Андрей Буторин
Воплоэны. Одно сердце для двоих
Глава 3
Мне было жутко интересно посмотреть, как фейона станет напитывать магической силой мое украшение. Но Агаша попросила отвернуться и не подглядывать. Попросила таким тоном и подкрепила просьбу таким взглядом, что я поняла: спорить бесполезно. Наверное, и в самом деле так надо. Было бы глупо из-за своей прихоти лишиться такого супер-подарка. Тем более мне было чем заняться, ведь я до сих пор находилась лишь в нижнем белье.
Как раз когда я надела платье, феечка, подлетев, протянула мне нить жемчуга, который вроде как стал теперь волшебным. Не терпелось это проверить, да и повод имелся: у меня ведь после всех приключений на голове творилось полное непотребство! Я покрутила украшение и спросила у фейоны:
– Агаша, а как оно… включается? Или что с ним нужно делать, чтобы оно заработало?
Вредная Агашка хихикнула. Ух, дала бы я ей, да боюсь силу не рассчитать – такой пигалице и щелбана для летального исхода хватит. Впрочем, она сама уже взялась за ум и объяснила:
– Я сделала так, что оно работает от кивка. Ты должна или произнести вслух, можно шепотом, или даже сказать мысленно, но только очень четко, не отвлекаясь на что-то другое, то, что тебе нужно, и кивнуть.
– Это если нить будет на голове? – уточнила я.
– Ну да, ты же ее в волосах носишь.
– Нет, я ее теперь в волосах носить не буду. Мало ли кто слямзит, а я и не замечу. Или сорока какая-нибудь утащит. Нет уж, я буду ее носить… – Подумав, я обмотала нить вокруг левого запястья на манер фенечки и крепко завязала. – Вот так я ее буду носить. И красиво, и надежно – всегда у меня на виду.
– Тогда взмахнешь рукой, как только скажешь желание или подумаешь о нем. Я бы посоветовала сначала все-таки вслух говорить, пока не привыкнешь. А то станешь магически пудрить носик, подумаешь: вот бы он с полметра был длиной, чтобы без зеркала обходиться, – и…
– Не надо, – сказала я. – Я тебя же этим носиком первым делом и проткну.
– За что?!
– За совет. Вот зачем ты это сказала? Теперь и в самом деле, как буду нос пудрить – обязательно об этом подумаю!
– Ну так пожелай никогда об этом не думать и махни рукой, – сказала фейона. – Только вслух скажи, на всякий случай.
Я сказала. Взмахнула. И что? Как проверить, сработало или нет?.. Ладно, нужно было заняться прической и сделать какой-никакой макияж. Проговорив желаемое, я снова махнула рукой с жемчужным браслетиком и… Вроде что-то шевельнулось на голове, но опять же, как узнать?
– Зеркало-то сделай, – будто подслушала мысли феечка.
А ведь и впрямь!.. Вот что значит, нет опыта работы с магией. Ну ничего, наберусь. Вот и зеркало сделала – один в один, как в моей гримерке. Глянула в него: о-го-го! Круто у меня с прической и макияжем получилось!
– Вы скоро там?! – донесся издалека голос Калиостро.
– А что, кто-то умирает?! – крикнула я в ответ. – Или наоборот?
– Как это наоборот?
– Наоборот – это рожает! Надеюсь, не вы?..
Аль Капоне промолчал. Значит, точно не рожал. Умереть теоретически мог, но тоже вряд ли. Впрочем, меня ничто более не держало, чтобы пойти и убедиться. А! Нет! Нужно еще было демаскировать феечку. Впрочем, она и сама уже догадалась – подлетела, села мне на левую грудь и превратилась в красивую брошку в виде зеленой бабочки с золотым ободком и желтой янтарной головкой.
Я вышла из шалаша и гордой походкой направилась к психу в плаще. Увидев меня вблизи он поменял недовольное выражение лица на удивленно-восторженное.
– Но… как?.. Вы же только что были…
– Лахудрой?.. – подсказала я и усмехнулась: – У каждой женщины есть свои маленькие хитрости, и ни одна из них не раскроет их мужчинам.
