Анатолий Хвойницкий
Нас тонуть не учили
День рождения
Зима закончилась. В конце марта у Антона по данным метрики был день рождения. В детском доме традиционно дни рождения воспитанников отмечали в определённый день для всех именинников этого месяца. Были подарки, поздравления, концерт. Этот день виновники торжества ждали с особым нетерпением.
Последние дни марта выдались на удивление тёплыми, потому празднование решили устроить на улице. Для этого была выбрана большая деревянная веранда. В такие дни даже разрешалось не проводить тихий час, чему дети особенно были рады.
Малыши шли на обед, когда Борька приблизился к другу и на ухо зашептал.
– Антошка, ты на обеде ничего не ешь!
– Ну да, тебе всё отдать? – удивлённо уставился на него Антон.
– Да подожди ты! – обиделся Боря, но продолжил. – Вам огромный пирог приготовили, я на кухне видел, это для всех именинников. Голодный будешь – больше съешь!
«А Боря правильно говорит, сладкий пирог не каждый день дают, ну и наемся!» – обрадовался мальчишка.
На обеде Антон только делал вид, что ест. Когда он не хотел кушать, то незаметно свою порцию передавал под столом товарищу, сидящему напротив Юрке. Тот ел всё и всегда, и лучше, если всего много. Антон ненавидел сливочное масло, но есть его заставляли, как и пить рыбий жир. Кусок хлеба, смазанный маслом, под столом незаметно для воспитательницы перекочёвывал из рук Антона в руки Юрки. Первый делал вид, что свой ломоть хлеба уже съел, а второй, что только начинает есть свой. Почти всегда этот приём проходил чисто.
Нина Ильинична, видя, что Антон почти не ест, удивилась и встревожилась. У этого живого мальчика с аппетитом проблем никогда не было.
– Харитонов, ты заболел, почему не ешь? – она подошла к столу.
– У меня живот болит, но он уже прошёл почти! – Антон выскочил из-за стола и бросился догонять друзей. На больного он похож не был, Нина Ильинична с непониманием смотрела ему вслед.
А вечером всё было здорово! Именинников набралось восемь человек, всех тепло поздравляли: и свои ребята, и из старшей группы, Нина Ильинична. Пришла и директор детского дома. Антону, зная, что он хорошо рисует, подарили большой альбом для рисования и набор цветных карандашей. Подарок понравился имениннику, но сейчас ему очень хотелось, чтобы всё это быстрее закончилось, он так сильно хотел кушать и уже жалел, что послушался друга.
Наконец на сцену вышли две женщины в белых халатах, повара, вынесли на подносе огромный торт. Да, такого чуда Антон ещё не видел, ой, как заныло ниже груди. Такой торт он съел бы и один, если б разрешили. Всех именинников рассадили за круглым столом, и наступил момент, которого так долго ждал Антон.
Первый кусок он проглотил и не почувствовал, быстро разделался и со вторым, на тарелке лежал уже третий.
– А Антон уже много съел! – именинница Валька с возмущением обратилась к Нине Ильиничне и бросила злобный взгляд в сторону Антона. Она, наверное, тоже пропустила обед, но поглощать торт так быстро, как это делал Антон, у неё не получалось. Обидно!
«У, обжора, ты и так толстая! Ну, подожди, я тебе устрою потом!» – мстительные мысли зрели у Антона, но четвёртый кусок торта лежал на тарелке и в рот уже не лез.
Танцевать и принимать участие в играх Антон не мог, он с трудом вылез из-за стола, и уселся на скамейке, рядом пристроились Борис с Колькой.
– Вкусный тортик, жаль, мало, мне только чуть-чуть досталось! – Антон двумя руками держался за живот, сейчас бы он точно поделился с друзьями тортиком. Борис с завистью смотрел на друга: «Повезло Антохе, хоть бы кусочек нам спрятал!..»
Спасительный буй
Лето выдалось жарким. Люди от жары изнывали. В один из таких июльских дней группа в полном составе отправилась на речку, в такие походы надзор и контроль над детьми усиливался. В тот выход с ними была молодая воспитательница Марина Викторовна, недавняя выпускница педучилища.
Малыши с упоением плескались в ограждённом для них месте в излучине речки, всё было привычно и спокойно. Воспитатели расположились на возвышении на берегу, обзор позволял держать всех детей в поле зрения.
Река была широкой и судоходной. Вот и сейчас раздался протяжный звук пароходного гудка, и из-за поворота показалась большая баржа. Для детей, особенно мальчишек, событие жизни. Груженная песком баржа прошла невдалеке, волны одна за другой докатились до берега, и дети с визгом и восторгом бросались в них. Борис и Антон устремились навстречу волне. Борька, вынырнув, медленно возвращался к берегу. Антон же, задержав в лёгких воздух, изо всех сил ринулся под водой к барже, хотя плавать не умел.
