Анатолий Николаевич Кольцов
За гранью возможного
Михаил был настолько поражён услышанным, что не понимал, как такое очевидное до сих пор никто не превратил в целую цепочку научных открытий. Из всего выходило, что нефть можно растворять, а уж после этого делай с ней что только заблагорассудится. Не стоит думать о том, что нефть можно растворить и простым бензином, ведь после такого растворения не будешь знать, куда деть сам бензин с эдаким количеством загрязнений.
Все последующие выходные Михась, как его часто называл начальник, просидел в той же библиотеке. Он рылся в интернете и получил практически всё, что хотел знать о сверхкритической воде. Собранная информация его не обрадовала, но и не расстроила. Выяснилось, что в воде растворять нефть можно и это можно делать в огромных объёмах. Как говориться – яичницу можно поджарить и на солнце, трудность в том, что слетать до Солнца не на чем.
Но молодой ум не унывал. С этого дня не было и часа, чтобы Мишка не строил планов будущих экспериментов. Он рисовал реальные процессы, отвечал сам себе на возникающие вопросы. Создавал строгие таблицы, выводил аналитические данные. Всё как настоящий научный деятель. Он уже видел в реальности, как исчезают грязные нефтяные пятна с Земной поверхности и как над его головой летают благодарные птицы. Они радостно кружат в воздухе и благодарят лично его за то, что это он избавил их от смерти в липких смолах разливов нефтешламов.
Время шло, а Мишка всё раздумывал над своей идеей по утилизации нефтешламов в промышленных объёмах. Откуда появилось столь звучное название, сам Мишка так и не понял, но однажды в тексте в своём ноутбуке он написал именно это словосочетание. Дальше появились папки с описаниями его идей. Появились папки с разного рода материалами на эту тему, но всё ему приходилось придумывать самостоятельно. Палыч некогда дал ему направление мыслей, а уж дорогу к зданию и само здание этого метода Михаил выстраивал сам.
Данная новая идея захватила его полностью. Он не мог даже минимум времени уделить встрече с Ингой, хоть та по-прежнему приходила в лабораторию ежедневно. Однако, и она понимала, что Михаил серьёзно занят, так что излишне не навязывала своё внимание. А Пал Палыч тем временем и ей намекнул, что этот парень сейчас очень серьёзно загружен.
В один из дней Мишка подошёл к начальнику и признался:
– Пал Палыч, я придумал, как может заработать мой метод. Ты смог бы меня выслушать?
– Я мог бы выслушать тебя, мой милый друг, но чем я могу тебе в этом помочь?
Отшутился Костин, но увидев, что своим ответом сконфузил парня, тут же исправился.
– Если ты намерен заняться этим своим методом, то пойдём с тобой прямо к Земскову. А что, именно к нему и пойдём. Пусть знает, какие кадры зреют в его дружном коллективе.
– Ну, нет. Зачем к нему? Мне казалось, что Ты сначала меня выслушаешь.
– Я бы и выслушал, но ведь и ты понять должен, что всё новое, это весьма дорогое. Если идея твоя, то и заслуга должна быть твоя. Или я не прав?
– Наверное, прав. Только я об этом и не думал. Я просто хочу, чтобы чище стало.
– Станет, Мишенька, обязательно станет. Только и представлять свои идеи нужно весьма правильно. Видишь ли, придумал ты, а воспользуются твоей идеей другие. Как тебе такое? Тебе это понравится?
– Пал Палыч, так ведь всё равно на Земле чище станет.
– В смысле чистоты так. А в смысле порядочности – вовсе нет. Ты что-нибудь слышал о патентах? Ты ведь ни какой-нибудь глупый молокосос, значит, понимать должен – всё подлежит патентованию.
– В общем-то, понимаю, но только я не представляю, как это делается.
– Пойдём к начальнику, там и разберёшься, как это делается. Трудно с Вами незнайками.
В кабинете у генерального директора Мишка оказался впервые. Всё здесь было необычно и длинный массивный стол в полкабинета, и выставка продукции за стеклянными витринами во всю стену кабинета, а так же флаг предприятия, с разного рода вымпелами. Отдельно на стенде располагались несколько десятков планшетов под стеклом с документами называемыми – «Патент».
