Андрей Арсланович Мансуров
Изнанка ада!
Властительница вожделений.
– Да это просто чушь какая-то! Блин… Такого вообще не может быть!
Джо, ероша полотенцем мокрую после душа шевелюру, подошёл посмотреть, на что это там напарник так возмущённо реагирует.
А занятно. Действительно, такого не бывает. Прямо мистика какая-то…
– Мать. У нас картинка идёт без искажений?
– Разумеется. Что видят камеры зонда, то и показывают экраны. Я ничего не обрабатывала. На центральном – обычная, в оптическом диапазоне. На левом – в рентгеновском. На правом – просвеченное гамма-сканнером.
– Ладно, ладно, верю. Нет – правда: я верю, что это – то, что торчит на планете. А не твой искусный монтаж, чтоб над нами поприкалываться. – Мать возмущённо фыркнула в динамик трансляции. Джо криво ухмыльнулся, – А теперь будь добра: пусть-ка зонд полетает в этих пустотах, и изучит повнимательней. Мне кажется, что это уж больно похоже на Жильё. Пусть и экзотическое. Не столкнуться бы опять с Проблемой Аборигенов.
Мать промолчала, на этот раз возмутился Пол:
– Джо, ты – что?! Ополоумел? Какие, на …, аборигены – без воздуха?! Ведь вершина, которая сейчас прямо под зондом, торчит от поверхности на добрых… э-э… – напарник поспешил приблизить взгляд к правой стороне центрального обзорного экрана, где Мать давала цифровую спецификацию, близоруко сощурившись, поскольку зрение в последний год стало явно сдавать, – Двенадцать миль! Вокруг – фактически космос! Минус сто, и атмосферное давление – всего тридцать девять миллиметров. Как на Марсе.
Тут и самый выносливый пингвин не выживет!
Джо наконец закончил вытирать несколько отросшую за последние пару месяцев, но, по сравнению с Половскими лохмами, всё равно – аккуратную, военным ёршиком, «причёску». Вежливо взял напарника за плечи, и вытащил из кресла капитана. Пересадил на соседнее – первого пилота. Сам опустил немаленький зад в кресло, сразу зажужжавшее сервомоторчиками, приспосабливаясь уже под его пятую точку. Но вот чтоб разглядеть цифры, ему пришлось отодвинуться подальше – они казались расплывчатыми.
Пол не упустил случая ехидно попенять:
– Задницу отрастил, а зрение село! «Дорогой, тебе нужны новые очки»!
Джо сердито глянул на напарника:
– Обязательно. Куплю. Как только отрежу тебе старые ноги, и продам какому-нибудь богатому старичку! А тебе поставлю на их место сталопластовые протезы.
– Это ещё поче!..
– Потому что – смотри, паршивец потеющий: твои чёртовы синие носки опять оставили пятно на верхней панели!
Оно и верно: любимые синие носки Пола, которыми он так гордился за «натуральный хлопок!», и которые носил в комплекте с красными бермудами и кислотно-жёлтой майкой, явно линяли. И сейчас оставили неаккуратно синеющее пятно на центральной консоли пульта, куда Пол имел обыкновение закидывать ноги во время чтения своих книжонок на дежурстве.
«Дежурство», если честно, носило чисто символический характер: главный компьютер корабля, Мать, отлично справлялась и сама. Но надо же человеку чем-то заниматься в свободное от тренажёров, еды, и сна, которыми только и заполнен полёт во время межзвёздных прыжков, время!
Собственно, экипировка самого Джо состояла из шлёпок, трусов, и полотенца, которое он сейчас закинул на спинку кресла: на корабле было тепло. Мать старалась поддерживать не меньше двадцати трёх Цельсия, потому что иначе начинали мёрзнуть, прижимаясь друг к другу, жалобно попискивая, и нахохливаясь, попугайчики – любимцы Пола. Для корма и барахлишка которых в трюме была выделена целая полка.
