Андрей Константинович Гоголев
Норманская теория, вымыслы о князе Владимире и их тяжелейшие последствия. Об истоках украинского национализма, и не только. Второе издание (расширенное)

О структуре текста и о приложениях

Структура текста – нестандартная, блоковая, трёх типов; информация в блоках постоянно сопоставляется как меж собой, как с событиями Новейшей истории России, так и с событиями в иных этнических системах.

В блоки первого типа (цитаты) помещаются текстовые купюры первоисточников без изъятий и редактуры, в том числе в графическом виде – скриншоты фрагментов исторических памятников. Ссылки на первоисточники непосредственно в тексте эссе не носят сплошного характера по двум основаниям:

1) из-за резкого снижения удобства чтения книги при большом объёме ссылок;

2) по нецелесообразности: любой читатель с помощью инструментов контекстного поиска, представленного, в частности, на авторском сайте «Встарь, или Как жили люди» (далее – Сайт), созданного как MySQL–база исторических данных, может при желании легко определить источник того или иного фрагмента первоисточника, который упоминается в данном эссе и который, как правило, приведён на указанном Сайте.

Существование второго типа блоков с названием «Вопросы к учителю» очевидно из названия: контент представляет собой «фабрику» по осмыслению и анализу содержания блоков первого типа; возникающие вопросы порой специально сгенерированы под уровень образования и жизненных навыков школьников и (или) студентов, вплоть до молодёжного сленга (иногда). Стоит при этом помнить: «Не бывает глупых вопросов, бывают глупые ответы». Предполагаю, что некоторые вопросы могут стать темами курсовых научно-исследовательских работ будущих преподавателей истории в школах, а иногда и темами статей профессоров.

Третий вид текстовых блоков – это «Арабески», которые представляют собой по содержанию факультативный кросс-анализ исходной информации предыдущих типов блоков, – что-то вроде описания очной ставки исторических свидетелей, и не всегда полемизирующих вплотную по теме эссе, но всегда и обязательно косвенно. Эти подборки информации класса «Арабески» опять-таки содержат порой «школьные» вопросы – и наивные, и дерзкие.

При анализе информации исповедуется принцип баланса событий: если паче чаяния при обсуждении какого-либо исторического сюжета его «активы» оказываются не обеспечены «пассивами» баланса, то есть источниками своего появления, то есть не обеспечены цивилизационными достижениями соответствующего периода истории, то таковой сюжет (или артефакт) тут же выводится за скобки и автоматически отсылается на анализ истинности, то есть на проведение «следственных действий» с соответствующей оценкой достоверности событий, явлений, артефактов методами физико-химических исследований, а также с помощью палеографии, лингвистики, исследовательских методов археологии – если таковые были произведены. Иначе, за отсутствием научных экспертиз, исторические сведения отправляются на «плаху» логического кросс-анализа.

Бухгалтерская терминология (активы, пассивы, баланс…) тем более уместна в этом историческом эссе по причине, о которой мало кто догадывается порой: основы бухгалтерского учёта были заложены профессором Лукой Пачоли исключительно как раздел математики. Именно поэтому был столь лёгок перевод бухгалтерии на IT-рельсы! И именно поэтому перспектива использования математики при анализе древних текстов уже стала реальностью. А теперь предлагаю вспомнить трилогию «Основание» авторства Айзека Ю. Азимова (†1992), урождённого Исааком в местечке Петровичи Смоленской губернии: если его термин психоистория уточнить как альфа-науку будущего под названием математическая история с надеждой, что эта Царица всех наук родится в России, то идея книги, как и «бухгалтерская терминология», становятся более понятны.

В эту вторую версию книги (2023 г.) внесены исправления, она существенно дополнена фактографическим материалом, увеличено количество приложений, содержание которых может представлять собой инструментарий для самостоятельного анализа приведённой информации; дополнительно включено почти полтора десятка иллюстраций, расширено количество примеров параллелей меж Древностью и современностью, коль историю уже давно все признали цикличной.

Книга в подарочном исполнении распространяется через интернет-магазин Издательского дома «Торус-Пресс», другие площадки и книжные сети.

