Анастасия Зарецкая
Поцелуй для спящей принцессы
Собственно, и Риччи привлекала именно эта его тайна – вот и все. До того момента как принцесса уснула, Риччи очень много путешествовала и общалась с людьми – и не совсем людьми, так что успела накопить багаж наблюдений и замечаний. Относительно Дара – тоже.
Сейчас предстоит либо опровергнуть их, либо подтвердить.
Когда долгое время не можешь что-то осуществить, начинаешь самому себе придумывать испытания, чтобы двигаться вперёд было немного интересней. Ставишь перед собой цели, часто недостижимые, и стремишься к ним с завидным упорством. Иногда год. А иногда и десяток лет.
Дар был маяком – пронзительным лучом света, который так сильно хотелось достигнуть, чтобы узнать, какие тайны этот принц скрывает внутри себя. И вот он наконец оказался прямо по курсу.
***
Если бы Дар имел собственное королевство, он бы ни за что не пришел в другое. Но беда вот в чём – собственного королевства у Дара совершенно никогда не было.
А последний месяц у него не было еще и отца. По словам самого отца. Терпение кончилось – можно его понять. Сорвался. Сказал, что такой сын, как Дар, ему не нужен. Но ведь и Дар не может постоянно терпеть. Слушать молча, опустив глаза.
И он исчез.
Точнее, сбежал, подло прикрываясь темнотой, но все равно собой гордился. Прежде он не решался ни на что подобное.
Куда идти? Перед Даром были открыты все дороги – огромное множество путей. Выбирать ни один не хотелось. На первое время деньги нашлись – от голода не умрешь. Дальше можно было бы отыскать себе какой-нибудь заработок… Затеряться в одной из деревень, напахаться вдоволь во всех смыслах и состариться. Прекрасный план на жизнь.
Однако Дара почему-то потянуло на юг.
Как будто это было заложено у него в крови.
И уже по пути Дар вспомнил легенды о прекрасной принцессе, спящей волшебным сном уже столько лет. Легенд и вправду было предостаточно. И принцесса в самом деле спала под защитой ее феи-крестной. Насколько была прекрасной – вопрос второстепенный. Может, повезет посмотреть…
Но сначала – всякие бытовые вопросы. Почему-то даже великие истории о любви, долге и смерти не обходятся без бытовухи. Ни один герой не откажется от обеда, если предстоит великая битва; никакой мудрец не даст верный совет, прежде не выспавшись хорошенько.
Фея озвучила поручение и осталась стоять, о чем-то крепко задумавшись. А помощник феи – его, кажется, звали Ниил, – кивнул Дару и двинулся в сторону дворца. Дару ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.
С Риччи Дар был знаком давно. Она приезжала к его отцу (бывшему), еще когда Дар учился читать. И после – когда ему стукнул первый десяток. Они даже о чем-то разговаривали, – сейчас уже не вспомнить, о чем. В эту же, последнюю встречу король Идвиг и Риччи крепко поссорились, и с тех пор Дар ее не видел.
Он знал, что встретит Риччи здесь.
Именно ее, а не какую-то другую фею, стоящую на страже покоя принцессы. Был уверен, что узнает. И узнал. Завистники шепчут – феи не стареют, годами остаются молодыми, – далеко не светлая магия в этом замешана. Но Дар разглядел морщинки в уголках губ и глаз. И взгляд – смертельно уставший. Раньше Риччи была другой. По крайней мере, такой казалась.
А вот с помощником феи Дар встретился впервые. Даже несколько удивился. Раньше Риччи всегда была одна. Ни на кого не полагалась – вспоминается, что и маленькому Дару она говорила что-то такое. А теперь – пожалуйста. Помощник. Странный помощник фейской наружности.
Феи мужского пола не встречаются. Это известно наверняка, согласно переписям населения. А Нилл встретился. Неправильный он какой-то, это сразу понятно, с первого взгляда.
Вообще, у фей очень интересные родственные связи – каждая из них имеет множеством сестер и тёть. Интересно, насколько Ниил богат на сестричек? Братьев-то у него наверняка нет – если в семье и встречается уродец, то, по законам, только один. А ведь с братьями, особенно старшими, жить сложно – Дар испытал на себе. А с сестрами, интересно, как?
