Анастасия Зарецкая
Поцелуй для спящей принцессы
В имени Риччи хранилась ее история.
Все прошлое ее рода, тянущееся с тех незапамятных времен, когда и королевств-то никаких не было. Была дикая природа, поражающая своим воображением. Были существа, черпающие энергию из каждого окружающего предмета – и дарящие взамен свою. Было единство, была гармония. Был свет. Много-много света, что льется из каждой щели, оседает на глубине глаз и согревает окружающих.
А потом пришел человек.
Собственно, никто не знает, откуда. Ученые умы считают, что это случилось бы в любом случае, в ходе развития всего живого. А легенды утверждают, что у богов произошла ссора: прекрасная Гаясмая обиделась на Нхану из-за того, что он сотворил нечто более совершенное, чем она сама – все живое и магию. И послала в этот мир людей.
Но то боги, у них свои заморочки, которые мирских существ, в общем-то, не касаются. Никто точно не знает, где эти боги есть и как им там живется. И рассчитывать на них в мгновения отчаяния тоже не приходится. Никто не придет, не поможет. Только ты, ты сама, Риччи убедилась в этом на личном опыте, когда несколько раз просила спасения, но никто не внял ее молитвам.
Человек пришел в этот мир.
Начал брать, не предлагая ничего взамен.
Строить дома на месте лесов, высушивать реки, разводить скот, вытаптывающий траву.
Придумал себе любовь и деньги и заявил, что это достойные причины для войны. Понадеялся, что может решать сам, кому жить следует, а кому нет. И платился за это собственной жизнью.
А род Риччи существовал все это время, впитывая в себя те перестройки, что происходили вокруг. И имя ее – это, в общем-то, единственная вещь, что сейчас связывает Риччи с домом. Пусть она и не сможет передать его дальше – зато в себе сохранит.
А Дар?
Что несло его имя?
Риччи отчего-то была уверена, что его ещё запомнят. Что когда-нибудь этот мальчишка станет отважным воином, мудрым королем, справедливым отцом. Но пока что он всего лишь четвертый сын Идвига, натуры со множеством особенностей. И к тому же сбежал из дома. Впрочем, не самое глупое решение – король Идвиг умеет грамотно промывать мысли, и лучше от его влияния освободиться хоть когда-нибудь, раз пораньше не получилось.
Впрочем, вот и сам Дариэл.
Стоит в коридоре, на расстоянии вытянутой руки от комнаты, что ещё не так давно принадлежала Риччи, а теперь стала общественным достоянием. Плечи опущены, взгляд отведен в сторону, будто Дар никогда не видел таких чудесных стен. Носок одного ботинка касается носка другого.
– Вы по адресу, – произнесла Риччи, не дойдя до принца нескольких шагов. – Да-да, верно. Направо. Чтобы дверь открылась, достаточно лишь опустить ручку вниз. – И тут же, не давая принцу скрыться за вообще-то добротно сделанной дверью, которую никакой посторонний не сможет распахнуть без желания жильца, добавила: – Не против, если я буду обращаться к тебе на «ты»? Привычка такая, ничего не могу с собой поделать. Как тебе здесь нравится, принц?
– Вполне нравится, – ответил он. – Не против.
Как говорили в его королевстве, хоть рыбой назови, только в воду не окунай.
Распахнулась дверь комнаты, и Дариэл шагнул внутрь. А Риччи подалась следом – и, несмотря на отсутствие вещей, принадлежащих ей лично, ощутила, что она на своем месте.
Хотя Риччи не сказала бы, что ее комната какая-то там особенная. Напротив, она так четко вписывается в рамки приличий, что тем редким принцам, которые жили здесь вместо феи, не удавалось ни к чему придраться. Простая кровать, письменный стол, шкаф с несколькими отделениями, зеркало возле двери. Видно, что куплено не у первого встреченного столяра – мебель качественная, из темного дерева, без единого сучка и неровностей.
Разве что нет никаких темных штор – просторное окно занавешивают лишь только полупрозрачные, белые тюли, без лишнего кружева и легкие-легкие, как перышко.