Интродукция. Первые вопросы по теме

При изучении истории своего народа перед каждым человеком думающим должны, на мой взгляд, стоять, прежде всего, исключительно практические задачи, обуславливающие порядок его действий:

– убедиться, что речь в истории, которую ему озвучивает действующая власть, идёт именно о той этнической системе, к которой человек себя причисляет;

– досконально изучить опыт пращуров с тем, чтобы в сходных ситуациях современности не повторять их ошибок, а их достижения и удачи умножать;

– отсеять фантомные сведения истории, чтобы, не дай Бог, они не легли в основу принимаемых сегодня управленческих решений, в том числе и в области идеологии. Ведь очевидно же, что если пропагандируемая среди этноса его история де-факто оказывается лживой, то и будущее этноса, лишённое фундамента, однозначно пойдёт также по ложному пути.

* * *

В ноябре 2016 года во второй раз после 1888 года был реинкарнирован образ князя Владимира – надо полагать, в попытке сделать из него флаг национальной идеи, но образ которого «почему-то» ранее не приглянулся в СССР на роль исторической иконы даже в самые суровые для России дни середины XX века. Из всех властителей Руси были выбраны тогда в обоймы кинематографа и иных СМИ лишь образы Александра Невского, Ивана IV Грозного, Петра I, и, разумеется, ещё и Екатерины II (не говоря о полководцах, флотоводцах и учёных). И это, как мы убедимся далее, неспроста!

Но вот настали иные времена…

В событиях вокруг водружённого у Боровицких ворот Кремля памятника (рис. 1), как и в самом памятнике князю Владимиру, меня поразило многое:

–щит князя, – которому, на мой взгляд, и было бы по русской оборонительной традиции место только перед мечом, – нежданно-негаданно оказался замещён огромным символом крестоносцев;

– видимо, только того ради, чтобы хоть чем-то отличить возводимое в Москве изваяние от памятника Владимиру Великому в Киеве (что был установлен в 1853 году на Владимирской горке на берегу Днепра, (см. рис. 27), и, наверное, дабы подчеркнуть силовую составляющую процесса христианизации Руси, из левой руки князя была изъята шапка, которую на московском клоне киевского оригинала ангажированный Кремлём скульптор заменил несусветно огромадным мечом;

– само место расположения монумента и его масштабы оказались выбраны более чем нелепо, еле-еле пройдя согласование в ЮНЕСКО;

– место расположения памятника ещё и потому оказалось неудачным, что удивительнейшим образом совпало с местом работной биржи-под-открытым-небом линейных клириков Древней Руси, на которую приходили горожане нанять попов для освящения хоть убиенного поросёнка, хоть поставленного забора, хоть отворота от хвори кого-либо;

– с открытием памятника «Крестоносцу-у-Кремля» и в полном подобии с методами пропаганды Дома Романовых «довеском» вышел в прокат фильм «Викинг» с приторным и вечно плачущим выражением лица исполнителя главной роли. Удивительно, что художественное произведение XXI века, которое должно было бы отражать современные воззрения науки на события X века, де-факто своим содержанием оказалось мало напоминающего не только летописное повествование, но даже элементарный здравый смысл!

Рис. 1. Открытие в Москве бронзового монумента 4 ноября 2016 года.

Это событие и послужило спусковым моментом для создания проекта данной книги, который стал реальностью только с началом проведения специальной военной операции (СВО) на Украине, которая окончательно переполошила все мои ранее устоявшиеся представления об изначалье России и о реперном для её истории периоде истории – смене веры.

Для анализа был выбран летописный фрагмент событий в Древней Руси конца X – начала XI веков объёмом примерно с три десятка страниц тома 9 Полного собрания Русских летописей (ПСРЛ) издания 1862 года, основной источник нынешней пропаганды культа князя Владимира. При этом была учтена заметка Главного редактора Летописей и члена Археографической Комиссии А. Бычкова в предисловии к Тому 9 ПСРЛ: «Не смотря на неодобрительные отзывы Шлёцера и Карамзина о Никоновской Летописи, она, по полноте описанных в ней событий, является весьма важным источником Русской истории».

Дальше сработала логика от противного: если апологеты норманской теории (Август Л. Шлёцер (†1809) и был её автором) оказались столь суровы в оценке этого списка летописи, то однозначно надо использовать именно этот источник!

