Андрей Анатольевич Кулинский
Беги через лес
Глава пятая.
Она проснулась, пробуя на слух мысли из глубокого сна. Опять ей снилась Италия и Адриатика поздней осенью, усыпанные желтыми листьями берега, только теперь вместо философов она сама была там и рискнула пообщаться с мудрым и старым морем, шептавшим ей на языке разбивающихся волн.
Она лежала под множеством огромных, величиной с нее саму, листьев кокколобы, пропаренных вчера ночью Диего в дыме костра, чтобы выгнать живших в них насекомых. На ветвях рядом сушилась ее одежда. Ночью, после битвы с леопардами, они вернулись к реке, чтобы помыться и постирать свои вещи, а потом ушли в глубину сельвы, расположившись на ночлег на возвышенности, чтоб была возможность видеть, что происходит на реке.
Пилар взглянула на часы и поняла, что проспала весь день и солнце скоро начнет клониться к закату. Огляделась, Диего и Пабло сидели в десяти шагах у костра, спиной к ней, вылезла из под теплого лиственного одеяла и пока никто не видит, оделась.
– О, Пилар! – позвал Пабло. – Только и спишь! У нас тут мясо скоро будет готово и есть травянистый чай!
– Потише, – предупредил Диего.
– Мясо? – спросила Пилар.
– Ну да, – пожал плечами Диего. – Сходил за одним вчерашним леопардом. Надо же нам что-то есть… не бойся, он не превратился обратно.
– Что это значит?
Пилар очень хотелось есть, а кусочки мяса, продетые на толстые ветви, выглядели очень аппетитно. Рядом в пакете отстаивался чай.
– Диего считает, что те леопарды могли быть живущими в джунглях индейцами, – сказал Пабло. – Он говорит, они могли напасть на меня из-за того, что я вошел в сады дьявола, приняв за какого-нибудь контрабандиста, готовившего там нычку.
– Или просто это могло быть священным местом для них… Я думал, они могли быть оборотнями, потому что трех настоящих леопардов мы бы вряд ли убили… Но после смерти они не превратились обратно в людей, хотя я не знаю, бывает ли такое…
– Не знаю, – вздохнула Пилар.
Прекрасный сон в ее голове рассеялся и вновь все мысли о бегстве и выживании.
– Где вы взяли воду? Тут рядом есть ручей? Мне надо умыться, – сказала Пилар.
– Я покажу, – сказал Пабло.
– Нет, давай я провожу тебя, – перебил его Диего. – А ты следи за костром.
Они прошли около сотни шагов вниз к подножию холма, на котором был их лагерь. Земля здесь раскрывалась усыпанной камнями трещиной, из которой бил чистый ледяной ручей.
– Надо поговорить, – сказал Диего, пока Пилар умывалась. – Мы должны обсудить, что делать дальше.
Пилар умыла лицо и шею, наполнила ладони водой и выпила, по телу вместе с холодной влагой пробежала дрожь.
– Помнишь, мы говорили, верить профессору или нет, – сказала Пилар, сев на гладкий валун рядом с ручьем.
Диего сел рядом с ней.
– Помню.
– Если бы он работал на генерала, нас бы поймали в садах дьявола, так ведь?
– Так… Хотя проще было бы оставить Пабло при себе, а нам устроить ловушку в тех садах.
– Я тоже так думаю. И потом ты говорил, Аугусто воспитал тебя. И если он… если он сделал те страшные вещи, о которых ты говорил, он ведь не выдал никому твой секрет. Он защищал тебя… Сам подумай, мальчишка мог рассказать еще кому-то, если бы остался жив.
Диего посмотрел на нее.
– Ты оправдываешь его?
– Не оправдываю. Но я не знаю, на что пошла бы, если бы дело касалось Пабло… И тебе ли удивляться? Ты еще вчера хотел продать меня генералу…
– Я… – Диего прикусил губу. – Мне сказали, что с тобой все будет хорошо, просто возьмут кровь… а потом, когда после аварии мы пошли в твою квартиру за Пабло и увидели там людей генерала, перерывающих вещи, я понял, что они бы вас уже не отпустили… Я и раньше это понимал, но не хотел думать, мне нужны были деньги для моей семьи, для будущего моего сына, а я не могу обеспечить его, денег едва хватает, чтобы от зарплаты до зарплаты на столе была пища… – Диего вздохнул. – Конечно, это не оправдание. Я мерзавец.