Вообще-то к попугайчикам привязался и Джо: эти живые датчики нормального состояния атмосферы вносили некое душевное умиротворение, и непринуждённость домашнего уюта в казённо-механистическую обстановку корабля. Уж от шипения пневмозатворов, лязга манипуляторов, и рокота сервоприводов их звонкое бодрое чирикание отличалось сильно. Всё-таки иногда – единственные живые создания на сотни парсеков и миллиарды миль пустого пространства вокруг. А тонкая грань, что отделяет разум космонавта от Космической Шизы, иногда настолько тонка, что… Пусть их чирикают!
Но сейчас – не до расслабленной скуки полёта. Тут, на самой, можно сказать, границе исследованного людьми пространства, оказалась планета земного типа. И даже с кислородной атмосферой и приемлемой температурой.
Вот только…
Сканнеры Матери и результаты облётов зондов однозначно показывали: ни людей, ни сопутствующих обычно их цивилизации объектов, здесь нет. Ничто не озаряет по ночам поверхность так, чтоб видно было из самых пучин космоса: нет городов. Никакое зерно не выращивается: нет полей. И, разумеется, никаких признаков «упорядочивающих» просторы равнин, конструкций – типа ферм или ранчо. Чёртовы антилопы, зебры, и быки ходят по первозданно-девственным, не разделённым заборами и изгородями, просторам прерий, саванн, тундр и северных степей, совершенно свободно.
Зато напрягает воображение и врождённый инстинкт самосохранения странное сооружение, возвышающееся прямо на экваторе, на втором по размеру континенте.
Гигантская, чудовищная пирамида. Состоящая из довольно правильных, небольших (Ну, сравнительно!) пирамидок, намеченных только рёбрами: всё пустотелое пространство внутри странной конструкции просматривается почти на всю неправдоподобно огромную глубину: до самой поверхности земли!
– Мать. Вот это, – Джо ткнул указующим перстом в цифры на экране, – правда? Эти… м-м… перекладины граней… ну, рёбра… действительно сделаны из дерева?!
– Они состоят из дерева. Но я не говорила, что они сделаны. Они выросли такими сами. Или кем-то выращены. Вероятность последнего более восьмидесяти девяти с поло…
– Понял. Космические агрономы, стало быть. Друиды, что ли?
– Э-э, необразованный ты наш… Друиды построили Стоунхендж. То есть, их специализация – камни. Деревом занимались дриады.
Джо проигнорировал ехидную поправочку, обратившись к Матери:
– Ну и за каким … им, этим строителям, это чудо могло понадобиться?
– Дать точный ответ пока невозможно. Нужно сделать более подробное исследование: отобрать пробы, снять крупные планы, воспроизвести схему устройства – с помощью моделирования. Изучить почву под деревом на предмет микроэлементов и радиоак…
– Ага, сейчас. Два раза. Мы – не экспедиция экзобиологов. Располагающая аппетитно большим грантом от Конгресса, и двумя годами оплачиваемого относительно свободного времени. Давай-ка, грузи наше барахлишко на челнок, да сажай его… м-м… Ну, скажем, в полумиле от ближайшего корня.
Разумеется, после того, как мы в челнок загрузимся сами.
Корень действительно напоминал самый обычный корень.
Словно предгорный увал, или гигантская дюна, он вырастал на поверхность из-под земли, поднимаясь под небольшим углом: градусов в десять. И только дальше – где-то в необъятной синеве неба! – этот угол постепенно увеличивался, увеличивался, и, как знал Джо, заканчивался вершиной. Острым шпилем. Ну, вернее – относительно острым.
Действительно – словно какая-нибудь мачта всепланетной ЛЭП.
Только вот вряд ли здесь имелись провода. Других-то опор – нету! Как, впрочем, и обычных деревьев. На всей остальной поверхности. Хотя плодородная почва, на которой и паслись все травоядные, вроде, везде имелась.
Этого Джо пока не понимал.
Неторопливо, вразвалочку, они шли по поросшей низкой травкой равнине, ворочая головами, и изредка переговариваясь. Корень приближался, поверхность его коры становилась видна всё лучше. Чёрно-серая ближе к поверхности, чёрно-коричневая вверху. Вся в буграх и трещинах, наплывах и натёках: непонятно, то ли – смолы, то ли – разросшихся от влаги грибов. Масштабы было трудно сопоставить с чем-то привычным, поскольку размеры чудовище из Царства флоры имело соответствующие: на уровне чуть пониже земли сканнер показывал толщину «корешочка» в добрых четверть мили.
