Андрей Иванович Рачковский
Подъем в пропасть
Сам Димка, у которого не было родственников, имевших какого-либо отношения к руководству или их «шестеркам», как говорили «недоброжелатели» в общей сети, остался круглой сиротой в шесть лет. Тогда, после отражения нападения огромной орды мутантов Анклав понес тяжелейшие потери не только в материальном плане – количество погибших защитников, что ценой собственной жизни до последнего защищали родной Центр, не давая кровожадным уродам прорваться за последние линии обороны, исчислялось тысячами. Среди них был и его отец… Мать умерла еще раньше, Димка вообще не помнил ее. Дед его, как и отец, был военным, командовал каким-то подразделением, которое сопровождало рейды по добыче сохранившихся в законсервированных перед самым наступлением Хаоса складах высокотехнологических деталей и запчастей. В одной из таких экспедиций он и сгинул…
И что? Сирота оказался брошен? Вовсе нет. Руководство организовало детский дом, в котором воспитывались дети погибших героев. Там они получали неплохое питание, с ними проводились теоретические и практические занятия по обучению обращения с оружием – мало ли что их ждет впереди, а готовым защищать свой Анклав нужно быть всегда. Также они получали неплохое образование – все дисциплины изучались не хуже, нежели в обычной школе, а кое-чему уделялось более пристальное внимание. Например, истории, рассказывающей, что предшествовало Катастрофе, а затем наступлению Хаоса… Как благодаря мудрости тогдашних правителей и руководителей были произведены сложнейшие расчеты, предсказавшие предстоящие катаклизмы… Как и для чего на самом деле строились Центры, как они начинали работу и первые героические сражения с все больше заполонявшими планету мутантами, желающими уничтожить их… Примеров привести можно множество, так что тем, кто распространяет слухи, являясь на самом деле простым неудачником, не сумевшим в своей жизни добиться абсолютно ничего и потому, сгорая от зависти, поливает грязью тогдашнее и нынешнее руководство, можно было возразить, используя в качестве аргументов хотя бы факты из учебников. Правда, до открытой ссоры в сети не доходило: так, несколько минут поругались, гневно обвиняя и оскорбляя друг друга, и на этом все заканчивалось – кто-то из оппонентов покидал баталии. Жаль, что все, кто выступал с упреками и обвинениями в сторону правительства и генералитета, прятались под анонимными данными – иначе руководству можно было бы встретиться с ними вживую. Димка абсолютно не понимал подобной логики – если у тебя есть веские доказательства вины должностных лиц, зачем прятать лицо? Соберитесь все вместе, вас же не один десяток, обратитесь в канцелярию – вам наверняка пойдут навстречу и назначат встречу, на которой вы сможете высказать все представителям правительства или генералитета в глаза, приведите факты преступлений, доказательства вины! Если же нет ничего, кроме пустых слов, то зачем тогда впустую сотрясать воздух? Прав был генерал Меркулов, который и посоветовал «недоброжелателям» заняться полезным делом…
После окончания школы, Димка три года проработал простым рабочим, после чего, когда ему исполнилось семнадцать лет, решил поступить на военную службу. Рассудив, что на военной службе, несмотря на опасности, можно добиться гораздо большего, чем будучи простым рабочим Анклава. Да, они не ходят в рейды, не рискуют жизнью на первых линиях и поясах обороны, в случаях, когда необходимо покидать безопасные территории их жизненного пространства, всегда находятся под защитой военной. Разумеется, когда подходит очередная орда мутантов, которая, почти безостановочно штурмует укрепления людей, пытаясь прорвать оборону, рабочие также встают в строй – из них формируется так называемое ополчение, в чьи задачи входит помощь солдатам в отражении атак мутантов. Но, во-первых, подобное происходит нечасто, в, во-вторых, ополченцы находятся в тылу, на последних линиях, докуда мутанты прорываются очень редко. Так что рисковать как солдатам, рабочим не приходится. Но и максимум, на что может рассчитывать Димка, оставшись в рабочих бригадах, это дослужиться лишь до бригадира, и то это будет еще очень и очень нескоро… А до того момента ему придется гнуть спину с утра до вечера, выполняя одну и ту же монотонную работу, сходя с ума от рутины и однообразия каждого дня. Это не то, к чему стремится Димка. И совсем не, чего ему хочется. А хочется ему действительно много…
Димка оторвался от размышлений и окинул взором раскинувшуюся перед ним территорию Анклава. Далеко впереди виднелись постройки оборонительных поясов – небольшие приземистые капониры из бетона, в которых укрыты пулеметы и даже танки, оставшиеся не на ходу. Их используют как стационарные артиллерийские установки – у каждого из них рабочие пушки, и стреляют они довольно-таки на немалое расстояние. Разумеется, что снарядов – тех, что производились до Катастрофы – практически не осталось, поэтому все Анклавы пользуются теми, что производят сами, а сохранившиеся используют только при отражении нападения мутантов. Там также находятся военные, несущие дежурство и бдительно следящие за подступами. По сути, их вполне достаточно, но дозорные – такие как Димка сейчас – с высоты могут раньше заметить противника. Которого сейчас не было. И поэтому Димка вернулся к своим думам…
