Анастасия Эльберг
Лунная тень 2. Тени и пламя
Глава 3
Фелот (побережье Красного моря)
Природа готовилась к зиме, погружаясь в спячку, но в Фелоте это время года мало чем отличалось от остальных. Разве что солнце было не таким жарким, а торговцы, прибывшие из северных земель, привозили более скудный товар. В остальном город на берегу моря с самой чистой в двух мирах водой продолжал жить привычной жизнью: здесь пили много вина, носили дорогую одежду и любили веселиться. Базар по-прежнему манил ароматами свежих фруктов, изысканных благовоний и чужеземных сладостей. Мастера продавали оружие, вампиры – украшения и светлых эльфиек-рабынь, а жрицы культа сладострастия из располагавшегося неподалеку храма – любовные зелья, вина и ткани. Последних в это утро возле прилавков было много. Как показалось Калилю, слишком много. Он недолюбливал этих созданий. То ли потому, что они, не владея магией, могли читать потаенные мысли незнакомцев, то ли потому, что наслаждались праздностью, нисколько этого не стесняясь, то ли потому, что непристойные предложения из уст служительниц Великой Богини – или, как чаще всего говорили сегодня, Великого Бога – ему здорово поднадоели.
Время от времени Калиль задумывался об этом, испытывая одновременно восторг, стыд и ужас, и понимал, что совсем не прочь принять одно из этих предложений. А, может, и не одно. Что-то особенное витало в воздухе Фелота из-за близости храма из лазурного камня. Что-то, чему нет названия ни в одном из языков мира, потому что богиня, которой поклонялись жрецы сладострастия, появилась на свет задолго до того, как люди придумали первый язык и научились ходить на двух ногах. И сегодня ей не нужен язык для бесед со своими детьми. Потому что за границами здравомыслия, там, где тает страх и рождается истинное счастье, слова никто не использует. Кто знает, возможно, они правы, и по-настоящему счастлив тот, кто постиг всю глубину безумия…
– Мой господин ищет что-то особенное? Платье для своей подруги, самой прекрасной женщины в двух мирах? Вино, отведав которое, она больше не посмотрит ни на одного мужчину и будет предана только тебе?
Легки на помине.
На жрице была короткая туника из темно-зеленого шелка, перехваченная на талии кожаным пояском. Шею украшал ритуальный медальон на тонкой бечевке, покоившийся в ложбинке между ключиц. Пышные локоны цвета воронова крыла свободно рассыпались по плечам. Кожа у женщины была смуглой, как у коренных жителей Фелота, а глаза – золотисто-карими. Поймав их взгляд, Калиль замер, как зачарованная жертва вампира.
– Я целитель, и я ищу травы, – наконец отозвался юноша.
– На моем прилавке ты найдешь такие травы, каких нет ни у одного торговца на этом базаре.
– Мне нужны соцветия солнечного лика… и порошок из молодых листьев лунной ягоды.
Подруга жрицы – или сестра, потому что их нельзя было отличить друг от друга – протянула Калилю два небольших мешочка из грубого льна.
– Пусть Великий Бог благословит того, кто получит от тебя эти лекарства, красивый незнакомец, – сказала она. – Две золотых монеты – и они твои.
Юноша отдал жрице деньги и протянул руку за товаром, но отдавать мешочки она не торопилась.
– Как тебя нарек отец?
– Он дал мне имя «Калиль».
– Калиль. Значит, ты приехал издалека, чужеземец. Что привело тебя в город на берегу моря с самой чистой в двух мирах водой?
– Я путешествую, моя госпожа.
Жрица расхохоталась.
– Меня зовут Велла, – представилась она. – А мою сестру, – кивнула она на вторую женщину, – Ювелла. Мы родились от одного лика луны. Такое редко встречается у жрецов сладострастия. Наша матушка, да дарует ей Великий Бог долгие и полные удовольствия дни, благословлена. Ты здоров, красив, хорошо одет, можешь заплатить за травы золотом, Калиль. Так почему же ты грустишь? Наш господин говорит, что грусть – страшный грех. К полудню мы продадим большую часть своего товара и вернемся в храм. Хочешь пойти с нами?
