Ана Ховская
Потерянная душа. Том 2
Глава 51. Дэйна
Я впервые взглянула на поляну, на которую меня привели. Ровным ковром росла светло-розовая трава, такая светлая, что ее тон был заметен только вблизи. Я наклонилась, а затем и присела, чтобы рассмотреть чудную растительность поближе. Это были мелкие кустики, состоящие из светло-зеленых стеблей и хрупких полупрозрачных розовых листиков на них. Каждый листик заканчивался мохнатым, будто бархат, шариком. Видимо, это были бутоны. Я остановилась на границе между лесом и травой и не решалась сделать шаг вперед, страшась повредить этот хрупкий живой ковер.
– Кира, пойдем же!– звонко окликнула Киэра из тени дерева, стоящего на краю лужайки.– Не бойся наступать на траву. Это не запрещено.
– Ты уверена?– громко крикнула я.– Она такая хрупкая…
– Иди к нам,– засмеялся Грэйн,– или тебе вызвать воздушный шаттл?
Я смешливо закатила глаза и осторожно ступила на траву, морщась от чувства вины, словно я наступила на живое существо, а затем медленно пошла по поляне. От каждого шага в воздух поднималось легкое розовое облачко. Пыльца? Оглянувшись назад, я облегченно вздохнула, не заметив за собой глубоких следов повреждения растений, и уже уверенно направилась к группе.
– Это сиинз – живая трава,– сообщил Грэйн, когда я оказалась рядом с ним, а заметив мой напряженный взгляд, сразу же с улыбкой добавил:– Но она не кусается!
Киэра послала в сторону Грэйна шутливо-укоряющий взгляд, а затем подняла руки и развела их над головой.
– А это пэрнэе!– торжественно объявила она, указывая на обильно цветущее дерево, под которым все они дожидались меня.
Пышная крона высокого дерева была усеяна маленькими белыми цветами с необычными длинными тычинками. Тычинки были такие длинные, что само дерево целиком напоминало собой плакучую иву, они свисали с низко растущих ветвей, не доставая до земли всего на метр или около того. В воздухе стоял легкий аромат лилий.
– Столько красивых растений я еще в жизни не встречала!– восхитилась я, запрокидывая голову, чтобы рассмотреть богатую крону дерева.
– Твоя подушка,– похлопал Грэйн по прозрачной поверхности мягкого сидения.
– Благодарю,– признательно улыбнулась я, избегая смотреть ему в лицо, и мягко присела.
– Немного отдохнем, и пойдем к скалам,– сообщил Вэлн, раздавая нам новые капсулы с водой.– Увидишь, как мы развлекаемся на скалах. Может быть, и сама захочешь попробовать.
Вэлн и Грэйн выпили воды, а затем покинули нас. Мы с Киэрой остались под деревом наблюдать, как еще несколько женщин и мужчин, переодетых в облегающие костюмы, оживленно обсуждали восхождение на скалу. Они не видели нас из-за естественной завесы цветущего дерева, но так было и лучше: я могла спокойно наблюдать жизнь со стороны.
Подозрительному разуму по-прежнему хотелось поймать их на лукавстве и обвинить во всех преступлениях, совершенных надо мной. Но как бы ни старалась, я не ощущала реальной угрозы. Или мое шестое чувство было заблокировано? И все-таки в этой борьбе эмоций и разума, особенно после того, как мне отказали в информации о Цротэне, сомнения и тревога брали верх?
Вэлн вернулся уже в таком же костюме, как и та группа незнакомцев: обычный плотно облегающий фигуру костюм со вставками кармашков пального цвета и без единого шва, только небольшая вертикальная полоска на груди, скорее всего, что-то вроде застежки-липучки, необычно тонкий шлем, перчатки и мягкие невысокие сапожки с мелко ребристой подошвой.
– Кира, приглашаю тебя на скалу!– озорно улыбаясь, сказал он.
Я склонилась к земле, чтобы выглянуть из-под низко висящих ветвей дерева и посмотреть на скалу. Но скалолазанием я никогда не интересовалась, поэтому покачала головой и, вежливо улыбнувшись, ответила:
– Нет, синяков от роликов мне достаточно.
Киэра ободряюще засмеялась, взяла капсулу с водой и поднялась.