Риччи слишком нравятся рассветы, каждое утро окрашивающие комнату во все теплые оттенки, которые только существуют, и она считает кощунством прятаться от небесного подарка за темными шторами. Ричиэлла не соглашалась вешать шторы даже тогда, когда в ее комнате жили принцы, привыкшие лежать в кровати до обеда. Приходилось несчастным вставать вслед за Сиитой.
Впрочем, ни один из этих четырёх избранных принцев надолго здесь не задержался – не повезло.
А Дар? Пятый счастливец? Насколько повезет ему?
Риччи села на стул у письменного стола – когда они с принцем оказались внутри, этот стул стоял слегка наискосок, будто сам приглашал кого-нибудь присесть. И кивнула Дару, чтобы он, не стесняясь, тоже занял место. Дар предпочел краешек кровати. Хотя, в общем-то, был ещё широкий подоконник – в этом замке специально строили такие подоконники, зная, как принцесса любит на них сидеть. Предполагалось, что этот скромный дворец станет местом, куда Аделин сможет приезжать, желая уединиться с природой. Но и без лишних слов понятно, чем он стал на самом деле.
Риччи никогда не садилась на эти подоконники. Ей и без подоконников было больно.
– Итак, – Риччи хлопнула в ладоши и сразу сделалась центром комнаты. – Я понимаю, что ты устал, но надолго задерживать я тебя не собираюсь, сейчас, по крайней мере… Начнем? Возможно, ты что-то слышал о наших традициях…
Слово «традиции» несколько устрашило Дара, но Ричи, кажется, этого не заметила.
– Прежде всего, каждый наш гость участвует в путешествии. Причем непростом – это путешествие в историю места, в котором мы с тобой очутились, – фея широко взмахнула руками. – Чтобы знать, с чем придется столкнуться, если всё пойдет по плану.
Ничего не оставалось, кроме как кивнуть.
– И по причине того, что я была свидетелем начала всех событий и уже десять лет, – Риччи на мгновение прикрыла глаза, и это не ускользнуло незамеченным от Дара, – наблюдаю за их развитием, то и путеводителем в этом путешествии буду тоже я. Есть какие-то возражения?
Дар помотал головой из стороны в стороны.
Он бы, может, и захотел возразить – сказать, что прекрасно обойдется без путешествий и в свое время наслушался достаточно легенд об ужасном сне принцессы Аделин и баллад о ее красоте. Но то фея – их не переспорить. Да и, в общем-то, она справедливо заметила насчет собственных наблюдений.
У людей хорошее воображение. Не только у всяких сказителей и бардов, но и у более приближенных к земным проблемам обывателей. Люди любят приукрашивать, временами непреднамеренно, лишь чтобы сделать рассказ более насыщенным – ведь в обыденной жизни так не хватает цвета.
Хотя красоту принцессы Аделин они ничуть не преувеличили. Возможно, и потому, что Аделин была слишком прекрасна – даже если захочешь солгать, ничего не получится.
– Вот и чудесно, – фея поднялась на ноги. – Предлагаю начать завтра утром – а пока, уважаемый принц, ты можешь отдохнуть от дороги, которая отняла у тебя много сил. – И непонятно, издевается или говорит серьезно. – Обед тебе принесут… уже совсем скоро. И ужин. Можешь свободно гулять по дворцу, но за закрытые двери лучше не ходить – ну и не разрушай ничего в саду, пожалуйста. Если я вдруг тебе понадоблюсь, ищи Ниила, и уже он приведет тебя ко мне. Где его искать… не знаю, я-то привыкла, что в нужный момент он рядом. На крайний случай, можешь спросить у кого-нибудь, тебя к нему приведут. Все понятно?
Дар наконец перестал методично кивать и выдохнул.
Прежде столько наставлений ему давал только отец. Какие наставления принцу?.. Они ведь и без того всё знают, слушают подсказки своего родовитого духа. И учить их уж точно не нужно.
Примерно так Дар и подумал, но вслух, конечно же, ничего не сказал. Во-первых, не хотелось остаться без обеда (и, тем более, без ужина), во-вторых, эта фея имела полное право наставлять кого бы то ни было: это был её дворец. И принцесса, к которой Дар с таким трудом добирался, была её племянницей.
