Я немного расслабился и поэтому не сразу обратил внимание на девушку, подходившую к нашему столику, все моё тревожное зрение было заточено на полицию, или незнакомых мужчин.
Шатенка, с уложенной высокой причёской в стиле «пятидесятых» прошлого века (это, кстати, сейчас очень модно), узкое, облегающее гибкое тело, темно – зелёное платье до колен, красные туфли на шпильке, в руках сумочка. Девушка подошла поближе и остановилась, глядя на меня. Я удивлённо посмотрел на нее, оглянулся: мало ли, может не на меня смотрит, а на кого-то за соседним столиком, вроде нет никого такого.
– Жорж! Ты не узнаешь меня? – девушка подошла ко мне. Знакомый голос. Тонни! Или Дора! Ну, ты даёшь!
Я поднялся навстречу девчонке, хотя, нет, девчонкой её трудно было назвать – это была красивая молодая и стильная женщина. Очень красивая женщина.
– Это ты?! – я был действительно удивлён. И восхищён. Два в одном. При всем моем цинизме и недоверчивости, я был реально восхищён.
Тонни – Дора слегка склонила голову, не отрывая своего взгляда от меня. Козырный приём! Бьёт наповал любого мужчину:
– Я вижу, капитан, к тебе присоединились твои друзья.
– Да, да, конечно – засуетился я. – Тонни, знакомься – это Рикки и Хулио, мои напарники и друзья. Ребята – это Тонни, мой…, э -э, моя… – совершенно глупо замялся я.
Мои мачо разом поднялись из-за стола, буквально поедая девушку глазами.
– Это твоя чика, Жорж? – уточнил Хулио. – Чика бомб!
2
Я усадил Дору за стол, а это сейчас была она, не Тонни – судя по спокойному и уравновешенному тону и манере говорить.
Дора поблагодарила меня.
– Что будешь пить, Тонни? – выдержал я выразительный взгляд Доры и слегка покачал в ответ головой, мол я знаю, что ты Дора, но моим приятелям пока не нужно знать все детали. Девушка в ответ понимающе слегка улыбнулась и опустила глаза в знак согласия.
– Пожалуй, я выпью лёгкого светлого вина – чуть выдержав паузу, ответила Дора, уставившись на меня своими голубыми блестящими глазищами в обрамлении густых и длинных ресниц: «Ну, как я тебе, Жорж? Хороша? Конечно, хороша, я сама знаю. И ты – мой, и ты это тоже знаешь.»
Красивые брови девчонки, в такт её мыслям, слегка дрогнули.
Ну, даёт! Не хуже Тонни умеет морочить голову мужчине. Не выйдет, не сейчас, по крайней мере. Сейчас главное – обсудить с ребятами моё положение и что можно предпринять в этой непростой ситуации.
Мы заказали себе пиво и мясные стейки. Доре заказала себе бокал вина, рыбу и салат. Все с аппетитом поели, перекидывались общими фразами. Мои товарищи бросали сдержанные и вместе с тем заинтересованные взгляды на Дору: она была действительно не из тех девчонок, с которыми мы обычно общались: простыми, без лишних наворотов и манерности, а главное – доступными и отвязными. Присутствие Доры немного сдерживало ребят, разговор как-то не клеился. Тонни сразу бы наладила контакт с парнями, без проблем, а вот Дора, по всей видимости, просто не хотела поддерживать разговор.
Наконец, настроившись на нужную волну, я кратко изложил ребятам суть моей проблемы.
Рикки задумчиво почесал затылок, переглянулся с Хулио и ответил:
– Вляпался ты, Жорж, по самое нехочу. Схлопочешь срок за драки, сто процентов. И не отмажешься. И Флот тебя теперь не отмажет. И чику твою заберут. Короче, слушай: мы сейчас переправим вас к Хромому Хосе, он спрячет у себя пару недель, внизу – на четвёртом уровне Лилли, а там видно будет. Постараемся что- нибудь придумать, чтобы переправить вас обоих на Землю, а там затеряетесь. Ты, это – спроси свою чику, хочет ли она впутываться в нездоровые приключения с тобой, или ей лучше сдаться в ближайшем участке, да и тебе легче будет одному маневрировать.