– Я только один раз поднимусь и вернусь к тебе. Не скучай, хорошо?
– Не буду,– уверенно кивнула я.
– Прогуляйся, здесь очень красиво,– посоветовала Киэра и поспешила за Вэлном.
Я грустно улыбнулась ей вслед и обессилено вытянула ноги перед собой. Энергия будто стекла с меня в землю. Не хотелось даже шевелиться.
Осознание того, что я самостоятельно загоняла себя в угол, делала жертвой и пожинала плоды своего упрямства: подавленное настроение, чувство вины за агрессию и дискомфорт от выставленных щитов – только еще больше расстраивало. Я закрывалась от тэсанийцев, пряталась, демонстрировала неприятие всего того, что не нравилось, и того, что могло бы понравиться, тем самым требуя к себе еще большего внимания, уговоров, убеждений, чем нуждалась. Какая-то инфантильность и несвойственная мне обидчивость проявлялась в самые неожиданные моменты. Мне это не нравилось. Хотелось плакать.
Сиюминутная жалость обволокла сердце, сжав его до боли: что бы там ни думала, но я по-прежнему не давала себе даже шанса почувствовать себя живой и сильной, узнать, что может произойти, если стану гражданкой Тэсании. Я могла обрести собственный мир. Каждый день, как свежий глоток воздуха – оживляющий и обновляющий…
«Разве плоха сама надежда на это? Ведь нет ничего целительней надежды. Она одна способна возродить целую Вселенную и сделать счастливой одну маленькую потерявшуюся девочку. Даже если это всего лишь иллюзии отчаявшейся маленькой девочки…»
Я не смогла усидеть на месте, накопившееся отчаяние вытолкнуло из-под дерева и заставило идти вперед. Я пошла к площадке, откуда начиналось восхождение на скалу, и встала в тени дерева.
Несколько незнакомых мужчин и женщин, а среди них и моя группа, энергично поднимались вверх по едва заметным каменным выступам. Они перекрикивались, смеялись и упорно шли вверх. Взгляд поймал молодую женщину, которая превосходно владела своим телом. Она так ловко взбиралась по отвесной скале, что буквально напоминала какое-то фантастической существо с немыслимой силой и гибкостью. Я завидовала ее ловкости и смелости. А еще она была невероятно красивой и стройной. У нее были самые длинные белоснежные волосы, какие я только могла здесь увидеть, заплетенные в толстую косу до середины бедер. Голос женщины завораживал, она так заливисто смеялась, что в груди звенело от благоговения, а на глазах выступали слезы.
Она первой поднялась на высоту девятиэтажного дома, а потом ухватилась за отдельно висящий канат и спрыгнула вниз.
– Вверх!– выдохнула я, замерев взглядом на вершине скалы.– Только вверх… Без веры я не выживу. Я всеми силами буду верить в лучшее… Я буду стараться…
Я подняла слезящиеся глаза к небу и ощутила непреодолимую потребность в молитве. Я никогда в своей жизни не посещала храмов, как порядочный христианин, только из туристических соображений, но слова всплыли мгновенно:
– Отче наш, сущий на небесах. Да святится Имя твое, да будет воля твоя…
С мерным шепотом молитвы и глубоким дыханием пелена слез просохла. Прошептав последнее слово, я замолчала, прикрыла веки и вздохнула, прислушиваясь к внутренним ощущениям, словно пытаясь уловить Его незримое присутствие или заметить знак, что меня слышат.
– Господи, дай мне терпения и сил пережить это!– снова тихо продолжила я, хватаясь за невидимую соломинку.– Этот мир наполнен соблазнительной благодатью, но страх пропитывает каждый уголок души… Хочется быть частью всего этого,– я взглянула на крупные ветви над головой, на небо, проглядывающее сквозь пышную листву голубыми пазлами, на овальные камешки под ногами, словно выточенные и отполированные один к одному,– но… боюсь, что не принадлежу ему. Все это кажется морковкой перед носом и не дает уверенности в будущем. Я была готова прозябать в своем мире с разрушенными надеждами, тихой болью, бессильной злостью, но готова… А здесь я не хочу потерять остатки надежды и себя. Мне нужно твердо стоять на ногах и вдыхать кислород полной грудью, а не рывками: то с вдохновением, то с отчаянием…
– Приветствую вас!