Сильное течение подхватило его и под водой понесло на середину реки, мальчик попытался интуитивно сопротивляться, однако его быстро охватил страх. Неведомая сила вытолкнула его на поверхность, но, едва успев сделать вдох, снова потянуло в пучину. Бессознательно он боролся, хотя был не в состоянии противостоять стихии. Какие-то две силы сражались между собой: одна тащила малыша ко дну, вторая выталкивала наверх. Ещё несколько раз его выбрасывало на поверхность, как будто что-то не давало воде забрать свою жертву.
Неожиданно волна бросила мальчика на буй, от сильного удара он едва не потерял сознание, но успел схватиться обеими руками за него…
Борька встал на ноги, вода доставала почти до плеч, он испугался и торопливо стал загребать к берегу и через несколько секунд почувствовал себя в безопасности. Осмотрелся – друга не увидел, к нему приблизилась Марина Викторовна.
– Борис, не заходи далеко, там глубоко! – она подтолкнула малыша к берегу. – А где Харитонов?
– На берегу, наверное! – неуверенно ответил Борька, сдавать друга он не собирался.
Марина Викторовна внимательно осмотрела отдыхающих на прибрежном песке детей. Антона среди них не было, в душу стал закрадываться страх, её волнение передалось и Борьке. Она обратила взгляд на водную гладь, волны уже успокоились. На середине реки, рядом с буем, она увидела голову мальчика.
– Господи, ещё этого не хватало! А ну быстро на берег и молчи! – это уже было обращено к Борьке, а сама ринулась в воду.
Страх гнал её вперёд, наверное, так быстро она никогда не плавала. Расстояние до буя стремительно сокращалось, в мыслях просила мальчика: «Держись, малыш, ещё немножко! Держись! Вот и молодец! Я сейчас!»
Она сама ухватилась за буй, нужно было отдышаться и восстановить силы.
Антон не обращал на неё внимания, будто никого рядом и не было. Его широко раскрытые глаза смотрели куда-то вверх, а пальцы от напряжения побелели, но вряд ли какая-либо сила смогла бы сейчас оторвать его от этого буя.
– Антошка, мальчик мой, успокойся, сейчас всё будет хорошо! Мы с тобой поплывём к берегу! – Марина Викторовна успокаивала малыша и себя. Действительно, взгляд мальчика стал более осознанным, но зубы его мелко стучали, и дрожь пробегала по телу. Он совсем окоченел в воде.
Воспитательница осторожно попыталась разжать пальцы Антона, они с трудом поддались, но едва его рука освободилась от буя, как он тут же ухватился за её шею. Шепча ласковые слова на ухо мальчику, она стала медленно продвигаться к берегу. Плыть было трудно и неудобно, но попытаться сейчас что-либо изменить опасно, реакция малыша могла стать непредсказуемой.
Наконец её ноги достали до дна, а ещё через минуту совсем обессиленная Марина Викторовна опустилась на такой долгожданный песок в метрах ста от пляжа. Дети не обращали на них внимания. Только Борька с напряжением смотрел, как группа воспитателей торопливо устремилась к Марине Викторовне и Антошке. Малыш лежал на горячем песке, но его трясло от холода и била нервная дрожь.
О случившемся директору детского дома не сообщили, могли последовать не самые приятные последствия для воспитателей. Слава Богу, что всё так благополучно завершилось.
Несколько дней Антон в воду не заходил. Страх пережитого не отпускал, в знак солидарности в воду не лезли и Борька с Колькой, хотя сделать это им очень хотелось. А через неделю всех троих из воды уже не выгнать было, только когда по реке проходила очередная баржа, Антон пятился к берегу. Но эта была лишь минутная заминка, баржа скрывалась за поворотом, и Антон был уже в воде рядом с друзьями. Страх постепенно отпускал малыша, и к концу летнего сезона Марина Викторовна и Нина Ильинична уже не волновались по поводу психологического состояния Антона. Нервное потрясение прошло для мальчика бесследно, его психика справилась со стрессом, во всяком случае, внешне это никак не проявлялось.
«Тёмная»
Наступила пора, когда фруктовый сад стал объектом пристального внимания воспитанников. И хотя рацион детского питания соответствовал всем нормам, команда малышей, возглавляемая Антоном и Борисом, считала, что фруктов им мало. И самый простой способ их раздобыть ― посещение детдомовского фруктового сада. Сад подвергался постоянным набегам, придумывались всевозможные способы туда проникнуть. Помешать изобретательным и ловким грабителям было непросто.