– Благодарю, но у меня есть дела, – покачал головой Калиль.
– Ты торопишься к своему другу, – заговорила Ювелла. – К существу, которое обязано тебе жизнью. А ты, в свою очередь, чувствуешь себя обязанным и думаешь, что должен и впредь сопровождать его. Нет ничего хуже, чем придуманный долг, Калиль. Особенно если исполнение долга печалит тебя и не дает расправить крылья.
Юноша посмотрел на льняные мешочки, которые жрица положила на прилавок.
– У меня нет выбора, – сказал он тихо. – Вампиры разрушили мою деревню, уничтожили все, чем я жил, убили всех, кто был мне дорог. И теперь я странник. Вечный скиталец, который что-то ищет.
Ювелла улыбнулась ему – тепло, по-матерински.
– Все мы ищем одного, Калиль. Любви. Мы скитаемся, не понимая, что Великий Бог спрятал любовь у нас внутри. Иногда нужно пройти половину мира для того, чтобы это понять. Может статься, твоя половина мира уже пройдена, и путь завершится в тот момент, когда ты преклонишь колени в нашем храме?
Калиль молчал, покусывая нижнюю губу. Боги знают, как он хотел уйти, но неведомая сила приковала его к месту.
– Иллария, – произнесла Ювелла негромко, и юноша, услышав это имя, дернулся, как от удара хлыстом по лицу. – Прекрасная Иллария с глазами цвета свежей весенней травы. Ты так и не посмел к ней приблизиться, опасаясь гнева ее отца. Ждал, ждал и ждал. Что же тебе принесло ожидание, Калиль? Помимо боли? Это не научило тебя главной истине, о которой говорят служители Великого Бога: единственный момент, ради которого стоит жить – это настоящее?
Базар шумел, покупатели и торговцы спорили, смеялись, кричали друг на друга на разных языках, солнце поднималось все выше и уже начало припекать всерьез, но Калиль, стоявший у прилавка жриц, не замечал ни базарного шума, ни солнца. Сейчас он не был спутником Лотара и вечным странником. Он был молодым эльфом из деревни Жреца Орлина, слишком скромным для того, чтобы подойти к младшей дочери первого советника Ирфина. Калиль наблюдал за Илларией, когда она слушала истории хранителя знаний по вечерам у костра, смотрел на нее на пирах. Другие девушки танцевали с воинами, виноделами и сыновьями из правящей семьи, а она сидела у стола и наблюдала за ними. Первый советник Ирфин был всецело поглощен беседой с Орлином или кем-то из гостей, но стоило кому-то бросить взгляд на Илларию, пусть бы и случайный – и его голова поворачивалась в направлении дочери. Смельчак мгновенно приходил в себя и одаривал вниманием другую эльфийку.
Разумеется, отец устроил бы ей выгодную партию. Он устроил выгодные партии всем своим дочерям, рожденным в законных браках. Оделия – та и вовсе вышла замуж за Тревиана, сына Жреца, эльфа с янтарными глазами. Лучше бы присматривал за остальными своими девками, которые появились на свет от служанок и простых эльфиек, зло думал Калиль, которые путаются даже с вампирами, как Лоиза. Но злиться он мог хоть до смены темных вех. Кому первый советник точно не отдал бы руку своей младшей дочери – так это сыну целителей, который с трудом умеет читать и писать. Совсем как у янтарных Жриц из давно разрушенной деревни. Мужа им выбирает отец, и они не смеют возразить. Калиль хранил свою тайну так свято, как мог. Думал об Илларии каждый раз, закрывая глаза, мысленно произносил ее имя. И испытал огромное облегчение, узнав, что после нападения вампиров она ушла целой и невредимой.