Я согласился с Рикки и спросил Дору, не вмешивающуюся в мой разговор с парнями, но внимательно прислушивалась к беседе.
– Слышала, Тонни? Что скажешь?
– Жорж, я разве похожа на дешёвую шлюху, бросающую своего капитана при первой опасности? – Дора пригубила остатки вина, внимательно глядя мне в глаза, словно вокруг больше никого не существовало. – Я пойду с тобой.
Мачо переглянулись и одобрительно закивали.
– Хорошо – согласился я, хотя понимал, что Рикки прав. Ладно, не бросить же Дору! И Тонни. Хотя, Тонни, по большому счёту, смело может вернуться – она начнёт новую жизнь, с новым владельцем – она всего-то пару часов как активирована к жизни. А вот Дору точно отсканируют и найдут в пси-блоке андроида и выдернут её оттуда, и начнут изучать, разбирать по байтам, а потом запихнут в железную башку какого-нибудь строительного робота, навсегда, до самой утилизации. Не годится. Не отдам. Пусть попробуют забрать!
– Ну, ребята, вы определились, как я вижу. Вот и славно! Ещё по пивку, и выходим – Хулио заулыбался и потёр руки. – Рикки, чего ждёшь – пива ещё закажи, лучше тёмного.
Прежде, чем официант принёс заказ, к нашему столику подошёл хорошо одетый немолодой мужчина.
– Прошу простить меня, господа, позвольте представиться: я хозяин кафе, меня зовут Август Борн. Я хотел бы пригласить вашу девушку спеть на сцене, вот здесь – рядом с вами. Не волнуйтесь – у нас установлен голосовой корректор, так что голос вашей дамы будет звучать великолепно. Не откажите в любезности. В благодарность от нашего кафе – весь ваш заказ в подарок.
Мачо мгновенно набычились, а я едва не послал хозяина кафе подальше, но тут отозвалась Дора:
– Ребята, а я не возражаю. А что, покрасуюсь, и денег сэкономим. Разрешаешь, Жорж?
Мы с ребятами молча переглянулись.
– Ну, если ты так хочешь, и если это рядом с нами, то, пожалуйста – быстро сориентировался я.
Дора поблагодарила меня кивком и пошла на сцену вслед за хозяином кафе.
Буквально через пару минут, после короткой беседы Доры и музыкантов, заиграла музыка и наша девчонка вышла на сцену к микрофону. Гул голосов посетителей разом смолк.
Дора запела. Красивый сильный голос, красивая девушка, красивые плавные движения рук и элегантная игра бёдрами – это было просто восхитительное зрелище и я на несколько минут забыл обо всем, попав под власть поющей Доры, которая пела и смотрела на меня, смотрела из-под слегка опущенных ресниц, обдавая меня жаром желания и восхищения этой женщиной.
Дора закончила петь и с достоинством слегка поклонилась аплодирующей публике. Некоторые мужчины даже засвистели от избытка чувств – ну, народ такой в Лилли: непосредственный, без изысков, но искренний. Дора не могла не понравиться – она действительно была очень хороша.
Я помог Доре спуститься со сцены. Девушка внезапно обняла меня и прижалась ко мне.
Мужчины вокруг просто взревели от одобрения, опять раздался свист.
– Жорж! – зашептала мне на ухо Дора. – В дверях на выходе полиция. Четверо полицейских. Ещё двое прошли к стойке. Трое заходят к нам с правой стороны, за твоей спиной.
– Оружие у них есть в руках? – обнимая девушку быстро спросил я.
– Нет. Только дубинки.
– Хорошо, сейчас я пойду к нашему столу, а ты возвращайся на сцену. Будет драка. Не лезь. Отойди к музыкантам. Может, ты сдашься полиции?
– Нет. Я пойду с тобой, ты хорошо обнимаешься – Дора слегка укусила меня за мочку уха.
– Тогда отойди за сцену и жди. Мы заберём тебя.
– Как скажешь, дорогой.
Разомкнув объятия, я помог вернуться Доре на сцену. Разогретая публика одобрительно загудела – все подумали, что девушка возвращается снова петь.
Я повернулся к моим парням: практически рядом с нашим столом стояли трое, нет, четверо полицейских в форме с дубинками в руках, и трое в гражданке – их не трудно было узнать по характерному взгляду и внешности.
