Андрей Красников
Уничтожение
Механик Джон Картер. 8640
Сидевшая за рулем потрепанного «шевроле» жена неустанно о чем-то говорила, время от времени ругалась на других водителей и нервно сигналила. Джон тоскливо смотрел в окно, стараясь по мере сил абстрагироваться от не умолкавшей ни на минуту супруги. Из этого словесного потока даже в обычное время было сложно вычленить связную информацию, а уж сейчас…
– Джонни, ты меня слушаешь? Я говорю, как только окажешься на борту, сразу же свяжись с домом. Я должна тебя видеть каждый день и знать, что с тобой все в порядке.
«Опять то же самое», – с грустью подумал Картер, механически кивая в ответ.
Перед каждым новым походом повторялась одна и та же сцена, в ходе которой ему приходилось давать одни и те же обещания. Благо, на корабле все это практически сразу же забывалось – внутри проклятой стальной коробки было слишком много своих проблем и добавлять к ним общение с истерично настроенной женой он попросту не хотел.
Над крышами домов показались антенны авианосца и Джон слегка поморщился, вспомнив бесконечные расспросы близких и дальних родственников, искренне восторгавшихся местом его службы.
Рассуждая чисто технически, «Барак Обама» авианосцем не являлся – мобильные многофункциональные платформы уже давно переросли классические корабли такого типа. Но далекие от флота люди слишком часто использовали привычное им старое название, вызывая тем самым искреннюю злость корабельного механика.
– К черту всех.
Машина доехала до конца улицы, затем выбралась на открытое пространство и остановилась возле массивных ворот.
Скучающие часовые в форме морской пехоты, украшенный витками колючей проволоки глухой забор, неприметные здания, одинокий звездно-полосатый флаг… а над всем этим доминировал гигантский корпус корабля, с трудом приютившегося возле слишком короткого для него пирса.
Когда взгляд Джона наткнулся на отчетливо различимую белую надпись, он не удержался и еще раз тихо выругался.
Картер давно покинул ряды оголтелых расистов и вполне нормально относился к первому чернокожему президенту Соединенных Штатов Америки, но бурная молодость, а также наколотая на руке свастика до сих пор серьезно осложняли ему жизнь. Особенно при общении с рабочим звеном корабля, где проклятых негров было заметно больше, чем белых.
Механик недовольно поморщился, но все-таки собрал волю в кулак и выбрался из машины. Потянулся, достал из багажника свои вещи, а затем медленно двинулся к воротам.
На контрольно-пропускном пункте Сьюзен наградила мужа страстным поцелуем, после чего долго следила за тем, как он идет в сторону серой громадины. Ее искренняя забота слегка поднимала Джону настроение, но в целом оно, настроение, по-прежнему было предельно отвратным.
– Восемь месяцев, – тихо прошептал Картер, подходя к трапу. – Дерьмо…
Кинув сумки в каюту и доложив о прибытии старшему механику, он не слишком-то удивился, узнав что его смена начнется уже через два часа, а дежурить придется на пункте наблюдения возле второго реактора.
Занимавший пост его непосредственного начальника Леброн Диллинджер имел черный цвет кожи, знал о проклятой татуировке и уже второй год систематически портил своему подчиненному жизнь. Взыскания, штрафы, неудобные вахты, неприятная работа…
Само собой, реактор обладал всей необходимой защитой и находиться рядом с ним можно было без какой-либо опаски. Тем не менее Джон все равно беспокоился по поводу возможной импотенции – хотя бы потому, что неприятные случаи подобного рода с ним уже происходили.
К счастью, вовремя нанятый Сьюзен психолог ловко объяснил случившееся различными хитрыми терминами, списав все на неосознанные ожидания самого Джона, а не на его физическую неполноценность. Верить этому шарлатану хотелось и после пары сеансов ситуация снова пришла в норму, но жить спокойно, зная что прямо за стеной варится адская ядерная смесь, Картер все равно не мог.
