Анастасия Зильберман
Потерять Бога. Обрести Бога
И еще, и еще. И я с удивлением осознала, что со мной происходит чудо: темные завалы души начали расшатываться, трескаться, сквозь них пробился свет. Честно: я бы не поверила, если бы это не случилось! Но оно случилось! Значит, на самом деле мне нужно было общество, люди, это мы вместе так действуем друг на друга!..
– Пусть каждый из нас расскажет о себе, – предложил ведущий. – Давайте поделимся тем, что нас тревожит вплоть до того, что не дает уснуть или, напротив, снится по ночам!.. Давайте с вас начнем, – предложил он низенькой полноватой женщине в очках, без прически, в бесформенной старушечьей кофте.
Та глубоко вздохнула и повела разговор о том, что она одинока. Что совершенно никто не обращает на нее внимания, не то, чтобы мужчины, вообще ни у кого нет никакого интереса к ней. И у нее нет никакого стимула в жизни, никаких интересов… впрочем, кроме одного: она хорошо рисует, хотя нигде не училась. Просто увлеклась, одна по вечерам рисует и рисует, и не может оторваться. Разными карандашами. Твердыми, мягкими. Накупила их и рисует. Графика. Черно-белые картины.
– Вы принесли? – живо спросил психолог. – Можете нам показать?
Тетушка помялась и достала из хозяйственной сумки пачку альбомных листов.
Я взглянула… и мысленно ахнула. А может, и не только мысленно, что-то изменилось в моем лице, потому что психолог бросил на меня острый взгляд. Ахнула потому, что в этих рисунках, технически безупречных, был настоящий, живой, бешеный мир: в лицах, пейзажах, мчащихся людях, лошадях, машинах. Меня пробрало до глубин, когда я увидела это, как будто на меня глянул весь космос, воплощенный в земных созданиях… А она сказала, что рисует все это по памяти, и иногда ей чудится, что ее рукой кто-то водит, она сама бы ни за что не смогла бы сделать так.
Должно быть, у никудышной старой девы совершенно бешеный, сумасшедший талант, невидимый миру, о котором никто не знает. Я изумленно позавидовала: и эта дура до сих пор думала, что она какой-то никому не нужный гриб?.. Как так?! Вот уж воистину лицом к лицу лица не увидать!
Я все еще жила инерцией волшебных картин, а речь уже вел мужчина, лысоватый, бледный, но чем-то неуловимо симпатичный. Он сказал, что от него ушла жена. Сама. Объявила, что полюбила другого и ушла. И его мир рухнул, он не знал, как жить, тем более, что она забрала детей. Троих. Два мальчика и девочка. Он живет только потому, что они есть, они общаются по выходным, и каждое воскресенье для него – волшебный маячок, только ради этого дня он живет остальные шесть дней недели… Счастливец! – подумала я. Господи, он сам не знает, какой он счастливый человек!..
Ну и так пошло дальше. Говорила старушка с тросточкой. Сказала, что она чувствует, как она слабеет, ей с каждым месяцем тяжелее и тяжелее выходить из дома, сюда она дошла с большим трудом… и дома у нее живут три собаки, которых она спасла от отлова. Что с ними будет, когда она умрет?! – этот вопрос не дает ей покоя. Говорил молодой парень – непривычными скандирующими интонациями, хотя совершенно понятно. Выяснилось, что он почти глухой, работает тренером в интернате для глухонемых… Говорила девушка, пережившая предательство мужа… Говорила немолодая женщина, школьный учитель. Она осознавала, что тяжело, наверное, неизлечимо болеет, и вспоминала школу, сотни своих учеников разных поколений, которым она дала дорогу в жизнь. Иные из них, уже солидные папы и мамы, состоявшиеся чиновники и бизнесмены, навещают ее, стараются поддержать… Так дошла очередь до меня.
Вроде бы я и не знала, о чем говорить, а тут вдруг слова сами нашлись, сами сложились, и я рассказала о своей трагедии, и говорила и говорила, о приюте бездомных животных, который прежде посещала, помогала, чем могла, но давно уже не была там… И стала говорить о прошлом, о нашей любви, которая сложилась как-то нечаянно, ни я, ни он сперва не думали, что это любовь: так, случайное знакомство, мало ли таких знакомств – случайно оказались вдвоем под навесом автобусной остановки, когда хлестал дикий, безумный ливень, он заливал все вокруг, а автобуса все не было и не было… И вот из этого день за днем, год за годом сложились двадцать лет нашей жизни под незримым Богом, и если бы не моя глупость…