Это же подумать только!..
Если феи вредные, а принцессы капризные – Аделин, что же, сочетает в себе оба этих признака? Да ещё в совокупности с такой красотой. У нее наверняка непростой характер. Несладко придется тому, кто её разбудит.
Дар покачал головой.
А когда все-таки пришел в себя, то понял, что феи здесь уже нет.
Приключение, которое едва успело закончиться, завертелось вновь.
Глава 2
В общем-то, Ричиэлла была очень странной даже для фей.
В той же Светославии только и разговаривали о странностях фей – то одна, понимаете, придумала званый ужин, где вместо десерта на блюдцах лежали лягушки, то другая явилась в общество с прической, высота которой превышает рост самой феи. И к тому же украшенной аляповатыми бантами, точно торт. Но все эти странности были там, далеко, в Лирии, столице Светославии, единственном крупном городе маленького, в общем-то, королевства.
А здесь, на отшибе, где был лишь дворец, розовый сад и покрытые лесом холмы, фея Ричиэлла отличалась совсем другими странностями.
Она всегда была занята. Встречала принцев. Следила за состоянием дворца. Давала наставления помощникам – а их, если считать Ниила, было всего четверо. В прежние времена Ричиэллу в принципе нельзя было застать сидящей на месте и погруженной в собственные мысли, как сегодня утром, в комнате у принцессы. Но сейчас… Ниил видел, как она гаснет.
Как постепенно утрачивает веру в исполнение её цели, веру в мечту; как уходит из глаз блеск уверенности уверенности в собственных силах. И это тоже было странно. Потому что такие феи, как Ричиэлла, никогда не сдаются. И Ниилу очень хотелось верить, что Ричиэлла тоже не сдастся.
На самом деле, он действительно ей восхищался.
Именно поэтому и согласился стать ее помощником тогда, ещё три года назад. Так и оказался в этом дворце, в окружении роз, принцев и томительного ожидания чуда.
И, в общем-то, неплохо проводил время. В том числе и свободное. Здесь у Ниила, по крайней мере, хотя бы имелся отдых, тогда как в лавке сапожника, из которой Ниил сбежал, подмастерью предусматривался только сон. Короткий и нервный, выпадающий на утро, когда вся работа сделана, и богачи, у коих водились деньги на оплату услуг жадного сапожника, пока что не принесли новую пару обуви.
А еще, именно благодаря свободному времени и привычке ступать подошвами ботинок туда, куда никто не приглашал, Ниил ближе остальных обитателей Дворца роз познакомился с Леттой.
Она была не принцессой и даже не феей – простой девушкой, которая прожила на этом свете уже почти двадцать лет, причем последние четыре работала здесь, в одиночку заправляя дворцовой кухней. Ричиэлла нашла Летту почти так же, как немного после встретила Ниила. А точнее, вот как: во время одной из редких вылазок в люди Риччи заметила Летту совсем случайно (девушка обслуживала одну из таверн) и разглядела талант, в то время как никто больше его не видел. У Ричиэллы в целом особый взгляд на мир – она видит то, что недоступно другому глазу, даже фейскому. В том числе и нечто, скрытое в людях.
Так вот, Летта оказалась прекрасной кухаркой – хотя так ее может назвать только, пожалуй, кто-то, совсем далекий от искусства. Каждое блюдо, приготовленное Леттой, выходило непохожим на остальные, и даже принцы не брезговали их отведать. Что уж говорить о Нииле, например?
И, помимо этого, Летта была красива.
Не аристократичной, воспеваемой легендами красотой принцессы Аделин, а особенной, теплой, так подходящей ее имени.
Кожа ее была смуглой, с золотистым подтоном и множеством раскинутых по телу родинок. Волосы, которые Летта срезала около года назад, едва достигали плеч. Насыщенного карамельного цвета, они блестели, отражая световые блики. А ее глаза, хотя и звались зелеными, как у Ниила, напоминали скорее сочный лист, через который просвечивает Солнце, чем холодный малахит.