– Восхищен, – скупо сказал Калиостро. – Надеюсь, его подвеличеству вы тоже понравитесь.
– А надо? – нахмурилась я, вспоминая, где уже слышала про его подвеличество. Ах да, про него упоминал брутальный хрен на коне, и фея тоже что-то перед сном рассказывала…
– Желательно. Если, конечно, хотите, чтобы он взял вас в жены.
Я невольно крякнула. Получилось некрасиво, но я сделала вид, что просто закашлялась. А потом строго сказала:
– С этого места прошу поподробней!
– Для начала позвольте представиться, – приосанился Корлеоне. – Меня зовут Геламеон. Я состою на службе у его подвеличества гилена Вилеона в качестве придворного перемещателя.
– Мебель по двору двигаете? – перешла я почему-то тоже на «вы». Все-таки на службе человек. Если не врет, конечно.
– Почему мебель? – слегка оторопел Геламеон. – Людей.
– А что у вас там – дом инвалидов?
Несчастный Геламеон совсем растерялся.
– Позвольте, но почему инвалидов? У нас там вообще-то дворец. И это даже оскорбительно…
– Оскорбительно было мне, когда я после твоего появления… – Я хотела сказать, что оказалась в грязном овраге, но постеснялась. И закончила более мягко: – …очутилась хрен знает где.
Я опять перешла на «ты» и не знала теперь, как к нему обращаться. Решила оставить этот вопрос на потом – в зависимости от того, что услышу дальше.
– Приношу свои извинения, – приложил к груди руку Геламеон. – Хотя это вы своими высказываниями исказили заклинание. Хорошо еще, что вас не забросило куда-нибудь в такое место…
– Слушай, ты, – засопела я. – Сейчас я заброшу тебя в такое место, откуда будешь долго выкарабкиваться. Сам сознался, что это твоих грязных ручонок дело! Ты на хрена вообще меня сюда закинул?!
– Не закинул, а переместил. В этом и состоит моя служба: перемещаться и перемещать. Как внутри этого мира, так и, главным образом, вне его.
– Но почему именно меня?! И почему именно сюда?!
– Во-первых, потому что вы красивая. – Придворный перемещатель использовал такой деловой, будничный тон, что было понятно: это не комплимент и не лесть, просто констатация факта. И продолжил тем же тоном: – Во-вторых, потому что вы прекрасно смотрелись в роли высокосветской особы. В-третьих, вы не испорчены магическими воздействиями – так сказать, первозданно чисты. Наконец, есть еще некоторые нюансы, о которых не имею права распространяться, но которые у вас также присутствуют.
– Хотя бы в хорошем смысле нюансы? – насторожилась я.
– В самом что ни есть превосходном и замечательном.
– А что там насчет замужества? – вспомнила я.
– Его подвеличество выбирает супругу…
– Выбирает?! – вскинулась я. – Так ты меня на выставку невест притащил? А ну, перемещай обратно домой, перемещатель хренов!
– Это невозможно, – сухо произнес Геламеон.
– Невозможно штаны через голову надевать! Возвращай, говорю! Что там нужно сказать?.. «Трах-тибидох, антракт!»
– Здесь это не подействует. Обратное перемещение для вас невозможно.
Я испугалась, но не сильно. Ничего, я теперь и сама волшебница, захочу – в любой момент ручкой помашу, в прямом и переносном смысле. А если моей фенечке это не по силам, есть еще и феечка. Почти каламбур. Но Геламеону это знать не положено. Никому не положено, я помнила предупреждение Агаши. И сделала печально-обреченный вид:
– Прощай, Земля, значит?.. Но так же нельзя! Я живой человек, а вы меня словно кошку на выставку. А если я вашему невеличеству не понравлюсь – тоже как надоевшую кошку на улицу выбросите?
– Не выбросим. Для вас найдется место при дворе. Даю честное слово.
– Благодетель вы мой! – всплеснула я руками. – Можно на колени падать не буду, а то платье помну?