Я, медленно возвращаясь к столику, бросил взгляд Рикки и Хулио: мы поняли друг друга без слов. В следующее мгновение, когда на нас со всех сторон бросились полицейские, мы встретили их ударами, жёсткими и беспощадными. И понеслась!…
Драка в Лилли, вспыхивает везде и по любому поводу. И мгновенно охватывает всех. Через минуту вокруг дрались все. Мне доставалось со всех сторон, но полицейских оттеснили вглубь зала, и нам с мачо удалось отбиться от них. Зря копы сунулись в бар! Это Лилли. Здесь не любят копов, совсем не любят. И не очень-то боятся…
Мы с мачо вырвались из ожесточённо дерущейся и кричащей толпы взбешённых мужиков, и прорвались к сцене. Первое, что я увидел, так это Дору, яростно отбивающуюся своей туфлей с остром каблуком – шпилькой, от двух парней в гражданке, которые пытались её скрутить.
Мы налетели на этих парней, смяли их, сбили на пол, где с ними стали разбираться музыканты, словно сорвавшиеся с цепи бешеные собаки, люто молотя их ногами. Видать, знали, за что били.
Мы рванулись за сцену, в небольшой проход, ведущий в служебные помещения. К счастью, здесь никого не было, кроме двух поваров в белых фартуках и колпаках, спешивших поглазеть на драку. Дора бежала босиком, сжимая в правой руке, как оружие, свою лакированную туфлю на шпильке. А ведь молодец, девчонка! Не дала себя заломать этим ушлёпкам!
Из боковой двери внезапно в коридор выскочил человек в костюме. А, это Август Борн, который хозяин кафе. Получи! Пробегая мимо, я ударил его локтем в челюсть – Август Борн, нелепо взмахнул руками и повалился на пол. Не жалко – наверняка это он вызвал полицию, заработать на нас решил, бизнесмен хренов.
Через большую кухню полную снующих между плитами и столами поваров, мы проскочили к служебному выходу. На улице, почти вплотную к двери, уже стоял полицейский кар с включённой мигалкой. Двое полицейских ели бургеры, поставив бумажные стаканчики с кофе прямо на капот своего кара.
Реально, расслабились копы. А Лилли этого не прощает.
Проблема решилась буквально за десять – пятнадцать секунд: копы оправились смотреть сны в глубоком нокауте, а мы, пронырнув знакомыми дворами и переулками, покинули Пинк Пантеру под звуки сирен полицейских машин, блокирующих квартал. Поздно, провтыкали вы нас, легавые!
Через десять минут мы уже спускались вниз по эскалатору, на второй уровень Лилли. Здесь, в Андерграунде, среди отмороженных отпускников и полукриминальных обитателей, безраздельная власть полиции заканчивалась: копы редко демонстрировали здесь свою силу – это, как правило, для них плохо заканчивалось.
Оторвались мы, пусть даже на короткое время. Очень на это надеюсь.
Спуск на третий уровень Андерграунда напоминал смену кадров в дешёвом кино ужасов: с каждым уровнем вниз – все хуже и хуже, все темнее и грязнее, воздух все тяжелее и тяжелее. Ну, и дыра! Внизу, под четвёртым уровнем, последнем в Лилли, говорят, есть технические этажи, переходящие в горные выработки и пещеры, которым нет конца. Сколько есть пунктов перехода – никто толком и не знает, да и герметические шлюзы в переходах были задраены наглухо, навсегда, отгородив недра Луны от гигантского города – муравейника стальными воротами двухметровой толщины, по крайней мере, так говорят местные диггеры – отморозки.
Там, на четвёртом уровне, «на дне», как говорят его обитатели, плохо освещённые улочки – тоннели с трущобами, дешёвыми барами, дешёвыми проститутками, откровенными бандитами, объединёнными в банды, вечно воюющие между собой. Здесь все мерзко и просто: забери и убей, или у тебя заберут и убьют. Сюда добровольно не спускаются с верхних уровней Лилли – это просто смертельно опасно, а вот бежать, укрыться в этой мрачной помойке – так это, пожалуйста. Здесь принимают всех. Только, как правило, убивают быстрее, чем по решению суда, там, наверху.