Воспитатели следили за малышами неустанно, но отвлечь их и за эти несколько минут пролезть через тайную дыру в заборе в сад и успеть запастись яблоками, было пустяком для наших героев.
Сложнее было вернуться с яблоками через дыру обратно, рубашка трещала по швам, а бросать законную добычу жалко. Хорошо, что у самой дыры в заборе уже ожидали «грузчики» и помогали без потерь преодолеть препятствие.
Конюху Игнату вменялось в обязанности по возможности охранять сад, но уследить за сорванцами даже ему не удавалось, да и не очень он смотрел. И когда видел, как мальчишки по-пластунски ползают под яблонями, собирая плоды, Игнат делал вид, что не видит их. И только если невдалеке находился кто-либо из воспитателей, и не заметить детей было невозможно, Игнат подавал голос, он даже делал вид, что готов их преследовать.
В очередной раз Антон с Борькой удачно посетили сад, нагрузились фруктами основательно, Боре для груш даже пришлось снять рубашку. Забор преодолели благополучно, и пока воспитателя на площадке не было, устроились в беседке и приступили к дележу добычи. К ним тут же подбежали девчонки, собралась почти вся группа, пришлось со всеми делиться. Закон таков в группе был – что досталось одному, делили на всех. Катьке Артёмовой показалось, что её обделили, дали только одну грушу, последовала месть. Она незаметно удалилась из беседки, и через несколько минут все были застигнуты врасплох. Нина Ильинична собственной персоной объявилась на месте преступления.
– Так, ну и кто у нас в сад лазил? – последовал неожиданный вопрос из-за спин детей.
– Это Антон с Борькой, я сама видела! – со злорадством и торжеством заявила стоявшая рядом с воспитателем Катька.
Отпираться было бесполезно. В тот раз нарушители целый час провели в углу. Только пообещав больше не лазить в сад, были отпущены на свободу. И осознали, во-первых, надо лазить так, что бы не попадаться, а во-вторых, наказали их только за то, что Артёмова наябедничала. Надо ей отомстить.
На следующий день во время тихого часа, когда Катя мирно сопела, группа мальчишек во главе с пострадавшими тихо подкралась к её кровати. Быстро натянули на голову девочки одеяло и, пока та не соображала, что происходит, несколько раз приложились кулаками по очертанию одеяла ниже спины спящей. Та издала такой вой, что уже через десять секунд в комнату влетела дежурная няня. Но все дети спали, многие усердно сопели и подсвистывали во сне, и только Катя, выбравшись из-под одеяла и не понимая, что произошло, ревела во весь голос. Дети стали просыпаться, кого-то крик разбудил на самом деле. Встревоженная няня бросилась успокаивать ребёнка.
– Деточка, тебе что-то нехорошее приснилось, ну всё, всё!.. Вот и молодец, давай слёзки вытрем!.. – она хлопотала вокруг ревущей девочки.
Няня успокоила ребёнка и, заставив детей улечься и отдыхать, покинула помещение.
Катя, закутавшись в одеяло, сидела на кровати, о сне уже речи не шло, она не понимала, что произошло, только ей было страшно и больно. К ней подошёл Антон и заявил.
– Ещё раз на кого-нибудь наябедничаешь, такие страшные сны будут тебе сниться каждый день! – и направился к своей кровати.
Девочка от страха с головой накрылась одеялом и тихо заплакала.
Никому, ни про кого, ничего, особенно няням и воспитателям, не говорить – стало законом в группе. Никто не хотел, что бы ему тоже приснился «страшный сон»…
В последний год в детском доме с детьми усиленно занимались по начальным школьным программам. К выпуску все воспитанники уже прилично читали и писали, умели решать простые математические задачи. Воспитатели развивали у детей интересы, их способности к определённой деятельности. Антон очень хорошо рисовал, и по праву считался лучшим художником не только в группе, но и в детском доме. Он часами просиживал за листом бумаги, создавая только ему понятные фигуры, реализуя в рисунке свои фантазии.
Особенно ему нравилось рисовать пожарные машины и пожарников, которые тушат горящие дома. В таких случаях воспитатель говорила, что Антон у нас будет художником или пожарником. Борька тоже пытался рисовать пожарные машинки, но у него получалось не так хорошо, как у друга, и он просил Антона рядом с машиной нарисовать ещё одного пожарника – это будет он.
