Андрей Кузечкин
Форт Данко
Кант. День 2
Я привык просыпаться за полчаса до подъёма. Минут десять просто лежу и наслаждаюсь. С этими ребятами мне хорошо и спокойно.
У обитателей нашего барака есть кое-что общее: нас всех отправили сюда, чтобы мы жизни понюхали, а в идеале людьми стали. Всех, кроме Барсука, но он вообще особый случай.
С Малютой и его окружением ситуация немножко другая: родители, точнее, матери (полных семей почти ни у кого нет) попросту спихнули их сюда, чтобы отдохнуть от них, благо путёвки в лагерь «Данко» были оплачены школой.
В итоге нам всем спасли жизнь. Правда, она, жизнь, была бы совсем грустной, если бы с нами не было Барсука. Этого флегматичного, неторопливого и, как показала та легендарная драка с Малютой, абсолютно непробиваемого парня.
Со слов командиров мы знаем, что у Барсука разряд по боксу. Вот, собственно, и всё. О себе Барсук никогда не говорит. Он вообще языком трепать не любит, но, если его разговорить, может выдать что-то неожиданное.
Как-то раз на кухне вспыхнул очередной разговор о причинах эпидемии. Основных версий у нас две. Нашу партия устраивает научная: во всём виноват какой-то неизвестный науке вирус, тогда как Малюта и его приближённые свято уверены, что во всём виноваты пиндосы, пустившие в ход некое биологическое оружие – ведь всё, что происходит сейчас, давным-давно показали в американских фильмах. На мой вопрос, зачем им потребовалось предупреждать потенциального противника, снимая фильмы, Малюта и остальные ответить затруднились, но мнения не изменили. Я даже не стал им говорить, что помимо американцев фильмы на эту тему снимали британцы, французы, японцы, китайцы, даже греки и чехи – слишком много информации для этих ребят.
Один Барсук в дебатах не участвовал, отмалчивался. А когда его спросили напрямую, несколько раз подряд, он нехотя ответил, что никаких вирусов не существует, и фильмов про гнилых он не смотрел, даже не знает, о чём речь. А что касается текущего положения дел – то всё это давно было предсказано в пророчествах: что настанет день, когда мёртвые пойдут по земле, и это будет конец света.
Сразу стало понятно, почему Барсук так мало говорит. Не хочет, чтобы над его убеждениями смеялись. К какой конкретно конфессии он принадлежит – мы так и не поняли. Среди контингента есть ребята из православных семей, но общего языка по вопросам религии они с Барсуком не нашли. Никаких крестов, инь-яней и другой символики этот парень не носил, за молитвой или иным обрядом мы его ни разу не заставали. Вот такой у нас загадочный вожак. Но если бы не он – Малюта бы всех запугал и устроил тут, за спиной у командиров, настоящую «дедовщину», а то и тюремное разделение по «мастям».
Я бы, честно говоря, предпочёл обратное: чтобы Барсук мобилизовал народ, окончательно указал бы Малюте его место и объединил бы всех. Чтобы не было вот этого: «мы» и «они». Но Барсуку этого не надо. Какой смысл трепыхаться, выяснять отношения, когда конец света уже наступил? Всё, чего ему хочется – немного пожить в спокойствии, пока Земля окончательно не сгинула.
Остальные ребята не такие интересные, как Барсук. Поэтому если бы я хотел написать роман о выживальщиках во время нашествия зомби, то не получилось бы такого: «вот это Яник, он талантливый медик, это Кот, он снайпер, а это Ефим, наш специалист по взрывчатке». Обычные парни, десятого-одиннадцатого класса, а кое-кто, если бы не эпидемия, уже через пару месяцев пошёл бы в ВУЗ. Я, например.
Я мог бы написать разве что «Яник до начала эпидемии пользовался большим успехом у девчонок, Кот хотел стать писателем, а Ефим талантливо фотографировал». Но какое это имеет значение? Сейчас они просто послушные бойцы под ничего не значащими кличками, образованными от фамилий: Тихон – Тихонов, Яник – Янковский, Мотя – Мотовилов. Разве что Барсукову кличка пришлась к лицу. Да ещё есть Дятел, который вовсе не Дятлов, как можно подумать, а Иус. Попробуй образуй прозвище… Ну и Хой ещё есть. У него реально голос как у Хоя из «Сектора Газа», и даже фамилия похожа.
О себе могу сказать, что привык играть роли второго и третьего плана. И меня это устраивает. Когда тебя не замечают, живётся легче.
Мог бы ещё добавить, что за год ни с кем особо не подружился. Но мне само это слово противно до рвоты. «Дружатся» люди в детском садике. А когда становятся старше – выживают. Ищут полезные знакомства, прикрепляются к более сильному и умному организму. И эпидемия гнилых здесь ни при чём.