– И этот ещё – маленький! – Пол чесал затылок, рассматривая на откинутой из предплечья рамке виртуального монитора показания приборов, – там, ближе к центру пирамиды, есть и почти километровые.
– Не вижу смысла в такой толщине. Ведь корни не могут сидеть особо глубоко. Осадочные породы, типа перегноя и суглинка, и вторичного известняка, – Джо ткнул пальцем в экран, – подстилают всё это хозяйство не больше, чем на пятьсот метров.
– Ну и правильно, что на пятьсот. Корень у этого монстра выполняет не только функцию снабжения водой и питательными веществами. Он ещё и удерживает дерево от падения. Поэтому там, в глубине, все эти корни упираются в чёртов подстилающий гранит: вон, посмотри. Недаром же эта «пирамидка» растёт почти в центре континента.
Ну, это-то Джо и сам видел. Но не препятствовал Полу высказывать очевидные вещи: хочется человеку поговорить – пускай себе.
– Так что кто бы не проектировал эту хреновину, на мощный «фундамент» со «свайным основанием» он не поскупился.
– Да, мило. Этот «он» – молодец. Мать! Какова прочность древесины?
– Коры: от один ноль пять до один и семьдесят пять. Древесины – до шесть и три по Бриннелю. Конечно, если вам это что-нибудь говорит.
– Не говорит.
– Хорошо. Тогда объясняю проще – в два раза прочней, чем древесина дуба.
– Ни фига себе… То есть – разрушение, как мы было подумали, под собственным весом, этой штуке не грозит?
– Нет. «Рабочая часть» ствола, с так называемой деловой древесиной – намного прочней земной. Но всё равно: тому, кто создал эту конструкцию, пришлось столкнуться с проблемами, аналогичными таким же, как если бы эта башня-пирамида была из металла. И при работе – исходить из отлично известных инженерам принципов построения пространственной фермы. И, если обратили внимание, всё это очень похоже на знаменитую в прошлом Эйфелеву башню. Только несколько приплюснутую. И – трёх, а не четырёхгранную.
Да, сходство, разумеется, бросалось в глаза. Мощное, раскинувшееся на буквально тысячах квадратных миль, основание: сравнительно большие пирамиды из самых толстых стволов, лишь под малым углом возвышающиеся над землёй. Кверху переходящие уже в гораздо более крутые и отвесные грани пирамидок поменьше. И если внизу всё напоминало знаменитую пирамиду ацтеков, словно приплюснутую чудовищным молотом к земле, то вверху – и правда, походило на настоящую Эйфелеву башню. Хотя бы – кажущейся «ажурностью» и «воздушностью».
Контуры граней-рёбер там, на высоте, казались несколько смазанными, нерезкими. При увеличении становилось видно, что это происходит из-за плотно усеивающих их стволов и ветвей – уже почти обычного размера. Ещё и покрытых густо-зелёной листвой.
Логично, подумалось Джо: даже такой мастодонт должен питать корни и себя продуктами фотосинтеза. Конечно, если не хочет превратиться в мёртвый обелиск. И рухнуть, сгнив изнутри…
Однако туда, к листве, и, возможно, цветам с плодами, придётся лететь. Пешком по горам, пусть и из древесины – он не ходок. А пока неплохо бы посмотреть поближе на «основание и фундамент».
Поход от челнока к возвышавшейся над головой на добрых сто метров, и похожей, скорее, на каменный утёс, громаде корня, занял десять минут. Мать наверняка посадила челнок с таким расчётом, чтоб они уж «заценили» грандиозность замысла, и впечатлились от мастерства «исполнения». Джо и правда – впечатлился.
– Мать. Ты уверена, что нам не понадобится альпинистское снаряжение?
– Разумеется. Иначе я бы сразу посоветовала вам взять его. Гравитационный индекс здесь – всего ноль восемьдесят семь, и по трещинам и впадинам вы влезете легко.