– Можно. И не называйте его подвеличество неуместными определениями. Либо ваше подвеличество, либо господин гилен, либо гилен Вилеон. Но это лишь после того как он вам представится. Изначально только ваше подвеличество. С поклоном.
– А с прискоком можно? – буркнула я. – Вообще, кому это нужно – мне или ему? Мне – точно нет. А если ему, то потерпит, если я его и просто Вилоном назову.
– Вилеоном! – округлил глаза перемещатель. – Но так нельзя! Вы же играли даму высшего света, знаете правила!
– Еще раз, для тупых, – прищурилась я. – Я в этот ваш высший свет не напрашивалась. Если не нравлюсь – перемещай меня домой.
– Обратное перемещение для вас невозможно!
– Вот ведь заело мужика! – скривилась я. – Невозможно – тогда нечего меня учить, как себя вести. Я, может, специально дурочкой неотесанной притворюсь, чтобы ваш старикашка меня не выбрал.
– Какой старикашка? – заозирался Геламеон. – Вы про короля? Про его величество Ставалена?.. Пожалуйста, тише! В Заромаре повсюду имеются уши.
– Еще и король! – возвела я глаза к небу. – Он тоже собрался жениться?
– Нет, но… Вы кого имели в виду, когда сказали… – Геламеон перешел на шепот, – «старикашка»?
– Вашего недовеличества. Вилона, или как там его.
– Его подвеличества! Вилеона! – замахал руками перемещатель. – Вы же актриса! У вас должна быть хорошая память!
– На память не жалуюсь, – хмыкнула я. – Это я из вредности. Потому что не хочу замуж по принуждению. Да еще за старика.
– О каком старике вы все время твердите?! Его подвеличеству тридцать три года!
– Да ну? – ахнула я. – А что с ним тогда не так? Урод? Тоже не хочу.
– Да все с ним так! – возмутился перемещатель. – Но ведь будущий король не может жениться на первой попавшейся особе! К тому же в гилении подходящих кандидаток нет, а жениться на королевской подданной – шанс привести во дворец шпионку… – Геламеон поспешно прикрыл рот ладонью и завертел головой.
– Ну что ж, – притворно вздохнула я, помня про свои козыри, – идем, посмотрим на твоего холостого недокороля. Ладно, ладно, – замахала я руками, увидев как вытянулось лицо перемещателя, – на его подвеличество.
– Мы не пойдем, – сказал Геламеон. – Я нас перемещу.
– Э! – попятилась я, вспомнив овраг. – Давай-ка лучше ножками.
– Ножками далеко. И болото на пути, обходить день понадобится. Не бойтесь, внутренние перемещения для меня вообще не представляют труда, вам даже не нужно будет говорить заклинаний, просто возьмемся за руки. – Тут перемещатель смутился и проговорил, не глядя на меня: – Простите великодушно, но как вы представитесь гилену Вилеону? Ваше земное имя звучит на нашем языке неблагозвучно…
– Сам ты звучишь… – возмущенно начала я, и тут вдруг поняла, что действительно звучу так, что хоть святых выноси! Но как я… И тут до меня дошло: я думаю и говорю совсем не по-русски! То есть попав в этот мир, моим основным языком автоматически (скорее, магически) сделался местный. И Анна Куренина на нем – это… Не, не скажу, язык не поворачивается. А вот имя Анель звучало даже очень пристойно. И я шаркнула ножкой: – Мое имя Анель. И, кстати, называть тебя Геламеоном у меня ломается язык.
– Мама зовет меня Гелом, – покраснел перемещатель. – Так что если желаете…
– Желаю, Гел. И давай-ка на «ты».
– Хорошо, – кивнул он, – но только не при его подвеличестве, иначе он может наказать меня за неуважение к потенциальной невесте.
– Тогда и тебе при нем буду «выкать», – сказала я и протянула руку: – Ну что, поехали?
Гел аккуратно, словно она была стеклянной, сжал мою ладонь и… я увидела перед собой дворец. Как-то вот сразу, безо всяких заклинаний, пассов руками и прочей ожидаемой лабуды. Просто – бздыньк! – были там, а стали тут. Видать, Геламеон и впрямь по перемещениям спец. Ну так при дворе, пусть пока и не королевском, неумех держать не станут.