У неправильного Ниила была странная рубашка слишком яркого изумрудного цвета – сливалась с крыльями, чересчур широкие брюки (спасибо, что не настолько сильно слепящие глаза), ботинки с загнутыми вверх носами. В бывшем королевстве Дара такой одежды не носили. Впрочем, теперь об этом беспокоиться уже как-то глупо.
Ниил прошел через арку, оплетенную розами, и даже не удостоил ее взглядом. Крылья за его спиной держались напряженно, не двигаясь.
Дар задержался на мгновение. Не удержал восхищенный вздох. Хотя, честно говоря, не слишком понимал всю эту вычурность. Привык к другой. Или даже так: когда-то пытался привыкнуть, но так и не смог. Он в целом мало что понимал в сочетании оттенков, изгибах форм. Дар не наблюдал особой красоты в платьях или сооружениях. Даже корабли короля Идвига, от которых все приходили в восторг, у Дара вызывали только тошноту, например. Зато иногда, в тайне от всех, бывший принц ловил себя на том, что слишком долго стоит, наблюдая за бушующими волнами или, напротив, бликами на мирной воде, так похожими на серебро. Но тут же отворачивался, будто был пойман на чём-то неприличном.
Дальнейший путь Ниила и Дара лежал через лестницу. Лестница была прямо-таки чудесной: резко закрученной, узкой по диаметру и воистину бесконечной. А Ниил мелочиться не стал – повел его сразу на верхний этаж. Причем поднимался так легко и уверенно, будто всю жизнь скакал по мачтам.
Пока Дар заканчивал подъем, Ниил смог оббежать все комнаты на этом этаже. На нём было пять одинаковых дверей. Впрочем, экстравагантности добавлял зигзаг стены, так что каждые две пары дверей либо увлеченно о чем-то шептались, либо, напротив, с обидой отворачивались друг от друга. Напротив дверей возвышались высокие окна, через которые можно было видеть сад с розами, будто стоит сделать шаг – и ты окажешься в чудесной оранжерее, а не полетишь вниз.
Ниил не стал ничего объяснять. Молча вернулся на лестницу.
(Хотя, вроде как, должен был уметь разговаривать, иначе фея не взяла бы его на работу).
В этот раз путь был короче – спускались всего на этаж ниже. И опаснее —при взгляде под ноги спираль лестницы казалась уходящей в бескрайнюю пропасть, что любит обедать юными бывшими принцами. К обеду как раз и край можно будет все-таки обнаружить, сейчас-то раннее-раннее утро…
Увы, и в этот раз Ниил не произнёс ничего обнадеживающего, хотя Дару так сильно хотелось бы услышать что-нибудь вроде: «А вот здесь, уважаемый принц, вы проведете ближайшие денечки своей славной жизни». Более того, лицо у фея стало мрачным. Такое мрачное лицо на фоне яркой одежды казалось грозовой тучей посреди яркого, безоблачного неба.
Дар не верил в удачу. Она всегда от него отворачивалась. Вот и сейчас. Ни на втором, ни на третьем этажах комнат тоже не нашлось. А первый Ниил и проверять не стал, хотя в одной из сторон тоже виднелся коридор. Кажется, фей был наверняка уверен, что и там ничего не обнаружит.
– Спросим у Ричиэллы, – сказал Ниил скорее самому себе. И вновь прошел через восхитительную арку, оплетенную розами.
Как-то так получилось, что даже в чужом королевстве места для Дара не нашлось.
***
– Покои прошлого принца на четвертом этаже пока не убрали. – Ниил старательно перечислял причины, по которым не смог выполнить поручение Риччи. – Из дальней комнаты в прошлом году сделали склад одежды – помните? А ещё один – следом, продовольствия… На третьем этаже до сих пор остались неприбранными покои предпрошлого принца, а в ближайшей комнате мы… я решил устроить склад корреспонденции, как вы просили, а второй этаж покрылся пылью, там давно никто не бывал, и поселить туда принца…
Риччи слушала молча, изредка кивая.