Если беглецы и вправду пошли к Луноликой Весте, хранительнице храмовых земель, то там она будет свободна. Не обязательно счастлива – темный эльф не может быть счастлив вдали от земли, на которой был рожден – но свободна. От глупых традиций, которые висят на тебе как кандалы, от мыслей об отцовской воле, которая священна для женщины от крови первых богов. Калиль понимал, что, скорее всего, обманывает себя, но тихий голос внутри подсказывал ему, что сердце зеленоглазой Илларии, дочери прекрасной Деи, которую лишил жизни Лотар, и чуть не поплатился за это собственной жизнью, свободно. Возможно, она ждет его, молодого эльфа из семьи целителей? Того, кто полюбил ее с первого взгляда – и продолжит любить до тех пор, пока Великая Тьма не заберет его душу?
– Уж лучше бы она умерла, – сказал он с нотками отчаяния в голосе.
– Только Великая Тьма решает, кто из нас закончит дни на этой земле, а чья жизнь продолжится, – сказала Велла. – Мы не властны над ее выбором. А, значит, и думать об этом не следует. Пойдем с нами, чужеземец Калиль. Ты будешь жить в храме и помогать нам. Познаешь все тайны, который Великий Бог открывает своим жрецам. Научишься готовить вина, благовония и любовные зелья. У тебя появятся новые друзья. Ты навсегда сохранишь в своем сердце зеленоглазую Илларию, но эти мысли не будут причинять тебе боль. Ты поймешь, как важно радоваться каждому дню просто потому, что ты открыл глаза, можешь поесть и выпить чистой воды. Ты узнаешь, что такое истинная любовь. Любовь, которая живет в сердце каждого из нас – и которая освещает наш путь.
– Да-да, – ответил Калиль. – Открой свое сердце. Вы часто это повторяете.
Ювелла взяла его за руку. Ее ладони были мягкими, а кожа – теплой, как парное молоко. Она чуть наклонилась вперед, и юноша почувствовал аромат розового масла, исходивший от волос жрицы.
– Много кто повторяет это, Калиль. И мало кто понимает, что на самом деле означают эти слова. В каждом живет страх. Мы боимся, что нам откажут. Боимся потерять то, что нам дорого. Великий Бог учит нас, что все события, и хорошие, и плохие, происходят для того, чтобы мы поднялись над суетой этого мира и заглянули в себя. Расставание с женщиной таит в себе сладкое предвкушение встречи с другой. Ты еще не знаешь ее, но она уже ждет тебя, хотя ваши пути до сих пор не сошлись. Все, что происходит в этом мире, обусловлено любовью.
– Даже убийство вампирами эльфов из моей деревни? – горько усмехнулся юноша.
– Иногда наше сердце закрыто на сотню замков, и нам нужно пережить потрясение для того, чтобы проснуться и открыть глаза. Может, зеленоглазая Иллария – не та женщина, которая предназначена тебе, чужеземец Калиль? Может, ты еще не встретил свою единственную? – Ювелла подняла брови, и ее лицо осветила слабая улыбка. – Впрочем, кто сказал, что ты должен ограничиваться одной женщиной?
Калиль вновь потянулся за льняными мешочками, за которые успел заплатить, но убрал руку. Слова жрицы посеяли в его душе семена сомнения. Впервые после ухода из деревни он задумался о том, что уже отдал Лотару свой долг – долг целителя, спасающего жизни. Что теперь держит его рядом с существом, которое не так давно было обыкновенным темным эльфом, а теперь, если верить Сновидцу Диту, стало жрецом могущественной древней богини, забывшей свое имя и называющей себя Охотницей? Он не испытывал дружеской привязанности к Лотару. По правде говоря, он его боялся, хотя Дит Сновидец пугал его куда больше. Это опасное путешествие, и оно не принесет ему ничего хорошего. Лотар убегает от мужа женщины, которую он убил, и сомнений в том, что месть первого советника Ирфина свершится, у Калиля не было.
Так зачем же ты идешь за этим существом, глупый мальчик? Не потому ли, что твой отец оставил мир живых, когда ты встретил четвертую весну, а мать слишком сильно тебя опекала, и ты не научился самостоятельности? Не потому ли, что ты хотел быть рядом с кем-то взрослым, сильным, решительным, имеющим цель? Если так, то выбор ты сделал дурной. И расплатишься за это сполна.