Кстати, о дворе. В смысле, о самом месте, где мы оказались. Ровные, присыпанные мелкими розовыми камешками дорожки, большие вазоны из белого блестящего камня с красивыми, одурительно пахнущими цветами, большой фонтан со скульптурами неизвестных мне сказочных существ, постриженные кусты, ровными рядами высаженные деревья… Одно вроде бы шевельнулось, неужто кто-то прячется и шпионит?.. Да нет, показалось. Короче говоря, двор мне понравился.
Дворец вообще был шикарным. Он сразу напомнил мне Павловский – тот, что был изображен на декорациях в нашем театре. Тоже золотисто-белый, с двумя закругленными крыльями галерей, отходящими от центрального здания. Только этот был все же поменьше, компактней, зато на крыше как главного, так и двух зданий поменьше на концах галерей вздымались к небу многочисленные башенки, шпили, а также периметры крыш всех построек украшали, как и фонтан во дворе, скульптуры фантастических существ. От этих украшательств дворец напоминал торт необычной формы. Красивый, в общем, дворец, но на мой взгляд слегка перегруженный этими самыми финтифлюшками и «бантиками». Впрочем, хозяин, как говорится, барин.
То, что мне самой вроде как предстояло стать вероятной хозяйкой этого архитектурного «пирога», я в расчет не брала – была уверена, что сбегу, на фиг мне такое счастье. Немного еще на все это полюбуюсь – и аддио, аморе мио. Кстати, на самого «аморе мио» тоже любопытно глянуть. Где он, между прочим? Почему не встречает?
Гел, вероятно, тоже был этим озабочен, потому что усиленно вертел головой, в надежде кого-то высмотреть. А высматривать было тут некого. Вообще. Даже обидно – невеста на смотрины прибыла, а жениху хоть бы хрен.
– Вероятно, его подвеличество занят, – неуверенно произнес перемещатель.
– По-моему, тут все, кроме нас, заняты, – добавила я.
– Ничего страшного, – приосанился Гел. – Я знаю, какие помещения отведены вам… в смысле, тебе, так что я тебя провожу, а потом кого-нибудь найду.
– Ты главное покушать что-нибудь найди, – сказала я. – А то у меня желудок тревожные песни поет. Остальное… и остальные могут и подождать, я пока ни по кому не соскучилась.
Помещения мне отвели практически люксовые. Как только за Геламеоном закрылась дверь, я тут же стала осматривать свое… скажем так, временное жилище. Да, именно временное! Еще раз повторю: я не собиралась тут ни за кого выходить замуж и жить, пусть даже в хоромах, больше пары дней. А может, и дня хватит, посмотрим. Еще я хочу сказать, что стала все-таки думать о происходящем более реально. Да, с одной стороны все походило на галлюциногенный бред, но с другой стороны, этот бред был слишком долгим, слишком логичным и последовательным для бреда. Версия с перемещением в иной мир укладывалась в события более ровно, без косяков и зазоров, если, конечно, не считать огромным косяком само существование магического мира в принципе. Ну так ведь даже самые умные ученые всего на свете не знают, а об устройстве мироздания существует столько теорий, начиная от религиозных и заканчивая теорией каких-то там струн, что тихий уютный мирок, куда меня мгновенно перенес дядька в черном плаще, вряд ли этим теориям сильно помешает. В общем, я решила поверить, что все это правда, а дальше будет видно. Наверное, принятию такого решения поспособствовала и моя артистическая сущность, а также профессия – в скольких вымышленных мирах, если вспомнить, я уже побывала, в кого только не перевоплощалась? Побуду теперь и Анелью в королевстве… как его там?.. Вилонар. Или это не королевство?.. Да, это какой-то гиле-чего-то-там, а королевство вроде как Заромар. Короче, несмотря на хорошую память, я слегка запуталась. И немудрено после всего рухнувшего на мою бедную голову. Точнее, я сама сюда рухнула, но досталось-то все равно голове. Ну да ладно, это все лирика. Пока же я стала осматривать жилище.