Потом сказала:
– Освобождай мою, Ниил.
Прежде на подобное приходилось идти уже четыре раза. Все они выпали на первые годы существования Дворца роз, когда фея, ещё не наученная горьким опытом, на что-то надеялась. Принцы попадались как один капризные, маленькие комнаты их душили, зато покои Риччи – самые просторные во дворце – хоть как-то позволяли мириться с ограниченностью фейских построек. И Риччи уступала. В этот раз принц заявить о тесноте постеснялся бы, ясное дело, хотя наверняка испытал бы ее, как и все прочие. Но теперь проблема была другой – дворец превратился в склад. Надо разобраться с этим вопросом (и ещё – с хламом), но где найти силы…
Вещей у Риччи почти не было.
С годами приходит знание: для жизни нужно не так уж много. Несколько комплектов одежды, пять бутыльков цветочных духов и самые дорогие глупому сердцу вещицы, подаренные близкими людьми и феями из прошлого. От остального Риччи избавлялась без сожаления.
Теперь кивнул Ниил, принимая новое поручение.
А Дар внезапно удивился такому великодушию.
– А как же вы? – не удержался он от вопроса.
– Вы обо мне, Дариэл, не беспокойтесь, – фея повела плечом, а вместе с ним качнулось и крыло. От феи повеяло горько-сладким ароматом с нотками цитрусов и малины: он навевал мысли одновременно и о надежде на светлое будущее, и о тоске из-за ошибок прошлого. – У меня есть запасное помещение, свободное от всякого хлама. А сейчас я должна подготовиться. Вы ведь не просто так пришли просить убежище именно у меня, уважаемый принц? – Риччи рассмеялась. Получилось наигранно, даже, кажется, слишком. – Пока Ниил освобождает комнату, вы можете прогуляться. Только – прошу! – без разрушений. На сегодня нам хватит. Ну и не заглядывайте туда, куда вас никто не звал.
Дар кивнул.
– Я благодарен вам, – признал он искреннее, от всего сердца.
А следующие слова феи заставили его сердце биться чуть быстрее:
– Это я буду благодарна вам, Дариэл, если… если вы пришли не просто так.
И Риччи направилась в сторону дворца, не проронив больше ни слова.
Ниил устремился за ней следом. Готовить комнату для Дара. Подумать только. Невероятное гостеприимство. Заявиться в гости и выселить хозяйку. Стыдно до невозможности. Вся эта ситуация и без того невероятно глупа, и степень глупости с каждой новой сценой все только возрастает.
Дар сбежал от отца. Оставил всё материальное, что нажил за почти семнадцать лет жизни, зато духовное забрал с собой. Если оно было, это духовное…
Конечно, он пришел сюда не просто так. Он двигался вперёд под влиянием великой цели. Иначе зачем бы столько издевательств над собой…
Добраться сюда было непросто. Приходилось спать, где попало, и употреблять пищу не первой свежести и сомнительных вкусовых качеств. На одной из стоянок (на самой первой) у Дара украли кошелек, в котором хранилась основная часть его сбережений. Спасибо, что в кармане плаща нашлось несколько монет, но несколько монет на путь длиною в тридцать дней – так себе благословение свыше.
И вот сейчас он пришел, весь такой несчастный и не нужный никому, и просит у феи места в ее дворце. А она, конечно, должна попросить что-то взамен, потому что даже за добро (тем более за добро) нужно платить. А всё, что умеет Дар – это портить настроение великому королю Идвигу, своему бывшему отцу, срывать пирушки и навлекать неудачу на корабли.
Столько дней пути непонятно чего ради – и Дар достиг своей не то цели, не то мечты, скажем честно, весьма наивной.
А теперь его отправили гулять, как будто он совсем не успел нагуляться. Хотя Дар, между прочим, впервые за всю жизнь покрылся загаром – в северные края Сиита с Солнцем забредали слишком редко. Зимой и вовсе могли исчезнуть на пару месяцев.
Впрочем, позади столько не самых приятных открытий, что жаловаться на невинную просьбу – даже смешно. Нужно воспринимать её не как наказание, а как подарок – возможностью выдохнуть наконец и оглядеться вокруг.