– Как же можно сомневаться в могуществе Великого Бога? – всплеснула руками Велла. – Пойдем с нами, чужеземец Калиль! Никто в здравом уме не откажется от того, чтобы провести хотя бы несколько дней в храме из лазурного камня. А потом, может статься, ты примешь обеты и станешь жрецом… мы будем любить тебя как брата.
– И не только как брата, – добавила Ювелла.
Калиль ожидал, что они рассмеются в один голос, но жрицы оставались серьезными.
– А… что я буду делать в храме? – недоверчиво спросил он.
– У нас много работы, – ответила Ювелла. – Найдешь то, что придется тебе по душе. Сбор фруктов, приготовление вин, благовоний и любовных зелий, шитье. А еще мы делаем украшения и свечи. Ты говорил, что ты целитель. Мы обучим тебя особым рецептам снадобий, которые снимают любую хворь. Страдающие люди и темные существа приходят в лазурный храм со всей округи, и мы помогаем им. Великий Бог учит нас, что нет ничего более священного, чем спасение жизни.
– У нас есть деньги, – вновь вступила в разговор Велла. – Главная жрица Махаат – одна из самых богатых и влиятельных женщин Фелота. Ты не будешь ни в чем нуждаться. Получишь собственную комнату в храме, горячую еду, красивую одежду, мягкую постель.
– В которой, конечно же, никогда не будешь спать в одиночестве, – закончила Ювелла.
Калиль уже почти принял свое решение и открыл рот для того, чтобы задать следующий вопрос, но с его губ не сорвалось ни звука. К прилавку жриц подошла пара. Или, если говорить точнее, спутники. Мужчина и девушка. Темные волосы девушки, одетой в длинную тунику из нежно-розового шелка, были заплетены в толстую косу, на ее голове красовалась изящная тиара, украшенная мелким жемчугом. Рядом с ней мужчина в простой одежде, которую в Фелоте носили разве что слуги, казался оборванцем. Калиль заморгал, пытаясь прогнать наваждение, но морок не рассеивался. Красавицу, которая, судя по тунике и украшениям, принадлежала к семье одного из самых богатых торговцев города, если не к семье патриция, сопровождал Ирфин.
Его волосы отросли чуть ли не до лопаток, он похудел, но осанка по-прежнему была гордой и немного надменной – в деревне первого советника всегда узнавали даже со спины. Ирфин держал за плечом мешок, в котором, конечно же, были покупки девушки в шелковой тунике. Во имя всех богов, что он делает в Фелоте?.. Да еще и сопровождает богатую девку в таком виде? Может, у него закончились деньги, и он решил наняться к кому-то слугой? Эта мысль рассмешила Калиля, но следом пришла другая. Он столкнулся нос к носу с первым советником. Сейчас Ирфин схватит его за горло и не отпустит до тех пор, пока не узнает, где скрывается Лотар.
Ювелла улыбнулась покупателям.
– Господин и госпожа ищут что-то особенное?
– Нам нужно мало для ламп и благовония для гостевой комнаты, – сказал Ирфин.
Темно-синие глаза, взгляд которых не приводил в ужас разве что Орлина, женщин и детей первого советника, бесстрастно скользнул по лицу Калиля… а потом Ирфин отвернулся и вновь посмотрел на жриц.
– Восхвалим Великого Бога за его дары, – отозвалась Велла. – Сегодня утром мы приготовили свежее масло для ламп.
С этими словами она взяла с прилавка крохотную плошку, закрытую плотной тканью, и протянула ее девушке. Та вдохнула аромат масла и довольно заулыбалась.
– И правда, совсем свежее! Кажется, я еще никогда не видела такого свежего масла для ламп. Отец будет доволен!
– Твой почтенный батюшка знает толк в масле для ламп, – закивала Ювелла. – Ты прекрасна как цветок, раскрывающий свои лепестки лишь в ночь полной луны, когда воздух наполнен любовью и магией, дитя… Кто из благородных господ этого города имеет счастье называть тебя дочерью?
– Торговец Кловис, – ответила девушка, улыбнувшись.