– Черномазая сволочь…
Оставшиеся до смены полтора часа он постарался провести с максимально возможной пользой. Разобрал вещи, стер нарисованную на двери каюты свастику с парой бранных слов, лишний раз почистил зубы, съел завалявшийся в рюкзаке апельсин, а затем шлепнулся на койку и остаток свободного времени развлекался, гоняя на висевшем перед носом планшете забавных пичуг.
Увы, но все хорошее рано или поздно заканчивается.
– Здорово, Расист, – поприветствовал его сидевший за пультом сменщик. – Смотрю, ты по-прежнему любишь это место?
В отличие от большинства техников, Чарли был белым и конкретно на него Джон за кличку никогда не обижался. Более того, иногда даже пытался шутить в ответ.
Но не сегодня.
– И тебе привет. Как тут?
– Все системы в норме, сбоев нет. Да и откуда им взяться, если мы у причала стоим и здесь почти ничего не работает. Можешь спокойно расслабляться и дальше поджаривать свои бубенцы.
Выдав дежурную остроту, Чарли гнусно захохотал, после чего приятельски хлопнул Джона по плечу и вышел из отсека.
– Ну, посмотрим, – тихо пробормотал Картер.
Сесть в мягкое продавленное кресло, немного отрегулировать его по высоте, сделать запись в журнале, проверить несколько экранов с данными… и все. Остальные пять часов сорок минут можно было ничего не делать.
Теоретически, у него имелась возможность почитать книгу или даже заснуть – любое изменение ситуации в любом случае сопровождалось достаточно громким звуковым сигналом. Вот только как можно заснуть, зная о том что толстая сволочь Диллинджер прямо сейчас смотрит на картинку с камеры слежения и держит наготове открытый файл с бланком рапорта?
Приходилось сидеть и пялиться в мерно ползущие по экрану одинаковые цифры.
Младший лейтенант Джозеф Викс. 8640
Джозефу было скучно. Скука клубилась вокруг, смотрела на него погасшими стеклами тактических экранов, пряталась среди пустых кресел…
К сожалению, изменить сложившуюся ситуацию он не мог.
Все должно было закончиться само собой, но только через сутки – в тот момент, когда «Барак» окажется в открытом море, а батарея рельсовых орудий встанет на боевое дежурство. Вслед за этим появится настоящая работа, его группа начнет отслеживать самолеты, корабли…
Капитан, поначалу смотревший на чрезмерное рвение своего подчиненного крайне неодобрительно, во время предыдущего похода все же пораскинул своими старыми мозгами и сделал логичный вывод, что постоянная боеготовность – дело отнюдь не лишнее. Собственно, начиная с этого момента непрерывное ведение целей рельсотронами прочно вошло в штатный регламент корабля, а Викс получил благодарность вместе с соответствующей отметкой в личном деле.
Увы, но на время стоянки в порту этот регламент не распространялся и Джозеф никуда не мог приложить свою кипучую энергию.
С другой стороны…
Младший лейтенант воровато оглянулся, а затем переключил несколько тумблеров. Расположенная за пультом управления стена тут же мигнула и показала вид на Сан-Диего. Поверх изображения городских кварталов высветилась прицельная сетка, зажглись жирные красные точки, пунктирные линии…
Почти мгновенно звякнул динамик внутренней связи.
– Рельс-один, ответьте мостику. Что у вас происходит?
Викс мысленно чертыхнулся, но ответил ровным тоном бывалого вояки:
– Рельс-один на связи, сэр. Провожу внеплановую проверку систем наведения и моделирования обстановки, сэр. Разрешите продолжить?
На несколько секунд повисло тягостное молчание.
Он отлично представлял себе, как именно крутятся шестеренки в голове у дежурного и какие именно сомнения его одолевают. С одной стороны, только что случился несанкционированный запуск, о котором нужно было доложить вышестоящему начальству. Но сама по себе такая проверка вполне входила в компетенцию младшего лейтенанта, а включение тактического экрана ничем никому не грозило – орудия были заблаговременно отключены с мостика.
Так что…
– Рельс-один, проверка разрешена. Впредь оповещайте о ней заранее. Отбой.