Когда я увидел Алика вблизи – сразу понял, что это наш новый лидер. Если он объединится с Барсуком – мы сможем наконец-то разделаться с Малютой. И не только с ним. Приемлем также вариант, при котором Алик бежит отсюда и берёт меня с собой. Я бы и сам давно сбежал, но за Внешним Периметром я не выживу один…
…Полежав немного, я встал и отправился в нужник. Чтобы попасть в эту деревянную коробку, нужно обойти вокруг Внутреннего Периметра. Сделав дела, я заглянул в небольшой – только боком можно протиснуться – проём между нужником и внутренним забором.
Заглянул и чуть не подскочил на месте от радости, хоть и приучил себя скрывать чувства.
Пролез в этот проём. Нагнулся, чтобы поднять с утрамбованной земли бумажку, свёрнутую в горошину.
Спрятал эту горошину в карман.
Вышел. Двинулся в сторону бани – умываться.
– Кант, ты чё там делал? – раздалось за спиной.
Это был Хой.
Так и знал, что однажды это случится. И давно был к этому готов.
– Во-первых, доброе утро, – сказал я с деланной вежливостью. – Во-вторых: где?
– Там, за сортиром! Не первый раз вижу, как ты туда залезаешь.
– Ах, за сортиром! Мусор подбирал.
– Какой мусор?
– Который туда кидают. Фёдор Палыч найдёт – всем втык сделает.
– И много нашёл?
– Достаточно, – я вынул из кармана брюк заранее припасённую пустую упаковку от жвачки и продемонстрировал ему.
Хой презрительно передёрнул плечами:
– Выкинь…
Сказал, как плюнул, и в нужник пошёл.
* * *
Возле бани уже было весело. Парни умывались из тазов, брызгались, перебрасывались шутками. Словно вчера ничего и не случилось.
– Эй, Барсук, а если микробов нет, зачем мы руки мылим? – кричит Ефим.
– Чтобы не воняли… – мрачно отвечает тот.
Все ржут хором.
– Алик, а тебе зачем этот камуфляж? От гнилых маскироваться?
– Как ты догадался?
И опять все смеются, и полуголый Алик, на котором живого места нет от татуировок – вместе с ребятами. Обливают друг друга водой. Воды у нас сколько хочешь, можно не жалеть: на территории форта – своя колонка.
В такие моменты мне даже кажется, что всё ещё будет хорошо. А потом становится ещё больнее из-за того, что знаю: не будет.
Потом зарядка – для всех, кроме дежурного на вышке и дежурного по кухне. Иногда проводит кто-то из нас, но обычно – Фёдор Палыч. Полчаса машем руками и ногами, скачем, отжимаемся. Затем идём в кухню, завтракать.
У входа в кухню Фёдор Палыч поймал меня за локоть и вполголоса приказал:
– Топай за мной. Разговор есть.
Пришлось подчиниться.
За углом кухни уже стояли Малюта и Муха.
– Все в сборе? Слушайте внимательно, бойцы. Сегодня идём в рейд не просто так. Надо этого Алика проверить. Следите за ним в оба. Возможно, он не тот, за кого себя выдаёт.
– В смысле? – воскликнул Малюта.
Я тоже удивился.
– Тише, мыши – кот на крыше! – Фёдор Палыч перешёл на полушёпот. – Возможно, он не один. Возможно, кто-то его к нам подослал в качестве лазутчика.
– Кто?! – не удержался я. – Какого лазутчика? Если есть ещё выжившие, то они нам не враги…
– Отставить. Ошибаешься, салага. Это именно что могут быть враги. Враги нашей родины, которые добивают выживших. Которые хотят нас выбить из Форта Данко. Сделать из нас рабов. Разобрать на органы. Пустить на фарш. И так далее. Понятно?
– Так точно, товарищ командир! – прошептали Малюта и Муха.
– Посему! Боевое задание. Внимательно следим за новеньким. Малейшее подозрительное движение – докладывать мне. А если совсем подозрительное – то вот… – командир протянул Малюте пистолет, держа за ствол. – Спрячь. Использовать только в экстренном случае!
– Так точно, товарищ командир! – Малюта аж обалдел от такой чести. – Это на случай засады, да?
– Расслабься, – усмехнулся Фёдор Палыч. – Засады не будет.
Сразу после завтрака стали собираться в рейд. Ну как собираться… Мы, четверо, просто подошли к воротам гаража, ожидая, пока командир выгонит оттуда машину.
Потом последовала лекция, специально для Алика. Фёдор Палыч иногда любит языком почесать, щеголяя красотами казённого стиля.
– Значит так, специально для вновь прибывшего рассказываю, а тем, кто забыл – напоминаю. Регулярные рейды на внешнюю территорию есть важная часть нашего бытия. Существует мнение, что совершать рейды нужно лишь по мере иссякания припасов, но мнение это глубоко вредное. Без постоянных вылазок наружу мы тут с ума сойдём.