Она была очень молода, вряд ли встретила пятнадцатую весну. И насчет ее красоты жрица нисколько не преувеличила. Судя по чертам лица незнакомки, ее мать была темнокожей. Родилась в далекой стране, где солнце светит круглый год. На ум Калилю пришло сравнение с трепетным олененком, отличающимся от своих собратьев: слишком чудной, слишком необычный. Такая красота раскрывается лишь в тот момент, когда девочка превращается в девушку.
– Ах, Кловис! – просияла Велла. – Почему же ты сразу не сказала, дитя? Храм задолжал ему больше тридцати золотых монет! Прошу, убери деньги, – продолжила она, заметив, что девушка снимает с пояса мешочек-кошелек. – Я не посмею взять с тебя плату. Сколько кувшинов с маслом хочет получить твой батюшка?
Оцепенение наконец-то отпустило Калиля, и он бросился наутек. Ирфин даже не оглянулся – он изучал выставленные на прилавке товары. Юноша не знал, что нашло на первого советника, и почему он посмотрел на него как на чужака – и не хотел знать. Важно было другое: он жив, за горло, и следовало как можно скорее уносить ноги.
– Эй, смотри куда прешь!
Женщина с коротко остриженными светлыми волосами возмущенно оттолкнула налетевшего на нее Калиля. Он замедлил шаг и остановился.
– Прошу прощения, моя госпожа.
– На твоем месте я бы не носилась так по базару, эльфенок. Неровен час, один из стражников патриция надерет тебе уши за нарушение порядка.
Калиль поднял глаза на женщину. Сперва он принял ее за человека, но теперь понял, что перед ним светлая эльфийка. И волосы у нее были не просто светлыми, а цвета белого эльфийского золота, а глаза – голубыми. Принцесса? На базаре в Фелоте?.. Юноша оглядел эльфийку снова, на этот раз, более внимательно. Никаких туник, никаких платьев. Воинское облачение: черная кожа. На поясе женщины висели ножны с парными клинками. Она стояла, прислонившись к каменной стене дома, и небрежно вертела между пальцев медную монету. Такие местные представители власти давали тем, кто хотел принести на базар свои товары. Чем же она торгует? Глупый вопрос. Если воин пришел на базар в таком виде, то ответ может быть только один: это наемник.
– Извините, ваше высочество, – пролепетал Калиль.
– Беги дальше, эльфенок, – снисходительно рассмеялась женщина. – Но если ты хочешь купить мои клинки, можешь задержаться. Обсудим цену.
– Благодарю, ваше высочество, но в воинах я не нуждаюсь.
– Что за глупое имя – Калиль? Или там, откуда ты родом, детей называли в честь проклятых богов?
Юноша вспыхнул. Мерзавка подслушала его разговор со жрицами!
– Мое имя переводится с древнего языка как «легкий»[Имя «Калиль» можно перевести с арамейского как «легкий» и как «проклятый». Корень обоих слов звучит одинаково, разница лишь в написании]! – обиженно заявил он.
– Я плохо разбираюсь в древних языках. Если тебе не нужен воин, эльфенок, проваливай. Распугаешь других покупателей.
Калиль торопливо поклонился женщине и пошел дальше. Подумал было перейти на бег, но не стал, помня о страже патриция. Для полного счастья ему не хватало заключения в темнице.
– Проклятье, – прошипел он себе под нос. – Я забыл травы!..
При мысли о том, что нужно вернуться, сердце превращалось в камень, а в желудке начинал ворочаться противный скользкий комок страха. Калиль остановился, пытаясь понять, что делать дальше. И в это мгновение чей-то голос – тихий, почти шепот – сказал ему в самое ухо:
– Ты все еще сомневаешься в могуществе моей госпожи? Она только что спасла тебе жизнь. Вряд ли Великий Бог, о котором разглагольствуют жрицы сладострастия, сделал бы то же самое.
Калиль крутанулся вокруг своей оси, но источника голоса не обнаружил. Неприятная догадка кольнула его острой ледяной иглой.