Джозеф улыбнулся, а затем нежно провел рукой по управляющей сфере. Спроецированный на стене Сан-Диего ушел вниз – теперь картинка рисовалась с высоты птичьего полета.
От огромной туши корабля к берегу протянулись двадцать красных линий, упиравшихся в ближайшие дома.
– Команда. Расчет повреждений, тип – «город».
– Команда не принята, – раздался механический женский голос.
Лейтенант чертыхнулся и проговорил более разборчиво и четко:
– Команда. Расчет повреждений, тип – «город».
Изображение снова мигнуло, а затем выдало дополнительные линии, пронизывавшие первую очередь зданий и уходившие вглубь жилых кварталов.
– Команда. Второй тип боеприпасов.
Линии частично исчезли, сменившись небольшими секторами.
Джозеф крутанул сферу в обратную сторону и снова увидел боковую проекцию города. Здания, на которых оказались нарисованы красные кружки, отчетливо подсвечивались тревожным красным цветом. Одно, два, три… восемь.
Младший лейтенант с улыбкой маньяка наставил на экран указательный палец:
– Паф!
В какое-то мгновение ему остро захотелось, чтобы орудия включились. Чтобы можно было нажать на сенсорном экране большую красную кнопку. И следить, следить, следить за тем, как валятся друг на друга пораженные вихрем стали небоскребы…
Викс позволил себе несколько секунд мечтательно пялиться в экран, после чего грустно вздохнул и включил штатный тест.
Воевать было не с кем.
Разумеется, существовал Китай, за последние десятилетия превратившийся в настоящего военного исполина. Существовала Россия – хоть и ставшая не так давно союзником, но все равно подозрительная и ненадежная. Существовала Объединенная Европа, также представлявшая из себя мощный геополитический центр. Но все эти противники в случае чего не стали бы сидеть и ждать, пока гигантский корабль приблизится к их берегам. Тем более – приблизится на дистанцию выстрела из рельсовых орудий, а не на те полторы-две тысячи километров, в пределах которых могла работать современная авиация.
К сожалению, в теоретическом глобальном конфликте любимое оружие лейтенанта представляло собой лишь никому не нужное излишество, а вся мощь, сосредоточенная внутри высокотехнологичных установок, оставалась лишь страшилкой для отдельных неядерных держав.
– Да уж… – Он грустно хмыкнул и поскреб затылок. – Да уж.
В принципе, «Барак Обама» был способен вести настоящую затяжную войну против любой из стран Африки или Южной Америки. Рано или поздно закончилось бы авиационное топливо, иссякли запасы снарядов и ракет… но рельсотроны считались практически вечными, а их заряды, представлявшие собой обычные стальные болванки, легко изготавливались из подручных материалов. Так что ходить вокруг берегов Черного континента, наводя ужас на прибрежные регионы, корабль мог сколь угодно долго.
Джозеф хмыкнул еще раз, нежно проведя по экрану пальцем.
Ракеты можно сбить. Самолеты можно не пропустить к цели. Артиллерийский залп так просто не собьешь, хотя задача эта при современных технологиях все же частично выполнима – например, за счет постановки осколочной завесы. А как остановить весящую сотни килограммов и прошивающую пространство со скоростью больше десяти километров в секунду болванку?
Ему довелось участвовать в показательных стрельбах, проводимых для Объединенного штаба. Закрытый всей возможной броней танк, получив выпущенный из рельсового орудия снаряд, попросту раскололся – будто оброненное на пол сырое яйцо. Один выстрел, ничтожная доля секунды – и вместо машины осталась лишь груда искореженных обломков.
– Всегда бы так…
Увы, но на деле все возвращалось к тому же самому – подобное великолепие было эффективно лишь на дистанциях прямой видимости, оставаясь исключительно оружием ближней и средней дальности.
Особого смысла в том, чтобы отправлять стальные сувениры за горизонт, не имелось.
Викс никогда не признался бы в этом даже самому себе, но под его присмотром находилась одна из самых бесполезных на корабле систем. Зато самая дорогая.