Где здесь вообще гулять разрешается?
Фея с ее помощником оставили Дара совсем неподалеку от цветочной арки, и, так как гулять ему точно предлагают не внутри, нужно углубиться в сад. Сад, полный самых прекрасных роз. Они уходят вдаль, насколько хватает глаз. Как будто из роз можно получить продукт жизненной важности – хлеб, или масло, или лекарство от кашля. Иногда встречаются деревья – они нависают над розовыми кустами с тихими покровительственными улыбками, бросают на тропинки ласковую тень. Не обошлось и без возведенных руками декоративных элементов: витиеватых арок, за которые розы цепляются кучерявыми усами, или фонарей, сейчас мирно дремлющих, или композиций, не выражающих ничего определенного – это просто сочетания изогнутого металла и полупрозрачного разноцветного стекла. Они особенно нравятся птицам. Маленькие и большие, молчаливые и болтливые, птицы сидят на этих композициях целыми группами и наслаждаются мгновениями тепла.
Дар шагнул на широкую тропинку. Замер на мгновение, потом вновь сдвинулся с места.
Нахлынули воспоминания. Далекие и не слишком ясные – как звезды в ночном небе, утепленном облаками. Дар вспомнил, как когда-то, лет четырнадцать назад, отец показал Дару сад, тайный для всех. Почти.
Там он проводил время с мамой,
существом совершенно неземным,
она приходила в сад через дверь из стекла – прозрачную – но маму все равно нельзя было различить до того мгновения, пока не опустится ручка. Так что каждое появление мамы являлось для Дара чудом.
Это все давно осталось в прошлом.
Все эти прятки и бесконечные ожидания. Просто закончилось однажды, да так и не вернулось.
На светских приемах рядом с Даром стояла женщина с длинными ногтями и острыми бровями – это была новая жена короля Идвига. Во взгляде ее звенела сталь. А у его настоящей мамы взгляд был синим и обволакивающим, как молодая ночь. Вот вам и весь секрет, от кого у младшего принца северного королевства такие глаза…
Дариэл вздрогнул, заслышав шорох в стороне. И на мгновение оставил воспоминания.
Это был садовник – он копошился над одним из кустов, бормоча себе под нос нечто неразборчивое. Выделяющийся своими габаритами среди обитателей этого дворца, словно шмель среди пчел, он, тем не менее, ловко орудовал специальными садовыми ножницами.
Мама любила цветы.
И розы в том числе.
Отец так и не признался ни в чем, но Дар и сам понимал, в честь кого он вообще возвел этот сад. И в честь кого же разрушил.
Мама вместе с Даром содержали этот сад в гармонии, и розы цвели независимо от того, какая погода царила в королевстве, цвели, несмотря на мрак и холод.
Сейчас Дар, конечно, мало что помнит из подаренных мамой знаний… но ведь руки должны были сохранить тяжесть садовых инструментов (что сейчас уже и не покажутся такими тяжелыми), а чувствительные клетки носа – запомнить кисловатый запах сползающего по стеблю сока.
И Дар, сам себе не веря, направился к садовнику.
– Я прошу прощения… – пробормотал он, оказавшись у садовника за спиной.
Садовник развернулся – медленно и непреклонно. Грозно сверкнул темными глазами.
– Ещё один? Только начал разгребать результаты последнего погрома.
– Простите, – прошептал Дар. Решительность испарилась мгновенно. Впрочем, так всегда происходило. – Я хотел помочь… – Шагнул назад, и ещё раз, но вовремя успел остановиться. Иначе, затоптав один из кустов, оставил бы свой отпечаток в этом саду и добавил садовнику новой работы.
Несколько мгновений садовник смотрел на Дара, потом произнес:
– Помочь, говоришь? И что же ты умеешь? – он смерил Дара внимательным взглядом. – Принц? Или так?
– Принц, – подтвердил Дар.
– Не люблю принцев.
– Бывший, – добавил он.