Я вздрогнула и оглянулась. В нескольких шагах стояла та самая женщина – скалолазка и с нескрываемым интересом смотрела на меня. Вблизи она была еще более красивой и, кажется, ненамного выше меня. А самое удивительное, на меня смотрели большие аквамариновые глаза с пушистыми длинными ресницами. Глаза чудесного цвета с мерцающей на свету ярко-голубой радужкой.
Я оторопела от ее пристального взгляда и, едва справившись с внутренним волнением, исполнила жест приветствия нэйад, но продолжала неотрывно смотреть в яркие глаза женщины. Сколько ей было лет, было не догадаться, выглядела она очень молодо, однако ее внимательный взгляд выражал такую глубокую умиротворенность и мудрость, что я продолжала теряться. Румянец на ее высоких скулах еще не прошел, и дышала она все еще неровно, но казалось, что эта непринужденная прогулка по отвесной скале только взбодрила ее и придала азарта на повторное восхождение. Когда она улыбнулась, в ее улыбке была признательность и понимание.
– Извините,– смутилась я своей бесцеремонности.
– За что вы извиняетесь, сиера Кира?
При упоминании моего имени, я вскинула на нее взгляд и, преодолевая неловкость, проговорила:
– Тэсанийцы – красивые создания, трудно вас не разглядывать. А у вас такие красивые глаза!
– Как и у вас, сиера,– светло улыбнулась нэйада.– Меня зовут Дэйна.
– Кира,– выдохнула я и коротко рассмеялась,– но здесь и так все это знают.
Дэйна сделала несколько легких шагов навстречу, словно бабочка, перелетающая с цветка на цветок, и остановилась в метре от меня.
– Что вы делали сейчас?– поинтересовалась нэйада, и я поняла, что она услышала молитву.
– Это молитва,– не стала скрывать я.
– Что она делает?– перекидывая свою косу на плечо, спросила Дэйна.
В секундном замешательстве я пожевала нижнюю губу и с неловкой усмешкой выдала:
– Убеждает меня, что я не одна.
– А разве это неочевидно?– таинственно заметила Дэйна, задумчиво всматриваясь в мои глаза, будто ей и не требовались объяснения: она уже знала.
Я опустила голову, понимая, что объяснять ей свое положение на Тэсании и внутренние переживания, как минимум глупо, а по их меркам, еще и неэтично.
– Я видела, как вы забирались на отвесную скалу без страховки и снаряжения, вы просто мастер!– заметила я, украдкой бросая взгляд на ее хрупкие руки.
– Я занимаюсь этим с детства,– засмеялась Дэйна, взмахнув ладонью, как девчонка, и смерила скалу взглядом.– Ох, как давно это было.
Я тоже оглянулась на скалу, а затем снова на женщину. Ее аквамариновые глаза приковывали внимание, словно было в них что-то магнетическое.
– Вы уже чувствуете себя уверенно с незнакомыми тэсанийцами?– неожиданно спросила Дэйна.
Я нервно усмехнулась и смущенно опустила глаза. И хотя мне было знакомо лишь ее имя и статус, но я не чувствовала напряжения и страха. От Дэйны тонкими волнами исходили доверие и искренность. Захотелось быть откровенной с ней.
– До сих пор не понимаю, почему тэсанийцы так относятся ко мне, совсем не зная, кто я. Не уверена во всем абсолютно, но привыкаю,– криво улыбнулась я.
– Мы рады возвращению Тэсы. Мы очень уважительно относимся к любому виду живого организма, в котором заключена Тэса.
– Боже, звучит, как в учебнике биологии. Меня еще никто никогда не называл просто живым организмом,– беззлобно усмехнулась я.– Я не чувствую себя чем-то целым, мне все время напоминают, что есть я – Кира, и есть она – Тэса, где-то там внутри. И, похоже, эта Тэса здесь нужнее, чем я – Кира. От этого всего голова кругом…
Дэйна спокойно выслушала мой неожиданный протест и улыбнулась такой светлой и чистой улыбкой, что снова заставила смущенно потупиться.
– Это потому, что вы еще не научились воспринимать себя целостной. Тэса – это и есть вы. Вы и есть Тэса…
Я затаила дыхание, пока слушала женщину, а затем посмотрела ей в глаза.