Когда-то здесь, на четвёртом уровне, была необитаемая промзона с вредными производствами, но её закрыли, после строительства Луна – сити. «Дно» заселили беглые преступники, дезертиры и отморозки всех мастей. Как они там выживали, никто не знал, да и особо и не интересовался. Это была саморегулирующаяся помойка общества. Лилли и сам Город отгородился от «дна» системой лифтов: вниз ехал кто угодно, по нескольким десяткам обшарпанных лифтов отправлявшимся с третьего уровня Лилли, которые после выгрузки внизу прожаривались огнемётами, вмонтированными в потолок и стены кабины, начисто стерилизовались: и от нелегалов, и от всякой заразы, могущей проникнуть в Лилли со «дна»– притаиться в лифте и выехать на нем вверх было просто невозможно, поэтому лифты вниз уходили с пассажирами и грузами, а наверх возвращались практически всегда пустыми. На выходе пассажиры лифте, поднявшегося со “дна” проходили жёсткую стерилизацию разными видами излучений, одежда обрабатывалась в дезкамерах, а после обработки все пассажиры проходили полицейский таможенный досмотр, через который никто из нежелательных элементов пройти просто не мог. По сути дела, попав на «Дно», выбраться наверх, в город, было более чем сложно, практически невозможно.
А вот грузы вниз, из Лилли уходили постоянно. В основном продукты, вода, одежда медикаменты. Много грузов. И опечатанные контейнеры тоже уходили вниз.
Это не было благотворительностью, это был бизнес. Вниз уходили товары, а вот вверх, в Лилли, по совершенно непонятным каналам уходили наркотики, уходили большими партиями, разные мозговерты – от дешевых порошков, до дорогих и качественных « Пурпурных Делириумов» в индивидуальных шприцах – упаковках. Эти мозговерты производились здесь, на «дне» в отлично оборудованных лабораториях. За этими наркотиками в Лилли и шли толпы посетителей. И летели с Земли, и с Марса. Это все стоило больших, очень больших денег: сотни миллионов полновесных кредов. А такой бизнес не трогают: наверх, к большим чиновникам уходила серьёзная мзда, а Луна – Сити привлекала сотни тысяч туристов в год, оставляющих в городе миллиарды – и это был основной бизнес. Поэтому «дно» не подвергалось нашествиям полиции и войск. И ещё, все понимали, что зачистка «дна» обернётся очень большими потерями и не одной неделей спецоперации, это будет война, которая может выплеснуться наверх, в Лилли и даже в Город. А это уж точно никому не было нужно…
Контролировал все производство мозговертов Хромой Хосе. Он кормил «дно», он был хозяином всего, что здесь было. И власть его на «дне» была безгранична. И связи «наверху» – более, чем серьёзные. Лишь по одной замызганной бумажке, за подписью Хромого Хосе, в Лилли можно было получить любую сумму наличными: стоило только шепнуть официанту или бармену в любом баре, что у тебя есть записка от Хосе, как через десяток минут к клиенту подсаживался незаметный человечек и решал все вопросы. Вот так.
Рикки и Хулио довели нас с Дорой к лифту: огромные стальные створки ворот в стене массивного закопченного здания без окон, напоминающего огромный склад. В лифт рабочие загружали ящики, мешки и коробки из нескольких больших грузовых каров.
Рикки сунул мне в руку бумажку, сложенную вчетверо:
– Внизу вас встретят. Отдашь эту записку и идите с теми людьми. Ничего не бойся. Пересидите пару недель, а потом мы вас заберём оттуда. Идите вон в тот угол, свободный от ящиков, скоро поедете. Долг платежом красен, Жорж. Не прощаемся. Пока!
Кроме нас в лифте пассажиров не было. Рабочие закончили погрузку, прозвучал короткий сигнал и створки дверей со скрипом закрылись. Включилось тусклое аварийное освещение и лифт тронулся вниз, постепенно все ускоряя и ускоряя свой ход.
Дора испуганно прижалась ко мне, спрятав голову на моем плече.
Куда мы едем? Зачем? Вернёмся ли, кто знает? Жребий брошен и Рубикон пройден. Вперёд!
Внизу нас ждали – трое угрюмого вида латинос, одетых в какое-то тряпье. Короткоствольные автоматы на ремнях, за спиной торчат ручки мачете. Добро пожаловать на «дно»! А еще здесь было темно, как ночью – улица практически на освещалась, воздух был спёртым и наполнен запахами помойки и нечистот.