– Возвращайся к своему спутнику, юный эльф, и расскажи ему о том, что видел, – продолжил обладатель невидимого голоса. – И о том, что произошло. В нем достаточно веры, ее хватит на вас обоих. Уходите из этого города сегодня же. Передай Йонасу, что Дит Сновидец найдет его, когда придет время. И пусть он будет осторожен. Осторожность не помешает даже верным слугам моей госпожи. Нам нужно многое сделать. Не хочу, чтобы в наши планы вмешались посторонние.
***
Калиль и Лотар поселились в большом доме на окраине Фелота, в той части города, где жили богатые торговцы. К тому времени, как он добрался до строения из светлого камня, солнце начало клониться к горизонту, но жара и не думала спадать. Совсем наоборот: воздух стал прямо-таки невыносимо горячим. После заката с моря подует прохладный бриз… но до этого еще далеко.
Калиль остановился у калитки, переводя дух, проскользнул в сад и вошел в приоткрытую дверь. В большой комнате с очагом и обеденным столом Лотара не было, и его это не удивило. С тех пор, как они обосновались в доме, большую часть дня сын советника Нарида проводил в своей спальне, и постель его редко пустовала. Дит Сновидец снабдил приятелей деньгами, которые Лотар тратил на изысканную еду, хорошее вино и женщин. Любовь – или, если говорить точнее, тело – последних можно было приобрести не только на базаре. Стоило вам появиться в отдаленных от дворца патриция городских кварталах в сумерках – и они звали вас из переулков и окон, а то и подходили на улицах, бесстыдно демонстрируя свои прелести. Стража в эти кварталы, наверное, предпочитала не заходить (разве что для того, чтобы воспользоваться услугами этих женщин).
В доме появлялись бледные славянки, смуглокожие уроженки Фелота, красавицы с черной, как пустынная ночь, кожей. Однажды Лотар, пребывавший в хорошем расположении духа, «поделился» с Калилем одной из них, а тому не хватило духу отказаться. Не говорить же, что ты давным-давно встретил пятнадцатую весну, но до сих пор не прикасался к женщине? Ему и без того хватало унижения, которое он терпел не только от своего спутника, но и от Сновидца Дита. Слава богам, последний навещал их редко.
После ночи, проведенной с юной рыжеволосой девушкой, Калиль проснулся совершенно разбитым. За завтраком Лотар донимал его расспросами, но юноша молчал, подливая себе еще вина. Он хотел, чтобы на месте незнакомки – он даже не запомнил ее имя, да и не был уверен, что она его называла – оказалась Иллария. Или какая-нибудь из деревенских девушек, на которых он порой заглядывался. Что за глупая идея – продавать свое тело? Кого эти женщины хотят обмануть? Если уж ложиться с кем-то в постель, то только с тем, кого любишь. Сколько бы гадостей о жрицах сладострастия ни говорили, они хотя бы вели себя честно по отношению к другим. Не просили денег и испытывали искренние чувства к мужчинам, пусть и на одну ночь.
В спальне Лотара Калиль не нашел.
– Господин на внутреннем дворе, – сказала служанка Ловиса, молоденькая темная эльфийка с большими печальными глазами и миловидным тонким личиком. – Он велел ему не мешать.
– Мало ли что он там велел, – буркнул юноша. – Я живу в этом доме, как и он, и я тоже твой господин.
На щеках Ловисы появился нежный румянец.
– Как пожелает мой господин, – покорно ответила она. – На улице очень жарко, я могу принести тебе кувшин с охлажденным вином и немного фруктов.
– Сделай милость.
Лотар полулежал на разбросанных возле стены подушках возле невысокого медного столика. Сидевшая рядом девушка с длинными светлыми волосами кормила его зеленым виноградом. На каменных ступенях чуть поодаль стояло три винных кувшина, один из которых был уложен на бок в знак того, что напитка в нем больше не осталось.
– Есть важный разговор, – без предисловий начал Калиль.
– Я занят, ты что, не видишь? Проваливай. Поговорим за ужином.
– Мы должны поговорить сейчас.
– Я тебе ничего не должен, паршивец. Да и ты мне тоже. Если хочешь, можешь проваливать. Иди куда угодно, пусть бы и в храм. Оставь меня в покое. Я оставил роль глупого младшего брата в прошлом и наслаждаюсь жизнью.
