Анастасия Муравьева
Ячмень
Однажды, уже перед самым выпуском, он затащил Анжелику на крышу школы. Ветер бил в лицо, и глаз у Анжелики, хотя почти выздоровел, слезился. Новичок тащил ее к самому краю, ноги опасно скользили, а он больше цеплялся за нее, чем держался сам.
– Говори, раз будущее видишь: сброшу я тебя вниз или нет? – заорал он, перекрикивая порывы ветра.
Если бы на месте Анжелики была Кассандра – мрачная прорицательница, которой никто не верил, все могло закончиться по-другому. Но Анжелика Кассандрой не была. Она знала чужое будущее, а свое видела плохо, наверное, из-за того, что долго проходила в повязке. Поэтому приглашение пойти на крышу не насторожило ее. Анжелика была уверена, что новичок зовет ее на чердак признаться в любви. Когда он, больно вывихнув руку, тащил ее к самому краю, она подставляла губы для поцелуя.
– Ты все знаешь наперед, а ну, отвечай! – он тряхнул ее за плечи. – Скажешь «да», умрешь. Скажешь «нет», тоже умрешь! Я назло тебя сброшу!
Анжелика молчала, оцепенев третий (и последний) раз за свою жизнь.
– Никто не догадается! Все подумают, несчастный случай! Полезли на крышу обжиматься, а я скажу: «Она не удержалась, оступилась и упала» – понимаешь? Никто не узнает, что я тебя столкнул!
Он прошипел последние слова ей в самое ухо, она почувствовала запах спиртного, перебитый мятной жвачкой. Анжелика, не мигая, смотрела в его искаженное лицо. Открытое и смелое, оно сморщилось, как от боли, и ясные черты перерезал больной нерв, словно складка собралась на разостланной скатерти.
После разговора на крыше прошло много лет. Он не столкнул ее, и об этом, конечно, знала обладающая третьим глазом Анжелика.
Теперь им за сорок, они сидят на кухне и ждут, пока Анжелика, зачерпнув половником борщ, разольет его по тарелкам – мужу, сыну, дочери. Она со смехом рассказывает, как давным-давно, когда они были еще школьниками, отец затащил ее на крышу и угрожал сбросить вниз, если она откажется выйти за него замуж.
