Андрей Истомин
Пустота
Убийца вошёл в состав команды, не зная, что именно ему придётся делать. Скорее всего ему просто сказали, что он получит сообщение о деталях своей миссии в космосе.
Майор замолчал, обернулся к эксперту:
– Мария Вадимовна, Вы сделали анализ компьютеров, на которые я указал Вам сегодня утром?
– Не я, а робот, специально заточенный на это. Знаете, я дольше бегала собирала эти компьютеры, чем он с ними возился.
– Нашлось?
– Да, и есть вероятность восстановления по первому случаю 70% информации, по последнему, раз все работы были прекращены, то все 100%. Я только не успела посмотреть, что там до конца. Но первые же фразы точно, как Вы сказали.
– Ну что ж, тогда продолжим. Теперь, когда я получил железобетонные улики, я готов сообщить вам всё до конца. Детали будем разбирать на Земле, а пока для вас общая картина:
Поскольку акции эко – ультрас не дали результата того, который ожидали финансисты этих мероприятий, было решено сорвать экспедицию, чтобы успеть войти во вторую и не упустить свою «долю малую». Изучение инструкции капитана корабля дало эту мысль. Там описано, что, в случае, если на корабле случилось преступление против жизни и здоровья членов экипажа и пассажиров, и результаты личного расследования капитаном не выявили виновного, корабль необходимо вернуть на основную базу, максимально обеспечив сохранность улик. Верно, капитан?
– Если коротко, то да. – Капитан попытался привстать, потом сел назад.
– Сидите, сидите. И не переживайте – именно то, что Вы остановили все работы, спасло главную улику. А, учитывая, что экспедиция сегодня же поедет дальше, думаю, Вас за отступление от буквы инструкции скорее похвалят, чем накажут.
По залу прошёл гул.
– Тише, господа. Всему своё время. Итак, по порядку. Оценив все данные, что мне удалось собрать, я пришёл к выводу, что убийца – просто исполнитель. Мало того, он до посадки в корабль не знал, что ему предстоит сделать. Иначе бы после шутки с Мехлисом капитан ментоскопом выявил бы что-нибудь, и этот исполнитель стал бы подозреваемым.
Исполнитель замысла должен был быть как-то проинформирован о своей задаче, причём, в такой форме, что не смог бы передумать. Ему, во-первых, обещали безнаказанность. Во-вторых, явно чем-то надавили, чтобы точно не отвертелся.
Ну, так вот вчера я большую часть дня искал, кого же могли так, с позволения сказать, «завербовать». И у меня появились аж две кандидатуры. Но, поразмыслив более детально, я понял – одна отпадает. Дело в том, что доказать человеку безнаказанность его действий можно было только продемонстрировав ключевой момент, обеспечивающий эту безнаказанность, в действии.
–Господин Мехлис, подойдите сюда, пожалуйста.
– Мехлис встал из задних рядов и подошёл к майору со словами:
– Фокусы будете показывать?
– Почти, можно Вашу руку?
Мехлис протянул свою ручищу к майору. Тот вдруг резким движением накинул на неё наручник, вторая часть которого уже была прикреплена к его левой руке.
– Тише, тише. Спокойнее всем. Я сейчас всё объясню. Дело в том, что дальнейшие слова, мой дорогой Лазарь Моисеевич, могли навести Вас на мысль о побеге. А мне не хотелось бы Вас ловить тут по всему кораблю.
– Каком побеге? Вы что, с ума сошли, что ли?
– Итак, господа, продолжим. Самый верный способ доказать исполнителю безопасность – устроить какое-нибудь происшествие, не столь грандиозное, но всё же, что бы заставило провести расследование лично капитаном. Стирание памяти сотрудника и срыв плана подготовки – достаточный повод. Однажды Ваш личный компьютер выдал Вам запрограммированное на время сообщение. По нему Вы получили инструкции, что и как делать, с требованием стереть сообщение после прочтения. Вы так и сделали, но Ваш наниматель не учёл, что просто стереть мало, надо, чтобы на это же место было ещё раз что-то записано. Поэтому эксперт и вытащила эти сообщения. Или же Вы в спешке проигнорировали этот мелкий нюанс.