Выключив тест, лейтенант снова перевел пульт управления в спящий режим и развалился в кресле, предаваясь ленивым размышлениям. Впрочем, его стратегические думы довольно быстро прервал незаметно подкравшийся сон – крепкий, здоровый, но вызвавший весьма негативную реакцию у проверяющего офицера.
Роберт Ки, кок. 8640
Проклятая жестяная коробка стремительно набивалась прибывавшими из увольнительных людьми, а Роберту, равно как и десяткам других коков, приходилось крутиться, словно попавшему в колесо хомячку. С суши вернулся еще далеко не весь личный состав, но накормить пять-шесть тысяч прожорливых глоток тоже было весьма непросто.
Он выругался, смахнул со лба пот и начал еще яростнее работать тесаком, кромсая коровью тушу на мелкие кусочки.
Ответственные за морозильные камеры люди снова врубили температуру на десяток градусов ниже нормальной, опасаясь, что провизия пропадет. Их можно было понять – они выполняли свою собственную задачу. Но вот то, что ему приходилось рубить схожее по твердости с гранитом мясо…
– Долбаные пассивные геи, – ожесточенно шептал кок, сражаясь с остатками ребер. – Вас бы…
– Боб, какого черта ты здесь копаешься? – Шеф-повар Джузеппе Энцо, чьей основной обязанностью являлось согласование меню с капитаном и подбадривание нерадивых подчиненных, добрался и до его угла. – Тебя что, в детстве совсем не кормили, раз ты готов каждый грамм мяса отскоблить с этой кости? Чертов экипаж хочет жрать!
Роберт, с трудом оставив при себе мнение обо всем происходящем, кивнул и бросил кости с остатками мяса в остальной мусор.
Энцо, покровительственно кивнув, двинулся дальше.
Откровенно говоря, начальник был прав – провизии на корабле хватало и некая расточительность являлась вполне простительной. Тем более, что люди действительно хотели есть прямо сейчас.
Он выпрямился и окинул взглядом цепочку работавших рядом товарищей.
Отделенное от костей мясо летело вперед, на один из транспортеров. Кости, шкура и прочий мусор – назад, на второй.
Местом, куда попадают отбросы, кок особо не интересовался. Точнее, ему было известно что все ненужное прямо сейчас улетает в специальные контейнеры, которые потом будут опорожнены за борт на радость подводным обитателям. А вот будущая пища отправлялась в следующий зал, где расходилось на несколько потоков – что-то жарилось, что-то варилось, что-то прокручивалось в фарш…
Экипаж корабля был многонациональным. Неудивительно, что представители самых различных культур обожали привередничать и воротить нос то от одних, то от других блюд, требуя вносить изменения в меню или же просто разнообразить надоевший им рацион.
– Чертовы обжоры…
На разделочный стол перед Робертом упала новая туша. В лицо прилетели отскочившие при ударе льдинки.
Кок вздохнул, стиснул зубы и поднял тесак.
Элизабет Кокс, доктор медицины. 8640
– Едва не опоздала, – Элизабет, ураганом ворвавшаяся в госпитальный отсек, заметно оживила обстановку. – До сих пор никак не привыкну к этому чертову распорядку и к тому, что здесь нельзя нигде задерживаться.
Двое мужчин, сосредоточенно размышлявших до этого момента над шахматной партией, одновременно подняли головы и изучающе уставились на прибывшую.
– Что такое? – Она кинула быстрый взгляд на висевшее рядом зеркало. – Вы так на меня смотрите, будто я забыла одеться.
– Да нет, Лиззи, – добродушно возразил старший, убеленный сединами, шахматист. – Мы просто до сих пор не можем привыкнуть к твоей манере появления. Что на этот раз? Пробки в городе или сломавшийся лифт?
– Я забыла пропуск и меня не хотели пускать на базу. А часовой не согласился связать меня с капитаном.
Оба врача синхронно хрюкнули. Затем молодой встал и, двинувшись к располагавшемуся на столе кофейнику, поинтересовался:
– А ты уверена, дорогая, что общение с забывшими пропуск подчиненными – это то, чего прямо сейчас страстно желает капитан нашей посудины? Ему эту махину через четыре часа выводить в плавание, если что.