И правда – влезли легко. Пол почти сразу отыскал похожую на узкую лощину трещину, которая, извиваясь, и, то – сужаясь, то расширяясь, вывела их «без пересадки» прямо наверх: к почти ровной, и полого поднимавшейся, верхней поверхности корня.
– Ага, вижу. Вон там она переходит в… как бы ствол. Да, он-то – покруче… Хм.
Всё ещё отдувавшийся Джо только промычал: «М-гм». После чего огляделся повнимательней: пока лезли, пыхтя и чертыхаясь – несмотря на «ноль восемьдесят семь»! – было не до изучения интерьеров, и особенностей строения.
– Чёрт. Не нравятся мне эти дыры. Уж больно похожи на норы.
– Да? И кто же может жить в таких норках? – иронии в голосе Пола не заметил бы только верблюд. Если бы он здесь был.
– А вот попробуй-ка посверли: может, и узнаем. – Джо с кряхтением передал Полу снятый со спины рюкзачище с переносной буровой установкой.
– Ладно, опасливый ты мой. Поставлю малое колонковое. Пяти метров нам хватит?
– Мать. Нам хватит пяти метров?
– Лучше сделайте десять. Пять метров – это только толщина коры. Возможно, они не покажут того, что там, внутри. В «прочном корпусе». Да – и с «дырками», как вы их назвали, поосторожней. Вот эти тени на гамма-сканнере вполне могут оказаться какими-нибудь мелкими, и весьма агрессивно настроенными, животными: посмотрите, их деятельность активизировалась, как только вы начали над их головами топать.
Действительно, на экране выведенное изображение с гамма-сканнера буквально пестрило странными «метками» – компьютерными моделями тел теплокровных, похоже, и правда, обитавших в норах, проложенных в толще коры.
– Мыши, что ли?
– Нет. Я бы сказала, что существа похожи, скорее, на крыс.
– Вот как. И что – небось, кусачие?
– Думаю, да. Но пока не начнёте «портить» их «среду обитания», они вряд ли перейдут к активным противодействиям.
– Вдохновляет. Пол, давай. Приступай. К «порче» этой самой среды.
Пол закрепил откинутые ноги портативного штатива просто: пристрелил их костылями к коре. После чего нажал на «автомат». Поверхность под подошвами завибрировала.
Долото углубилось в поверхность корня легко и бесшумно: ещё бы! Чтобы слышать то, что происходит снаружи, нужно включить наружный микрофон. Джо поторопился так и сделать, сразу отреагировав:
– Слышу возмущённый писк и гомон! – он ткнул пальцем и в экран, – Сейчас наверняка нападут: вон, ломанули «на выход»!
Действительно, тени, как по команде, устремились из глубин коры – наверх!
– Ух ты!
– Да уж…
– А здорово они похожи на хомячков. Только вот зубки… – Пол брезгливо стряхнул с колена ладонью особо ретиво настроенного «хомяка». Зверёк злобно заверещал, разинув пасть так, словно он – не грызун, а акула-убийца. – Нет, ты видел это?! Видел?!
– Да видел я, видел. – Джо вертелся на месте, просто отпинывая сапогами тварюшек, которые прибывали буквально с каждой секундой, и уже громоздили вокруг ног людей и станка настоящие живые осадные башни, залезая друг на друга, – Если бы не кевлитовая ткань скафандров, тут бы нам и пипец! Мать! Что посоветуешь? Задавят же сейчас! Массой!
– Минуту. Сейчас пришлю зонд с бетитом.
Действительно, бетит, распылённый с зависшего над их головами зонда, справился с «нашествием татаро-монгольской орды», как его обозвал Пол, за пару секунд: все грызуны попадали на месте, и теперь только свирепо моргали на друзей злобно выпученными чёрными глазками. Джо оторвал от поясного зажима повисшего на нём особо ретивого крупного зверька, и принялся его рассматривать. Со всех сторон.
– Хочешь оставить себе на память нового друга?
– Нет. Пытаюсь понять, чем они питаются, и почему живут и действуют сообща.
– Ага, точно. Это написано прямо у него на морде крупными буквами.
– Нет, не написано. Поэтому спросим специалиста по внеземной экологии и этологии. Мать. Чем они тут питаются? И почему не боятся таких крупных хищников, как мы?