Пожалуй, если бы не множество ограничений, Ниил влюбился бы в Летту с первого взгляда. Но они оба были прислугой, пусть и в таком чудесном дворце. И почти не имели ничего собственного – ни сбережений, ни вещей. А Ниил к тому же родился феем. Любовь феи и человека всегда заканчивается печально, хотя и кажется такой красивой.
Только и оставалось, что любоваться издалека.
И Ниил любовался.
Каждое утро, прежде чем присоединиться к Ричиэлле и начать выполнять ее поручения, Ниил сначала заглядывал к Летте. Сегодняшним утром ничего не поменялось, даже несмотря на то, что теперь во дворце было не пять бодствующих существ, а целых шесть.
Каждый раз Летта кормила Ниила чудесным завтраком, как бы он ни отнекивался. Вот и сейчас, едва завидев Ниила, Летта поставила перед ним лазанью, приправленную спелыми помидорами, чашечку холодного травяного чая и блюдце с воздушным пирожным. А потом умчалась, чтобы принести себе такой же набор.
Они всегда завтракали вместе.
Занимали крайний столик летней открытой веранды, – рядом с ним всегда красиво вилась лоза, приятно пахло деревом от столешницы и садовыми розами. И сидели они всегда друг напротив друга. Времени на порядочный завтрак постоянно не хватало, но Ниил дорожил каждым мгновением, проведенным здесь.
Сегодня на Летте было чудесное светло-зеленое платье. Оно удачно оттеняло смуглую кожу и от локтя открывало изящные руки, вечно занятые работой.
– Доброе утро… – протянул Ниил, будто задумался о чём-то.
– Доброе утро, – отозвалась Летта, улыбнувшись. И на душе Ниила тут же стало теплее.
– Как настрой? – спросил он, отхлебнув чай. – Ты наверняка слышала, что со вчерашнего обеда здесь живет принц…
Летта кивнула и призналась:
– Я его видела. Вчера относила обед и ужин.
– И как тебе?
– Милый, – Летта пожала плечами. – Если все получится, я думаю, принцесса будет рада, что именно такой принц ее спас. А если нет… – и она грустно улыбнулась.
– Он правда тебе понравился? – Ниил занервничал.
Летта проницательно на него посмотрела и заметила:
– Если бы я была на месте принцессы, я бы точно от него не отказалась.
– Он младше тебя почти на четыре года.
– Чуть больше, чем на три. Всего лишь, – Летта фыркнула. Закинула в рот остатки пирожного и поднялась. – Надо спешить. Приготовить завтрак его высочеству, чтобы он не остался голодным, когда соизволит подняться. – И уже сделала шаг вперед, но резко остановилась и развернулась. – А у тебя как настрой?
– Не нравится мне это всё.
Она приподняла брови:
– Потом обязательно расскажешь. Госпожа фея наверняка уже ждет тебя.
– Думаю, да. Ждет, – Ниил поднялся из-за стола, направился ко входу в дворец. И вдруг позвал: – Летта?
– Да? – донесся ее голос уже из кухни, которая была отдельным зданием, примыкающим к дворцу. А вскоре и сама Летта выглянула на веранду.
Они находились на разных концах веранды, но Ниил почему-то все равно видел глаза Летты. Зеленые глаза. Задорная листва на деревьях.
– Поклянись мне, – произнес фей. Тише, чем хотелось.
– В чем?
Но он уже скрылся, покачав головой.
***
Сегодняшнее утро не походило на остальные (по крайней мере, на большую часть остальных), сливающихся в единую череду ожидания, а потому обещало запомниться. То есть, конечно, Риччи и раньше проводила экскурсии, рассказывая всем избранным историю возникновения этого дворца. Но на Дариэла Риччи возлагала особые надежды.
Конечно, Риччи не просто так давным-давно присматривалась к принцу.
Она, как фея, могла видеть всякие интересные вещи, если хотела. Ауру, например (ее после пары лет обучения она научилась даже немного исправлять), или магические отпечатки, или таланты (их она даже умела усиливать). Как будто все окружающие были кошельками, набитыми монетами, и Риччи, с лёгкостью взламывая замочки, доставала по одной монетке, с каждой узнавая все больше и больше о хозяине кошелька.