Сделав многозначительную паузу, командир продолжил.
– Теперь о том, что конкретно мы ищем. – Он раскрыл блокнот. – Вот подробный список. Пункт первый: провиант первой необходимости. В скобочках: без срока годности. То есть, макароны, в том числе быстрого приготовления, крупа, рис, мёд, сухари, всякие коренья-варенья… У нас этого добра сейчас навалом, так что переходим ко второму пункту: огнестрельное и холодное оружие. Тут всё понятно, я надеюсь. Но есть уточнение: всё оружие либо предметы, которое можно использовать в качестве оружия, полагается сдать командиру. Пронос оружия за периметр – нарушение дисциплины. Понятно? Третий пункт: бензин. Он всегда нужен: для автомобиля и в первую очередь – для генератора. Нет бензина – нет электричества. Четвёртый пункт: предметы обихода. То есть, одежда, инструменты, предметы гигиены, элементы питания. Дефицита у нас тоже нет, так что всё по надобности. Нужны тебе носки или бритвы – ищешь себе сам. Пятый пункт: медикаменты. С этим тоже дефицита нет. В прошлом году аптеку в посёлке Варнавино вывезли подчистую. Шестой пункт, он же самый интересный: деликатесы. Ну, то есть, всё, без чего жить можно, но скучно. Спиртное, сигареты, кому надо. Там, конфеты, если они ещё съедобные. Понятно? Я вот скучаю по цивилизованному алкоголю. У сельских в домах если чего и хранится, то либо самогонка, либо палёная водка… Седьмой пункт – всё, что не предусмотрено в остальных шести. То есть, вообще всё что угодно. Как правило, это что-то абсолютно ненужное. Но бывают и исключения, которые решаются в индивидуальном порядке. Вот у Ефима есть переносная электронная игра. Бесполезная вещь, но если дисциплине не мешает, то почему нет. Ясно?
– Так точно, – ответил Алик. – Хороший список.
– То-то же. Сам составлял. Теперь насчёт оружия.
Фёдор Палыч отпер сарай, который стоял здесь же, справа от гаража, схватил первую попавшуюся дубинку и продемонстрировал Алику:
– Вот. Огнестрельного оружия у нас почти нет. Пистолет да карабин. Уже целый год ищем какие-нибудь стволы в домах, но шиш там. Если у кого что и было – его унесли с собой, когда убегали. Что логично. Поэтому! Мы вырезали из дерева вот такое оружие ближнего боя. Чисто теоретически такой дубинкой можно проломить гнилому череп. Но, как показывает практика, это не так-то просто. Скажу даже больше: задачи ликвидировать гнилого перед нами не стоит. Сбить с ног и убежать, пока он барахтается на земле – вот и вся премудрость. А лучше сразу убежать. На открытом пространстве у живого перед гнилым всегда преимущество в скорости передвижения – ну, ты это лучше нас знаешь. Дубинки выдаются строго перед рейдом, после рейда возвращаются на место. Дубинка у каждого своя, индивидуальная, надписанная.
– Значит, я пока без дубинки?
– Да не, как раз есть одна лишняя, – Фёдор Палыч ушёл в сарай и вернулся ещё с одной дубинкой. – Сам сотрёшь и своё напишешь.
Алик взял оружие в руки, взмахнул, как бейсболист из американских фильмов. Осмотрел. Увидев вырезанное имя «Боря», глянул на меня и уже было открыл рот, чтобы спросить, но я опередил его, негромко сказав:
– Не надо.
Он кивнул. Понятливый парень.
* * *
Выезжая в машине Фёдор Палыча за ворота Форта, я всегда вспоминаю наше прибытие сюда.
Ведущая через луга грунтовая дорога впадает в асфальтовую, на месте их слияния стоит фанерный щит: «ДАНКО (военно-патриотический лагерь)» и стрелочка.
Автобус остановился возле этого щита, где нас и встретил Егор Семёныч, дальше мы топали пешком. Всех привезли за один раз.
Ещё тогда я подумал, что вокруг какой-то постапокалипсис. Пустота, парочка вымерших деревень и опять пустота. Фёдор Палыч и Егор Семёныч знали, где лагерь устраивать – подальше от цивилизации, чтобы молодёжь не бегала по ночам за самогонкой.
Ближайшие деревни мы давным-давно исследовали, там и до эпидемии почти никого не было, а значит, и ничего ценного там нет в принципе. Населённые пункты, где можно чем-то поживиться, начинаются часа через полтора езды.
Самые ценные точки – магазины и аптеки – мы, разумеется, давно накрыли и вывезли. Сейчас методично обшариваем жилые дома. Нарисовали план всех деревень, отметили все исследованные строения и все места, где видели гнилых (туда больше не суёмся).