– Вот это да, – подумал про себя Мишка.
– Здесь как в музее. А наш генеральный ещё такой молодой, ему наверняка нет и пятидесяти лет.
Тут Михаил заметил в углу кабинета стеклянный ящик, стоящий отдельно от всех остальных предметов интерьера. В нём он разглядел футбольный мяч с автографами поверх белых клеточек и аккуратно свёрнутый комплект футбольной формы. Что это было, он не понял, но удивительных вещей в этом помещении было и без того под завязку. В общем, Михаил растерялся и вновь покраснел от смущения, словно при той самой первой очной встрече с Ингой. В этот момент Земсков Виктор Георгиевич отвлёкся от чтения неких документов и, поднявшись с великолепного кресла, вышел из-за стола навстречу Костину с Мишкой.
– Здравствуйте Пал Палыч, как давно вы ко мне не показывались. Как ваши дела, я ведь жду от Вас окончания последних испытаний. Мы уже и заказы под эту продукцию комплектуем. Как Вы считаете, на рановато мы этим занялись?
– Нет, не рано. С этой «основой» всё в порядке. Вот наберём нужную статистику по уровню морозостойкости, в общем, и всё. Как и обещали, к сроку уложимся.
– Рад. Честно скажу очень рад. Наши партнёры, как их принято называть, уже в предчувствии своих побед над морской стихией.
– Я уверен, что они в нашей новинке не разочаруются. Результаты даже несколько выше первоначально заложенных.
– Вот и славненько. А это кто с Вами?
– Это, тот самый новенький сотрудник, Михаил Дмитриевич Круглов, от которого я прошу Вас меня избавить.
Пал Палыч взглянул мельком на вновь сконфузившегося Мишку и ухмыльнулся. Михаил от неожиданности чуть не завопил, но Костин продолжил свою речь и вскоре всё разъяснилось.
– Видите ли, Виктор, завёлся у меня в лаборатории новый, так сказать, «Ум». Поясню. Работает он прекрасно, никаких претензий, но болен одной весьма заманчивой идеей. Вы ведь знаете и по себе, как идея может увлечь, особенно в молодости.
– Да, уж, знаю. Сам всё это начинал с идеи, а теперь грядущим идеям нет конца. А что там у Вашего Михаила… Дмитриевича? Это что-то связанное с нашими ГФАК технологиями?
– В общем, только отчасти. Но если Вы не против, я позволю ему самому представить своё детище.
И, обратившись к Мишке, с добродушной улыбкой проговорил:
– Давай школяр, сдавай свой экзамен, но не завали, однако.
Михаил удивился, что его шеф обращается к генеральному по имени и держится в его кабинете вполне расковано. Сам Мишка так не смог бы, всё же такой уважаемый человек, а он к нему – Виктор… Но ведь и ему сейчас с чего-то нужно начинать и парень, пересилив волнение, заговорил. Вначале голос слегка сорвался, Михаил непроизвольно прокашлялся и продолжил.
– Я… Мне кажется… В общем, есть идея, как избавиться о нефтешламовых резервуаров на всей земле.
Волнение докладчика слышалось в каждом сказанном им слове и публике трудно было сообразить, о чём вообще идёт речь.
– Стой. Но ведь у нас нет нефтешламовых накопителей. Мы наоборот сырьё для покрытий берём из них. Тогда что тебя так беспокоит?
Если честно, то сам Земсков из сказанного ничего не понял. И даже обратил свой взгляд на Палыча – мол, зачем ты его ко мне привёл? Спасать ситуацию пришлось самому Костину. Ему стало ясно, что смутившегося парня надо расшевелить, что бы тот перестал тушеваться.
– Миша, ты не стесняйся. Расскажи нашему начальнику свою идею, причём так расскажи, как ты её мне рассказывал.
Тут Пал Палыч чуточку приврал, но с умыслом. Мишка ему свою идею так и не рассказал, но хитрому мужику было понятно, как позволить молодцу расслабиться и перейти в конструктив. И Мишку в самом деле проняло.