В Даре она тоже кое-что увидела. Не настолько интригующее, чтобы ползать перед королем Идвигом на коленях в просьбе ненадолго одолжить сына, и всё же любопытное.
И вот, спустя столько лет, Риччи выпал шанс либо убедиться в своих предчувствиях, либо выяснить, что она ошиблась.
И идти дальше. Да, пожалуй, дальше. Дороги назад всё равно нет. Двадцать шесть лет назад Риччи поклялась Великой королеве, матери принцессы Аделин, что сделает все возможное (и невозможное), чтобы защитить принцессу.
Несмотря на то что феи в сознании недалеких людей, никогда с феями не сталкивавшихся, считаются легкомысленными, клятва феи значит больше клятвы короля; фея останется верна своим словам, чего бы ей это не стоило, королей же можно купить, если знать, что предложить.
К слову, чаще всего феи погибают именно потому, что пытаются сдержать обещанное. Лишь только тем феям, которые никогда, никому и ничего не обещают, удается прожить под двести лет – остальные уходят в молодости. Пора бы уже задуматься и изменить стратегию поведения, но феи раздают обещания до сих пор.
Риччи надеялась, что Дариэл проспит до полудня, а то и дольше. Так делали едва ли не все принцы, что задерживались в этом дворце. Слишком устали, оправдывались они. Притомились за дорогу, решили немного отдохнуть. А что такого?.. Первые пару лет Риччи злилась (все-таки ей приходилось по полдня ожидать, пока принцы соизволят подняться). А потом смирилась. И сама перестала спешить.
Вот и сейчас она, уже полностью готовая к сегодняшнему дню, сидела за скромным письменным столом своей временной комнаты, делая заметки в книге прибывающих. Закончила оформление разворота Дариэла, кое-что поправила в старых… Дел хватало. Во-первых, фея собиралась закончить еще один разворот – там был принц, который два месяца назад прожил здесь почти неделю (и тоже вызывал надежду, но оправдать ее не смог, раз принцесса все ещё спит). После фея хотела сходить до Динко, узнать, исправил ли он последствия погромов. И приготовил ли отчет о том, сколько денег должен им вчерашний принц, как там его звали?..
Но внезапно в тишине, нарушаемой лишь скрипом пера, Риччи различила шаги.
У нее, как и у всех фей, был чудесно развит слух. Это, считайте, подарок ещё с тех древних времен, когда феи были маленькими, чуть крупнее обычных бабочек. И им приходилось вечно оставаться настороже, чтобы не стать добычей какого-нибудь хищника.
Наверняка замечательное было время. Но да, потом пришли люди, и феи постепенно достигли человеческого роста, чтобы еще и с людьми не воевать. Правда, воевать все равно приходилось, но это совсем другая история.
Хороший слух так никуда и не делся – и, как доказывало это утро, был до сих пор вполне полезным.
Временная обитель Риччи располагалась по соседству от той комнаты, где она живёт на постоянной основе. То есть той комнаты, что принадлежит сейчас принцу Дариэлу. Именно принца Риччи и заметила, когда чуть приоткрыла дверь и выглянула в коридор.
Принц как раз только-только покинул комнату. Прислонившись к стене, он огляделся вокруг (но, конечно, не заметил Риччи, потому что она умела быть незаметной). И, как будто на что-то решившись, направился прямиком к двери, за которой спала принцесса.
И даже коснулся ручки.
А потом замер, видимо, пытаясь набраться решительности ещё раз.
Кудрявые темные волосы, помятая рубашка, нерешительность во всех движениях… И в то же время – огромное желание попасть внутрь, которое ничто не может остановить.
Даже магия.
Ручка прокрутилась, и дверь начала открываться.
Фея не была бы феей, если бы не попыталась защитить принцессу. А потому проникнуть к Аделин в комнату могла только она сама. И ещё некто, тот самый принц, который удовлетворит всем требованиям заклинания. Даже Микко, горничная, которая сейчас наверняка наводит порядок в бывших комнатах принцев, не может попасть внутрь.
Ни одного такого принца Дворец роз прежде не видывал. Но вот наступило сегодняшнее утро.