– Ну, не обязательно капитан, могли бы и с дежурным соединить. А так пришлось тащиться обратно за долбаным пропуском. Ладно, черт с ним. Проехали. Дон, налей мне тоже кофе.
– Ты что, спать не собираешься?
– Я в прошлый раз выход проспала, теперь хочу посмотреть, как это бывает. А у вас тут что? – Девушка подошла к доске и принялась внимательно изучать фигуры. – Док, а ведь вам через четыре хода будет мат. Я смотрю, этот прожигатель жизни неплохо научился играть в шахматы.
Доктор Льюис, которого все на корабле звали просто Доком, горестно вздохнул и щелчком отправил однодолларовую монету в направлении Дональда. Тот ловко поймал свой выигрыш, радостно улыбнулся и неосторожно отхлебнул горячий кофе, тем самым подарив коллегам несколько минут светлой радости.
– Тоже мне, друзья… я себе язык чуть не сжег, а вам – веселье…
– Мы можем наложить тебе повязку, хочешь?
– Ладно, молодежь, – Док, улыбаясь, поднялся со стула. – Оставайтесь на дежурстве, смотрите на удаляющийся берег, а я, пожалуй, посплю. Насмотрелся уже на все эти отправления…
Без доктора Льюиса общение постепенно сошло на нет и Элизабет, прихлебывая никак не желавший остывать напиток, отправилась наводить порядок в своем отсеке. Впрочем, там все было точно так же, как и раньше – моряки по-прежнему не желали распространять по кораблю холеру или брюшной тиф, так что ориентированная на противодействие всем возможным разновидностям вирусов и бактерий лаборатория месяцами стояла без дела.
– Опять ничего не делать… кошмар.
Во время прошлых походов страдавшая от безделья Элизабет иногда вызывалась помогать остальным коллегам, но работы все равно было мало. В изолированном мирке огромного авианосца болезням просто не находилось места – по большей части, врачи имели дело лишь с всевозможными простудными заболеваниями, а также редкими пищевыми отравлениями.
Потыкав пальцем в экран компьютера и не найдя там ничего интересного, Лиззи забралась на дежурную кушетку, начав размышлять о смысле жизни.
Работа, на получение которой ее сподвиг роман с бывшим коммандером «Барака», оказалась хорошо оплачиваемой, не очень пыльной и вполне сносной. Проблема заключалась только в том, что сам роман давно закончился, бывший возлюбленный отправился командовать каким-то эсминцем, а она так и осталась на авианосце, связанная с ним пятилетним контрактом. Благо, что уже почти половина срока прошла.
С каждым проведенным здесь месяцем Элизабет все чаще мечтала о типичной американской жизни – постоянной работе, семье, домике в пригороде, пикниках по выходным…
Гигантская плавучая крепость в эту картину никак не входила, хотя и предоставляла немало возможностей для поиска нового спутника жизни. Впрочем, сделать это мисс Кокс пока что не удавалось – те офицеры, которые воспринимались ей благосклонно, обычно уже давно имели семьи, а холостяки либо не отвечали ее высоким стандартам, либо вообще оказывались геями. Впрочем, надо отдать должное флоту, таковых на авианосце было немного.
Зато с избытком хватало туповатых мужланов, совершенно не достойных ее внимания.
Погрузившись в размышления о жестокости окружающего мира, Элизабет незаметно заснула, тем самым напрочь перечеркнув очередную возможность проследить за выходом из порта.
Коммандер Рональд Терон. 8640
Коммандер чувствовал себя откровенно невыспавшимся и злым – ему в очередной раз пришлось отстоять на мостике целую ночь, принимая отчеты по проверке различных систем гигантского корабля.
Все шло в штатном режиме – авианосец был построен не так уж давно и на нем до сих пор не случалось серьезных поломок. Но головной боли от этого меньше не становилось.