– Это не совсем ясно пока и мне. Питаются, вероятней всего, короедами, жуками, и личинками всяких долгоносиков и прочей мелочи, прокладывающей ходы в толще коры. Но вот почему не боятся… Однако если вы желаете, я могу начать ещё более подробное изучение, проведя дополнительные иссле…
– Нет уж! Лучше давай отберём все чёртовы пробы древесины, да свалим отсюда побыстрей. Я прямо затылком чую, что на нас уже облизываются твари «со следующего уровня» – прямо как в игре «Спасти принцессу».
– Хорошо. Выключайте бур – пятнадцати метров мне достаточно.
Джо щёлкнул клавишей, бур переключился на реверс: они только и успевали укладывать в ящик полуметровые столбики древесины толщиной с карандаш, выдавливаемые с верхнего конца бурильной штанги. Штанга, ввинчиваясь сама в себя, вскоре приняла исходный вид: небольшая трубка длиной с руку, про которую никогда не подумаешь, что она может удлиниться чуть не до ста футов. Мотор остановился, вибрация прекратилась.
– Попёрлись быстрее. Сейчас начнут очухиваться!
– Попёрлись. – Джо и сам не горел желанием снова столкнуться с начинавшими действительно – шевелиться, хомячками-акулами. Особенно после того, как подробно, во всех деталях, рассмотрел не по размеру грозные зубы, – Только теперь рюкзак тащишь ты.
– Ладно. Хотя я бы предпочёл, чтоб его перевёз зонд. А то ему больно хорошо живётся: подлетел так неспешно, попшикал парализующим газом, и отдыхай себе.
Из трансляции Джо услышал очередное возмущённое фырканье – Мать сердилась за такое отношение к вверенному её заботам оборудованию. Однако ворчать, что инструкцией такое использование специализированного разведочного зонда не предусмотрено, не стала. Знала, что Пол и не собирался действительно заставлять крохотный аппарат тащить двадцать килограмм.
Спуск по лощине трещины прошёл штатно, если так можно сказать про съезжание на пятой точке, с неуклюжим притормаживанием, и междометиями вперемежку с проклятьями, когда снизу попадался выступ, или бугор.
– Совсем как в аквапарке. – констатировал Пол. – Водички бы ещё сюда… Кстати, Мать! А откуда берут воду все эти корни?
– Ну, это-то как раз объяснить нетрудно. Она сама к ним стекает: вот, укрупняю разрез. Здесь и здесь – горы. И вот тут – целый хребет. А вот здесь – вы. Похоже, котловина эта естественная, и образовалась одновременно с гранитной платформой континента. Поэтому все грунтовые воды, поступающие на поверхность, и под неё из дождей, снегов, и ледников, рано или поздно стекаются сюда, к дереву. Заодно по пути насыщаясь разными минеральными солями. А крона, кстати, испаряет весьма прилично: как небольшое море.
Мать вывела и цифровые данные, проецируя их как обычно на стекло шлема изнутри. Джо досадливо поморщился: здесь ему голову назад не откинуть. Однако Мать, прекрасно зная о его начинающихся проблемах со зрением, сделала цифры покрупнее.
– Ладно, солнышко ты наше, геологически подкованное. Про словари и учебники по кснозоологии и ботанике уж не говорю… Может, посоветуешь тогда, стоит ли нам соваться в джунгли, что начинаются повыше? Или там может водиться тьма своих «злобных хомячков»!?
– Что значит – может? Она там и водится. Зря, что ли, я сейчас гоняла туда три остальных наших зонда? Вот, пока идёте по ровному месту, отлично можете всех этих зверушек рассмотреть. Откиньте снова проекционные мониторы.
И правда. Рассмотреть получилось неплохо.
Вид массивных волосатых тварей, массой в пару центнеров, и внешне напоминавших горилл, Джо впечатлил. Он всегда впечатлялся от вида существ, намного тяжелей себя, любимого, и накачанного. Так же не порадовали и тьмы мелких, не то – лемуров, не то – мартышек, стаями, с дикими криками и визгом, носившихся по кронам деревьев. Деревья, кстати, чертовски напоминали обычные тропические земные виды. Да ещё оказались усыпаны крупными разноцветными цветами и плодами. И, разумеется, лианами. Этакие новогодние гирлянды…
– А вот это – кто? – Пол ткнул пальцем.