– Ты – Жорж? – поинтересовался один из латиносов, дохнув тяжелым запахом перегара.
– Я.
– Бумага есть?
– Есть – я передал записку от моих ребят.
Латинос пробежал глазами по писульке:
– Пошли. Не зевайте – здесь постреливают.
В окружении своих конвоиров, мы с Дорой дошли до монстроподобного автомобиля – невообразимой смеси мусоровоза, броневика и грузовика: что-то большое, несуразное, ощетинившееся стволами пулемётов и разномастными антеннами.
Двери монстра, напоминающие люк в банковском сейфе, со ржавым скрипом открылись и нас буквально затолкали в тёмное нутро машины, воняющее соляркой, оружейной смазкой, палёной проводкой и немытыми телами экипажа этого «такси». Видать, здесь это единственно безопасный транспорт.
Ехали молча, пристроившись на железном уступе вдоль борта, заменяющим сидения. Ехали долго, машина часто резко тормозила и поворачивала, несколько раз экипаж открывал огонь из автоматов через бойницы.
«Весело здесь, однако. Пешочком, видно, здесь передвигаться непросто – далеко не уйдёшь, подстрелят. Здесь, видно, постоянная уличная война. Занесло тебя, Жорж Нарси в полную задницу! А ещё пару часов назад ведь ты был свободным человеком, гуляющим по красивому и богатому городу. Ну, ладно, перемены – так перемены, по крайней мере скучно точно не будет. Да ещё и девчонка со мной в качестве приза за мой авантюризм и неадекватность. Неплохой приз, надо сказать. Вон, как жмётся ко мне, то ли со страху, то ли просто вцепилась, чтобы не упасть. Пересидим в логове, а там буду думать, как выбираться отсюда. Здесь, на «дне» мне уже категорически не нравится, хотя я видел в своей жизни места и похуже» – мысли роились в голове между отчаянными усилиями не свалиться на грязный, покрытый чем-то липким пол нашего «такси» на очередном резком развороте.
Машина остановилась. Лязгнули замки, дверь открылась. Наружу выскочили несколько латиносов с автоматами наизготовку в руках:
– Эй, гринго! Выходите!
Мы с Дорой выбрались из чрева этого монстра. Прямо перед нами была баррикада из мешков с песком, прикрывающая вход в приземистое двухэтажное здание, сложенное из дикого камня, по – видимости, из местной лунной породы. Вместо окон – узкие бойницы, да еще и забранные решётками. За баррикадой – человек пять бойцов, увешанные оружием и пулемётными лентами.
– Быстрее, гринго! Внутрь, быстро!
Надо сказать, что конвоиры ( или эскорт) из местных делал свою работу профессионально: нагнули наши головы, особо не церемонясь, прикрыли нас собой со всех сторон и благополучно довели, вернее заставили добежать, до дверей в здание, и пока за нами не закрылись массивные двери, щедро оббитые металлом и, как я успел заметить, с многочисленными выбоинами и дырами от пуль и осколков, все время были вокруг нас. Один из наших охранников несколько раз громыхнул в двери ногой и что-то проревел по – испански. Думаю ругательства. Двери открылись и нас втолкнули внутрь. Первое, что я увидел, так это десяток автоматных стволов, направленных на нас с разных сторон. Неприятно, нужно сказать.
Наши охранники что-то быстро втолковали встретившим нас боевикам. Все вокруг заржали, поднимая автоматы, стволами вверх и с интересом разглядывая нас с Дорой, особенно Дору. Девушка с вызовом подняла подбородок и распрямила плечи, спокойно и уверенно разглядывая окруживших нас латиносов. Мужчины одобрительно закивали, зацокали языками и несколько раз похлопали меня по плечу, видно одобряя смелость моей девчонки.
Вскоре подошёл молодой человек, прилично одетый и хорошо выбритый, с ярко-зелёным нашейным платком. Боевики вокруг нас разом стихли и опустили автоматы.
– Добро пожаловать, господа! – обратился к нам с Дорой молодой человек, буквально сканируя нас холодным и цепким взглядом – надеюсь, дорога к нам была не слишком … сложной для вас?