Всё когда-то заканчивается. Скоро ребята разъедутся по школам-интернатам и вступят в новую «взрослую» жизнь. Все воспитанники очень желали пойти в школу и учиться, но для этого им придётся покинуть родной детский дом. Пока они ещё не представляли для себя эту потерю. Сегодня они ещё одна семья, а завтра останутся одни, без своей постели – это будет другая кровать, без своих друзей – появятся в их жизни новые. Нет, за ними будут смотреть, кормить, одевать, но это будет другая жизнь, и адаптироваться к ней им будет непросто.
Новые друзья
Наступило последнее лето для воспитанников в детдоме. Малышам объявили, что к началу осени они будут распределены по школам. Новость и обрадовала, и встревожила детей, они старались больше времени проводить вместе. Антона это известие не обескуражило. Возможно, отрывки ранней памяти запечатлели в сознании частые переезды из дома в дом, смены новых лиц родственников, и он спокойно воспринял надвигающиеся события.
Довольно спокойно отреагировал на эту новость и Борис, а вот Колька забеспокоился.
– Антошка, Борька, а вы возьмёте меня с собой? Я хочу в школу с вами! Правда, мы всегда будем вместе?
Возможное расставание с друзьями казалось ему нереальным и страшным, как он будет без них? И когда заходил разговор на эту тему, на глаза Кольки наворачивались слёзы. Антон с Борисом тоже не хотели расставаться со своим другом, оба начинали его успокаивать.
– Колька, не плач, в школу мы поедем вместе, это точно! Мы будем учиться все вместе! Всегда будем вместе!
На неделю этого хватало, чтобы Колька спал спокойно.
Незаметно лето подошло к концу. 29 августа 1963 года старшую группу детей после обеда построили на площадке. Директор детского дома Зинаида Степановна, развернув бумаги, стала зачитывать, кто и куда поедет. Колька ухватился за Антона, и тот, почувствовав, как у друга дрожит рука, стал успокаивать его.
В это время Зинаида Степановна зачитала их фамилии, но кто и куда поедет, они так и не услышали. Борька сказал, что Колю отправят не с ними. Но Антон безапелляционно заявил.
– Завтра мы поедем в одну школу!
Нина Ильинична сделала замечание, что они мешают остальным. Мальчишки умолкли.
В тот день возбуждённые дети долго не могли уснуть, няни успокаивали, говорили, как хорошо им будет в новой школе. Но дети начинали плакать. Задержались на работе Марина Викторовна и Нина Ильинична. Они покинули детский дом далеко за полночь. Это последняя ночь их детей здесь, завтра они разъедутся, осознавать это было тяжело. Они со страхом ожидали завтрашний день. У Нины Ильиничны это был третий выпуск, а у Марины Викторовны первый.
Каждый год 30 августа воспитанников отправляли по школам-интернатам. Для детей и сотрудников этот день был тяжёлым и долгим, заканчивалось всё слезами и плачем. В душах воспитателей наступала пустота и чувство потери родных детей. Ещё тяжелее этот день переживали воспитанники…
Сразу после завтрака во двор детского дома заехали четыре автобуса.
Дети снова стояли на площадке, выстроить их в ряд не получалось, они держались за руки и сбивались в кучу. Зинаида Степановна снова зачитала списки, и Колька понял, что не поедет вместе с друзьями. После короткой паузы раздался истошный крик, это Колька зашёлся в истерике. Нина Ильинична поспешила к нему, но успокоить мальчишку было невозможно. А когда детей стали за руки разводить по автобусам, те стали упираться и тоже плакать.
На крыльцо детского дома вышли няни, повара, уборщицы – все они не скрывали слёз. Каждый из этих малышей стал им родным. Кого-то они ругали за проступки, бывало, и наказывали, но любили всех, и сейчас они, их дети, уезжают навсегда. Женщины платками утирали слёзы, не сдержалась и Зинаида Степановна, глаза её стали влажными.
Антон, Борис и Колька уцепились друг за друга – оставлять друг друга они отказывались категорически. И как только предпринимались попытки их разъединить, крик усиливался, а за ним усиливался вой и остальной детворы.
В конце концов Зинаида Степановна не выдержала и приняла решение оставить эту тройку вместе. Внеся изменения в списки, она разрешила им садиться в один автобусов, но даже устроившись, дети не отпускали друг друга. Постепенно крик и плач на площадке стали утихать.
Малыши рассаживались в автобусах и прилипали к окнам, машины одна за другой медленно выезжали со двора детского дома, дети снова начинали реветь и на прощанье неистово махали руками. Их отрывали от родного гнезда, увозили в неизвестность. И кто знает, как сложится у каждого из них жизнь, что их ждёт?