Я находилась в большой комнате, чем-то вроде гостиной. Изысканный, с художественной обивкой диван – аж садиться жалко, овальный невысокий столик, два кресла, четыре стула – обивка у всех под стать диванной. Вдоль одной из стен – резные шкафы со стеклянными дверцами. Два заставлены книгами, еще два – то ли вазами, то ли статуэтками: все вычурное, разноцветное, непривычное глазу. На стене напротив – зеркало от пола до потолка в золоченой… не, думаю, что в натурально золотой раме. Под высоким потолком – плоский матовый блин. Странно, ожидалась люстра. Вероятно, люстра и есть – во всяком случае, источник света, который сейчас не требовался, достаточно было того, что лился сквозь два высоких окна, у которых не было ни жалюзи, ни штор. Непорядок, этаж-то первый, сквозь такие огромные окна вечером буду как на витрине. Ладно, разберемся потом. Что тут еще? На стенах никаких картин, зато на каждой по два-три матовых шарика, чуть больше теннисного мяча, – вероятно, тоже светильники. В каждой стене, кроме той, где окна, по двери. В одну мы вошли из коридора. Вторая… Ага, вторая ведет в спальню. Большая, с балдахином кровать, цвета́ тканей, как и стен, мягкие, теплые: бежевый, кремовый, медовый, палевый… Платяной шкаф, трюмо, рядом пуфик. На трюмо – баночки-скляночки, плоские коробочки. Вероятно, местная косметика-парфюмерия. Интересно, приобретенная специально для меня, или кто-то уже пользовался? Я поморщилась. И проверять не стану – сама себе теперь парфюмер и визажист. Снова посмотрела на кровать. Большая, зараза. Определенно с намеком. Ну-ну, женишок. Хотя бы покажись сначала, а то прям как в «Аленьком цветочке» – прячется от меня страшное чудище. Правда, Гел говорил, что его подвеличество не урод, так ведь то на мужской взгляд… Ой, ладно, какая мне разница? Говорю же: я здесь ненадолго. Может, вообще эту кровать опробовать не успею. В смысле сна, о других смыслах и речи быть не могло.
Я вышла из спальни и заглянула за третью дверь. Там оказалась совмещенная с туалетом ванная комната. Только это не то совмещение, что в наших квартирах. Здесь все было по высшему, королевскому разряду. И унитаз с биде из золота, скрытые от взора высоким заграждением с росписью невиданной красы – пока любуешься, забудешь, зачем пришла; и бассейн вместо ванны… Не, ванна тоже имеется, и тоже на вид золотая. Надо, кстати, хотя бы душ принять… Но чуть позже, а то сейчас Гел вернется.
Я очень надеялась, что он скоро вернется, потому что есть уже хотелось очень сильно. Я даже решила наколдовать немного еды – хотя бы пока пирожок, – но Агаша, превратившись на пару мгновений в себя саму, шепнула, что наколдованная еда не насыщает. Обидно. Большой, кстати, минус.
Я вернулась в гостиную и присела на краешек стула. И тут же в дверь постучали:
– Госпожа, я могу войти?
Кто госпожа? Я госпожа? Ах, ну да, кто же еще-то… Голос, кстати, женский. Странно. А где Гел? Где жених? Зачем мне какая-то тетка?.. У меня так и вырвалось:
– А зачем?
– Я принесла вам завтрак.
Ну, это другое дело! Я придвинула стул ближе к столику и сказала:
– Давайте!
В комнату с подносом в руках вошла женщина лет пятидесяти в длинном коричневом платье с кружевным белым воротником и таком же кружевном белом фартуке.
– Доброе утро, леди Анель, – склонила она голову – да-да, в кружевном белом чепчике, под которым проглядывались гладко зачесанные, собранные в тугой узел темные, с обильной сединой волосы.
Голос ее звучал довольно сухо. Не то чтобы неприязненно, но без особого восторга точно.