Разбогатеть, будучи военным, не так просто, хотя, при определенной доле везения, возможно. Хотя «богатство» в нынешних условиях понятие весьма специфическое – сейчас нет каких-либо бумажек или железок, которые существовали в старые, еще до наступления Хаоса, времена, которые люди обменивали на все, что им требовалось, и получали они их за выполнение своей работы. Эта система имела непонятную логику: работать ради получения этих самых бумажек и железок – вроде бы их называли деньгами – чтобы, получив эти самые деньги, обменивать их на какие-либо продукты. Димке, да и, наверное, всем сейчас более понятна и логична нынешняя система расчетов. Сейчас все завязано на пищевых нормах: работаешь – получаешь пищевые нормы, не работаешь – не получаешь. Все просто и понятно. Правда, есть еще категории, которым положена пища, даже если человек не работает – например, беременные или воспитывающие детей до трех лет матери. Калеки, получившие инвалидность при, например, выполнении боевых задач или защите территории от мутантов или важных работах на благо Анклава и его жителей. Но даже таким инвалидам предоставляется рабочее место – к примеру, инструктором или преподавателем. Но все же у военных есть неоспоримый плюс. Вернее, даже несколько. Во-первых, все они получают усиленный паек, в зависимости от сложности задач, которые выполняют. Во-вторых, те, кто входит в состав археологических рейдов, даже если это просто охрана, помимо усиленного пайка, получают процент с найденных богатств, если такое случается. А подобное пусть редко, но все же происходит. Разумеется, что за сто с лишним лет подобной практики все Анклавы провели тысячи археологических рейдов, призванных провести раскопки в местах расположения заводов, фабрик, крупных складов и даже военных баз прошлого, в надежде добыть сохранившиеся технологические «артефакты». Подобные рейды вычистили все даже малонаселенные города не только поблизости, но и на приличном удалении, забирая все, что могли найти, перебрав все практически по кирпичику. Так что теперь археологические рейды – это серьезная экспедиция, отправляющаяся, как правило, очень далеко. Прежде, чем организовать ее, руководство тщательно изучает предоставленные учеными и инженерами докладные, в которых они предоставляют свои заключения о целесообразности поисков. И лишь после длительного и кропотливого изучения правительство принимает решение – стоит ли собирать и отправлять археологический рейд. Удовольствие это, понятное дело, довольно рискованное и очень даже недешевое, потому никто не станет гонять за сотни километров технику, сжигая драгоценное топливо и боеприпасы. Мысли вновь вернулись к награде за подобные рейды, увенчавшиеся успехом. Как уже было сказано, единой валюты не существовало, но после оценки добытого экспертами все участники рейда получали некоторые проценты, своего рода бонусы, от ее стоимости. Эти бонусы хранились на счету каждого, их можно было копить или же потратить на что-либо, например, на увеличение пищевых норм, на дополнительные помывки или даже приобрести на них оружие и снаряжение. Нет, разумеется, военные обеспечиваются как оружием, так и обмундированием, но это все является собственностью Анклава и, когда выдается в пользование, то его стоимость понемногу высчитывается из бонусов или других привилегий, положенных каждому жителю. Но, если хочешь свое собственное, а, возможно, и вовсе что-то эксклюзивное, то никто не станет тебе запрещать делать это. Порой именно от этого зависит жизнь солдата, и никто не вправе запретить ему пользоваться более качественными оружием и снаряжением, которое, к тому же, является его собственностью. А если ты горишь желанием получить более качественное образование, стремишься стать ученым или инженером, то все снова в твоих руках: ты можешь потратить свои бонусы на обучение, вложив их в свое будущее. Которое было в твоих руках, Димка считал это правильным подходом. Хочешь обеспечить себя в будущем – работай на благо Анклава, копи бонусы, вкладывайся в себя, и когда-то достигнешь своей цели. Главный вопрос лишь в том, сколько бонусов ты можешь потратить…
Димка снова окинул внимательным взглядом лежащую в полутьме местность – все спокойно, не видно не только приближающейся орды мутантов, но даже и сколько-нибудь значимых по численности их отрядов. Как правило, мутанты в своем большинстве неполноценны физически или инвалиды, не способные нормально делать что-либо самостоятельно, поэтому у них развита взаимовыручка. Это, разумеется, касается только лишь тех, кто имеет какой-либо разум или же его зачатки. Те, что неразумны, подобны диким зверям… Димка взглянул на старые, исцарапанные часы – подарок на шестилетие от отца, сделанный им незадолго до того нападения орды мутантов. Единственная Димкина память об отце, чьего лица он почти что и не помнил, и его гордость: ни у кого из сверстников не было ничего подобного. До конца смены остался всего лишь час. Скорее бы смениться и покинуть, наконец-то, эту опостылевшую стену, на которой сейчас уже нещадно сквозило. Но он принялся стойко терпеть все невзгоды, выпавшие на его дежурство, с легким злорадством думая о том, что следующим дозорным предстоит нести службу под ливнем, который наверняка вскоре начнется: низкие тучи заполнили уже весь небосвод, и медленно, но уверенно ползли в его сторону. Отойти в сторону можно, но это не спасет от ветра и сквозняка, а если присесть, укрывшись от сквозняка, то можно пропустить появление дежурного офицера – по закону подлости, ему захочется проверить посты именно в эту минуту. Если его не увидят на посту, последствия будут серьезными: наверняка с позором выкинут со службы, что для Димки будет означать крест на всей его дальнейшей жизни и таких грандиозных планах. А они действительно были грандиозными…