Также были собраны к теме синхронные тому времени текстовые фрагменты хроник Чехии, Польши, Венгрии, древней Германии, а также Хазарские документы и иные источники. В подбор источников были взяты и другие списки Национальной летописи, и, безусловно, Лицевой летописный свод царя Ивана IV Грозного (далее – Свод, ЛЛС или Царь-книга). Объёма этой информации оказалось вполне достаточно, чтобы определиться с реальной значимостью исторической фигуры киевского князя Владимира Красное Солнышко. Впрочем, определяться с истинностью весьма многих летописных событий пришлось не только в этом вопросе.

Попутно обращаю внимание читателя! При использовании информации из ЛЛС царя Ивана IV Грозного для перевода дат от Сотворения мира (СМ) на шкалу от Рождества Христова (РХ) по общим правилам следует принимать вычитаемым 5500, а не 5508 или 5509 (для сентября–декабря). Это правило является следствием некорректной календарной реформы Петра I, о которой так эмоционально писал П. Н. Милюков в 1896 году, и что стало одной из главных причин проклятия староверами царя Петра, по их обоснованному мнению укравшего из истории России восемь лет (Пётр, на мой взгляд, «поставил на кон» синхронизацию европейской и русской истории в пользу европейской).

Следование этим общим правилам перевода дат странно тем хотя бы, что в тексте «Статей, помещённых перед Летописным Сборником, именуемым Патриаршею или Никоновскою Летописью» (издание 1862 г.) записано обратное:

«Всех лет от Адама до воплощения Господня 5000 и 500 лет»,

то есть Исус Христос родился в 5500 году от СМ, но никак не в 5508! Иначе говоря, «украденные» Петром 8 лет нашей истории возвращать в национальную память России не хочет пока никто, кроме староверов.

В данной книге этот хронологический разнобой оговаривается в некоторых случаях отдельно, в целом же используется официальный алгоритм перевода дат.

Зачин. История России от духовенства и «партнёров». И чего же мы ждём-с?

Эта подглава содержит базовые сведения для предварительной оценки достоверности исторической информации с описанием христианизации Древней Руси, некоторые обзорные данные с акцентом на историю появления в стране христианского Писания (Библии), а также оценки доступности широким массам образованных граждан Древней Руси как текста Писания, как и списков Национальной летописи.

Использую базовый посыл от Петра Ф. Каптерева, на мой взгляд, идеальный своей логикой: «Если духовенство или дворянство данного народа примется за выработку педагогических идеалов, то это будут идеалы духовенства и дворянства» [П. Ф. Каптерев. История русской педагогии. 1915 (Источник 20.1 на Сайте)].

Эту фразу (сменив лишь действующие лица) можно смело распространить на все остальные инструменты идеологической обработки людей: и на нынешние методы нейролингвистического программирования (НЛП), и, тем более, на предмет «История», как составляющей части методов НЛП.

Факт неоспариваемый никем: события истории России вплоть до начала XVII века фиксировались исключительно духовенством. Все списки летописей писались монахами, а заканчивали они свой эпохальный сказ кто чуть раньше, кто чуть позже. Софийская и Ермолинская летописи завершили своё повествование записями под 1553 и 1533 годами, остальные списки Национальной летописи – на хроноотрезке с 1495 (летопись Авраамки) по 1646 годы (Патриаршая летопись)¹.

При этом даже в начале XIX века на руках у впервые только в XVIII веке народившихся русских историков не было, по сути, ни одного летописного текста, вышедшего бы непосредственно из-под пера его автора!

Удивительно, но это обстоятельство даже и в XXI веке не всем представляется естественным.

При всём при том весьма и более чем примечательно: в библиотеке патриарха Никона, грандиозной для XVII века по объёму (более одной тысячи наименований), никаких следов наличия хотя бы одного, и хоть какого списка Национальной летописи нет (судя по инвентарной описи от 1658 года). Соответственно, нет в той Описи и грандиозной Патриаршей (Никоновской) летописи – ныне тома́ 9–14 ПСРЛ, издававшиеся типографским способом на протяжении пятидесяти шести лет (с 1862 по 1918) и распространявшиеся по подписной цене обычно в 3 рубля за один том (примерно 10 % зарплаты квалифицированного рабочего в начале XX века), то есть история страны (я веду речь об описании жизни людей и событиях в обществе, а не внутри дворцовых тусовок) де-факто не интересовала Русскую православную церковь (РПЦ) никогда.

