Андрей Гупало
На заре…
Снег над городом
Синие сумерки зимние.
Желтые пятна окон
выткали ломаной линией
пятиэтажный район.
С раннего утра до вечера
с мглистотекучих небес
падало снежное сечево
в железокаменный лес.
Падало, вихрилось, таяло
и оставалось лежать,
словно к народу Израиля
вновь снизошла благодать.
Город, побеленный начисто,
стал вдруг и светел, и тих,
и на снегу обозначился
первый декабрьский стих.
1991
Тишина
Город изморозью сед.
Небо хмурится, но льётся
через тучи мягкий свет
от невидимого солнца.
В сердце нет уж той тоски,
той – по осени унылой.
Отчего ж и мне виски
так же не посеребрило?
Отчего в моей душе
места нет былой печали?
От того ли, что уже
эти краски отзвучали,
и на ветреных балах
больше некому кружиться,
и уже в ночных порах
дождь в окно не постучится?
Тишиной окутан дом.
День ноябрьский холодный,
Под окошком пёс безродный
машет весело хвостом.
1991
Поземка
По асфальту позёмка змеится
в свете фар.
Мы в салоне машины.
У передних – подсвечены лица,
злыми масками кажутся мины.
За окном непроглядная темень.
Только в поле дрожащего света
иногда ощущается время.
И летит под колёса планета,
уходящая массой в пространство,
или мы, трансформируя мили,
убегаем от непостоянства.
Вот и всё.
Где мы?
Кто мы?
Забыли.
1991
Рождественское
Вот-вот нагрянут холода
и ночи укоротят дни,
но не печалься, не беда,
что остаемся мы одни.
Мы знаем, где лежат дрова,
как печку жарко затопить,
болтать, заумные слова
и чай с варениями пить.
И вспоминать, как сладкий сон,
друзей, событья прошлых лет,
и под гитару, в унисон,
забытой песни спеть куплет.
А под Христово Рождество
украсить ёлку, стол накрыть.
И пусть не будет никого, –
нам и вдвоем неплохо быть.
1992
Апрель
Солнце греет висок
через грязные стекла трамвайные.
Как вода сквозь песок
утекают стихи тривиальные.
Остается лишь день…
Ослепительной, солнечной звонницей
разразится апрель
и в ручьях придорожных повторится!
1992
Люби и верь
Я вышел в город –
улиц паутина
светилась бисером неоновых огней.
Блуждали полуночные машины
по ней.
Тревогу дня
давно развеял ветер, –
он тек по городу невидимой рекой.
Сквозь облака
звезд золотые сети
своей рукой
бросала ночь.
Я видел эти знаки
уже давно,
но понял лишь теперь,
когда прочёл
в небесном зодиаке:
«Люби и верь».
1992
Силуэты
Запад исковеркали
силуэты крыш.
В озере, как в зеркале,
отразилась тишь,
мглы небес и борозды
заводских дымов, –
все равно, что бороды
чёрных колдунов
по ветру развеяло.
Искрами окон
город ночь засеяла…
Лампа.
Книга.
Сон.
1991
Иронические
Капля разбилась на синем плаще,
Но не исчезла, поскольку синтетики
Влагу не впитывают вообще....
Как далека наша жизнь от патетики!
Прозрение
Чем дальше погружаюсь в недра знаний,
Тем больше становлюсь я дураком.
И от благих, казалось, начинаний
Невежество растёт как снежный ком.
Сдаётся мне, когда гранит науки
Мои старанья малость повредят,
Я брошу всё, я стану пить от скуки,
Одно усвоив: знанье – это яд!