–…даже если еще не инициированы. Вы носите в себе частицу Вселенной,– закончила Дэйна.
Достойного ответа на ее высказывание не нашлось, но я благодарно улыбнулась уже за то, что она просто принимала меня такой, какая я есть, без выражения сомнений и указания на наши различия.
– По-моему, вы готовы, сиера Кира,– загадочно сказала нэйада Дэйна.– Мы будем ждать вас…
Ее странное выражение смутило, но я не успела уточнить, к чему это сказано.
– Кира, может быть, ты все-таки попробуешь подняться с нами?– радостно окликнула подбегающая Киэра.
Я отвлеклась от Дэйны и оглянулась. Как только Киэра взглянула на женщину, которая стояла рядом со мной, то восхищенно замерла на месте и исполнила знак приветствия нэйад, а затем будто забыла, зачем прибежала, взволнованно переводила глаза то на нее, то на меня.
А Дэйна любезно улыбнулась ей, исполнила знак приветствия сиер, а затем попрощалась и со мной. Мы с Киэрой в полном молчании внимательным взглядом проводили ее к посадочной площадке, а когда нэйада Дэйна вошла в шаттл и по-свойски помахала мне рукой, переглянулись и радушно улыбнулись ей.
Спустя минуту, Киэра мечтательно сказала:
– Когда-нибудь я попрошу старейшину Дэйну связать меня.
Радушная улыбка прощания сошла с моего лица.
– Старейшина?!
– Да, Кира, Дэйна – старейшина Мувэйна.– Разве тебе не представили ее?
– Нет!– я была потрясена, что только что разговаривала с одной из «сильных мира сего».– Она сама подошла ко мне. Мне никто ее не представлял. И она не сказала, кем является.
Я была поражена тем, что мы общались на равных. Я не была для нее землянкой, чужой, существом, я просто была найденной Тэсой, которой выказали уважение и принятие без всяких условий и осуждения. Охватило какое-то странное чувство досады, будто я упустила шанс что-то изменить в своей жизни. Однако, собравшись с мыслями, осознала, что, вероятно, такая попытка выглядела бы жалко. К разговору и прошении, о чем бы то ни было, нужно было тщательно подготовиться: аргументы, альтернативы, в конце концов, права и требования, а не выплескивать необдуманные полуистеричные жалобы, выставляя себя в невыгодном свете.
Пока я размышляла о наболевшем, в памяти всплыли слова Киэры «…связать меня».
– Киэра, что значит – ты попросишь связать тебя?!– испуганно спросила я, поворачиваясь к девушке.
– Разве Гиэ не рассказывал тебе о союзах?
– Ах, ты о союзе. Непривычно звучит слово «связывание»,– я хмуро покачала головой.
– Когда-нибудь я найду своего мужчину, очень надеюсь, что нэйада, но это случается все реже,– грустно вздохнув, проговорила Киэра, но потом снова приободрилась и весело подмигнула.– И я очень хочу, чтобы обряд связывания провела старейшина Дэйна. Каждый, кто заключает союз, имеет право выбрать старейшину, который проведет этот обряд. А если я найду нэйада, то обряд единения проведут все старейшины. Это такое грандиозное событие! Тебе обязательно нужно побывать на таком событии! Скоро состоится обряд единения пары из Гиодэя. Обязательно возьму тебя с собой!
– Мы поедем в Гиодэй?!
Любопытство и желание заглянуть за таинственную завесу местных обычаев – «венчания» и воодушевленность Киэры по этому поводу отвлекла от беспокойных мыслей об упущенной возможности поговорить со старейшиной.
– Нет, все обряды единения проводятся в Эйруке. Это давняя традиция. Здесь есть особенное место – Круг единения. Его построили давно. Там особая атмосфера. Ты обязательно увидишь его.
– Угу,– рассеянно кивнула я, допивая воду.
По возвращении в Эйрук я попросила Киэру отвести меня в жилище. После игры с Грэйном в «мокрый пузырь» мне требовалось привести себя в порядок. Игра была забавной и даже захватывала, пока Грэйн не кинул в меня очередным пузырем, очень похожим на большой мыльный. Я не смогла прыгнуть или уклониться, но резко присела и низко пригнула голову. Пузырь пролетел надо мной и едва коснулся спины, а потом просто лопнул. Неожиданно прохладные капли воды вымочили меня с головы до ног. Я ворчала от испуга и неприятной сырости еще несколько минут по окончании игры. Но веселый смех и поддержка Вэлна и Киэры вскоре исправили настроение.