Последнего гнилого мы видели давно уже, ранней весной, да и то издалека. А сейчас уже июль.
Видимо, прав Алик. Гнилые идут из деревень в маленькие города, а оттуда – в большие. Возможно, где-то есть обширные территории, которые успели отгородиться стенами или рвами – и все гнилые теперь там, пытаются штурмовать.
Наша сила в том, что мы прячемся в глухомани, где и раньше-то никого не было. Найдут ли нас гнилые – чистая теория вероятности. Примерно, как столкновение Земли с кометой.
Наверное, однажды я решусь. Пойду в рейд и не вернусь. Спрячусь в доме. Подожду, пока остальные уедут, не найдя меня, и – пойду пешком, куда глаза глядят. Может, велосипед возьму, как Алик. Может, позаимствую чей-нибудь автомобиль и сам научусь водить…
Пока мы ехали, парни развлекали себя старой игрой.
– А Тимати? Тимати стал гнилым? – кричал Муха.
– Ясен пень стал! Щас ходит и рэп мычит! – Малюта, как смог, изобразил, поглядывая за реакцией Фёдор Палыча. Тот сдержанно усмехался, следя за дорогой.
– А Киркоров?
– Да Киркоров и раньше был! Ему уж сколько лет? «Цвет настроения синий, внутри мартини, а в руках… мозги-и-и-и-и!»
Они заржали.
Ни разу не слышал от гнилых слова «мозги». И никакого другого членораздельного. Только громкий хрип, будто человека душат.
– А вот это угадаете? – Муха тоже принялся лицедействовать, показывая какого-то известного человека, ставшего гнилым. Как оказалось – Диму Билана.
– Алик, а ты чё молчишь? – спросил Малюта.
Алик пожал плечами и добросовестно включил актёра. Фёдор Палыч тут же шлёпнул ладонью по «баранке»:
– Так, новичок! Запомни: президент – табу. Верховный Главнокомандующий, всё-таки.
Высказывать мнение, что этот Главнокомандующий давно сгнил, и что нас никто не спасёт, запрещается. Самое большее – ещё годик потерпим, потом военные добьют гнилых, восстановят связь и начнут планомерно искать выживших.
Так и живём.
– Как вообще считаешь, Алик, восстановим государство? – спросил Фёдор Палыч.
– А зачем? Опять в офисах штаны просиживать, ипотеку платить, слушать, как политики всякий бред несут?
– Во! В корень смотришь. У нас есть возможность воссоздать государство без всего этого. Без политиков, офисных бездельников и прочих паразитов. Они всё равно все вымерли. Чем хороши гнилые – им абсолютно всё равно, кто ты. Олигарх, криминальный авторитет или простой алкаш дядя Вася. Сожрут и не подавятся. А выживут только те, кто что-то из себя представляет. То есть, мы. И мы построим новое общество. Согласен?
– По крайней мере, эта идея не кажется мне сомнительной…
– Во как заворачивает! – Командир засмеялся. Он иногда такой прямо весёлый, близкий к народу, нестрогий. Просто друг, товарищ и брат.
Мы могли бы легко его убить, если бы объединились. Но Малюта поддерживает командиров, а Барсук принципиально против лишнего насилия. Был бы у нас один лидер на всех – мы бы просто накинулись на Фёдор Палыча всей толпой и запинали до смерти. Хотя чисто теоретически справится и один человек: дубинка по затылку, нож в спину, да мало ли…
Это не проблема. Проблема – Егор Семёныч. Он всё время прячется за Внутренним Периметром. К нам выходит очень редко. И когда выходит – на поясе всегда спецназовский нож. Если атакуем всем скопом, хоть сзади – всех перережет и даже не вспотеет. А сунемся к нему во Внутренний Периметр – тем более. Тут надо что-то придумывать. Например, сначала завладеть огнестрельным оружием, потом дождаться появления Егор Семёныча и застрелить эту тварь.
Вариант «сперва прикончить Фёдор Палыча, завладеть его пистолетом и карабином, а потом застрелить Егор Семёныча» заранее обречена. В идеале командиров нужно валить одновременно, или хотя бы Семёныча первым, тогда будет шанс.
Через два часа достигли деревни Варварино. Остановились на въезде в населённый пункт.
– Мы же вроде в другую деревню хотели ехать? – сказал Алик, глядя на указатель.
– Планы поменялись, – небрежно бросил Фёдор Палыч.
Он что, и правда думал, что Алик некоторым образом смог передать за Внешний Периметр информацию о рейде, и в деревне Мусихино нас ждала засада?
Алик никак не отреагировал, лишь кивнул.
– Так, бойцы, внимание. Ознакомьтесь с планом. Потом делитесь на пары, выбираете любой дом, который мы ещё не обшмонали, и – вперёд. Времени много.