Удивительное утро.
Риччи выдохнула. Кажется, слишком громко. Она давненько не испытывала столько эмоций. Фее хотелось смеяться и плакать одновременно.
Риччи сжала кулаки, стараясь утихомирить разыгравшуюся внутри бурю. Её предположение подтвердилось. Это значит – они уже на полпути к тому, чтобы произошло чудо.
Нужно спасать принцессу. В самом деле спасать.
***
Принцесса Аделин не выходила у Дара из головы.
Закрывая глаза, чтобы уснуть, Дар видел лишь только её лицо, и все мысли Дара оказались о ней. Их встреча была такой короткой, да даже встречей ее нельзя назвать в прямом смысле этого слова. Но принц всё равно запомнил (выучил наизусть) каждую черту ее лица.
От Дара отказался отец, его лишили королевства, он целый месяц скитался черт знает где, но сейчас всё это отошло на второй план, или даже на третий, или вообще спряталось где-то глубоко внутри, чтобы Дар вспомнил об этом только через пару десятков лет, рассказывая о приключениях юности детям. Может быть, даже своим.
В это мгновение Дара больше всего волновало то, какие у принцессы глаза.
Карие, как мёд? В Светославии много цветов, и мёд здесь чудесный, сладкий, но не приторный. Именно мёд отец покупал у Светославии чаще всего. Больше такой нигде не встречался. От одной такой баночки мёда вылечивалось, как по волшебству, простывшее горло.
Голубые, как лёд? Дар всю свою жизнь прожил рядом с Северным морем, которое, несмотря на весь его холод, иногда называли морем Жизни – в далекие времена, когда шла выматывающая война, именно это море не дало погибнуть королевству Дара. Море – и рыбаки, днями и ночами блуждающие по нему.
Зелёные, как чешуя самых дорогих рыб? Именно такую рыбу, с завораживающей малахитовой чешуей, чаще всего покупала Светославия у его королевства. Из повозок эти рыбы смотрели безразличными жёлтыми глазами на Сведрию, что отдаляется от них постепенно. И ничуть себя не жалели.
У Дара глаза синие, как безоблачное небо в приближение ночи. А по каёмке рассыпаны задорные золотистые звезды. Так сказала девчонка, которую изо всех пророчили Дару в невесты. Дочка влиятельного графа. Но Дар так и не смог ее полюбить и от женитьбы отказался. В общем-то, это стало одной из основных причин, по которой король Идвиг отказался от сына.
Но да что теперь ворошить прошлое?.. Тем более, если настоящее волнует намного больше.
Какие глаза у принцессы, прекрасной Аделин?
Всю ночь Дар ворочался с боку на бок, не в силах уснуть, и думал о том, как ему хочется, чтобы принцесса распахнула свои глаза.
Что это было? Помешательство? Никакая девчонка, будь она хоть трижды красива и восхваляема всеми в округе, не цепляла Дара так сильно. Более того, он старался держаться от девчонок подальше. Не хотел влипать в неприятности – а девчонки, тем более красивые, постоянно влипают в неприятности и тащат за собой остальных. Убедился на примере собственной несостоявшейся невесты.
Попросту говоря, девчонок Дар боялся, и Аделин тоже.
Но почему-то так сильно хотел узнать ее.
Или хотя бы увидеть ее глаза. И разглядеть в них себя.
Глупо, наверное. Очень даже глупо. Расскажи Дар что-нибудь такое старшим братьям, они наверняка бы его засмеяли. Рик, Эрн и Римо постоянно окружали себя девушками, выбирай – не хочу. Но ни один из них ещё не женился, хотя Рику недавно исполнилось двадцать пять лет… И насильно их никто женить не собирался.
А отец, заговори Дар с ним о чувствах, наверняка бы Дара наказал. Сказал бы, что не следует ему страдать всякими глупостями. Дали невесту – женись. Не хочешь жениться – работай. Не хочешь работать – что ж…
Король должен слушать разум, а не чувства.
Дару никогда не стать королем, но принцем его все же называли. Поэтому Дар должен был следовать главным королевским заповедям. Как и все.
А он только и делал, что постоянно их нарушал.