– Если ты не выслушаешь меня, наслаждаться будешь недолго.
Тяжело вздохнув, Лотар медленно открыл глаза и посмотрел на Калиля.
– Говори.
– Посторонние нам не нужны.
– Это не посторонние. Я доверяю Эоланте как самому себе. Ведь ты умеешь хранить секреты? – обратился он к девушке.
Та довольно заулыбалась и протянула руку для того, чтобы положить ему в рот еще пару виноградин, но Калиль подошел к ней, наклонился и взял за локти, предлагая подняться. Девушка послушалась.
– Наша беседа будет недолгой, моя госпожа, ты не успеешь заскучать. Слуги принесут холодного вина и фруктов, прошу, угощайся и чувствуй себя как дома.
Ограничившись вежливым кивком, девушка скрылась за одной из внутренних дверей.
– Ну? – поторопил Лотар, усаживаясь прямо. – Ты перегрелся на солнце? Немудрено, ходить по базару в такую жару. Чего ты так запыхался, бегом бежал, что ли? И где проклятые травы, которые я жду уже вторую луну?
Калиль рассказал о встрече с Ирфином и голосе Дита в своей голове, благоразумно промолчав о жрицах и их предложении присоединиться к служителям Великого Бога. Лотар разглядывал плошки с фруктами на столе.
– Он тебя не узнал? А ты уверен, что это был Ирфин?
– Конечно, уверен, первые боги тебя побери! Думаешь, я ослеп?! Да я узнаю его даже в ночь новой луны в самом темном в двух мирах лесу!
– Значит, Дит спас тебя.
– Другого объяснения я не вижу.
– Он всегда говорит только со мной. Почему это вдруг он обратился к тебе?
В голосе Лотара послышались ревнивые нотки. На мгновение он превратился в маленького эльфенка, готового расплакаться только потому, что младшему брату досталось больше ягод.
– Понятия не имею. Проклятье, ты вообще слышишь, что я тебе говорю?! Ирфин живет в этом городе! Совсем рядом с нами! Он может найти этот дом! Убить тебя, убить меня! Этого ты хочешь?! Отправиться на тот свет?
– Меня хранит моя госпожа.
– Не будь глупцом, Лотар. Дар твоей госпожи получить сложно, а вот забрать его она может в любой момент и с легкостью. Ты – всего лишь игрушка в руках существа, которому посчастливилось родиться в деревне Сновидцев, а потом получить бессмертие. Откуда тебе знать, что ты получил дар от Охотницы? А если это его магия? Он спас тебя от…
– Мое имя Йонас, – перебил Лотар. – То, что произошло в деревне, было моим посвящением. И я прошел это испытание. Выдержал его с честью. Советую говорить со жрецом госпожи снов повежливее.
Калиль в сердцах пнул пустой винный кувшин. Тот завертелся на каменном полу и чудом не разбился, столкнувшись со стволом миниатюрного деревца с аккуратной кроной.
– С таким же успехом я могу ходить по лесу в предутренних сумерках, не боясь наступить на ядовитую ящерицу, и говорить, что меня, целителя, хранит бог Эрфиан! Ты выпил слишком много вина, Лотар?! Дит Сновидец сказал, что мы должны уйти отсюда сегодня же!
Собеседник насмешливо изогнул бровь.
– Мгновение назад ты сказал, что не веришь ему. А теперь утверждаешь, что мы должны уходить?
– Я утверждаю, что нам нужно уйти, потому что я хочу жить. Боги дали нам разум не для того, чтобы мы во всем полагались на их волю.
– И куда же мы пойдем, Калиль?
– На восток, на юг, на запад. Куда угодно. Главное – не на север. Ты же не хочешь оказаться в северных землях? Говорят, там живут Незнакомцы.
– Вранье, – отрубил Лотар.