На лице садовника расплылась улыбка, даже усмешка, судя по всему, непроизвольная:
– Бывших принцев не бывает. Смешной ты… Что же, давай посмотрим, на что ты пригоден. В любом случае, не одному здесь торчать. Но учти, – и снова этот хитрый-хитрый взгляд. – Если сделаешь что-то не так, будешь виноват. Звать-то тебя как, принц?
– Дар, – ответил Дариэл.
Заслышав это имя, садовник будто попытался увидеть в Даре нечто, прежде незамеченное, и Дар поспешил опустить глаза. Разговаривать с феей было одновременно и сложнее, и проще.
– Динко, – садовник вдруг протянул ему руку, и Дар пожал её в ответ. Аристократичная ладонь Дара с тонкими пальцами едва не потонула в крепкой хватке садовника. – Побывал, значит, до тебя ещё один – и ты посмотри, что он сделал с кустом!
Дар послушно посмотрел.
Куст белых роз стоял покосившийся, с помятыми листьями и несколькими вялыми бутонами на погнутых стебельках.
– От поврежденного будем избавляться. Я уже начал… – он указал на соседний куст, красный, и только сейчас принц заметил, что тот чуть менее пышный, чем остальные. – Давай браться за второй. Секатор хотя бы раз в руках держал, Дар?
И он протянул принцу инструмент, который змеёй скользнул из одной руки в другую. И вправду легкий… Годы морских путешествий не прошли зря? Чтобы управлять штурвалом, тоже нужно достаточно сил иметь. Дару, правда, редко доверяли штурвал, но все же и ему когда-то приходилось заниматься управлением корабля. Отрастил себе мышцы…
Он присел вслед за Динко.
Очень сильно постарался вспомнить, как управляла этим инструментом мама. Но так и не вспомнил. Решил действовать по наитию. И подсказкам мастера свыше.
Получалось у Дара неплохо.
Так сказал Динко, когда Дар с третьего раза правильно срезал сломанную веточку. И ещё одну. Увлекательное оказалось занятие. Только руки дрожали ужасно. Будь это не секатор, а корабль, он бы давным-давно уже закружился в безумном вальсе.
Пару раз Дар подумывал над тем, чтобы заговорить с Динко. Узнать что-нибудь о фее, о ее помощнике, о спящей принцессе, в конце концов. Но садовник ограничивался восторгами касательно работы Дара, и принц не посмел задать хотя бы один вопрос.
Впрочем, спешить Дару было некуда. У него больше не имеется дома, а принцесса подождет… она ведь и без того ждет очень долго – уснула ещё тогда, когда Дар только научился читать и пока лишь начинал покорять корабли. Она ведь древняя, если так посудить, эта ваша принцесса. Женщины ее возраста уже возятся с детьми. Или возглавляют войска – как повезет.
Столько лет прошло, а про принцессу до сих пор легенды слагают. Про сон ее – и красоту, про злой рок – и великую возможность победить колдовство. И это хорошо. Пока о тебе помнят, ещё не поздно вернуться.
…Ниил вышел из дворца, когда работа над кустом почти закончилась, так грамотно выбрав момент. Но, конечно, он этого не знал. И лишь выполнял очередное указание.
Фей тревожно огляделся вокруг. В первое мгновение не заметил принца – сердце пропустило удар. В следующее – всмотрелся в местность внимательнее. И с облегчением увидел, как Дариэл поднимается над кустом роз, щеголяя рубашкой, белой в прошлые славные времена, а сейчас – темно-серой.
Следом за Даром поднялся и садовник, донельзя несговорчивый, по скромному мнению Ниила, тип. И похлопал Дариэлу по плечу. Впрочем, рубашке-то уже было все равно…
Удивляло другое.
Новый принц уже сдружился с садовником, с которым фей пытался найти общий язык больше трех лет, с тех самых пор, как появился здесь, но так и не нашел. Господин Динко, видимо, посчитал, что встретил родственную душу – ну а как ещё объяснить тот факт, что он доверил Дариэлу один из личных садовых инструментов, который прежде не доверял никому?..