После очередной такой его выходки король Идвиг, в порыве злости на косяки Дара, не выдержал и заявил, что с этого дня сына у него всего три. А Дар и спорить не стал. Ушел, чтобы не быть обузой. Чтобы обрести свободу. Вот только уже на вторые сутки, когда Дар проснулся в одной из комнат таверны с жутким похмельем и без кошелька, свобода потеряла всякий смысл.
Тогда-то он и вспомнил про Светославию.
И принцессу, о которой так часто говорил его отец. Бывший отец. Короля Идвига слишком возмущала ситуация с принцессой. И интерес феи Ричиэллы, который она проявляла к Дару. Отца в целом раздражали феи, до дрожи в коленках. Что король, конечно же, не стеснялся высказывать, а Дар слушал, потому что не смел не слушать.
Сейчас же Дар, скрываясь от внимательных глаз феи, особенно раздражающей Идвига, любуется на её племянницу и забывает дышать.
Что же там, впереди? Счастье? Гибель? И то, и другое? Разочарование, если ничего не выйдет? Растерянность, если что-то все же получится?..
И что будет дальше?
В случае поражения? Или… победы?
Ещё полтора месяца назад Дар думал, что знает всю свою жизнь, расписанную наперед. Балы, и дорогие вина, и светские беседы. Корабли, и согревающий эль, и чувство единства со всей командой. Так будет продолжаться всегда, но нигде он не сойдёт за своего. На балах – тень братьев, герой второстепенного плана. На кораблях – сын опытного морехода, талантливого к корабельным делам короля, успехов которого самому Дару не достигнуть.
Но вот, пожалуйста, – жизнь резко поменялась, и где теперь балы и корабли, а где Дар?..
А, может, так и надо было? Чтобы все, к чему привык Дар, осталось позади, за бортом? Чтобы впереди была только неизвестность – а разве она так плоха, эта неизвестность? Разве это проклятье, а не шанс?..
Принц встретил новый рассвет, глядя в большое окно и слушая нежное щебетание птиц. Дар даже поднялся ради того, чтобы отвесить тюль – слишком завораживающее за окном было небо. Всполохи огня, мягкие лепестки роз, резные контуры облаков, словно созданные талантливым мастером…
И Солнце, плавно скользящее по небу.
Как будто он только что своими глазами наблюдал появление жизни. Или, если быть точнее, перерождение.
Дар вдруг подумал, что это символично.
Он ведь тоже рождается заново. Не так быстро, конечно, как Сиита, умирающая каждую ночь и возраждающаяся к утру. Но тоже вполне успешно. Может быть, когда-то он и в самом деле поймет, что стал совершенно другим человеком. И этот, новый Дариэл, будет гораздо лучше прежнего.
Буйство цветов, окрасившее небо, только начало растворяться в воздушных потоках, а Дар уже поднялся с кровати. Потянулся, покрутился на месте, разминая мышцы. Сходил в личную, пусть и крошечную, умывальню и привел себя в порядок. Попытался расчесать кудри. Волосы пока лежали как следует – спасибо вчерашним купаниям.
Дар вдоволь нагулялся по комнате, ожидая непонятно чего.
Но в конце концов терпение кончилось, и принц осторожно покинул свою обитель. Огляделся вокруг, но никого не заметил. И замер напротив белого дверного полотна, как околдованный. Не зря же Светославия остается одним из тех редких королевств, где до сих пор обитает магия…
Принцесса была совсем рядом.
Всё это время.
Их отделял всего лишь коридорчик, очень скромный по меркам нормальных дворцов. Дверь, коридор, дверь. И он вновь ее увидит.
Поблескивала золотом табличка – отголосок прошлого. Где было это золото? Почему оно не спасло Аделин? Много кто думает, что деньги могут противостоять и коварным замыслам судьбы, и буйству человеческой природы. Но спящая принцесса была очередным доказательством того, что деньги способны далеко не на всё. Сомнений не возникало: король Светославии не пожалел бы никаких средств, если бы они спасли его дочь.