– Нормальная дорога – спокойно и уверенно ответил я.
– Ну, вот и прекрасно! А теперь, прошу вас – пройдёмте со мной.
Мы довольно долго шли за своим провожатым по скудно освещённым коридорам, иногда разминаясь с вооруженными до зубов охранниками, которые, увидев нашего сопровождающего, вытягивались по стойке смирно. Впечатляет. По крайней мере встречать нас вышел какой-то местный босс, это радует, и немного настораживает. Честно говоря, не доверяю я этим местным ребятам, не знаю почему – чисто на уровне интуиции. Хотя, Хулио и Рикки не направили бы нас в какую-то западню, я своих парней знал достаточно хорошо и доверял им. Хотя, всякое бывает. В любом случае, нужно быть осторожным.
Провожатый остановился у достаточно приличной деревянной двери, над которой висел небольшой, но яркий светильник.
– Меня зовут Антонио. Если что-нибудь понадобится – наберите меня: там есть фон. Отдыхайте, вот ваш ключ. Будьте готовы к двадцати двум, я провожу вас на ужин к Дону Хосе. Приятного отдыха! – Антонио передал мне ключ, учтиво кивнул Доре, и быстрыми, неслышными шагами удалился.
Я открыл дверь и первым зашёл в номер. Быстро и внимательно огляделся: большая комната без окон, мягкое неяркое освещение из потолочных плафонов, возле одной стены широкая кровать и несколько кресел, чуть дальше круглый столик с несколькими бутылками и бокалами, ещё несколько дверей, видимо в ванную и туалет. Чисто, тепло, хороший воздух.
– Заходим – я пропустил в номер Дору и закрыл дверь на ключ.
– О – о! А здесь ничего, уютненько – девушка прошлась по комнате.
Я тем временем быстро осмотрел ванную и туалет – чисто. Осмотрел вероятные места установок камер – по крайней мере, видимых камер не было.
Теперь можно было немного отдохнуть. Я плюхнулся в кресло, а Дора, ловким движением сбросив туфли, растянулась на кровати, раскинув руки:
– Красота… Какое блаженство! Жорж, сколько у нас есть времени до ужина?
Я попытался получить информацию на глассах, но они не работали. Это хорошо. По крайней мере, нас здесь не видят и не слышат. А время? Вот, на противоположной стене висит панель часов: семнадцать – тридцать две.
– Ещё четыре часа есть – я снял глассы и положил их на стол.
– О, волшебно! – Дора села на кровати. – Жорж! Ты сделаешь из меня настоящую женщину? А времени тебе хватит?
Я рассмеялся:
– Тебя что, не просветили по этой части?
– Теоретически я технологию знаю, а вот практически – понятия не имею, что и как делать. Опыта пока нет. Но я быстро учусь…
Дора потянулась всем телом и добавила:
– Хорошо как! Я не знаю, что это, но я хочу, чтобы ты любил меня сейчас, Жорж Нарси.
– Так любил, или трахал, как ты просила меня в Городе.
– И то, и другое. Хочу все! Хотя разницу я ещё не совсем понимаю.
Я улыбнулся в ответ:
– Вот, сейчас и займёмся этим. Кто первый в душ пойдёт?
– Я, конечно, я… – девчонка быстро вскочила с кровати и чмокнув меня в щеку, пошлёпала босыми ногами в ванную.
– Может, тебе помочь? – вдогонку бросил я, любуясь гибкой спиной Доры, её бёдрами и красивыми сильными ногами.
– Не нужно, а то перегреешься раньше времени. Не скучай, дорогой, я быстро. А ещё я хочу шампанского – обернулась девушка и бросила на меня взгляд, полный лукавства.
– Нет шампанского, только текила. Я позвоню этому Антонио…
– Не нужно, дорогой. Пусть будет текила…
Когда я вышел из душа, Дора лежала на кровати, натянув простыню чуть ли не до подбородка и испуганно, как мне показалось, смотрела на меня своими блестящими большими глазищами. Вот тебе на! И это универсальный андроид!
Переход от желания к разочарованию был неприятным, но быстрым: я даже с облегчением вздохнул, ложась рядом с девчонкой – я просто устал, и убалтывать эту взбалмошенную барышню у меня не было никакого желания. Тем более принуждать её к тому, чего она явно не хотела и боялась. Отлично!