Пилар помолчала, рассматривая мир вокруг себя, как она делала всегда, когда Пабло совершал какой-нибудь проступок, пыталась отстраниться, чтобы эмоции не брали верх над ее мыслями, обдумать, что делать дальше.
– Аугусто предложил мне план, – продолжила она. – На песчаной тропе, что идет на восток от реки, ближе к границе страны, нас каждое утро с рассветом будут ждать друзья профессора, хотя я и испортила карту, где было отмечено место встречи, я думаю, с тобой мы рано или поздно отыщем песчаную тропу. Они помогут нам пересечь границу и сделают новые документы… Я не знаю, касается ли это тебя. Аугусто говорил обо мне и Пабло… но, я думаю, если ты пойдешь с нами, тебе тоже помогут. Не знаю, в курсе ли генерал о том, что ты оборотень, но тебе опасно оставаться в стране, после всего, что случилось. Ты говорил, что у тебя есть жена и сын… ты вернешься к ним?
– Я отведу вас к друзьям профессора, но потом, – Диего замолчал на мгновение. – знаешь, Мария, моя жена, не думаю, что у нас есть какие-то чувства. Может быть, без меня ей будет даже лучше… Но вот мой сын… Густаво… смотрю на него каждый вечер и боюсь, до тошноты боюсь, что он такой же.
– А твоя жена?
– Нет, она не оборотень… Я понимаю, есть шанс, что наш мальчик нормальный… Но я знаю, как тяжко скрывать это первое время…
Я никогда не видел своих настоящих родителей. Меня подбросили в церковь… Святой отец, его звали Бернардо, знал мою истинную природу. Я жил у него до тех пор, пока не начал контролировать превращения, а потом он познакомил меня с Августо, любившим устраивать судьбу мальчишек, живших при церкви. Ему нравится участвовать в жизни других людей, называть их своими персонажами… Я хорошо играл в футбол, кажется так Августо и заметил меня однажды, на каком-то футбольном матче ребят из церкви против одной сельской школы. Тогда он предложил святому отцу устроить меня в интернат, в спортивную команду… Мы с Бернардо обговаривали это несколько дней. Риск был большим, нужно было ехать в другой город, куда Бернардо не смог бы наведаться, случись что, нужно было полностью надеяться на мой контроль превращений. Зато в случае успеха я получил бы хорошее образование. В итоге все вышло хорошо и Августо подарил мне дорогу в жизнь… Можно сказать, у меня было два отца, но настоящего я так никогда и не видел…
– Мой отец бил меня током, – тихо сказала Пилар. – Поэтому я перестала превращаться… Он также собирался сделать и с Пабло… Я ненавидела родителей и мечтала убить их…
Она замолчала. Диего погладил ее по плечу.
– Ненавижу это, когда дети боятся родителей, – сказал он.