В два шага Дар преодолел расстояние между дверьми и коснулся ручки. На мгновение Дару показалось, что ручка легонько его кольнула, будто хотела запомнить. Но чего только не привидится после бессонной ночи…
Всего лишь одно движение, и Дар окажется внутри.
А ведь сказки о любви всегда такие красивые!.. Принц спасает принцессу, и они друг в друга влюбляются. Принц побеждает чудовищ, а принцесса стойко идет к нему навстречу, не боясь никаких испытаний.
Вот только сказки всегда заканчиваются на том моменте, где принц и принцесса обмениваются признаниями в любви, потому что после ничего интересного не происходит. Всё как у всех: быт, дети, смерть. Принц надоедает принцессе, а принцесса надоедает принцу. Какое уж тут «долго и счастливо»? Одни мучения.
Разбудит ее Дар, и что дальше? Счастливый конец? Но ведь не бывает в жизни счастливых концов, где любовь живет до скончания времён, где между возлюбленными не возникает разногласий и где внешние обстоятельства оказываются лишь проверкой на прочность, с легкостью пройденной. И принц с принцессой в итоге разбегаются, не имея друг к другу ничего, кроме взаимных обид.
Но как же хочется посмотреть в ее глаза!..
Хотя бы на мгновение, пока принцесса не начала проявлять свой скверный характер, пока не примчалась фея, пока король не вспомнил, что у него есть дочка, спрятанная в крошечном дворце, куда попасть – отдельное приключение.
Ручка успела опуститься совсем немного.
– Принц! – радостно прозвучало за спиной. – Совсем не ожидала тебя здесь увидеть в такую рань. Тебе плохо спалось на моей кровати, Дариэл? Или, напротив, слишком хорошо, что ты успел выспаться за такой короткий срок?..
Дар отскочил назад.
Ричиэлла стояла прямо за его спиной, и в глазах феи горел неподдельный интерес. Хотя, кто знает, вдруг она придумывала, какую именно казнь ему устроит.
Пытался пробраться к принцессе без фейского на то разрешения. По скромному мнению Дара, отличный повод, чтобы осуществить расправу.
А если фея вдруг узнает, что Дар уже был здесь вчера, то расправа окажется жестокой вдвойне. И оправдаться тем, что Дар попал к принцессе совершенно случайно, не получится. Хотя бы потому, что он только что чуть не повторил этот трюк во второй раз.
– Доброе утро, – пробормотал Дариэл.
К Ричиэлле Дар, выращенный на сказках, относился с оторожностью.
Быть может, и как к мамочке, хлопочущей над принцессой. По классике жанра, мамочки прекрасных принцесс всегда оказываются по меньшей мере ведьмами, которые очень любят угощать неугодных персон яблочками. Желательно красными.
Фея смотрела на Дара, будто чего-то ожидала, и тогда он все-таки ответил на вопрос:
– Спалось в самом деле скверно… не слишком хорошо, – поправился Дар под внимательным взглядом Ричиэллы.
– Прискорбно, – фея пожала плечами, и не то чтобы по ней было видно, будто ей действительно жалко Дара. – На крайний случай, гостевые комнаты отныне всегда в твоем распоряжении. Я отдала приказ, их уже приводят в порядок. Стоит только попросить Ниила, и он переселит тебя в одну из них.
– Спасибо, воздержусь, – отказался Дар.
Ричиэлла ничего не говорила про его попытку попасть к принцессе, и это настораживало. Потому что фея определенно точно успела ее заметить, если не рассмотреть во всех подробностях. Не такая уж широкая у Дара спина, чтобы загородить весь обзор.
Как будто фея действительно готовила что-то грандиозное.
– Как знаешь, – Ричиэлла чуть склонила голову. На ее голове были всё те же красные кудри до плеч, за спиной до сих пор покачивались стрекозиные крылья, перетягивающие на себя значительную часть внимания. Только одежда в этот раз была другой: не красное платье, как вчера, а более спокойный по цвету и в то же время вызывающей по фасону бежевый брючный костюм. В бывшем королевстве Дара никто, кроме мужчин, не смел носить брюк. Да и в Светославии все женщины, которые прежде попадались Дару по пути, носили платья, полностью скрывающие ноги.