Несколько минут они молчали, переводя дыхание и прислушиваясь к трелям птиц. Солнце почти спряталось за горизонт, ставни окон на городских улицах закрывались в ожидании ночи. Наверное, торговцы на базаре уже складывают свои товары. Вечером туда придут вампиры и будут предлагать совсем другое. Например, светлых эльфиек…
– И вот еще что, – нарушил молчание Калиль. – Я думаю, нам стоит обзавестись воином.
– Такого, с которым мы не убоимся страшных Незнакомцев из северных земель?
– Такого, который сможет защитить нас. Не от Ирфина, конечно. Но всюду полно разбойников, а у нас куча денег. Дит Сновидец не будет тратить свое время на то, чтобы защищать тебя от них.
– Ищи воинов, коли хочешь, – смилостивился Лотар. Он вновь прилег на подушки и прикрыл глаза. Похоже, вести об Ирфине его не проняли, и Калиль понимал, почему. Если бы он вылакал целый кувшин вина, то к нему явились бы все первые боги разом. – Эоланта, дитя мое! Мой надоедливый приятель уходит, и нам больше никто не помешает!
***
Эльфийка сидела у каменной стены, еще хранившей тепло солнечных лучей, и точила один из парных клинков с помощью камня. Рядом стояла глиняная плошка с недоеденной кашей.
– Чего надо? – осведомилась она, даже не посмотрев на Калиля.
Вместо ответа он протянул ей мешочек-кошелек. Эльфийка приняла деньги, ослабила тесемку, заглянула внутрь и присвистнула.
– Ничего себе. Ты часом не сын патриция? Не у каждого торговца в этом городе хватит средств для того, чтобы столько платить наемникам.
– Мы с моим приятелем отправляемся в путешествие. Я хочу, чтобы ты сопровождала нас. Я родился в деревне темных эльфов, а там много воинов, и не раз видел, как они обращаются с оружием. По-настоящему искусные воины относятся к своим клинкам как к любимым мужьям и женам. Я смотрю на тебя и понимаю, что ты – искусный воин.
Рука эльфийки в очередной раз провела по лезвию клинка. Храмовое серебро – а Калиль был уверен, что это оно – отозвалось мелодичным звоном, в котором ему почудился человеческий голос. Говорят, храмовые мастера беседуют со своими изделиями при ковке, а металл обладает памятью.
– Льстишь ты неумело, эльфенок, но мне приятны твои слова. Куда вы направляетесь?
– Не знаю, – честно признался Калиль. – Уйдем из города, а там посмотрим.
– Вы от кого-то убегаете?
Не дождавшись ответа, эльфийка убрала клинок в ножны и встала. Только сейчас Калиль заметил шрамы на ее запястьях. Смертная женщина могла бы обжечься долго лежавшим на солнце браслетом, но темному существу такие «подарки» оставляет только один металл. Храмовое серебро. Если на эльфийке и вправду были браслеты, то носила она их не по своей воле. Кандалы, подумал Калиль. Она сидела в Коридорах Узников, самом жутком месте в двух мирах. За что принцессу светлых эльфов могли посадить в подземелья Темного Храма?
– Меня зовут Тира, – представилась эльфийка.
– Очень приятно, ваше высочество.
– Мой титул остался в прошлой жизни.
Или в Коридорах Узников, добавил про себя Калиль.
– Рад, что ты согласилась путешествовать с нами, Тира.
– Я ни на что не соглашалась. Вот посмотрю на твоего приятеля – и решим. Но до того, как мы отправимся к вам домой, хочу сказать кое-что важное. Если я решу сопровождать вас, ко мне присоединится мой брат. Хлопот он не причинит, но зато он умеет готовить еду. И сможет развлечь нас балладами и игрой на лире.
– Брат? – переспросил Калиль.
– Да. Его зовут Тор. Мы родились от одного лика луны.
Странные имена для королевских детей, подумал Калиль. Слишком короткие. Но вслух, конечно же, сказал другое:
– Хорошо. Думаю, Лотар не будет против.
– Уверена, что так. – Тира улыбнулась ему – впервые за все время знакомства. – Пошли. Но для начала я куплю себе еды. Каша была отвратительной. Я могу отдать один из своих клинков за кусок хорошего мяса.