Неприятные переживания улеглись, во многом благодаря Грэйну, Киэре и Вэлну и удивительному миру Тэсании. Даже знакомство со старейшиной несколько уравновесило мое внутреннее состояние.
Прощаясь с Грэйном, я испытывала легкие угрызения совести, что не с ним шла на обед, но, в конце концов, встреча с Марком сейчас казалась такой необходимой. Он понимал меня больше, чем кто-либо, и мог дать ответы на те вопросы, на которые остальные не хотели отвечать. Меня по-прежнему интриговало наше теперешнее знакомство, и любопытно было узнать, что преподнесет будущее в его лице.
По моей просьбе Мэйк направил меня в ближайший Дом красоты: так быстро отросла челка, что требовалось ее освежить, а он был занят. Но мне очень хотелось выглядеть особенно на встрече с Марком. Ведь он намекнул на что-то «особенное» за обедом. Хотелось поразить и его. Я понимала, что чувствую себя излишне романтично настроенной, но сейчас это, как никогда, вдохновляло и оживляло изнутри. Страхи прятали голову в песок, а мрачные мысли растворялись в нетерпеливом ожидании чуда.
За исключением неизвестных мне приспособлений и устройств, а также космического тэсанийского стиля в интерьере, Дом красоты не стал чем-то неожиданным. После дружелюбного приема у мастера образа, на сей раз очень приятной девушки, и довольно короткой процедуры стрижки, а затем оригинального плетения, я оказалась в своей гардеробной перед нелегким выбором вечернего туалета. В конце концов, я остановилась на двух вариантах, оба вызывали внутренний трепет от искусного исполнения и того, как сидели на мне. Но я была озабочена мыслью не вызвать слишком очевидного старания понравиться Марку и быть максимально естественной. Однако, взглянув на свою прическу, поняла, что уже перестаралась, а с проницательностью Марка и все остальное станет очевидным. И тогда я выбрала красное платье-колокольчик длиной до колен с ажурным кружевом на спине и кружевной нижней юбкой, выглядывающей из-под основной изысканным воланом. Это был мой дизайн на Тэсании. Всегда хотела такое платье от Валентина Юдашкина, но купить его было нереально. Здесь же девичьи мечты воплощались по щелчку пальцев.
Глава 52. Романтика по-тэсанийски
Это было, наверное, самое высокое здание в Эйруке. По-крайней мере, так показалось, когда мы с Марком поднялись на крышу. Здесь располагался ресторан с небольшими уединенными зонами под открытым небом. Еще у входа в него я поняла, что свидетелей нашего с Марком общения не будет. Что-то подсказывало, что этот ресторан для уединения связанных отношениями тэсанийцев, где они могли бы насладиться общением за обедом или ужином, не прячась в своих жилищах.
Круглый стол, покрытый белой скатертью в пол, стоял посреди пустого маленького зала, огражденного от других стеной пышного зеленого вьюна. Друг напротив друга стояли два классических стула со спинкой и мягким круглым сиденьем. Но не отсутствие рядом чужих глаз и определенно уединенной обстановки этого места вызвало приятное удивление, а то, что стол был накрыт по всем правилам земного романтического свидания: свечи, бело-розовые цветы, белая посуда, серебристые приборы, даже матерчатые салфетки вместо влажных овальных и… фужеры на тонкой высокой ножке, как для вина (и где он только все это раздобыл?!).
– Какая красота!– восхищенно заметила я.– Ты заставляешь меня чувствовать себя дома!
– Я очень старался,– довольно выпрямляясь, ответил Марк и пригласил пройти к столу.
– Как это романтично и традиционно,– сладко улыбнулась я, нисколько не скрывая искреннего одобрения поступка мужчины.
– Я хотел, чтобы ты немного окунулась в привычную остановку и расслабилась. Ты тоже подготовилась, верно?– окидывая мое красное платье любующимся взглядом, проговорил Марк.– Эффектно!