Запомним: сегодня мы читаем Патриаршую (Никоновскую) летопись, отредактированную (как именно? кем? в который раз отредактированную? или впервые написанную?) ориентировочно в 1637 году и откопированную (как именно? когда точно?) в Троице-Сергиевом монастыре специально для Патриарха Всея Руси. А затем уже типографски изданной подстрочником в современной для XIX века орфографии и, скорее всего, отредактированной, и в который уже раз.

Похоже, что летописи, не являвшиеся ни богополезными, ни церковно-служебными книгами, исходно хранились преимущественно у заказчиков написания тех летописей, то есть у хранителей итогов самопиара. На том всё сходится: хранились списки летописей больше не для прочтения, а для обладания, в том числе и как сборники доказательств причастности данного заказчика к какой-либо генеалогической ветви властителей глубокой Древности, как и для доказательства направляющей роли РПЦ в истории страны². Ведь говорил же пророк Ездра, что в стародавние времена книги хранились в том же помещении, где хранились и драгоценности [Езд. 6:1].

Но время неминуемо катилось, и вскоре единовластие настолько укрепилось на Руси, а местничество к XVI веку настолько стало традиционным, что смысла заниматься летописанием не осталось – никому и ничего уже не надо было доказывать; передел власти и собственности был завершён, генеалогические дерева боярских и прочая родов были прилежно выписаны. И наступила в описании событий истории России очень длинная пауза: летописание как жанр прекратило своё существование, а вот профессиональные историки так и не народились на Руси. И эта ситуация всех устраивала! Не так ли?

Похоже, что лакуна внимания элиты общества к своим древностям значительно более чем в столетие (sic!) была обусловлена и тем ещё, что первые Романовы в течение всего XVII века предметно и очень плотно занимались редактированием истории своей страны, редактированием списков Национальной летописи, и в том числе в целях синхронизации отечественных событий с европейской хронологией (Россия ж це Европа!). Благо библиотека Ипатьевского монастыря в Костроме была полна трудами, в основном польских историков (к именам которых мы ещё вернёмся), труды которых и были взяты как истина в последней инстанции первыми двумя правителями России XVII века и о чём без обиняков говорится в Ипатьевской летописи.

Похоже, Романовым не давали покоя лавры первого на Руси историка, царя Ивана IV Грозного с его Царь-книгой, памятником мирового уровня, который содержит, на мой взгляд, на порядок более внятный сюжет истории человечества, чем корпоративный еврейский текст под названием ТаНаХ, известный у православных как «Ветхий Завет».

Сегодня рассредоточившись по трём библиотечным хранилищам равными частями, хранится единственный оригинальный экземпляр литературного шедевра XVI века, содержащий описание русской версии событий на планете от Сотворения мира и вплоть до Троянской войны, затем подробную отрисовку походов Александра Македонского, изложение Евангельских событий в ви́дении староверов XVI века и, наконец, описание истории России. Грандиозный Лицевой летописный свод царя Ивана IV Грозного состоит из 9 745 листов, на которых размещено 17 774 иллюстрации-миниатюры; истинно Царь-книга. Её объём даже с Библией, самым объёмным сборником религиозных книг Средневековья, несопоставим: если положить все листы ЛЛС друг на друга, то высота получившейся кипы составит около двух метров весом около 800 кг!³

Удивительно, но столь ценный памятник мирового уровня никак не мог найти постоянного хозяина в своей стране («Ну, нет пророка у своём Отечестве!»): то он, никем из историков не востребованный, валялся в библиотеке Печатного Двора, то в Типографской библиотеке… В конце концов из Синодального хранилища Свод в начале XIX века был изъят и продан (sic!) по происхождению греческому дворянину и русскому меценату Зою П. Зосиме, кстати, спонсору строительства первой астрономической обсерватории МГУ. Но вот незадача: по пути к Зосиме иль много ранее гла́вы Национальной летописи от царя Ивана IV, в которых был изложен период истории страны до 1122 года, и в которых, очевидно, описывалось изначалье Руси и ход её христианизации, странным образом оказались утеряны, или якобы утеряны!.. Много чего происходило с литературными памятниками древности в период правления Дома Гольштейн-Готторпов-Романовых.

