибудь внятного сходства с семнадцатимерным идеалом добиться не умеем.Стоп! Зачем тогда огород городить? Для чего по экспоненте умножать сущности, когда старина Оккам давно все объяснил? Если есть внятная идея, то для иллюстрации найдутся понятия в человеческом языке без зубодробительной лавкрафтианы с неимоверным количеством измерений, креативной сингулярностью и перемалывающей мозг терминологией. Тэду Чану в «Ад – это отсутствие бога» хватило понятий ада и эпифании, и уверяю вас, все все поняли, а когда Баошу в своем фанфике к «Трем телам» нагородил миров с кучей измерений, это было смешно и глупо.Когда визионер Даниил Андреев в «Розе мира» рассказывает о горних мирах, он находит и для их описания, и для описания чистилищ, в обоих случаях радикально отличных от знакомого нам мира, человеческие слова и понятия. Не существует среди вещей для нас того, для объяснения чего не нашлось бы готовых слов в языке, прочее от лукавого. Вещей в себе не постичь, сколько ни изобрети неологизмов.