– Они проверяли все мои вещи, все смотрели… Я планировала побег в голове, но не могла даже собрать свой рюкзак… Только один был выход, превратиться. Это был мой план. Превратиться и жить в лесу зверями. Но я знаю, что всегда так нельзя, иначе забудешь себя, свой язык, я и не хотела, не хотела, чтоб Пабло совсем стал зверем. После занятий в школе я шла осматривать помойки, мне нужна была одежда, о которой не знали бы дома, собирала целый месяц, чтобы найти мне и Пабло, потом зарыла все под деревом в лесу…
Пабло начал превращаться и отец стал запирать его в комнате, привязывать ремнями к батарее и бить током, как он делал со мной. А я только и ждала, когда у Пабло все начнется, чтобы мы могли сбежать… Я нашла на улице пивную бутылку, разбила ее мелко-мелко, кусочки стекла в рукав. Вечером отец с матерью сели за стол, Пабло был привязан в своей комнате, а я обслуживала своих родителей, подавала им тарелки и ждала. Вот время пива, говорят, бери бокалы и налей с пеной, наливаю, даю им выпить, потом еще и еще, и вот они уже пьяны, и когда я наливаю опять, то осторожно разворачиваю закатанный рукав, и оттуда серебряной пыльцой в бокалы сыплю свое спасение. Потом сказала, что нужно в туалет и отлучилась из комнаты и в коридор, оттуда в окошко на улицу, вдоль стены проползла к окну комнаты Пабло, залезла, хорошо хоть ему открывали окно, а то боялись, что задохнется, жара в то лето стояла, вот я внутри и развязываю ремни, кусаю их так, что десны все режутся, Пабло смотрит на меня дикими глазами, и шепчет что-то, и вдруг крик матери, а потом дверь распахивается и на пороге отец, из-зо рта и по шее его течет кровавая пена, кулаки сжаты, он бросается на нас, а я успеваю сорвать один ремень и с размаху бью его по лицу, по глазам, и кричу, кричу, кричу…
Знаешь, я еще до этого догадалась, как смогу превратиться, после всех стараний отца. Он ведь прочел о таком способе лечения оборотней в одной старой книге, так делали раньше, пока не узнали, что кровь оборотней такая дорогая. Превращение связывалось с сильной болью, ведь весь процесс идет отчасти подсознательно, и оборотням желание превратиться отбивали страхом дикой боли, и само превращение случалось от боли, получался человек бессмысленный и обрубленный… Я в тот вечер испытала много боли, и превратилась прямо в руках истязавшего меня, захлебывавшегося в собственной крови отца, и Пабло освободил себя, пока отец меня бил, и превратился в маленького лисенка. Мы выскочили в окно и не заметили даже, как оказались в лесу…
Не знаю, сколько мы были лисами, больше дня наверно, сознание стало иступляться, я поняла, что забываю слова, забываю все… В тот момент мне этого очень хотелось, но я смогла остановится, остановить Пабло… То дерево мы нашли не сразу, дождались луны и превратились в двух маленьких голых ребятишек, и стали копать до самых корней, где спрятала я одежду. Документов у нас никаких. Было трудно прятаться, жить в лесу и все время думать, как быть дальше… Я стала воровкой и еще какой. Крала и крала, пока в одной сумке из пансионата для богачей не нашла документы на двух детишек, очень похожих на нас. Пилар не мое имя, так звали какую-то богачку, а вот Пабло, его так звали с детства, повезло что имена совпали. Той Пилар было шестнадцать и мы прожили в лесу еще два года, пока она не стала совершеннолетней, важный фактор, чтобы иметь возможность жить в городе, работать, учиться, и никто не считал меня и Пабло сбежавшими детьми. Конечно, к этому фактору нужно было приложить деньги, чтобы без лишних вопросов найти квартиру, чтобы купить мне аттестат, устроить Пабло в школу, справить недостающие документы… Мы устроились в этом городе и стали жить тихо, я воспитывала Пабло, работала, училась, он ходил в школу… Деньги я копила воровством, но когда набралось достаточно, чтобы жить, я навсегда забросила это… Как и превращения…
Пилар закатала брюки до колена. Вся кожа морщилась от шрамов, рубцы наслаивались друг на друга.
– За время жизни в лесу я делала это с собой десятки раз, иначе после лечения отца не получалось превратиться, нужно было испытать сильную боль. Возвращалась в человеческий облик, чтобы ничего не забыть, чтобы не стать навечно зверем и дать Пабло возможность выбирать ту жизнь, которую он хочет… Но больше я не смогу. Я просто не выдержу.
– Прости меня, – Диего отвернулся. – Я мерзавец… Ты прошла через такое, чтобы просто жить, а я украл у тебя все ради денег…
– Я ведь жива еще.
– Но теперь Моралес знает про тебя. Знает про Пабло. Вас будут искать.
– Мир большой. Теперь мы не голодные дети в лесу. Придумаем.
Диего молчал некоторое время.
– Сколько таких оборотней беглецов остались зверями в лесу?.. И у скольких была возможность обращаться без боли, но они отказались?.. Ненавижу себя, глупого ублюдка…
Он встал и пошел к лагерю.
– Анна, – сказала Пилар. – Так меня зовут на самом деле… Теперь ты знаешь.
Глава шестая.
Пять бронированных машин в маскировочной окраске мчались по пыльной дороге к границам страны.