– А вот это – сухопутный крокодил. Правильней, конечно, назвать его гигантским вараном, но по боевым и охотничьим возможностям крокодилу он ни в чём не уступит.
Это-то Джо и сам видел: и богатый арсенал острейших зубов, и мощные мускулы челюстей и когтистых лап… Ничего не скажешь: жестокая машина для разрушения. Или – для охраны от нежелательных гостей.
– А где же «промежуточное звено»? – это вылез Пол, вечно похваляющийся своими знаниями по этологии и экологии, хотя Джо-то знал, что напарничек одолел лишь полторы книги на эту тему. Да и то – с буквально титаническими усилиями.
Впрочем, честь ему за это и хвала: сам-то Джо даже и их не одолел. Просто засыпал. Буквально после пары абзацев.
– Промежуточное звено в виде травоядных, представлено мышами, белками, зайцами, (Между прочим – с огромными когтями: очевидно, чтоб цепляться за кору!) сусликами, птицами. И горными козлами. – Мать давала картинки на планшет.
– Как?
– Шучу, разумеется. Но это – самое близкое подходящее название для этих существ. Впрочем, если хотите – можете называть их и древесными.
Джо покачал головой: действительно, название самое близкое. Да и острые штопорообразные рогарога… Вряд ли такую добычу считают лёгкой даже местные тигры и леопарды, оказавшиеся не слишком крупными. Зато уж клыки и когти у хищников – будь здоров! Зацепит – фиг вырвешься!
– Ещё там водятся… – пока шла дегазация и дезинфекция в тамбуре челнока, Мать развлекала их показом, и рассказом о местных змеях, плюющихся ядом лягушках, ежах, и прочих весьма нехило вооружённых тварях и тварюшках.
А что: солидно. Особенно по части зубов, клыков, и когтей. Или оснащённости иглами, рогами и острейшими копытами… Культ у них тут, что ли, на это дело?
Впрочем, скорее, просто – жизненная необходимость. Цепляться. И защищаться.
– Ладно, уговорила. – Джо с огромным облегчением засунувший, наконец, немаленький зад в кресло челнока, с наслаждением почесался везде, где чесалось, – Туда мы не полезем даже в скафандрах. Не хочется всех этих «приключений доблестных первопроходцев-разведчиков в первозданных джунглях». Давай-ка доставь нас прямо… К вершине.
– Там нет площадки для посадки.
– Ну, значит, зависнешь, и спустишь нас лебёдкой. На тросе.
Спуск прошёл спокойно. Ещё бы: ветра, могущего снести их, тут, на высоте двенадцати миль, практически не существовало. А имелся лишь могучий, неторопливо-неизменный вековой дрейф верхних атмосферных слоёв под действием вращения планеты.
– Встал?
– Встал. – Джо поторопился выпустить из подошв альпинистские шипы, и вцепиться в пристрелянный к дереву сквозь кору, штырь. Кора, кстати, здесь, у самой вершины, толщиной уже не поражала: всего-то пара сантиметров!
– Отцепляю трос. – Пол щёлкнул карабином запора.
– Мать. Прикрывай нас, если что. – глядеть, как крюк на конце троса исчезает в брюхе челнока, и этот люк захлопывается, оказалось скучно. Но Джо всё равно проследил, заодно убедившись, что все четыре зонда, ощетинившиеся дулами излучателей, распылителей, и глазками сканнеров и камер, висят стратегически правильно: чтоб просматривать, и в случае необходимости – простреливать, всё пустое пространство верхнего «помещения», и стволов вокруг него.
Само «помещение» размером не поражало. Как, впрочем, и интерьером: пустота, чистота, тишина. (Ну, ещё бы! На высоте, где и воздуха-то порядочного нет!)
– Ну и ни фига интересного я тут не вижу. – привычка Пола констатировать очевидные вещи уже не нервировала Джо, как в первый год их партнёрства. Просто теперь он знал, что Пол делает так, когда чего-то не понимает. Или – боится.