Особенно сильно Терона раздражали российские зенитные комплексы, зачем-то установленные на гордость американского флота и теперь жившие здесь своей собственной жизнью. Да, новоявленные союзники наловчились делать зенитные системы такого уровня, до которого Америке было еще далеко. Но Рональд все равно считал подобную интеграцию откровенной глупостью.
Особенно учитывая количество возникавших из-за нее проблем.
– Сэр, докладывает зенитная палуба. Сбой систем русского комплекса произошел из-за того, что протокол запущенный нами проверки вступил в конфликт с протоколом проверки, идущей по плану в фоновом режиме. Сэр, русский консультант настаивает на полной перезагрузке системы и отдельно требует донести до вашего сведения, что, по его мнению, мы представляем собой стадо тупых обезьян, неспособных запомнить, что принудительная проверка комплекса возможна только в случае первоначальной расконсервации либо при переустановке программного обеспечения после критических сбоев. Сэр.
Рональд выругался сквозь зубы. Обслуживавший установки персонал действительно недалеко ушел от стада макак, раз не смог запомнить такую простую вещь. Но явно вставший не с той ноги консультант тоже повел себя как гондон. Нет бы объяснить все спокойно и снова пойти на боковую…
– Приказываю провести полную перезагрузку систем под непосредственным наблюдением специалиста. Конец связи.
Чувствуя легкое удовлетворение от того что теперь русскому специалисту придется бодрствовать вместе с остальным экипажем, коммандер принялся наблюдать за быстро сменявшими друг друга строчками, отражавшими ход стандартного теста работоспособности реакторов.
Тест был длинный, но все сообщения горели успокаивающим зеленым цветом.
– Капитан на мостике!
Он незаметно вздохнул, предвкушая тот момент когда можно будет передать нити управления в надежные руки Шефа, а самому отправиться на отдых.
Участвовать в процессе выхода корабля из порта сонному офицеру не хотелось абсолютно.
– Сэр, за время вашего отсутствия значимых происшествий не было. Все тесты проведены успешно, все системы работают в штатном порядке, корабль полностью готов к выходу на боевое дежурство.
– Вольно, Рональд. Журналистов здесь не наблюдается. Говоришь, значимых происшествий не было? А какие были?
Капитан не особенно жаловал то и дело совавших нос не в свое дело репортеров, но старался быть «своим парнем» для команды.
– Только чертов русский комплекс, капитан. Из-за небольшой оплошности персонала пришлось перезапускать систему. Но прошло уже почти десять минут, все должно выйти на рабочий режим с минуты на минуту.
Как будто услышав его слова, включилась связь с зенитной палубой – дежурный сообщил, что комплекс действительно начал работать.
Впрочем, Шеф не удовлетворился лаконичным докладом и въедливо расспросил о неполадке. После чего, услышав исчерпывающие объяснения, приказал исключить подобные проверки из штатного расписания смены, оставив их исключительной прерогативой консультанта.
Коммандер снова ощутил пробивавшееся сквозь усталость злорадство. За последние два года зенитный комплекс барахлил лишь пару раз, так что прикомандированный к нему русский большую часть времени нагло бездельничал, предаваясь всем доступным на борту авианосца развлечениям и получая за это дикую зарплату. Теперь же для него появилось хоть какое-то обременение.
Рональд был слегка несправедлив в своих суждениях – любую глобальную поломку пришлось бы устранять именно консультанту, несшему за свой комплекс всю возможную ответственность. Но чертовы союзники, как назло, сделали систему очень надежной и текущее безделье иностранца раздражало Терона до невозможности.
– Пятиминутная готовность, господа.
Шеф подошел к расположенному по периметру мостика экрану. Коммандер, так и не нашедший повода уйти к себе в каюту, двинулся следом.
– Проклятые новые технологии. Лет тридцать назад мы спокойно смотрели на мир через обычное стекло. А сейчас… даже не поймешь, правду тебе показывает эта стенка или нет.
Он понимающе хмыкнул – к обзорной панели тоже требовалось привыкнуть.