Лишь только в 1764 году была издана светская «Коллекция Русской истории» Герхарда Миллера (†1783), да и то на немецком языке. Однако это был отнюдь не первый результат труда бригады немецких специалистов в Российской Академии наук в лице Августа Шлёцера (†1809), а также Готлиба Байера (†1738), получивших госзаказ ещё от императрицы Анны Иоанновны и её «поводыря» Эрнста И. Бирона на разработку свя́зной истории Российской империи и обязательно синхронной истории Западной Европы. Были до 1764 года и доклады немцев в университете, и отдельные публикации по теме «История России».

«Славные» итоги наставлений Анны Иоанновны по заимствованию Россией культуры Западной Европы, этой клинической русофобки на русском троне, подхватил затем потомок Кара-Мурзы, праправнук лидера степняков (букв. Чёрного Властителя), пригретого когда-то Борисом Годуновым; теперь русифицированное имя этого историка известно как Н. М. Карамзин. Именно ему мы обязаны упрочением норманской теории, которая к XX веку выстроила перед собой циклопические баррикады подтасованных летописей, и дело лишения русского люда своей истинной истории было, по сути, завершено трудами персонажей частенько совсем не русских кровей.

Ещё пример тому? Вот перед нами профессор Гельсингфорсского (Хельсинки) университета В. Й. Мансикка, специализацией которого был вообще-то угро-финский эпос. Совершенно непонятно, что его подвигло открыть Ипатьевскую летопись, но после этого профессор успешно «похоронил» связь древних русских богов с египетскими фараонами, связи России и Египта, что так конкретно были отражены в летописи под 1114 годом. Аргумент у финна был «убийственен» – всё это ложь просто потому, что это вздор, в то время как связь Киева с Египтом легко доказывается, в частности, существованием древнейшего документа X века под условным названием «Киевское письмо» (о нём чуть далее); см. также приложение 8. Однако выводы Мансикки историками РФ так до сих пор и не опровергнуты. Наверное, потому, что за него ещё в начале XX века вступился академик А. А. Шахматов? Ну а ныне, в XXI веке кто является заступником конкретно? С какими реальными аргументами?

Предвзятому взгляду на историю России инородцев-иностранцев смогли противостоять только Ломоносов и Татищев, но (внимание!) их фундаментальные контр-исследования по истории Отечества увидели свет лишь через год и, соответственно, через 18 лет после их смерти: только в 1766 году вышла в свет «Древняя Российская история» Ломоносова, а в 1768 году – «История Российская с самых древнейших времён» Татищева; все черновики авторов при этом «странным образом» якобы были утеряны, личная библиотека источников Татищева сгорела (или якобы сгорела в пожаре XVIII), а подаренный им Английскому академическому собранию единственный экземпляр Ростовской летописи исчез бесследно. И, строго говоря, сегодня невозможно сказать с уверенностью, какой текст в данных книгах принадлежит авторству однозначно русских учёных, а какой – дело рук цензоров из, по сути, русского филиала немецкой Академии наук.

Спусковым же моментом выхода «из дрёмы», резкого повышения внимания интеллектуальной элиты общества к своим Древностям послужила, на мой взгляд, победа России в Отечественной войне 1812 года: добравшись до Парижа в 1814 году, наши воины с удивлением обнаружили, что культура аборигенов мало чем отличается от русской, а если местное общество и отличается нравами, то в худшую сторону. И тут от энергии победы, от переполняющего душу чувства патриотизма и гордости за свою страну у людей перехватывало дыхание; впервые за много столетий граждане России в массовом порядке начали интересоваться историей жития своих пращуров, это стало даже модным, и интеллектуальная элита бросилась искать документы с описанием своих истоков. Но только к 1834 году многочисленным волонтёрам удалось собрать 168 копий Национальной летописи (см. главу «Введение» в Томе 1 ПСРЛ), некоторые из которых были буквально спасены от полного уничтожения⁴.

А теперь подсчитаем сколько даже не лет, а столетий Российское общество за последние четыре века приобщалось к своим истокам только крайне узким кругом лиц и, к сожалению, отнюдь не всегда русских кровей? Первые Романовы практику летописания в XVII прекратили вообще, появление на Руси собственных историков жёстко поставив на столетнюю паузу: первые исследователи Древностей (Ломоносов, Татищев) наявились на Руси только в XVIII и только после искорёживания Русских Древностей немецкими спецами по заказу императрицы Анны Иоанновны. При этом то, что Романовы натворили с исходными текстами литературных памятников за этот срок, даже представить трудно! Дальше опять наблюдаем столетнюю лакуну интереса широких слоёв русского общества к своим Древностям вплоть до завершения Отечественной войны 1812–1814 гг. – Итого аж двести долгих лет! Двести лет интерес общества к своей истории, к её изучению и анализу если не блокировался властью, то, по крайней мере, не поощрялся никак. Доступ к имеющимся древним документам сколько человек имели? – Один, два, десяток-другой на всю страну… Сколько?