А, вроде, нечего тут бояться. Подобие комнаты-зала, (правда, без пола) образованное тремя наружными стволами-гранями. Сходящимися, и сросшимися вверху в единый ствол… Этот ствол тянулся к небу – вернее, уже почти космосу, поскольку голубой почти перешёл в чёрный, и звёзды не посверкивали, а горели ровно! – ещё на добрую сотню шагов, и в основании имел не менее двух метров. Что, с учётом местной пониженной гравитации, и отсутствия сильного ветра, позволяло предположить, что разрушение или падение ему не грозит.
– Ладно, распаковываемся. – Пол, стоя на горизонтальной древесной перемычке, расстегнул молнию на огромной сумке с их альпинистским снаряжением, – Как я понимаю, тебе достанется участь озабоченного наблюдателя.
– Почему это – озабоченного? Тут-то никаких зверушек уж точно – нет. Так что лезь себе, да поплёвывай. Можешь даже петь. Я переживу.
– Вообще-то я не это имел ввиду. А то, что – вдруг, к примеру, скажем, я сорвусь… Или чёртов ствол предательски переломится в самый неподходящий…
– Э-э, хватит. Вот костыль. Можешь не сомневаться: я (Ну, вернее – пневмоударник!) вбил его как следует. Даже если грохнешься, помнишь аттракцион – прыжочки с мостов на резиночках? Ну вот: покачаешься-покачаешься, да – домой.
– Знаешь, Джо, твой казарменный юмор сидит иногда в печёнках. Ну вот не чуткий ты, и нет в тебе вот этого: подбодрить друга перед сложной и тяжёлой работой, и…
– Вообще-то, это была твоя идея – стать самым рекордсменистым покорителем верхушек самых гигантских деревьев, чтоб попасть в книгу рекордов Гиннеса. Так что не тяни, и не жалуйся на судьбу, а давай уже – лезь!
Пока они перекидывались традиционными шуточками и приколами, Джо действительно обеспечил страховку, а Пол пропустил через карабин страхующий трос. Посмотрел вверх. Вздохнул.
– Только одно и утешает. Гравитационный индекс в ноль восемьдесят семь.
– Два. Ещё – обогащённая до тридцати процентов любимого кислорода, смесь.
Вот так, дыша обогащённой смесью, и пыхтя, Пол, выпустив шипы из подошв, и пристреливая одноразовые костыли через каждые пять-шесть метров, полез, словно по ступеням, по одной из граней. Затем, там где стволы срослись, пристрелил ещё один страховочный карабин, и применил ещё более древнюю методику: держась, словно абориген тихоокеанских островов, лезущий на пальму, за перекинутую вокруг ствола, и сдвигаемую вверх с каждым шагом, верёвку. К счастью, напарник не пел, как Джо опасался – похоже, подъём требовал значительных усилий. И хорошо. Хуже, чем когда Пол пел, было только когда он «острил».
Так прошло минут десять. С позиции Джо казалось, что «древолаз» уже достиг вершины. Во всяком случае, верёвка ему оказалась уже не нужна: ствол Пол теперь свободно охватывал руками. Но вот он и замер. Макушка?
Вдруг послышался удивлённый возглас напарника:
– Эй, Мать! А тут – дырки! Почти такие же, как для любимых «хомячков»! Но они же так высоко не могут… Как же объяснить?!..
– Очень просто. Это – не дырки. Это – воздуховоды. Вернее – газопроводы.
– О-о-о! И что же они «газопроводят» здесь?! Засасывают озоновый слой?
– Я не говорила, что они что-то «засасывают» Они – выпускают. Вернее – выпускали.
– ?!
– Эти, как ты их обозвал, дырки, проходят, согласно показаниям наших любимых гамма-сканнеров, сквозь всю высоту сооружения, внутри граней, начинаясь примерно от центра пирамиды. Там они имеют диаметр не меньше полуметра – чтобы избежать потерь на трение газа о стенки. А то, что ты наблюдаешь – выходные отверстия. Насколько я понимаю ситуацию, именно для этого-то «распыления» в самых верхних слоях атмосферы и было выращено… Это Дерево.