В штатном режиме экран отражал передаваемое внешними камерами изображение – обычную картинку, ни капли не менявшуюся при приближении либо удалении наблюдателя. Это было достаточно удобно, но сильно ограничивало возможность посмотреть вверх или вниз – объективный вид на окружавшее авианосец пространство получали только те, кто находился в самом центре мостика. С другой стороны, у каждого офицера имелась возможность надеть тактические очки или шлем. В таком случае система сразу же начинала подстраиваться, рисуя на сетчатке именно то изображение, которое соответствовало текущему положению оператора.
Сейчас в тактических шлемах находилась только штурманская группа.
– Осталась минута, сэр.
Капитан раздраженно отвернулся от экранов.
– Отстыковку начать!
Сквозь толстые стены помещения проник басовитый рев сирены. Под ногами у Рональда едва заметно вздрогнул пол.
– Отстыковка произведена, сэр.
– Левый ход, пятьдесят ярдов… пятьдесят проклятых метров!
Уставший и едва сдерживавшийся от зевка Терон снова почувствовал раздражение, но на этот раз смешанное с пониманием – случившаяся около десяти лет назад смена привычных любому американцу единиц измерения на крайне неудобные европейские до сих пор воспринималась им в качестве откровенной издевки правительства над собственным народом.
Не зря тому неадекватному президенту все-таки устроили импичмент…
– Есть левый ход, пятьдесят метров.
– Подготовка к развороту.
– Есть подготовка к развороту.
Никак не участвовавший в общей работе коммандер взял со стола очки, натянул их на голову и привычно перетерпел мельтешение разноцветных пятен. А затем взглянул на удалявшиеся причалы Сан-Диего уже по-настоящему.
Система визуального наблюдения дополнила реальность с такой точностью и четкостью, что обзорная панель как по мановению волшебной палочки превратилась из экрана телевизора в самое настоящее окно. Такое, о котором только что с ностальгией вспоминал Шеф.
Город медленно удалялся.
Рональд, проведя пальцем по дужке, приблизил изображение, рассматривая толпы расположившихся неподалеку от контрольно-пропускного пункта зевак.
В окрестностях, несмотря на ранний час, оказалось достаточно много народа – любое движение одной из трех существовавших в мире многофункциональных платформ всегда являлось значимым событием для всевозможных бездельником. Вдруг рулевой ошибется и колосс раздавит пару корабликов поменьше?
Ему неожиданно стало весело.
– Корабль лег на курс, сэр.
– Разгон до двадцати пяти узлов – начать. Развертывание походного режима – начать.
– Есть, сэр!
Где-то в глубине корабля послышалось тонкое гудение – снятые с блокировки конденсаторы рельсовых орудий начали жадно поглощать энергию. Из палубных шахт в небо унеслись два дрона, задачей которых являлось отслеживание обстановки и сбор информации об окружавшем корабль пространстве. Хорошо просматривавшийся с мостика зенитный рельсотрон внезапно лихо крутанул своей башней – скорее всего, оператор не удержался от соблазна и решил еще раз проверить свою установку. Обзорная стена, повинуясь чьей-то команде, раскрасилась графиками, строчками данных и отметками ведомых целей.
Как обычно, Рональд удивился тому, сколько всякого люда ошивается в абсолютно чистом и спокойном небе.
Несколько зеленых отметок – это свои, береговая авиация. Несколько желтых – это подтвержденные гражданские самолеты…
Вдалеке загорелся красный кружок, почти сразу же сменивший цвет на желтый – какой-то гражданский летчик пересек зону контроля авианосца, но оперативно отправил идентификационные коды в ответ на поступивший запрос.
Могучий гигант стремительно поднимался во весь рост, становясь грозным и неуязвимым.
– Докладывает десантная палуба! Инцидент с летальным исходом, сэр!
– Сэр, штаб флота на линии! Просят вас, капитан!
Все было как всегда. Стоило только выйти в океан – и началось…
Рональд с досадой отложил в сторону очки. Он абсолютно точно знал, что именно ему придется разбираться с несчастным случаем у десантников. Чертовы обязанности…
Уже проходя к двери лифта, коммандер поймал на себе одобрительный взгляд Шефа и серьезно кивнул в ответ.