И что же они все так носятся с этим Даром? Как будто он в самом деле дар, послание с небес, шанс всё исправить, а не очередной зазнавшийся мальчишка. Спасибо хотя бы, что мальчишка, а не лишенный ума старик, позарившийся ни то на богатство Светославии, ни то на красоту его спящей принцессы.
Ниил поправил яркие рыжие волосы – он часто так делал, прикасался к волосам постоянно, это помогало Ниилу сосредоточиться, и Риччи иной раз не стеснялась ему на это указать, мол, она своим кудрям уделяет куда меньше времени. Хотя кудри у нее всё равно остаются чудесными. Деваться было некуда, и фей направился в сад.
По этой несчастной тропинке Ниил сегодня пробежался уже раз двадцать, успел выучить орнамент камешков наизусть. Вот бы не видеть её ещё месяц. Ниил, в общем-то, всегда любил цветы, этим он от своих сестер-фей не отличался. Но конкретно к этому саду относился с настороженностью и лишний раз (когда не нужно было решать проблемы после избалованных принцев) старался к нему не приближаться. Слишком он напоминал ему ту цветочную клумбу, которую разбивают в память о ком-то, безнадёжно утерянном.
– Принц, – произнес Ниил, остановившись за спиной у Дариэла.
Садовник даже не шелохнулся – он заметил фея еще издалека (и не стал сообщать об этом своему новому лучшему другу, родственной душе и всему такому прекрасному).
Зато Дариэл обернулся и вздрогнул. Потом быстро взял себя в руки – и посмотрел на Ниила более-менее уверенно, даже самонадеянно, будто наконец вспомнил, что рождён принцем.
У великой-великолепной начальницы Ниила, Ричиэллы, имеется кодекс, описывающий буквально все возможные ситуации, которые могут устроить принцы, и выход из них; улыбки, коими стоит принцев награждать, и взгляды, от которых лучше удержаться.
Глав там – штук под двести.
В первой (единственной главе, которую Ниил все-таки прочитал) сообщается, что настоящие мастера не должны показывать свое истинное отношение к любой передряге, вещи, фразе, выражению лица и прочее, строчек на десять. Но Ниилу так хотелось… вздохнуть, по крайней мере, наблюдая эту вот гордость, что внезапно проснулась в принце. Да, тяжело вздохнуть, как умеют только те, у кого жизнь в три раза длиннее человеческой; кто вдоволь успевает почувствовать ее тяжести и чуть лучше понять её законы.
Хотя они с принцем почти ровесники. Даже так, это один из немногочисленных случаев, когда Ниил превосходит принца по возрасту. Стареет… Мог бы, наверное, и понять мотивы поведения Дара. Вспомнить недавнюю юность, на протяжении которой он так яростно пытался что-то доказать кому-то— и себе в первую очередь.
За те три лета, что Ниил помогал Ричиэлле, он успел выяснить: принцы мало чем отличаются от обычных людей. Такие же неуверенные в себе, временами лживые и безответственные. Разве что гордости им не занимать. Ну а как же. Древний род, влиятельные предки.
Ниил думал обо всем этом, глядя на Дариэла.
– Чем можем быть полезны? – прервал поток его мыслей Динко.
– Да, – Ниил покачал головой. И заправил кончик передней прядки волос за ухо. – Пройдемте за мной. Для вас уже готова ванна и новая одежда. И почти готова комната. Или вы предпочтете еще какое-то время побыть здесь?
…Дар некоторое время рассматривал его лицо – все-таки, какие удивительно-яркие у жителей Светославии лица, не идут ни в какое сравнение с его северной Сведрией.
Затем виновато посмотрел на Динко:
– Кажется, мне пора.
– Рад был поработать с тобой плечо-об-плечо, принц, – садовник чуть склонил голову, то ли шутя, а то ли говоря эти слова на полном серьезе. – Если задержишься в нашем дворце – приходи, работа всегда найдется.
– Задержусь, да уж, – пробормотал Дар. И вдруг признался, сам от себя такого не ожидая: – На самом деле, моя матушка прекрасно умела работать с цветами. Особенно с розами.