Вслед за выезжающим транспортом за ворота вышли и работники детского дома, у всех на глазах стояли слёзы. А они и не скрывали их. Это был самый тяжёлый день.
Чуть поодаль от ворот стоял Игнат, у этого сурового на вид человека к горлу подкатил горький ком, а на глаза навернулись слёзы. Он украдкой смахнул их и, напутствуя малышей, перекрестил удаляющиеся автобусы. «Дай Бог вам всем удачи, детки! И пусть у тебя, Антон, всё в жизни будет хорошо! Будь сильным!»
В окно автобуса Антон увидел конюха Игната, тот махал им на прощанье рукой, ему в первый раз в жизни захотелось заплакать, но он не умел.
Старый автобус медленно катил в неизвестность. Из-за пережитых эмоций и волнений почти все дети спали, вздремнула даже Марина Викторовна, которая сопровождала своих воспитанников. Часа через два они въехали в незнакомый город, и ещё через минут двадцать, взвизгнув тормозами, автобус остановился на привокзальной площади.
Марина Викторовна, наказав никому не выходить на улицу, покинула их. И хотя на улице ярко светило солнце, им и самим не хотелось оставлять насиженные места, да и водитель по наказу воспитательницы не выпустил бы их.
Вскоре к автобусу в сопровождении незнакомой женщины и пятерых детей вернулась Марина Викторовна.
Оказалось, эти пятеро поедут с ними и буду учиться вместе в одной школе и классе. Эти малыши были воспитанниками детского дома из соседней области. Они бесцеремонно расположились в автобусе, будто находились в нём и до этого.
Теперь их всех вместе стало двенадцать человек, новые пассажиры, не обращая внимания на хозяев, вели себя шумно. Это перестало нравиться Антону, он встал с места и подошёл к ним, те сразу настороженно притихли.
– А вы откуда? – задал он вопрос всем, потом уставился на одного из мальчиков и адресовал уже вопрос ему, – тебя как зовут?
– Олег меня зовут! – с вызовом буркнул тот, потом добавил, – мы из детдома!
Мальчики долго в упор смотрели друг на друга, новички притихли и ожидали развязки.
– А я Антон! – первым протянул он руку. – Мы тоже детдомовские!
Олег встал и пожал протянутую ладонь, потом, ещё раз глянув друг другу в глаза, они улыбнулись.
С любопытством наблюдавшая за ними, Марина Викторовна тоже улыбнулась: «Ну, кажется, войны у них не будет! И как эти детдомовцы так быстро находят общий язык? Есть чему у них и нам, взрослым, поучиться!»
Старенький автобус, покрутившись по узким улочкам, наконец выбрался за город. Водитель нажал на педаль газа и, набирая скорость, транспорт резво устремился вперёд, за окнами мелькали деревья. До места назначения дорога пролегала через лес.
Постепенно между детьми установились дружеские отношения, они наперебой что-то рассказывали друг другу, знакомились.
– А это мой друг, Борька Соснов! А это Колька и Андрюха! – Антон представил своих друзей новым знакомым. – Мы все дружим, и вы с нами дружите!
Олег и остальные ребята поочерёдно пожали руки новым друзьям.
– Конечно, будем дружить, мы согласны!
Антон посмотрел в конец автобуса, там их девчонки тоже нашли себе подружек, они рассказывали друг другу что-то весёлое и заливались смехом.
Через полчаса это уже была одна команда, правда, похоже, лидеров в ней было уже несколько, но сейчас мальчишки прекрасно ладили между собой.
Через полтора часа автобус свернул с трасы на просёлок и, проехав ещё километра три, выехал из леса. Впереди меж деревьев вырисовывалось огромное здание, это и было место, куда они и должны были приехать. У обочины дороги красовался большой указатель, на котором было написано «ЮГОЛИН». Все прильнули к окнам.
Прошло ещё пять минут, подъехав к огромному зданию, автобус остановился. Марина Викторовна, собрав кипу папок, вышла. Дети не спешили, они ожидали команды.
Антон тоже смотрел в окно: «Да, здесь очень красиво, и места много, настоящий лес совсем рядом со школой! В детдоме леса не было!» При воспоминании о детдоме ему стало грустно, и он отвернулся от окна.
– Дети, выходите! – подала голос их воспитатель, нет, она уже не была их воспитателем, сейчас им назначат другого.
Малыши столпились вокруг Марины Викторовны, она на прощание каждого из них обняла и поцеловала, со слезами на глазах вошла в открытую дверь автобуса. Через несколько минут он скрылся за поворотом, унося их прошлое. Дети остались одни.