Джо пощёлкал кнопками на пульте, и наконец вывел себе на проекционный экран изображение с налобной камеры напарника. Но пока рассматривал его молча.
– Мать. Хватит издеваться. Говори: что тут было. И – как!
– Я вовсе не издеваюсь. Это же вы запретили мне высказывать «неподтверждённые» и «малореальные» гипотезы о назначении «всего этого безобра…»
– Р-р-р!..
– Намёк поняла. Пять с половиной тысяч лет назад некто, пока неизвестный мне, вырастил это чудовище с единственной целью: распылить с высоты не менее двенадцати миль некий… Реагент. А поскольку его следов даже самые чувствительные газоанализаторы наших зондов не обнаруживают, я делаю вывод, что он был спроектирован таким образом, чтоб разложиться на безобидные составляющие, выполнив свою функцию.
– Интересно. И что же это была за функция?
– Уничтожить всю разумную наземную жизнь на этом, и соседних континентах. Стратегическое расположение дерева выбрано чётко. Потому что здесь, в этом месте, и на этой высоте, основные экваториальные ветровые потоки как раз и проходят. И разнесут по всей планете любой реагент. Распределив его, кстати, достаточно равномерно.
– Что за чушь. А не проще ли было построить несколько отдельных модулей, ну, типа наших челноков, да развезти все эти яды по местам назначений?
– Нет, не проще. И «башню» построить из металла, как ты собирался было спросить – не проще. Потому что тогда нужна инфраструктура и организация.
То есть – построить автоматы, и роботов для их обслуживания. С помощью этих автоматов вырыть шахты, добыть уголь и руду. Выплавить металл. Очень, кстати, много – порядка сотен тысяч тонн. Построить заводы, с цехами и прокатными станами. Наделать проката. Завезти станки, или сделать их на месте. Сделать, или опять-таки ввезти, автоматы для монтажа деталей.
И так далее. По всему списку. То есть – достаточно трудоёмкий, сложный и длительный процесс. Ну а так – можно обойтись минимумом.
– То есть? – Джо, как всегда, только дёрнул уголком рта: Матери только дай сесть на любимого конька, и разжевать всё подробно.
– То есть, если, как я считаю, планету хотели освободить от разумной, но ещё не достигшей техногенной Стадии развития, жизни, достаточно было за пару тысячелетий до своей экспансии прислать маленький кораблик – ну, вроде нашего челнока! – с одним специализированным компьютером: как вы выразились, «огородником». И несколькими небольшими автоматами для его технического обслуживания.
На базе каких-нибудь местных деревьев наш супер-агроном, модифицировав их геном, вырастит вот такое чудовище. Вычислит всё нужное для гарантированного уничтожения гуманоидов. Синтезирует. Распылит. И оно достигнет любых, даже самых отдалённых, уголков поверхности. Спастись или спрятаться – невозможно.
И на всё это уйдёт совсем немного времени: не больше тысячи лет. Вероятно, по меркам тех, кто ждёт своего часа уже пять тысяч лет, это очень быстро.
– А кстати… Где же тогда эти самые… Завоеватели-колонисты? Почему не заселились?
– С вероятностью более семидесяти одного процента они погибли и сами. Не успев прилететь. Но что с ними произошло – рассчитать затрудняюсь.
Вот теперь Джо вполголоса выругался – чего-то такого подспудно и ждал. Пол же спросил:
– А почему тогда не погибла разумная жизнь здесь? Ну, на этом континенте?
– Разумная жизнь погибла. Остальная же выжила в силу того, что реагент имел чёткое, избирательно направленное, действие. Только – на определённые виды организмов. Ну, помнишь, там, на Земле нечто подобное разрабатывали в двадцать первом веке.
– А-а, да. «Расовое оружие».
– Здесь рас или не было, или это оружие предназначалось всем. Людям. На животный мир оно не действовало.
– Хм-м… Похоже на правду. Но почему там, на остальных континентах, нет и деревьев?
– С вероятностью семьдесят девять процентов отсюда был распылён и некий супергербицид. Действующий только на древообразные растения.
Н-да, подумал Джо, жёстко здесь «разобрались» с «Проблемой Аборигенов»…