Итак, вечером Вы приняли таблетку и запрограммировали сигнал стирания памяти. А утром встали… и забыли, что Вы делали вчера, включая инструкции о том, как делать. Всё – девственно чистая память и совесть. Любые попытки капитана узнать, кто это сделал, были бесполезны. Как стёрли память узнать он не мог. А любые показания любых свидетелей ни к чему бы не привели. Главный свидетель, он же виновник, ничего не знает про свою вину.
– Это, конечно, правдоподобно. Но всё же сообщения хотелось бы увидеть, – произнёс капитан.
– Пока в целях тайны следствия не хотелось бы их демонстрировать. – Клинов усадил Мехлиса рядом с собой и сел сам. Закинул ногу на ногу и собрался продолжить, но тут Лазарь подал голос:
– Хорошо, допустим, на такой розыгрыш меня убедить можно – отпираться не буду. Но убийство? Не надо «Ля-Ля».
– Ну, тогда до «Ля-Ля» я хотел бы закончить с темой «как». Ну а «почему» я отвечу лично Вам потом.
– Учтите, у моего профсоюза хорошие адвокаты.
– Учту. Продолжим. Итак, когда волна улеглась, никто ничего не нашёл и не заподозрил ни в чём Вас. Вы получили следующее сообщение тем же путём. Ваш наниматель с шутками и прибаутками рассказал Вам, кто именно Вам стёр память, продемонстрировал Вам ещё раз ролик с инструкцией по первому случаю и тем самым убедил Вас, что лично Вам ничем это не грозит. После чего он привёл свой супераргумент, который убедил Вас – отступить Вы не можете. И сделать это обязаны. Он даже указал, кого именно и как Вы должны убить. Опять подробно проинструктировал Вас. Кстати, чтобы стронуть Ваш мыслительный процесс, спрошу Вас:
– Никто из Ваших больших и важных друзей до отлёта не просил Вас раздобыть программу работ в полёте и распорядок внутренних работ, включая план помещений и список груза?
– А? – Мехлис озадаченно посмотрел на майора. – Откуда?
– Всё просто. Такой план без этих данных не получить. Доступ к нему до полёта имел ограниченный круг лиц, тем более, когда речь шла сразу и об учёных, и о корабельных делах. Тут можно получить данные только «изнутри». Сомневаюсь, что у Вашего нанимателя тут много своих агентов. Так что ему пришлось рисковать, узнавать всё через Вас.
– Не догадались теперь сами – кто и как заставил Вас пойти на это?
– Я вам всё равно не верю.
– А теперь я напомню Вам и объясню остальным, как можно втянуть человека в преступление против его воли, если он сам в беде, да ещё и прошлое его не так кристалльно.
– Ну-ну, – Мехлис уставился в пол и сник. Похоже, он впал в прострацию от свалившегося на него.
– В молодости Вы активно участвовали в акциях эко – ультрас. Вас неоднократно задерживала полиция. Ничего стоящего тюрьмы, но всё же. Но после школы Вы как-то одумались, начали учиться, закончили институт, заметьте – ядерных технологий, что для эко – ультрас было бы как-то не по вере. И всё бы ничего. Да вот беда – Ваши старые дела Вам не давали попасть на приличную работу. Хорошо хоть на обычную АЭС приняли, но на должность ниже, чем Вам положено по Вашему образованию. А тут ещё мама заболела. А страховка покрывала не всё лечение. Вы попытались обратиться в благотворительный фонд… Вот тут на Вас и вышел Ваш старый знакомый. Теперь он большой функционер в экодвижении. Многие промышленники считают за благо держать его в друзьях. Послушал он про Ваши беды и сказал, что всё решаемо. И о – чудо. Куда-то исчезли данные о Вашем буйном прошлом. Правда, никто не учёл, что, когда я перед отлётом запрошу всю личную информацию обо всех, мои коллеги, действительно, поднимут всё. И тогда всплывёт, что в старших классах рассматривался Ваш вопрос об отчислении ввиду регулярных прогулов, в том числе по причине арестов! А вот о самих арестах в правоохранительной системе данных – то и нет. Такой прокол, знаете ли. Я, когда наткнулся, прямо тут же понял всю схему. И дальше я просто знал, что и где искать.