– Доброе, – ответила я, тоже не сильно лебезя. А что? Мне бурчат, а я песни пой? Да и «леди» еще… Не люблю, на неприличное слово похоже. Впрочем, я сразу устыдилась – все-таки это я в гостях, да и покушать мне принесли, – так что сменила тон на более дружелюбный: – Спасибо. Только на будущее – без «леди». А вас как зовут?
– Юлиона. Я буду прислуживать вам… пока вы здесь.
О! Хорошая тетенька! Правильно сакцентировала: пока я здесь. У меня даже настроение поднялось.
– Да вы ставьте, ставьте поднос! И сами тоже присаживайтесь, составьте компанию.
– Не имею права, – ответила Юлиона, опуская на столик поднос с яствами.
Я с трудом удержалась, чтобы тотчас не наброситься на еду. Но все же нашла силы, чтобы спросить:
– А где Гел?.. Э-э… Геламеон, в смысле.
– Не могу знать. Будут еще указания?
– Нет… – растерялась я. – А…
– Когда закончите с завтраком, позвоните, – неведомо откуда достала моя… прислужница?.. служанка?.. серебристый колокольчик, поставила его с края стола и удалилась, бесшумно притворив за собой дверь.
У меня остался на душе неприятный осадок от этого посещения. То ли из-за тона, которым разговаривала Юлиона, то ли в принципе от того, что мне теперь кто-то прислуживает, – разбираться я уже не могла. Потому что вид и запах еды переключил мозг из состояния «думать» на состояние «жра-аать!!!». И я, неприлично чавкая и хлюпая, принялась насыщаться. Потом мне даже не удалось точно вспомнить, чем же я набивала свою голодную, прожорливую утробу. Пила точно что-то вроде компота, только непонятно из каких фруктов, а вот ела… Фрукты тоже ела. И тоже непонятно какие, понятно лишь, что очень вкусные. И очень сочные – потому что заляпать их соком умудрилась и столик, и платье, и даже брошку-Агашу, которая, впрочем, быстро и сама отряхнулась, и в остальном порядок навела. Еще я точно ела мороженое. Но почему-то не холодное. И тоже им уляпалась. Но Агаша справилась и с этой бедой. А вот что там было еще?.. Пирожки? Не уверена. Пирожные? Возможно. Колбаса? Тьфу, какая еще колбаса?! А может и была колбаса… Не помню. Правда, не помню. Помню лишь, что все было очень-очень вкусное. И наелась я так, что больше бы в меня не влезло ни кусочка. Разве что еще немного того нехолодного мороженого… Или даже много. Ну и фруктов еще. И компотом запить.
Но ничего я больше просить не стала. И не потому, что не успела вызвонить Юлиону, а потому, что ощутила на себе чей-то пристальный взгляд. Вздрогнув, я подняла голову. В кресле по другую сторону столика сидел и смотрел на меня мужчина. Я даже не сразу смогла его рассмотреть – первой панической мыслью было: он видел, как я хомячу, подобно неделю не кормленной свинье?! Он видел, как я уляпала все вокруг мороженым и соком?! Ай! Но тогда он видел и феечку, а это же нельзя!!! Не, Агаша бы просто не появилась при постороннем, значит, он пришел все-таки позже, и большого непотребства уже не застал.
Это меня слегка успокоило, и я рассмотрела незнакомца подробней. Первым делом меня захватили – иначе не скажешь – глаза. Голубовато-серые, они смотрели на меня с интересом, но скорее с интересом исследователя, без намека на любование и уж тем более вожделение. А вот я им невольно залюбовалась. Потому что он был реально красивым. Не гламурной красивостью, которой все чаще сияют мужчины со страниц журналов и сайтов, а неброской на первый взгляд, но той самой настоящей мужской красотой, о которой мы, женщины… во всяком случае я, мечтаем наяву и часто видим во сне. Темно-серая рубаха обтягивала худощавое, но рельефное тело. Короткие русые волосы непослушно торчали в стороны, будто приглашая себя пригладить. Прямой, не слишком большой нос, брутальная небритость, намек на улыбку на тонких губах… Ой, мамочки, я, кажется, влюбилась!