На заднем сидении в одной из них, вглядываясь в мелькающие вдоль дороги деревья, в выглаженной генеральской форме, играя пальцами затертой до блеска монеткой, сидел Эстебан Моралес.
Край солнца уже показался над вершинами лесных гигантов, очертив полосу на сцепленных меж собой кронах сельвы, согнав с покрытого молочными тучами неба ночную тьму.
– Белое небо, словно полотно для прекрасной истории, – задумчиво сказал генерал и продолжил сухим, как треск веток в костре голосом, – я напишу ее красным!
От голоса его вздрогнула сидевшая напротив, и без того нервно покусывавшая губу Мария Салар. Она старалась выглядеть собраной, иногда украдкой подсматривая за генералом, поправляя подол помятого за беспокойную ночь платья, втирая в колени пот с ладошек, едва слышно откашливая саднившее горло.
"Ты Мария Салар" – напомнила она себе. – "И без боя ты не сдашься!"
Прошлой ночью, когда луна уже овладела небосводом, окружив себя своим звездным воинством, а Мария так и не дождавшись мужа, посмотрев еще раз за спящим Густаво, направилась в постель, в дверь постучались. Диего никогда не стучался, а кроме него в такую глушь прийти ночью могли лишь воры и Мария, прижав к груди кухонный нож, спросила кто там. Это был генерал Моралес.
– Минутку! – попросила Мария.
Поспешно сменила халат на платье, причесалась и вышла навстречу незваным гостям.
Генерал был любезен и мил с ней.
– Прошу вас, госпожа Салар, разбудите своего сына, и пока он будет одеваться, я сообщу вам, зачем вы и маленький Густаво нужны мне в столь поздний час.
За чашечкой заваренного Марией соленого кофе генерал рассказал о предательстве Диего и его бегстве из страны. Мария не верила своим ушам.
– Он опасен для вас не только знакомством, но и тем, что по заданию разведки врагов участвовал в краже секретных документов и стал переносчиком опасного яда. Дело в том, что документы хранились в кабинете моего товарища, генерала Кортеса. Бедняга предвидел кражу и пропитал бумаги ядом да так, что переборщил с порцией и сам стал пациентом нашего лазарета. Этот яд имеет радиоактивную природу и легко передается, так что от рук Диего могли пострадать вы и ваш сын.
– Так мы поедем в больницу? – спросила Мария.
– И немедленно. Разумеется, отправимся мы не в обычную больницу, а в военный госпиталь.
– Что будет со мной? – спросила Мария. – Меня сократили, когда была я в декретном отпуске, Диего кормил нас… а теперь я вдобавок жена врага народа…
– Не беспокойтесь, – ответил генерал. – О проделках Диего никто не узнает, это военная тайна, а вашим будущим я займусь лично.
Мария помнила о находке мужа и его планах встретиться с генералом, к тому же она не считала Диего настолько умным, чтобы работать на разведку.
В госпитале ее с сыном отвели в расположенную под землей, залитую мертвенным белым светом лабораторию, взяли кровь на анализ и заперли в тесной палате, где было так холодно, что изо рта шел пар.
"Зачем же заперли?" – думала Мария. – "Боятся яда?.. А вдруг и вправду работал, неосознанно… использовали его, дурака?"
Ближе к рассвету пришел генерал.
– Слава Иисусу, наши опасения не подтвердились, – сказал генерал, но в глазах его читалась не радость, а печаль. – Мы отвезем вас домой, приставим к вам охрану, на случай если Диего или его сообщники попытаются с вами связаться.
Генерал учтиво поклонился, рассчитывая уйти, когда Мария собралась с духом и произнесла ту безумную мысль, что посетила ее после исключения всех возможных вариантов:
– Диего оборотень…
Генерал сжал губы и Мария впервые вгляделась в его серые, древние и глубокие, подобно камню усыпальницы папы Юлия Второго глаза, совершенно неуместные на слегка обрамленной морщинами коже лица мужчины лет сорока, но не более.
– Разумеется, вы знали, – сказал генерал.
В груди Марии едва хватило места застучавшему от боли сердцу.
