Андрей Андреевич Вознин
Урок человеколюбия и всепрощения
– Может, всё-таки случайное стечение обстоятельств? – предложил не верить россказням Альдо епископ. – Что мы там ели в обед?
– В том-то и дело, что все разное, – буркнул бургомистр, – Я поросёночка, вы тарелку рыбы, инквизиция ограничилась овощами и индюком. Да и пили каждый своё – кто красное, кто белое, кто розовое. Ведь не было значимых пересечений!
– Вот же богомерзкая ведьма!
– Проклятье! Как тут не вспомнить историю с де Моле, – глубокомысленно изрёк инквизитор.
– Что за история? – поинтересовался бургомистр, как и все бургомистры маленьких городов, далёкий от высокой политики центра.
– Вам лучше подробности и не знать. Но проклятье де Моле исполнилось и в точности, и в срок. И тогда возникает вопрос, как нам осудить ведьму на сожжение, но чтобы она не успела произнести проклятье?
– Перед тем отрезать язык? – предложил человеколюбивый епископ.
– А если достаточно одной только ведьминой мысли? – здраво засомневался бургомистр. – Будем рисковать?
– Всё может быть в этом подлунном мире, – согласился с сомнениями бургомистра инквизитор. – Надо подумать…
И троица обратила задумчивые взоры друг на друга.
На следующий день дознание продолжилось, но уже в изменённом составе судей. За столом восседали только представитель от Магистрата Том-придурок, а от церкви местный диакон. Представительство же Священной Инквизиции в этот день отсутствовало. Её представителю потребовалось крайне срочно убыть в метрополию.
Протокол решено было не вести в виду занятости единственного толкового писаря.
– Хм-м… Продолжим дознание над мерз… – не столь говорливый, как его большой шеф, Том запнулся, – Над присутствующей Сереной. Вчера заслушали об её богомерз… Кхм-м… Ведьмовстве. Сегодня требуется вынести одно из решений – виновна либо нет.
Том посмотрел на диакона.
– Что скажете, преподобный Бонифаций?
Тот окинул настороженным взором смиренно стоящую пред ними Серену.
– Вина Серены в ведьмовстве не вызвала у бывших судей никаких сомнений, но… Может, Серена отречётся от своих богомерзких деяний? Если Бог милостив, то и нам, его рабам, следует следовать по его пути человеколюбия и всепрощения.
– Чего ещё? – Неожиданно вскинулась ведьма.
И в помещении ощутимо усилилось «благоухание». Мгновенно вспотели буквально все. Ну, разве что кроме легко одетой ведьмы.
– Кхм-м… Да не волнуйтесь вы так… Серена, – прозорливо попытался, пока не поздно, успокоить ведьму Том. – Судьи думают, решают. На всё воля Божья! Ведь так, преподобный Бонифаций?