Динко на мгновение прикрыл глаза, будто выражал свое почтение. Почтение памяти… ибо от его внимания точно не ускользнула эта печальная прошедшая форма – «умела». Динко оказался гораздо более проницательным, чем можно было предположить на первый взгляд. И Дара это восхитило.
Он поднялся, отряхнул со штанов невидимую пыль.
Ладони были зелеными от цветочного сока, и фея, конечно, не постесняется это заметить. С другой стороны, Дару обещали нечто вроде ванны – расслабить мышцы и избавиться от грязи; ладони он тоже отмоет со всей тщательностью.
Внутри дворца царила тень и прохлада, что было очень кстати после Солнца, упорно карабкающегося к зениту. Все же Дар не привык к такому количеству Солнца.
– Нам на второй этаж, – заметил Ниил.
– Там же склад, – не постеснялся заметить Дар. Фей наградил его очень недобрым взглядом, но все-таки заметил:
– Склады на других этажах. На этом – пыль. Во всех комнатах, кроме купальни.
Ниил привёл в неё Дара, как и обещал. На выступах стен горели свечи и висели какие-то весьма своеобразно пахнущие травки. Пол был гладкий-гладкий и скользкий. А в самом центре значилась огромная бежевая ванна. Её наполняла притягательно бликующая водица, окутанная облаками из едва заметного пара.
– С той стороны – мыло и всякие склянки, – заметил Ниил, основательно обходя купальню по контуру. Шел в самом деле уверенно, даже ни разу не споткнулся, лишь только чуть подрагивали зеленые крылышки. – На стуле – чистая одежда. Я постараюсь вас дождаться, но на всякий случай – комната феи на первом этаже, первая справа.
И он покинул комнату, осторожно прикрыв дверь.
Дар наконец стянул с себя надоедливые брюки и рубашку, – за время путешествия, казалось, они приросли к коже намертво, так что даже начали вызывать нестерпимый зуд. И опустился в воду.
Какое-то время он провел, погрузившись под воду с головой. Какие бы противоречия не преследовали Дара всю жизнь, вода все-таки оставалась его стихией.
Дару много о чем хотелось подумать. Еще бы, – пожалуй, впервые за месяц он наконец почувствовал себя в безопасности. В безопасности ему обычно хорошо думается. Зато при слишком стремительных событиях голова отключается мгновенно.
Но увы.
Безопасность оказалась настолько притягательной, что он уснул самым невинным, пролетающим за одно мгновение без всяких картинок сном… Давно он не спал так чудесно. Разве что, может, в далеком-далеком детстве.
А проснулся резко, в одно мгновение. Как будто кто-то сверху, не скупясь на ехидство, шепнул, что Дар пришел сюда не спать, а по кое-каким другим делам, более великим. А каким – не уточняется.
Вода была ледянющая, как в их Северном море. Дар натянул любезно предложенный комплект одежды, надеясь, что тот поможет ему согреться. Но тело все равно мгновенно покрылось мурашками.
И да, Ниил Дара не дождался – коридор пустовал. Обнимая себя за туловище, Дар отправился на поиски своего временного жилища самостоятельно.
Лестницу приметил сразу же.
Спустился.
А дальше было сложнее …
Первый этаж.
Первая дверь.
Направо, кажется, но это ведь с какой стороны посмотреть. Правое очень легко меняется на левое, а левое на правое. Стоит только взглянуть на проблему с другой стороны – и пожалуйста, все, во что ты верил, вдруг становится подлой ложью.
Правое-левое, левое-правое.
Но левая (если смотреть со стороны входа в дворец) дверь с пыльной золотой табличкой была приоткрытой, тогда как правая – наглухо захлопнутой. И Дар, не решаясь дергать ручку и портить фейское имущество, решил сначала пойти по легкому пути и заглянул в комнату, располагающуюся слева. То есть справа, если смотреть с противоположной стороны коридора.
Внутри все было невнятно-розовое, местами глазированное, как пряник, который Дар видел единственный раз в своей жизни, а потому и запомнил. Разве в этом девчачьем великолепии может жить такая строгая фея? Или любовь к розовому цвету – одна из тайных слабостей Риччи?..