– Оборотень… – прошептала она. – Столько лет жила я с этим глупцом…
Генерал смутился. Второй раз за день.
– Так вы сказали наугад?.. Что ж, лучше б вы держали свои мысли при себе…
– Вы проверяли нас, так? Проверяли меня и Густаво? – в словах Марии был гнев, она была далеко не из тех, кого может сломить даже самая страшная новость.
– Ваш сын человек, – ответил генерал. – Но тайна Диего вам не принадлежит…
– Что вы хотите сказать?
– Это моя тайна, – генерал смотрел на нее глазами, в безднах которых сверкали молнии далекого прошлого. – Кровь оборотней способна на многое, она не дарует бессмертие, но испивший ее обретает молодость и силу, и чем моложе экземпляр, поделившийся своей кровью, тем она ценнее… Мне уже столько лет, что без крови оборотней я погибну… Видите эту лабораторию? Я и мои друзья долго ждали развития научного мира до подобной степени, чтобы можно было изучать этих созданий, но теперь их попадается все меньше. В годы моей молодости мы отлавливали оборотней, скрещивали их друг с другом в попытке выводить новых особей, но ничего не получалось, эта чарующая особенность обращаться в зверей передается не напрямую, и вот только сейчас, обладая всем могуществом науки мы начинаем понимать генетические особенности оборотней. Но, как я и говорил, новые экземпляры редкость…
– Зачем вы мне это рассказываете? – перебила его Мария, прикрыв уши своему сыну. – Мне не нужны ваши тайны, просто оставьте нас.
– Я богат и влиятелен, единственное, чего я не могу, это заставить забыть, – ответил ей генерал. – Когда вы сказали о природе Диего, а я подтвердил ваши домыслы, ваша жизнь перестала принадлежать вам.
– И что же вы собираетесь сделать со мной, древний вампир?
Генерал улыбнулся.
– Никогда не думал о себе так… Знаете, кроме вас еще один человек, не входящий в ряды моих соратников, знал о тайне Диего. Это профессор Аугусто Мендес. Я долго думал, что сделать с ним, но кажется, судьба распорядилась по своему и он сошел с ума. Теперь мне не придется пачкать руки. А вот вы… вы мне нравитесь, Мария. И я не кровожадный убийца. Я просто люблю жизнь, а знания, полученные в этой лаборатории, разве они не решат множество проблем человечества? Но для этого, прежде чем я и мои друзья получим результат, нам приходится соблюдать тайну, поддерживать мифологичность оборотней, высмеивать саму идею их существования, дабы орды безумцев не пустились в охоту за этими бедными созданиями…
В шестидесятые, например, правительством была совершена грубейшая ошибка и наш тайный орден потратил немало усилий и средств, чтобы превратить историю о той находке в миф, часть близких к тайне чиновников мы завербовали в целях расширения своей власти, остальных…
– А сами вы не такие же охотники?
– Мы исследователи… А то, что подпитываемся мы сами кровью отловленных экземпляров, так это нужно для соблюдения узкого круга знающих людей, чтоб мы не старели и нас не заменяли новые исследователи… Это другое.
Но мы говорили о вашей судьбе. Вы и Густаво будете подле меня до тех пор, пока я не пойму, что с вами делать… Вы красивая женщина Мария, и очень бойкая. Такие мне нравятся…
Пыль оседала на стеклах автомобиля, сквозь песчаную сетку розовеющий, бледный восход вызывал в груди Марии еще больше переживаний. Густаво ехал в другой машине. Как он там, без нее… Рядом же, внимательно изучая карту, расположился мерзкий вампир.
Генерал взял рацию и передал водителям:
– Потише, мы приближаемся. Не хочу, чтоб они нас видели.
Отложив карту, он пояснил Марии:
– Вашего мужа в сопровождении девушки и мальчишки мои люди заметили во время облета местности. Они движутся к месту, указанному им профессором Мендесом… Он лишился рассудка, участвуя в этом деле, бедняга. А ведь если все пойдет хорошо, эти три экземпляра послужат большому делу, а о роли профессора мало кто будет знать. Впрочем, как и о моей. Подлинные герои всегда в стороне.
– И что ждет моего мужа в этом месте? – спросила Мария.
– Ловушка, – ответил генерал.