И вот наконец, в начале XIX родилась идея создания печатной версии всех списков Национальной летописи. Идея издания ПСРЛ принадлежала декану исторического факультета университета академику Николаю Г. Устрялову, первым главным редактором стал акад. Яков И. Бередников. Тексты изначально издавались в оригинале, с разночтениями по различным спискам… Удивительно, но работа по изданию ПСРЛ не завершена и поныне, в веке XXI-м (sic!).

Стоит непременно отметить, что идея академика Устрялова оказалась более чем актуальной для его современников, она легла на благодатную почву: начало печатного издания ПСРЛ совпало с мощным приростом в стране образованной и весьма пассионарной части её населения. Можно привести лишь несколько примеров разительного отличия общества начала века XIX от прежних времён:

– в поместье Тригорское (Псковская губерния), куда Пушкин похаживал из Михайловского на свидания с Анной Керн, была библиотека из примерно одной тысячи томов на 14 языках мира (все книги сохранились);

– в имении Н. И. Балычева (Калужская губерния) находилась библиотека аж в 6000 единиц хранения (sic!); редчайшие книги из коллекции князя Куракина о Смутном времени были собраны профессором А. В. Барсовым (Москва), а уникальным частным музеем древних статуй и изделий из фарфора слыло имение Араповых в Тамбовской губернии… Полный текст «Синодика книг и иных древностей», разграбленных в 1917–1918 гг. и уничтоженных «революционными» толпами см. на Сайте. Составитель – С. Р. Минцлов;

– в стране впервые народились свои собственные учёные и исследователи: в 1802 году В. В. Петров открыл явление дугового разряда; П. И. Прокопович изобрёл в 1814 году первый в мире рамочный улей, Н. И. Лобачевский стал в 1829 году автором неевклидовой геометрии, Д. А. Загряжский изобрёл гусеничный ход (1837), Е. М. Артамонов – первый в мире велосипед с педалями и поворачивающимся рулевым колесом (1801), Б. О. Якоби – первый электродвигатель (1834); металлург П. П. Аносов раскрыл тайну изготовления древних булатов (1840)… Было чем гордиться России и за мореходов: И. Ф. Крузенштерн и Ю. Ф. Лисянский в 1803–1806 гг. совершили первое русское кругосветное путешествие, описав опять-таки первыми житие люда на о. Сахалин и на Камчатке, а Ф. Ф. Беллинсгаузен и М. П. Лазарев в 1819–1821 годах открыли Антарктиду! – И это далеко не полный список нарождающейся плеяды русских гениев и их открытий.

Для осознания качества той информации, с которой нам предстоит далее встретиться, стоит отметить примечательные метаморфозы, которые приключились с единственным в Средние века кладезем знаний – с книгами еврейского Писания (ТаНаХа, то есть «Ветхого Завета»)⁵ и Благих вестей (Нового Завета), собранных под одной обложкой c названием «Библия», от греч. τὰ βιβλία (букв. книги).

Поначалу отмечу, что первая на Руси Геннадиевская Библия (1499), была издана и не в Киеве, и не в Москве, а в Новгороде, и лишь в трёх экземплярах, являлась рукописной и, очевидно, практически никому не доступной. Таким образом широкие массы верующих Древней Руси по определению ранее начала XVI не могли получить осознанных представлений о сути своей веры через личное прочтение Библии. Такая возможность появилась только с появлением передовой технологии вёрстки и копирования текстов, то есть с появлением на Руси книгопечатания. Но чего верующие России так и не дождались вплоть до XVI, так это первой печатной Библии на русском языке, которая была издана мизерным тиражом подо Львовом князем К. К. Острожским лишь в 1581 году, спустя более столетия с даты издания Гутенбергом первой в мире печатной Библии Мазарини (1453), и спустя аж почти 600 лет со времён христианизации Руси. Впрочем, с полным текстом книг Ветхого и Нового Заветов до начала XVII века даже альфа-клирики Руси знакомы не были постольку, поскольку весь, почти тысячный тираж Острожской Библии разошёлся исключительно по территории современной Беларуси!

