Анатолий Алексеевич Гусев
К устью реки Обь
– Норд-ост, – определил Аттвуд.
– Земля будет с права и слева. Оттуда идти на всток до самого Края Земли. Как увидите его, поворачиваете на север. Как обогнёте его, вот вам и Обская губа.
В тех широтах понять сложно где утро, а где день. Когда на пинассе проснулись, русских уже не было. Пирси приказал поднимать якорь.
При попутном ветре пинасса шла без каких-либо происшествий. Через двадцать пять лиг на севере показался остров. Семь лиг пинасса шла вдоль песчаной мели, значить это точно остров Колгуев. На второй день справа по борту показалась земля, песчаные холмы тянулись на восток.
– Это, наверное, и есть берега Печорского залива, – предположил штурман Аттвуд.
Пинасса взяла курс на северо-восток. На второй день на востоке и чуть к северу увидели землю. При ближайшем рассмотрении это оказался огромный кусок льда. Пинасса стала уклоняться от него к востоку и не прошло и часа, как она оказалась в окружении льдин. Двенадцать часов судно маневрировало на нижних парусах среди льда при сильном северном ветре. Наконец вырвались на чистую воду. С востока и с юга просматривались ледяные поля. Пинасса шла на север с уклоном к востоку против встречного ветра, надеясь обойти лёд.
На следующий день к вечеру около борта судна вынырнул огромный кит. Вынырнул так близко, что до него можно было дотронуться шпагой. Но любое повреждение кита может окончиться катастрофой для судна. Спина кита, возвышающаяся над водою, была величиной с пинассу. Пирси приказал всей команде собраться на борту и кричать, что есть мочи. Это сработало. Кит нырнул со страшным шумом и вынырнул далеко в стороне от судна.
Через какое-то время на северо-востоке с борта пинассы заметили чёрные скалы. Это точно земля. За небольшим скалистым островком обнаружилась прекрасная глубокая бухта. На берегу нашли пресную воду. Странные лисицы тявкали на пришедших, а вдали белый медведь с опаской нюхал воздух, да ветер был от него, ничего не унюхав, медведь занялся своими делами. Из моря высовывали любопытные морды моржи и тюлени.
Пирси решил остаться тут на несколько дней, переждать ветер. Что это была за земля на широте 70° 42' – неизвестно. Пирси решил назвать её землёй святого Ильи, так как открыли её именно в его день.
Через два дня ветер ослабел и пинасса двинулась вдоль неизвестных берегов на юг. К вечеру, когда уже собирались стать на якорь, увидели выбегающий из-за мыса русский коч. К радости Пирси это оказался знакомый ему Леонтий. Кормчий был приглашён в каюту, где его угостил виноградным вином. На вопрос «Где мы?», помор ответил:
– Новая Земля.
– Нова Зембла?
– Нет. Новая Земля.
– Где Обский залив? – жестами спросил штурман.
– Дорогу в Обскую губу вы прошли, – жестами ответил Леонтий.
Помор поделился знаниями о пути на Обскую губу и некоторыми сведениями о Новой Земле, у которой они находились и собрался уж было уходить. Но Пирси задержал его, умоляя остаться с ними хоть на какое-то время.
– Нет, – покачал головой Леонтий, – и так задержался.
Шкипер подарил кормчему гребешок, зеркало, две оловянные ложки и два ножа, в простых, но красивых ножнах. Леонтий сжалился.
– На Вайгач я вас приведу, – сказал он.
Пинасса при слабом северо-восточном ветре отправилась вслед за поморами. Коч тащил на кожаной верёвке за собой связки моржовых шкур. Шли на юг-восток вдоль кромки льда около тридцати лиг. И вот показались тёмные скалы большого плоского острова в окружении мелких скал и островов. Коч повернул на юг, пинасса за ним. Северо-восточный ветер усиливался, грозя превратиться в бурю. Коч Леонтия свернул в бухту. Там стояли ещё два русских коча. Англичан, как оказалось, они видели и на стоянке на реке Кулой и в бухте за Канин Носом. Русские только-только загнали в море белого медведя и убили его.
На море штормило второй день. Леонтий подошёл к пинассе на лодочке и пригласил англичан прогуляться по острову. Они с охотой согласились.
– Этот остров именуется Вайгач, – жестами рассказывал Леонтий. – Самоеды здесь не живут круглый год, а только приходят на лето. Они называют этот остров – Гиблое Место. Говорят, что кто здесь зазимует, тот весны не увидит.
– Как же они на оленях сюда попадают? – удивился Пирси.
– Через пролив. Обычно он льдом забит. В Карское море через Ворота ходим. А тут Ворота закрыты, а калиточка на распашку. Чудно.
По сторонам от тропинки всё усыпано оранжевыми ягодами отдалённо напоминающую малину. Леонтий срывал их на ходу и ел.
– Морошка, – назвал он ягоду и жестами пояснил, – есть надо, чтобы цинги, скорбута не было.
Англичане оценили вкус ягоды, спросили:
– Как её хранить?
– В холодной воде.
На небольшом холме вбиты колья, они имели грубо вырезанный ножом облик мужчин и женщин. Глаза, губы и другие части тела обозначены нарезами и испачканы кровью.
Это самоедские идолы. Около них стояли плахи, вымазанные кровью, и валялись сломанные санки.
– Почему санки сломанные? – спросил Пирси.
– В мир мёртвых могут попасть только мёртвые вещи, – пояснил Леонтий, – вот самоеды и приводит их в негодность у капища. Этот остров священный у самоедов. Отсюда толи их племя началось, толи это родина их богов. Поэтому и нельзя здесь жить.