Я вытянулся возле девчонки, так и не снимая банное полотенце, обмотанное вокруг бёдер. Молча уставился взглядом в потолок, перебирая в памяти всю цепочку событий сегодняшнего бешенного дня. Что-то не вязалось, не было логической связи в произошедшем. Случайные события? Похоже. Мои действия? Явно неадекватные с дракой в Дай Мару центре. Спровоцировавший меня разговор с наглым покупателем – коллекционером? Похоже на правду. И наезд этого толстосума, его хамское отношение, упало на благодатную почву моей вспыльчивости и накопленной раздражённости. Нэйтали де Ковен? Эта красивая брюнетка-менеджер из Дай Мару – неопределенность какая-то есть, конечно, но связи событий с ней я не вижу, не чувствую опасности, по крайней мере. Разговор с вербовщиком в гостиннице? Нет, это тоже не то. Тонни, затем Дора в одном флаконе – это отдельная тема, непонятная, правда, но опасности я тоже не чувствую. Где, где причина, где спусковой механизм, запустивший эту цепочку событий? Не могу понять. Но я знаю точно: что-то пошло не так, знаю точно, что опасность приближается, она совсем рядом, смертельная опасность…
Тонни осторожно дотронулась до меня рукой:
– Ты спишь?
– Нет, я думаю. И отдыхаю.
Тонни повернулась ко мне и прижалась всем телом:
– Ты не хочешь меня?
Я удивлённо посмотрел на нее:
– С чего это ты взяла?
– Ты даже не попробовал раздеть меня, Жорж. Будто я не женщина, а бревно бессловесное, которое просто лежит рядом.
Я тихо рассмеялся и обнял её одной рукой.
Девчонка положила голову мне на плечо и свернулась калачиком, упёршись в меня коленками.
Я гладил её волосы и спину, продолжая думать о своём. Дора, или Тонни теперь тоже моя зона ответственности. Вляпался ты Жорж, да ещё и девчонку на себя повесил. Но я сделал правильно, все сделал правильно. Я справлюсь…
И сон пришёл внезапно, словно кто-то разом выключил свет и всю окружающую реальность.
Сколько я спал – не знаю. Проснулся и понял, что я обнимаю девчонку, которая мирно посапывала, закутавшись в простыню и повернувшись спиной ко мне. Её тёплые ладошки прижимали мои руки к себе. Я осторожно понюхал ее волосы: они пахли так, как пахли обычные чистые волосы. Я понюхал шею девчонки – кожа пахла так, как должна пахнуть кожа молодой девушки во сне. Я продолжил изучать Тонни: осторожно освободил свою руку из-под ладони Тонни и потрогал небольшую грудь девчонки: упругая и нежная.
Тонни пошевелилась во сне. Я убрал руку с груди и аккуратно провёл вниз по бедру и дальше по ноге: тело тугое и сильное, тёплое, даже под простыней. Потом я положил руку под левую грудь девчонки: под теплой кожей ритмично и сонно билось сердце, или то, что там у неё было вмонтировано.
Ерунда! Я сотни раз спал с женщинами-андроидами и ничего такого не чувствовал: они не имели запаха, они имитировали возбуждение и оргазм. И сердце у них не билось – это точно! И ещё одно: они все целовались стандартно, как по одной схеме, бесстрастно, как рыбы, и это меня всегда очень раздражало, поэтому я старался не целоваться с андроидами.
Но Тонни не андроид. По крайней мере, с таким совершенным роботом я не имел дела. Может, я отстал от технических новинок. Но Тонни человек, я чувствую. И это меня почему-то насторожило. Тонни та ли, за которую себя выдаёт, или я чего-то не знаю и не понимаю, пока.
Девчонка глубоко вздохнула и попыталась повернуться ко мне:
– Что, уже утро? Пора вставать?
Я крепко обнял её:
– Отдыхай, ещё есть время.
Тонни повернулась ко мне, откинув простыню, прижалась ко мне, обняв за шею, приблизила своё лицо почти вплотную к моему: глаза в глаза, губы к губам – я видел её расширенные зрачки, видел глаза, наливающиеся желанием, слышал её дыхание:
– Жорж, ты трогал меня во сне, я чувствовала. Зачем?