Возвращаясь к первой на Руси рукописной Библии, спросим себя: а сверстал ли спустя 445 лет после Великого раскола Церквей Новгородский митрополит Геннадий именно православную Библию? Судите сами.

Исходниками для его версии Библии служили:

– Псалтырь, Евангелия и Апостол («Деяния св. апостолов») в уже существовавшем на Руси состоянии на церковно-славянском языке;

– труды хорвата-католика Вениамина по переводу на церковно-славянский текста Вульгаты (Biblia Vulgata — «Общепринятая Библия», лат.); им же частично были использованы и глаголические тексты (он творил в Новгороде; и вот же полиглот!);

– доморощенные переводы книг с той же Вульгаты московского дьяка Дм. Герасимова (если что-то не понимал по-латыни, то оставлял слова как есть, но записывая их русскими буквами);

– книга Есфирь как результат усердий неизвестного автора из Руси Литовской (переводил с еврейского оригинала);

– труды (как я предполагаю) московского писца Ивашки Чёрного, составившего в том же XV веке обширный сборник книг ТаНаХа и Нового Завета.

Впрочем, идти на поводу у современных установок о Православии как о наследии греков, об отвержении Русью римской Библии-Вульгаты – совершенно бездумно; факты говорят об обратном: вплоть до начала XVI века в стране не было ни одного переводчика с греческого вообще и, следовательно, любой, абсолютно любой библейский текст на русском языке де-факто был переводом Писания с латыни, то есть с Вульгаты! Представляется, что и с термином Септуагинта знаком никто и не был в те времена. Это известно в том числе из сообщения А. Н. Ясинского (1889 г.) о приключениях Михаила Триволиса (на Руси – Максима Грека):

«Великий князь Василий 15 марта 1515 года отправил Василия Копылу Спячаго просить с Ватопеда (ведущий монастырь на Афоне – А.Г.) книжнаго переводчика старца Савву, но, так как Савва был уже многолетний старец и страдал ногами, то прот (протоиерей – А.Г.) и ватопедские старцы решили отправить Максима «искуснаго, как писали они, в божественном писании и способнаго к толкованию и переводу всяких книг и церковных, и глаголемих еллинских».

Немедленно, по приезде его в Москву, куда он прибыл 4 марта 1518 года (только через три года! – А.Г.), ему поручили перевод Толковой псалтири древнейших учителей церкви.

Так как Максим славяно-русский язык знал плохо, то дело перевода обставили так: Максим переводил с греческаго на латинский, два толмача Димитрий Герасимов и Власий с латинскаго на славянский, а Михаил Медоварцев и Сильван, инок Троицко-Сергиевскаго монастыря, занимались перепискою.

Через год и пять месяцев перевод псалтыри окончили, но ещё ранее Максим успел перевести, по желанию митрополита Варлаама (1511–1521), толкования неизвестнаго на последния главы Деяний Апостольских.

Этою своею деятельностью Максим так угодил великому князю и митрополиту, что его упросили остаться в России и поручили исправление богослужебных книг, наполненных грубыми ошибкам, исправление, которое он начал с Триоди (богослужебная книга с трёхпесенными канонами – А.Г.)…»

Что же получается? Перевода семидесяти толковников с греческого языка, то есть Библии-Септуагинты, исходно не могло быть по указанной причине на Руси в принципе, а, с другой стороны, во времена правления первого на Руси царя московская образованная элита общества, и как мы сейчас увидим, точно знала, что Ориген монтировал Библию на латыни, пользуясь шестью непонятно какими источниками, а всего он скомпилировал методом copy-paste около 6 000 текстовых фрагментов, наверное, из свитков на иврите, в обилии хранившихся в генизе Александрии, где оные лежали внавал. То есть католическая Библия (как перевод ТаНаХа на латынь с иврита) исходно вполне себе может представлять грандиозный микс из всех историй, что евреи насобирали в свои хранилища-генизы. Привожу тот исходный текст о трудах Оригена, о котором клирики Древней Руси понятия не имели, или не захотели прочитать о том в Царь-книге: