Анаис Лисай
Волчий отрок. Ослеплённый светом
– Аккуратнее, Михей, – пробурчала Кира, возвращая его внимание к себе, – ты отдавил мне все ноги.
Михей потупил взор и вздохнул. Он слишком увлёкся слежкой за герцогом Эрнстом и Жужанной и потому потерял нить их несуразного танца. Они пытались повторять за парами, что расхаживали рядом, но все попытки Михея двигаться за герцогом Эрнстом и Жужанной заканчивались отдавленными ногами.
– Прости, – прошептал он и посмотрел на её лицо. Кира не злилась, немного хмурилась, но это тут же прошло, стоило ему вернуться к ней. – Почему Жужанна танцует с герцогом?
– Из-за приличий? – Она пожала плечами. Они делали очередной разворот, и Михей споткнулся, но хоть не налетел на Киру. – Всё-таки Жужанна – дочь марежуда.
– Но разве это на неё похоже? – настаивал Михей, надеясь, что Кира что-нибудь расскажет. – С каких пор она близка с герцогом?
– Откуда мне знать. – Ещё один разворот, но в этот раз Михей не споткнулся.
– Ты видела её платье?
– Что с ним не так?
– Оно лёгкое. Воздушное. Струящееся. Подчёркивает достоинства и скрывает недостатки…
– И что?
– Вряд ли это платье от госпожи. Вот я к чему.
– Его подарил герцог…
– Но почему? – Они вновь сменили направление. Теперь шаги давались Михею проще, когда он перестал размышлять, как двигать ногами. – Она вступила с ним в какой-то сговор?
– Если и так. С чего бы тебя так волновала Жужанна?
– А ты ревнуешь?
Теперь Кира споткнулась, Михей, воспользовавшись её замешательством, повёл в сторону герцога Эрнста и Жужанны. Пока он лавировал между парами, то ловил лёгкие шепотки восхищения, то взволнованные пересуды. Кто-то отмечал стать герцога, кто-то – привлекательность Жужанны, но всё сводилось к тому, насколько великолепно и царственно они смотрятся вместе. И именно в этот момент Михей увидел Марчела. Тот был мрачен, безумно мрачен. Таким Марчела Михей никогда не видел. Отрешённым. Да. Задумчивым. Тоже. Но не мрачным. Не горестным. Не угрюмым. Зелёные глаза потемнели и отдавали болезненной желтизной, в которой скрывалось безутешное горе. Могла ли это быть ревность? Вряд ли. За этим скрывалось что-то более глубокое, запретное. Что-то, что надломило его…
Кира резко прильнула к нему, уткнув голову в грудь. Михей отвлёкся и потерял из вида и Жужанну с герцогом, и Марчела. Очередная тайна, которая ускользнула от него.
– Ты в порядке? – спросил Михей Киру, пока та льнула к нему, а он пытался отвести их в тихое место.
– Тут слишком жарко, – промурлыкала она. – Выйдем на балкон?
Он кивнул, взял её крепко за руку и повёл к балкону. Они шли слишком быстро, поэтому ловили вопросительные взгляды, к которым примешивался обеспокоенный шёпот. Презирать его в открытую гости больше бы не посмели. Хоть какая-то польза от волчьей участи.
Оказавшись перед балконной дверью, скрытой за портьерами, Михей остановился. Кира замерла вместе с ним. Они прислушались. За дверью спорили. Это стало понятно, когда мужской голос – а это был Марчел – сорвался на крик. Михей вздрогнул и переглянулся с Кирой – ей тоже стало от этого неуютно. Им бы уйти, но они, вновь переглянувшись и молчаливо кивнув, как заправские заговорщики, проскользнули за шторы и приоткрыли дверь, чтобы их не смогли увидеть с балкона. Прильнув к узкой щели, Михей разглядел Жужанну и Марчела.
– Вы не понимаете, что он не делает ничего просто так! – голос Марчела звучал взволнованно. – Или думаете, что сможете обмануть его?
– А ты не думаешь, что это мои проблемы, Марчел? – Жужанна рассвирепела, кротость и мертвенность, что были присущи её голосу, пропали. – Что тебе не нравится?
– То, что вы подвергаете себя опасности. Это слишком опасно. Как я могу защитить вас, хозяйка, если вы бежите в лапы к хищнику.
– Тебя действительно это волнует?
– Я не понимаю. – Марчел успокоился, но голос стал настороженным.
– Конечно, ты не понимаешь. – Жужанна усмехнулась. – Тебе же нужно меня защищать. – Раздался стук каблуков о камень. Она явно сделала шаг. – Быть рядом со своей хозяйкой. – Ещё один шаг, звучавший как угроза. – Принимать наказания. – Ещё шаг. – Ограничивать. Следить за каждым шагом. Сдавливать. Душить.
– Не надо так, хозяйка. – Голос стал совсем тихим, вкрадчивым. Михей напряг слух, чтобы разобрать слова. – Я должен защитить вас.
– Это, по-твоему, защита? – Глухой удар, словно Жужанна пнула Марчела в грудь. – Как только я наконец-то нашла способ противостоять госпоже, ты мне перечишь. – Ещё один удар. – Разве так ты должен заботиться обо мне? – Голос Жужанны стал дёрганным, высоким, в нём проскакивали с трудом сдерживаемые рыдания. – Эта забота ничем не отличается от того, что делает моя мать.
Повисло гнетущее молчание, которое нарушалось прерывистым дыханием Киры. Она слишком отдалась сцене, происходящей на балконе, что не замечала, как Михей склонился в опасной близости к её шее. И почему он об этом подумал сейчас? К чему эти мысли о нежности её кожи и хрупкости тела. Она была так близко, что их тела соприкасались. Михей упирался в её спину, а по его проносилась волна жара. Волнение, вожделение, возбуждение – совсем не то, что ему сейчас было бы нужно. Он молил Босору, чтобы Марчел и Жужанна вернулись к спору.
– Вы не правы, хозяйка, – сказал Марчел приглушённо, словно он развернулся и обращался к ночному небу. – Всё, чего я хочу, – это просто защитить вас. Даже от вас самой.
– Потому что это твой единственный смысл жизни? – голос Жужанны задрожал. – Боишься понять, что в твоей жизни нет смысла, если я перестану быть жертвой?
– Слишком злые слова, хозяйка. Вы так не думаете.
– Марчел, ты всё ещё тот влюблённый мальчишка, который ничего не видит, кроме своей хозяйки.
– Я просто желаю вам самого лучшего…
– Но как ты можешь определить, что мне нужно? – В голосе Жужанны сплелись боль, возмущение и отчаяние. – Я. Только я могу это решить.
– Но если вы заблуждаетесь?..
– Это будет моя ошибка. Ты можешь только поддержать меня, но не душить.
– Но я люблю тебя, Жужанна.
Молчание. Глубокое. Тёмное. Болезненное.
Михей сглотнул, не веря своим ушам. Конечно, он всегда знал, что Марчел любит свою хозяйку, но, чтобы он признался и назвал её по имени, в это верилось с трудом. Ему безумно хотелось увидеть их лица, но всё, что ему было доступно, наблюдать за неясными тенями.
– Это не любовь. – Слова Жужанны прорезали ночную тишину, не просто нарисовали черту между ними, а возвели непроницаемую стену. – Не может быть ей.
– Потому что я недостоин вас? Или слишком жалок, чтобы любить? – В его словах не было плаксивости или обиды, они звучали слишком спокойно и отстранённо, словно он спрашивал, потому что должен был заполнить пустоту между ними.
– Потому что любовь не должна причинять боль, как ты не поймёшь? Ты делаешь больно и себе, и мне.
– Но меня это устраивает. – Раздались тяжёлые шаги, Марчел подошёл к ней. Тени слились, не давая разобрать, что произошло. Прикоснулся Марчел к Жужанне или нет. Вряд ли. Сегодня он уже позволил себе слишком много вольностей. – Я хочу быть рядом с вами и оберегать.
– Мне это не нужно. Я больше не хочу быть бессильной, слабой. Я не буду жертвой.
– Герцог может вас погубить, – сказал Марчел с натужной уверенностью, но всё же голос задрожал. – Не думали, что он попросит за помощь?
– Мне плевать на цену, если это поможет.
– Вы рассуждаете точно так же, как Михей. Но чем это для него закончилось?
Жужанна засмеялась.
– Но мне ничего другого не остаётся.
– Даже если это будет свадьба? – Голос Марчела стал бесцветным, словно потерял все чувства, что он позволял себе до этого.
– Славно будет, если это закончится свадьбой. – Жужанна усмехнулась. – Но это вряд ли, герцог женат.
– Так он просто играет вами, хозяйка?
– Мне главное, чтобы он помог добиться цели. Всё остальное неважно.
– А если не поможет?
– Значит, я потерплю крах, – жёстко сказала Жужанна. – И это будет не худшее, что со мной случится.
Марчел ничего не ответил.
Жужанна направилась к балконной двери, но остановилась.
– Но будешь ли ты со мной, если я всё потеряю? – Она не развернулась, Михей точно видел это – край её платья просматривался в прореху.
Кира резко отшатнулась, схватила Михея за руку и потащила вглубь зала, не дав услышать ответ. Жёсткие, отчаянные слова Жужанны стояли в ушах, заставляя гадать, что же ответил Марчел.
Глава 3.
Переход через горы Кутрема не занял много времени. Торговые пути через перевал соединяли Залесье с другими жудецами и были отлично освоены. Дед Влада распорядился построить через горы настоящую дорогу, чтобы его жудец соединялся с другими частями Седмиградья. Мощёная дорога, деревянные широкие мосты, раскинувшиеся над пропастями – всё ускоряло путь, приближая их к цели. Для большей внезапности атаки на Подгорье головной отряд армии замаскировали под торговцев. В закрытых повозках, растянувшихся тонкой вереницей, прятались вооружённые солдаты. Влад же возглавлял колонну, притворившись богатым девлетским торговцем. Глядя на него, Михей поражался, как одежда превращала Влада из коренного залессца в залихватского девлетца. Теперь было понятно, зачем Влад отпустил бороду, чтобы сходство стало ещё более выразительным. Будь рядом Абдул, Влад бы и с ним зашёл за своего. Каштановые волосы, тёмно-карие глаза, густо подведённые углем, золотые серьги в обоих ушах, песочные штаны и рубаха, с поверх накинутым расшитым жилетом – ни единого сомнения, что он прибыл из Девлетского султаната. Михею тоже достался простой девлетский наряд зурначи. К нему же выдали причудливую дудку, которую Влад назвал зурна. Она была тоненькой, с девятью отверстиями и широким раструбом. Через несколько дней тренировок Михей приноровился использовать её, поэтому всю дорогу, сидя на козлах рядом с возничим, наигрывал протяжные мелодии. Звук был совершенно не похож на привычную флейту. Он был резким, скрипучим, за излишней напевностью кто-то плакал, пытаясь облачить свою боль в музыку. Сначала Михея это раздражало, но чем лучше у него получалось, чем сильнее он разбирался, как заставить инструмент обнажить внутреннюю боль, тем больше ему нравилось. Даже возничий Рэду, вынужденный слушать его попытки, к пятому дню стал нахваливать, что очень льстило Михею.
Рэду был младше Михея на год, но выглядел старше. У него были серые глаза и русые волосы. Он был родом с севера Залесья, из небольшой приграничной деревни Запада, что прилегала к территории Империи. В шестнадцать лет поступил на работу в конюшни Влада, а после стал конником. Рэду был ниже ростом, но явно сильнее Михея. Широкая рубаха – для Михея – плотно обтягивала его тело, показывая развитые мускулы. Вероятно, он мог завалить какого-нибудь волка одними руками. При всей грозности Рэду отличался простым и весёлым нравом, постоянно шутил и рассказывал забавные случаи.
– А как-то в конюшню забежала куница-белодушка. И давай носиться среди стойл. – Рэду рьяно жестикулировал левой рукой, словно хотел показать, каким прытким был зверёк, пока правая рука удерживала поводья. – Мы её и так, и эдак. А она знай убегает. Уже начали думать, что в неё окаянная вселилась, и надо бы в храм наведаться.
– И что с ней было дальше? – спросил Михей, представляя, как маленький пушистый зверёк убегал от разъярённых конюхов. – Вы поймали её?
– А как же. – Рэду довольно улыбнулся и покачал левой рукой. – Вот этой самой рукой я её и схватил. Оказалось, что она давно в нашей конюшне живёт, мы даже нашли её запасник, где она мышей, крыс и птиц прятала.
– И что сделали с ней?
– Оставили, конечно же. – Рэду ухмыльнулся. – Она конюшню защищала от мелких паразитов, а после ещё и приплод вывела, так кутят мы приручили. И теперь в Фрицеску наравне с кошками служат куницы-белодушки: кошки в замке ловят грызунов, а куницы – во дворе и окрестностях.
На привалах вокруг Михея крутилась Кира, которая сопровождала Жужанну и госпожу в карете. После отъезда из Верчице Кира сильно изменилась: с одной стороны, казалось, что она стала дружелюбнее, нежнее, милее, а с другой – Михей явственно ощущал, она отдалилась. Это не выражалось в чём-то конкретном, когда она разговаривала с ним, она была поглощена только им, но стоило ей отвлечься, как Михей ловил в её взгляде щемящую тоску, которую нельзя было ничем заглушить.
– Что с тобой? – спросил Михей у неё, когда позади остались горы, что значило, они в Подгорье.
– О чём ты? – Кира запрокинула голову и подула на прядь, которая назойливо падала ей на лицо.
– Что тебя терзает?
Михей и Кира слезли с повозок и ступали по разгорячённым холмам, усыпанным луговыми травами. Зелень с южной стороны Кутрема была буйной, яркой, не такой, как в Залесье. Запахи были насыщеннее, птицы пели громче, цвета слепили. Настоящее Седмиградье манило, притягивало к себе взгляды, заставляя надеяться, что их сила только в единстве. Но нужно ли ему Залесье? Его марежуд? Михей сомневался, но эти чувства ему стоило держать при себе.
– Так что же это? – протянул настойчиво он, не отводя взгляда от её босых ног – ещё одна странная причуда, появившаяся в походе. – Расскажи мне, пожалуйста.
– Да ничего меня не терзает. Не придумывай. – Кира игриво ударила кулаком по его плечу. – Тебе голову солнце напекло?
Она опять уходила от ответа, переводила всё в шутку, подначивая Михея. Кира отгородилась от него невидимым забором, за который он не мог ни заглянуть, ни пролезть.
– Оно за облаками скрылось, – вздохнув, сказал Михей.
– Так до этого. – Кира засмеялась. – Мы долго шли под открытым небом, вот и припекло тебя.
– Зачем ты так?
– Как так? Что не так, Михей?
Кира остановилась и протянула к нему руку, нежно касаясь щеки. Она снова это делала: подпускала к телу, а не к душе. Он вздохнул и осторожно убрал её руку.
– Играешь со мной. Скажи, я противен тебе?
– Нет.
Теперь обе руки обхватили его лицо. Кира потянула его чуть на себя, опуская, чтобы Михей смотрел ей прямо в глаз. На её лице играла лукавая, едва уловимая улыбка, за которой она что-то прятала, но что он не мог понять.
– Хочешь я поцелую тебя? – спросила она, облизнув губы.
– Нет, – резко сказал он и отстранился.
«Но ты же хочешь, – зевая, сказала ларва. – Глупо отказываться, когда она сама идёт в руки».
Ларва появилась рядом с ним, встав рядом с Кирой, и окинула Михея быстрым взглядом.
«Или она недостаточно хороша? – Ларва засмеялась. – Может, ты в меня влюблён?»
Она издевалась, Михей понимал это по злым искрам, что блестели в её глазах, которые, как он заметил, краснели, стоило ларве чуть ослабить контроль. Она прятала от него свой внешний вид, как Кира прятала душу.
– Почему же? – Кира приблизилась и ткнула его в грудь. – Когда собирали мандрагору, тебе всё нравилось. – Она прицокнула языком, а голос стал низким, томным, словно она приглашала пересечь черту, которую они тогда нарисовали.
Михей попятился. Нога скользнула по булыжнику, который неизвестно откуда взялся, и он оступился.
Он принялся махать руками, чтобы не упасть, но не смог сохранить равновесие и кубарем покатился по холму, попутно поминая Босору и окаянную. Вслед ему раздался звонкий, заливистый смех. Но кто смеялся – ларва или Кира, – он не смог различить. Может быть, и обе, что было вероятнее всего.
***
Войска расположились в лощине недалеко от Адапста, главного города Подгорья и одноимённого замка, где восседал жуд Орель Подгорский. Шатёр командования расположился на поляне в лесной чаще, чтобы не привлекать к ним внимания. Влад всё ещё в девлетском наряде стоял во главе стола, склонившись над картой. На военном совете присутствовало не так много людей: кроме командиров отрядов, были госпожа, герцог Эрнст, Жужанна, Марчел и, к удивлению Михея, Кира. Она притаилась в уголке, незаметная, но всевидящая и всеслышащая. Какую роль отводил ей Влад? Михей мог только догадываться.
Правое колено заныло – он сильно ушиб его и содрал кожу. Михей потянулся к нему и провёл рукой, очерчивая круг, чтобы успокоить ноющую боль. Он скривился, когда задел свежие ссадины, хоть они и были обработаны, но случайные прикосновения заставляли их щипать.
– Итак, – сказал Влад, прочищая горло, рассматривая карту Адапста, больше похожую на спешный набросок ребёнка, – наша торговая процессия въедет в город. Я, тётушка и Михей будем в одной из повозок изображать счастливую семью торговцев. Когда наступит ночь, вы подожжёте казармы гарнизона и убьёте солдат. – Влад провёл пальцем, показывая, где была их цель. – Вот здесь. – Он выпрямился и скрестил руки на груди. – А я с отрядом открою главные ворота, чтобы впустить войска. Как только увидите, что казармы горят, выдвигайтесь.
– С чего ты, Влад, решил, что твой караван пустят? И как докажешь, что мы из Девлета?
– Одежда, говор, и мы подъедем с юга в город.
– Для этого нам придётся сделать крюк. Не боишься, что план раскусят? Засекут войска? – Госпожа смотрела на него с насмешкой. С каждым вопросом она становилась увереннее и более разнузданной. – Не кажется ли тебе план слишком авантюрным?
– Дражайшая тётушка, поделитесь своими мыслями. – Влад кивнул на карту. – Может быть, у вас есть план, до которого ни я, ни герцог не додумались?
Госпожа нахмурилась и поджала губы. Вздёрнув голову, она подошла к Владу, ненавязчиво отодвинула от главы стола и уставилась на карту, рассматривая её. Всем видом госпожа показывала, что что-то понимает. Спустя несколько мгновений она отстранилась и, не сводя взгляда с Влада, заговорила:
– Чего ты хочешь добиться поджогом казарм, Влад? – Голос звучал холодно и отстранённо. Она никогда в жизни не признает, что у неё нет ни ответа, ни собственного плана…
– Уничтожить армию Подгорья.
– С чего решил, что в городе прячется вся армия? – Госпожа усмехнулась.
– С того, что мне рассказал лазутчик. Тётушка, неужели думаете, что я бы шёл в бой вслепую, как котёнок? – Лицо Влада расплылось в кроткой улыбке, что придала ему столь благочестивый вид. От этого вида Михея замутило.
– Так почему бы лазутчику не поджечь казарму? Почему я должна это делать?
– Потому что вырколак и лидерец будут убивать выбегающих солдат. Что в этом непонятного, тётушка?
– Не проще ли перекрыть двери, завалить их, чтобы никто не выбрался?
– Всегда есть вероятность, что мы чего-то не учтём…
– Вырколак в городе – это опасно, – заметила она. – Михей же плохо справляется, дай вырколаку почувствовать кровь – и он уничтожит всех на своём пути.
– Мне это и нужно, – тихо сказал Влад. – Это будет отличным устрашением для других жудецов…
– Так мы не будем захватывать Адапст? – спросил Михей, переводя взгляд с Влада на госпожу и обратно. – А как же захват Подгорья? Если Адапста не станет…
– То деревни просто сдадутся на милость победителя, – процедил Влад. – Михей, крестьянам глубоко плевать, кто ими управляет. Ты же должен это помнить.
Михей покраснел. Ему нечем было возразить Владу. Как много раз он слышал деревенские причитания в родном Драгосте, которые касались налогов. Народ уставал от податей разным господам. Когда они захватят Седмиградье, то платить придётся только марежуду.
Михей посмотрел на госпожу, пытаясь понять, о чём она думает. Увидев его взгляд, она улыбнулась, пряча от него все мысли. Он вздохнул.
– Ещё предложите тогда сжечь весь город. Зачем мелочиться? – вмешалась Жужанна.
Удивлённые взгляды уставились на неё: даже госпожа не нашлась что ответить. Первым из оцепенения вышел герцог Эрнст. Он посмотрел на Жужанну, оценивая её. В этом взгляде заинтересованность перемешивалась с… вожделением.
– В этом есть смысл, если хотим убить любую надежду в сердцах подгорцев, – сказал он медленно, осторожно выуживая слова, словно собирал осколки разбитого стекла.
– Мы не этого хотим, – холодно сказал Влад, прерывая герцога. – Нам нужно, чтобы после резни в Адапсте весть, что волчий отрок и лидерец наступают, разнеслась по всему Седмиградью. Я хочу, чтобы страх окутывал самые отдалённые деревни, все уголки жудецов.
– Вряд ли резня в Адапсте доведёт их до этого, – сказала госпожа.
– Конечно, нет. – На лице Влада появилась хищная улыбка. – Мои командиры с небольшими отрядами отправятся жечь мелкие деревни, чтобы люди бежали на юг и несли эту весть.
– А если они будут сопротивляться? – спросил Михей.
– То их постигнет смерть.
– Это слишком жестоко, Влад, – тихо сказала госпожа. – Так мы уничтожим Подгорье, кто будет здесь жить?
– Залесцы. Кто же ещё?
Повисло гнетущее молчание, никто не смел возразить Владу.
***
Повозки с товарами без каких-либо препятствий въехали в Адапст. Стража даже не потрудилась тщательно проверить обоз. Влад показал им бумаги, заверенные печатями Девлета, и этого было достаточно, чтобы пустить их в город. Всё шло хорошо, слишком хорошо, чтобы в это можно было поверить. Михей крутил зурну в руках, наблюдая за каждым горожанином, что встречался им, пока повозка размеренно катилась по широкой улице Адапста. Он даже не мог насладиться причудливыми домами, которые облицовывали разноцветные камни. От госпожи не скрылось его состояние. Она придвинулась к нему, настолько близко, что Михей почувствовал, как в него впивается её бедро, и прошептала на ухо:
– Ты уже убивал. Не нужно так трястись.
Он хотел возразить ей, сказать какую-то колкость или хотя бы отшутиться, но на ум ничего не шло, словно он остолбенел в ожидании резни.
Госпожа положила свою руку на его колено и мягко погладила. Это было странно, смущало, но Михей не мог ей возразить. Её рука скользнула выше, поднимаясь по бедру. Она дразнила его, изводила, смотря, насколько далеко он позволит ей зайти. Михей осторожно взял руку госпожи и убрал её. Она сморщилась и чуть отстранилась. Этого явно было мало, чтобы унять её интерес к нему, наедине они не оставались уже несколько недель.
– Я тоже не считала себя убийцей после первого раза, – протянула она, глубоко задумавшись. – Да и после третьего, и пятого. Ты же читал мой дневник. – Она тоскливо усмехнулась. – Если не считаешь их жизни значимыми, то их так просто отнимать.
– Вы не правы. Все жизни важны.
– Но ценность у всех разная. И вырколак в тебе это понимает. Если продолжишь переживать из-за каждого мёртвого дурака, то быстро тронешься умом.
– Нет.
– Да, Михей. Не сопротивляйся и получай удовольствие. – Госпожа схватила его за руку. – Я обещаю тебе, что в конце этой ночи ты получишь настоящее удовольствие. Такое, что тебе и не снилось.
– Вырколак причиняет мне только боль, – упрямо сказал он, убирая её руку. – Только боль и страдания.
– Ты просто смотришь под неправильным углом. Ты мне веришь?
– Нет.
Госпожа заливисто засмеялась, Влад, сидящий на козлах и ведущий повозку, обернулся и сурово посмотрел на них.
– Хотя бы честно. – Госпожа утёрла выступившие слёзы. – Ты и я похожи.
– Чем же? – Он посмотрел ей прямо в глаза, госпожа поморщилась, ей явно не понравился его взгляд. – Разве вы пешка, которую всё это время водили за нос, госпожа?
– Зови меня Эржебет, – вкрадчиво сказала она. – Я понимаю, но и в тебе, и во мне живёт потусторонняя сущность.
Михей неохотно кивнул.
– Поэтому я знаю, – она выделила слово, – что ты будешь чувствовать, если приложишь правильное усилие.
– Не уверен, что вы понимаете, госпожа, о чём говорите. Когда призываете лидерца, он не разрывает вас на части, не меняет ваше тело, не туманит мысли.
– Ты так в этом уверен? – Госпожа отвернулась и продолжила следить за дорогой.
Для торговли в Адапсте была выделена большая площадь, расположенная в центре города. Торговый день кончился, и торговцы, стоящие за прилавками, убирали и выбрасывали остатки товара, что не продали за день. В том, как любовно они прятали крынки с молоком и расписные кувшины, было что-то умиротворяющее. Простые, понятные действия, которые были недоступны Михею.
Повозка остановилась недалеко от длинной лавки, Влад соскочил с козел и приказал сопровождающим выгружать ящики. Михей и госпожа вылезли вслед за ним.
– Дорогая семья, – обратился к ним Влад, чрезмерно весело, – если хотите прогуляться по городу, то сделайте это сейчас, пока не так поздно.
– Да, муженёк, – в тон ему ответила госпожа. – Мы прогуляемся с сынком. – Она схватила Михея под локоть и повела в сторону казарм.
Он не замечал дороги, госпожа уверенно вела его по узким улочкам, словно всё детство провела в Адапсте. Всем, что занимало его мысли, была предстоящая резня. Она сводила с ума, заставляла кровь леденеть, а дыхание учащаться. Он боялся того, что ждало впереди.
«А это точно страх?» – пронеслись слова ларвы в его голове, а после потонули в кровожадном хохоте.
Если по дороге им встречались прохожие, то он надеялся, что они не попадутся в лапы вырколака. Думать, что эти безмятежные и усталые лица обратятся в небытие, было невыносимо.
Казармы расположились в огромном здании на три этажа, которое окружали крепкие каменные стены. Михей уставился на высоченные устрашающие ворота, у которых стояло двое стражников. Они настороженно вглядывались в ночную тьму, охраняя свой пост.
– Что же нам делать? – спросил Михей, когда они чинно прошли мимо стражников и повернули за угол.
– Превратись в вырколака и отвлеки их, – спокойно ответила госпожа. – Я проскользну внутрь и подожгу всё.
– Но если они забьют тревогу?
– Убьём всех. Ты забыл слова Влада?
Михей тяжело вздохнул, спорить было бесполезно. Да, и что он мог?
«Ты можешь сбежать, – заметила ларва. – Сейчас за тобой никто не следит, а с госпожой ты совладаешь».
Михей быстро осмотрелся, дорога слева вела куда-то в закуток и выглядела как спасение. Но разве он имел право на спасение? Кем он будет, если всё бросит?
«Ты же думаешь, что не придётся страдать, если бросить всё. Попробуй», – голос ларвы звучал слишком сладко.
Госпожа остановилась, и Михей споткнулся. Она притянула его на себя, хватая за ворот рубахи, заставляя склониться, и прошептала на ухо.
– Даже не думай сбежать.
– Что?.. – Он уставился на неё, не понимая, как она могла догадаться, о чём он думал.
– Я видела твой взгляд, то. как ты постоянно подавлен, – вкрадчиво сказала она. – Я понимаю это чувство. Но ты думал, что будет, если сбежишь?
Михей помотал головой. К чему отрицать, что он задумался об этом?
– Тебя будут вечно искать, нигде ты не будешь в безопасности. Влад тебя не отпустит.
– А вы бы отпустили?
– Ни за что. – Она крепче сжала ворот. – А ещё пострадают твои драгоценные Иния и мать.
– Вот как.
– Влад не говорил? – Она усмехнулась. – К ним приставили людей, чтобы следить. Каждый день Влад отправляет письма, что ты ведёшь себя хорошо. – Её глаза окаянно заблестели. – Но если ты перестанешь быть хорошим мальчиком, то, – она резко отпустила ворот и засмеялась, наслаждаясь его ошарашенным видом, – они умрут. Теперь превратишься в вырколака?
Михей не ответил. К тому, что Влад угрожал его семье из-за секрета, он привык, но это… А чем это отличалось от прошлой угрозы? Он был в ловушке, которую сплели с его рождения. Одной угрозой больше, одной меньше. К чему бороться с неизбежным? Пора принять свою судьбу.
Окаянные искры плясали в глазах госпожи, а на бледных щеках выступил румянец. Ей нравилось, как слова подействовали на него, как они пронзили сердце насквозь, пустив в него острые когти.
– Теперь ты понял, что Влад тебе не друг. Даже если дарит дорогие подарки. – Она бросила взгляд на камень в его глазу. – А его дед так и не согласился отдать эту безделицу на мою свадьбу с Ференцем.
– Зачем вам были эти камни?
– Как зачем? – Госпожа усмехнулась. – Величайшая драгоценность Залесских. По поверью девлуз помогает в любви, соединяет сердца.
– Мне Влад сказал, что он приносит удачу.
– Всё может быть. – Госпожа покачала головой и скрестила руки на груди. – Тебе пора превращаться. Время поджимает.
Спорить больше Михей не стал и призвал вырколака.
