Анатолий Алексеевич Гусев
Побывка
До Владикавказа добрались без приключений. Перед поездом на вокзале Лидия переоделась, и перед изумлёнными казаками предстал молоденький есаул.
– А скромнее по чину погонов не было? – спросил Кузнецов.
– А разве эти не скромные? – изумилась Лида. – Они же без звёздочек и с одной полоской.
– Прости ей, Господи, это баба, не ведает, что творит. Волос длинный, ум короткий. А с двумя просветами и тоже без звёздочек, это уже полковник.
– А я кто? – спросила Лида.
– Пока есаул. Потом идёт войсковой старшина, потом полковник.
– Хорошо ещё, – сказал хорунжий Ващенко, – что у Ивана генеральских погон не нашлось. Я говорил о форме рядового казака. Пойдёмте, господин есаул, а мы за вами.
– Нет, – сказал Меркул, – прикрываем её.
– Не по чину, – сказал хорунжий.
– А что делать?
В вагон они сели без осложнений. Лиду поместили на третью полку – с глаз долой. В поезде к ним присоединился прапорщик Григорьев. Ему объяснили ситуацию.
– Дело хорошее, – сказал Григорьев, – только в поезде жандармы документы проверяют у отбывающих в Сарыкамыш.
Казаки слегка растерялись.
– И что делать будем, казаки? – спросил Кузнецов. – У Лиды документов нет.
– Надо было бы у Гришки Сорокина документы на неё выправить, он жандармом в Армавире служит, – сказал Меркул, – сделал бы для невестки, наверное.
– Где ты раньше был такой умный? – с возмущением спросил Платон.
– Ладно, казаки, надо действовать, – сказал Ващенко. – Лида, снимай черкеску.
– Зачем? – Лида свесила голову с полки.
– Снимай, тебе говорят, вопросы потом задавать будешь.
Лида покорно сняла черкеску и передала её казакам.
– Буркой укройся с головой и не высовывайся.
Черкеску казаки повесили так, что бы золотые погоны бросались в глаза.
Жандармы подошли к их купе, проверили документы.
– Документы того, что на верхней полке, – спросил жандармский офицер.
– У него документы в порядке, это наш командир, – ответил хорунжий Ващенко и кивнул на черкеску с погонами есаула.
– Для порядка надо бы проверить.
– Если надо, проверяйте, – сказал Кузнецов, – только он пьяный в дым, пьяней вина. Шуму будет – не приведи Господи. Всем попадёт – и нам и вам. Он страшен в гневе. Лучше не будить.
Остальные казаки дружно закивали на эти слова. Жандарм заколебался.
– А как фамилия-то есаула? – спросил он.
– Сорокин, – не задумываясь, сказал Платон.
– А в Армавире в жандармах служит Сорокин …
– Брат его Гришка. Э-э… Григорий Лукич.
– А, ну, это почти свой. Пусть спит его благородие.
