Андрей Истомин
Шумовой заслон
Петров, внимательно отслеживая обстановку, понял, что из восьмерых, кого зацепили, окончательно из боя вышли только пятеро. Трое с помощью товарищей расположились в укрытиях и возобновили огонь. Видимо, они ранены, но не сильно. Новая перегруппировка не сразу дошла до отделённого. Только когда он осознал, что прячутся, в первую очередь, от него, стало ясно – противник определил важность целей, что именно стрелок с винтовкой наиболее опасен. Убрав его, они и с пулемётом разберутся.
Его догадка тут же получила подтверждение. Из пятнадцати уцелевших на этот раз лишь трое открыли огонь по Порошину. А четверо начали, под прикрытием ураганного огня остальных, пробираться к Петрову. Пули просто вспахивали землю у того места, где он был. Попытка смены позиции ничего не дала. Видимо, противник выделил наблюдателей, которые тут же просигналили, где он появился снова. И он кое-как успел сделать выстрел и снова оказался прижат огнём к земле. Скатившись назад, за холмик, отделённый примкнул штык к винтовке и начал движение вправо с целью зайти сбоку. Теперь его спасением был ближний бой по очереди. Тогда прикрывающие не будут стрелять, боясь зацепить своих. А такой бой мог вылиться в рукопашный.
Отбежав, он оказался, как рассчитывал, ниже и правее, примерно напротив крайнего атакующего. Выскочив, пригибаясь к земле, он оказался даже ниже намеченной цели. Противник был в двух шагах выше. Зато прямо под выстрел подставился другой нападающий. Пропускать такое нельзя. Почти не целясь, он выстрелил в него, и тот уткнулся лицом в землю.
Крики «Янош, з тылу!» предупредили изначальную цель Петрова об опасности, он успел развернуть карабин. Но тот, заученным на ежедневных учениях ударом, отвёл в сторону карабин противника и, сделав выпад вперёд, нанёс удар штыком.
Дальше открыто стоять было нельзя, он отскочил влево и быстро, под свист пуль, скрылся за кочкой. Развернулся в сторону противника и открыл огонь. В этот момент Порошин, видимо, спасая товарища, несмотря на огонь по нему самому, слегка высунулся и открыл огонь длинными очередями по атакующим Петрова, не попавшим под его удары. Ещё один упал и остался на склоне. В этот момент напротив Петрова, с другой стороны, открыли огонь ещё две винтовки. Начали стягиваться близлежащие секреты. Собственно, противник был уже ликвидирован, только не знал этого. Используя сумятицу, связанную с появлением ещё двух стрелков, хоть и с трёхлинейками, но всё же, Петров вернулся на изначальную позицию.
Теперь противник оказался зажат с трёх сторон и сменил тактику. Они залегли по щелям и укрытиям и стали отстреливаться. Буквально одновременно возле Порошина возникли ещё два стрелка. Бой, явно, перешёл под полный контроль пограничников. Все нарушители были прижаты к земле и даже переползать опасались. Буквально через пару минут раздались крики и выстрелы с тыла залёгших. Это в ложбину ворвалась мангруппа. С примкнутыми штыками у винтовок и криками прошлись по ложбинке. Нарушители бросали карабины и поднимали руки. Всё было кончено.
Петров поднялся и пошёл к Порошину проверить его. После боя, особенно первого, люди всплеск адреналина переживают по – разному. Многие радостно возбуждены и чрезмерно весело обсуждают события, что и делали в этот момент Сухинин и Горидзе. Громко разговаривая и жестикулируя, они друг другу что-то объясняли. Порошин стоял на коленях, видимо, он как приподнялся посмотреть, что происходит, да так и остался на коленях, глядя вниз. По щекам катились слезы, но он не рыдал и не всхлипывал. Посмотрев на Петрова, он проговорил:
– Василий Алексеевич, живы?
– Жив. Куда я денусь.
И только тут Петрова отпустило. Он сел на землю, а потом лёг на спину и уставился на небо. Он чувствовал какую-то безбрежную усталость. Солнце, наконец-то, взошло. На весь бой ушло несколько минут. Ясное голубое небо, ещё, почти по-летнему, редкие облака. Вдалеке парит какая-то птица, не иначе орёл. Глаза Петрова закрылись, он отдыхал.
Вокруг суетились люди. Наступал новый день. Утро семнадцатого сентября одна тысяча девятьсот тридцать восьмого года. Ровно через год Польша Пилсудского, которую Черчилль называл «гиеной Европы» и которая к тому времени успела покусать всех соседей, перестала существовать. Под ударами немецкого вермахта агрессивное государство распалось, как карточный домик. Красная Армия начала свой освободительный поход семнадцатого сентября тридцать девятого года, в результате которого вернула нашей стране западную Украину и Белоруссию.
И наши герои начали обустраивать новую границу. Границу с фашисткой Германией. А потом наступило лето сорок первого. Но это уже совсем другая история.
2020г.