Принц сделал шаг внутрь, развернулся, чтобы лучше разглядеть место, в которое попал, – и наконец-то понял, что это была не его новая комната. И не старая фейская.
Это вообще, похоже, была комната, в которой Дар если и мог оказаться, то еще очень нескоро. И после в высшей степени щедрого одобрения Ричиэллы.
На кровати, в окружении простыней-подушек-одеял-и-снова-подушек возлежала она – та, ради которой все это было создано, та, благодаря кому Дар совсем недавно обрел крышу над головой, та, которую он, в общем-то, может однажды спасти.
Дар узнал ее сразу.
Сложно было не узнать ее после стольких прослушанных баллад и легенд. Впрочем, ни одно из этих проявлений творчества, сколько бы талантливым ни был его создатель, не смогло отразить в полной мере то, насколько всё-таки невероятно прекрасной она оказалась.
И еще невероятным было вот что.
Она существовала.
Она.
Действительно существовала.
Как и вечный сон.
А так ли он плох, вечный сон?
Если кудри той самой принцессы Аделин до сих пор золотые, как чешуи дорогих рыб, кожа гладкая, точно фарфор, который стоит в королевстве Дара больше золота, а губы красны, точно спелые дикие яблоки? Если она прекраснее всех девушек, которых Дар видел в жизни? Кроме, разве что, мамы. Мама… она ведь навсегда остается лучшей во всем. Или нет?..
Спит Аделин, и ничего нельзя сказать о том, невыносимый или легкий на подъем у нее характер, чего она боится и о чем мечтает, кого целовала в тайне от родителей, спрятавшись за колючими кустами, какие любит цветы.
Хотя, как утверждают легенды, больше всего Аделин любила розы.
Розы…
Прекрасная, прекрасная Аделин.
Что же ты наделала, глупая? Почему так легко позволила себя погубить? Почему не позволяешь спасти?
Дар сделал несколько шагов по направлению к ее кровати и остановился на расстоянии вытянутой руки.
Сколько же ждешь ты своего принца, Аделин? Сколько ещё будешь ждать? Рано или поздно все заканчивается, и когда-нибудь твоя заботливая Ричиэлла тоже закончится, выгорит изнутри, и что тогда? Так и останешься нераспустившимся бутоном, скрытым за горой постельных принадлежностей?
Принц чуть подался вперед и прислушался.
Аделин дышала, но медленно, будто берегла силы. Плавно опускалась и поднималась грудь (которую за одеялом было, в общем-то, не разглядеть). Ресницы оставались неподвижными.
Пахло чем-то сладким, но не приторно – проступала задорная кислинка, искорка, и Дар подумал, что и принцесса наверняка такая же. В случае чего, может разгореться и согреть. А-то и сжечь напрочь. Непростой. Характер у Аделин наверняка непростой.
Дар, понимая, что потом будет жалеть, наклонился ещё ниже, и теперь он мог разглядеть ее лицо, близко-близко, и несколько бледных веснушек на носу, и короткие пушистые волосы на верхней линии лба, и линию губ, конечно же, линию губ. Именно эти губы должны были все исправить – или разрушить последнюю надежду.
Но в коридоре, пока что далеко, послышались шаги, и Дар поспешно отклонился назад и одним шагом оказался возле двери. Стараясь оставаться незамеченным, выпрыгнул в холл – и разглядел Ричиэллу, что на всех порах спешила сюда…
…Ещё бы.
Она хотела лично удостовериться, что все идет так, как нужно.
Потому что, не сделай этого фея, оно опять пойдет наперекосяк. Точнее сказать, уже идет наперекосяк. С того самого момента, как принц, имя которого Риччи уже успела позабыть, совершил ночную вылазку в сад, испортил розы. И превратил обычный день в день с приключениями.
А теперь ей нужно беспокоиться о другом принце, и уж его имя фея помнила преотлично.
Дариэл.
Дар.
Разве может принадлежать такое звучное имя кому-то пустяковому? Каждое имя что-то в себе несет. Дарит своему хозяину силы – или, напротив, вгоняет в ещё большую тоску. Раскрывает то, что лучше бы скрыть, или прячет то, о чем так хочется сказать.