– Я изучал тебя
– И как?
– Мне понравилось.
– Поцелуй меня
Я молча и осторожно поцеловал Тонни: губы девчонки были тёплые и чуть влажные. Тонни ответила, так же осторожно и нежно.
– Ещё! – прошептала она.
Мы целовались долго и вкусно. Потом Тонни рывком сдёрнула с себя простыню, а с меня полотенце, прижалась ко мне всем телом:
– Хочу тебя!
Я, продолжая целоваться, стал жадно гладить роскошное тело девчонки. Тонни немного отстранялась, чтобы дать возможность моим рукам трогать её везде – тугие груди с набухшими острыми сосками, гибкую спину, крепкую попу, нетерпеливо вздрагивающие под моими руками ноги, горячий и влажный внизу живот – всю девчонку, до мельчайших подробностей. И Тонни заводилась все больше и больше: её дыхание участилось, движения стали более отрывистыми, сильными и смелыми, губы впивались в меня все требовательнее и сильнее. Тонни то закрывала глаза, слегка отстраняясь от меня, то смотрела в упор – глаза в глаза, и я видел ее расширенные бездонные зрачки. Так нельзя играть. Впрочем, какая сейчас разница – я уже не принадлежал себе. Я принадлежал бурно разгорающейся страсти и желанию. Я хочу эту девчонку…
А потом было яростное и жадное сплетение тел и рук, мужчины и женщины, обуреваемых желанием, которое, как вспышка сверхновой звезды, вдруг взорвалась страстью, страстью животной и неукротимой.
– Ты! Ты! – жарко шептала Тонни, обнимая меня с неистовством, стараясь полностью слиться со мной в одном непрерывном движении и раствориться в нем навсегда. Сколько силы и страсти в этой девчонке!
Это было долго и сладко, с неутомимым, всепоглощающим взаимным желанием.
– Ещё! Ещё! Хочу тебя!…
И вот! Навстречу друг другу! До упора, до полного слияния! И стон: тихий и долгий женский, сдавленный и победный мужчины. И вспышка энергии – казалось, что засветились небеса! Потом тихий шёпот и слияние искусанных губ, потом нежность и благодарность, чувство радостного покоя…
Потом все сначала. С начала, по кругу желания и страсти, по кругу Жизни…
И вот мы лежим на мокрых и скомканных простынях. Отдых? Награда? Наслаждение? Умиротворение? Сколько эпитетов можно найти этому состоянию?
– Не уходи сейчас, прошу тебя! Полежи возле меня! – Тонни, уткнувшись лицом в мою шею, легко и нежно гладила меня по груди, по животу…
Я, закрыв глаза, раскинувшись на спине, гладил девчонку по голове, играя ее волосами…
– Жорж! Я никогда не чувствовала себя так хорошо! Ты – просто чудо! Спасибо тебе!
Я тихо улыбался, продолжая ласкать её волосы.
– Так хорошо – расслабленно шептала девчонка, – так хорошо…
Сказать, не сказать? Вроде, как не время сейчас, но Тонни расслаблена и не сразу успеет сориентироваться. Скажу!
– Ты сейчас кто? Тонни или Дора?
– Я не знаю, правда не знаю, кто я сейчас – тихо отозвалась девушка. – Мне просто хорошо с тобой.
– Слушай! – я повернулся к лицом к лицу к девушке и внимательно посмотрел ей в глаза. – Ты не андроид, ты человек. – Я точно теперь знаю. И тогда, на шоу, я не ошибся.
Девушка улыбнулась и потянулась ко мне губами:
– Я не знаю кто я. Я ничего о себе не знаю. Я просто девушка, которая хочет и, наверное, любит тебя. Хочу, чтобы и ты любил меня, Жорж. Пусть это не навсегда, но сейчас это прекрасно…
Я ничего не успел ответить, потому что где-то недалеко грохнул взрыв, потом ещё один. Сухо застучали автоматы, а на их фоне веско и сочно пробилась дробь тяжёлых пулеметов. Началось! Что за ерунда такая, нет нигде покоя!
Секунд десять я лежал, напряжённо прислушиваясь. Стреляли, судя по звукам и снаружи, и уже внутри дома.
– Что это, Жорж? – испуганно спросила Тонни, натянув на себя простыню.