– Благодарю,– с внутренним удовлетворением ответила я, отмечая и его безукоризненно подобранный костюм.– Благодарю и за то, что уделил время изучению земного романтизма XXI века,– продолжая счастливо улыбаться, сказала я, пересекая площадку с цельным прозрачным полом, где под слоем сайбуса разрослось какое-то растение, будто дикий плющ, и только поэтому ступать по нему было не так жутко.
Марк недоуменно сдвинул брови.
– Тэсанийские мужчины умеют ухаживать за женщинами.
– Теперь я не сомневаюсь. Но это так по-человечески,– кивнула я на стол, а затем задумчиво огляделась по сторонам.– Я думала, что у вас это происходит несколько иначе.
– Ты еще многого не знаешь,– интригующе подмигнул Марк и отодвинул для меня стул.
– Конечно, меня не спешат посвящать в такие тонкие материи,– с учащенным сердцебиением рассматривая пространство под ногами, иронично заметила я.– Чувства у вас под запретом. Для меня это нонсенс. Я, конечно, не сторонник проявления чересчур откровенных эмоций на публике, но такая сдержанность, граничащая с равнодушием, – это противоестественно.
– Кто сказал тебе, что эмоции под запретом?– усмехнулся Марк, подходя ближе и внимательно всматриваясь в мое лицо, а затем мягко коснулся моих пальцев и, слегка сжимая их, провел к стулу.
– Там вода?!– удивленно спросила я, задержавшись на месте и продолжая вглядываться сквозь прозрачный пол.
– Да, вода,– усмехнулся Марк.– А голубое сияние создают очищающие кристаллы.
– М-м, было бы странно, если бы под нами был жилой этаж,– засмеялась я.
Я присела и, аккуратно расправив подол платья, взглянула за полупрозрачное ажурное ограждение крыши. Вид сверху впечатлял! Я еще не бывала так высоко на открытой площадке. Наверное, это был какой-нибудь двухсотый этаж. Но воздух был мягкий, ни ветра, ни шума. Дух захватывало от волнующего смешения физических ощущений и эмоций. А затем оглянулась на Марка, он молчал все то время, что я заворожено рассматривала Эйрук, и не робея задержалась взглядом на его лице.
Марк любовался мной и проявлял непозволительную для тэсанийских мужчин откровенность. Это почти смущало, но воодушевление от происходящего придавало смелости. На меня смотрели живые глаза, в которых читались все знакомые эмоции. В его голосе не укрылись нотки искреннего интереса. Он и не старался скрыть, что флиртует со мной. А я не прятала свою симпатию и принимала его внимание. Меня тронуло его теплое почти невинное прикосновение: на грани откровения и робости тайно влюбленного. Нравилось, что с ним не надо притворяться и сдерживать естественные эмоции.
– Итак,– я сложила пальцы в замок, чтобы подпереть подбородок,– ты просветишь меня? По-моему, ты единственный, кто может сделать это без оглядки на суровые тэсанийские правила.
Я сопроводила вопрос притворно-нахмурившейся мордашкой, не скрывая своего протеста устоям их общества.
Не отводя глаз от меня, Марк протянул руку к высоким спиральным свечам и сделал движение пальцами, напоминающее щелчок зажигалкой, и в тот же момент на концах свеч загорелись голубые огоньки. Они были, как натуральные, но не живым пламенем.
– Это голография,– пояснил Марк.
– Конечно, я и не дома,– вполне удовлетворенная и таким эффектом, ответила я.
– Если не возражаешь, я сделаю заказ для нас обоих?– когда я согласно кивнула, Марк, выполняя нехитрые манипуляции с интерактивным меню, продолжил:– Какая именно ситуация вызывает у тебя категоричное мнение, что чувства на Тэсании под запретом?
– Я запуталась,– весело начала я.– Гиэ рассказывал, и другие неоднократно повторяли, что проявления симпатии и чувств запрещены.
Марк прищурился и слишком внимательно посмотрел мне в глаза. Чтобы не выдать смущения, я протянула руку к середине стола и осторожно провела подушечками пальцев по нежным лепесткам розовых и белых соцветий, очень напоминающих по форме анютины глазки.
– Прямое проявление – да,– подтвердил Марк.– Но мы не хуже человеческих мужчин ощущаем влечение и страсть. Разница во внешнем проявлении этих чувств.
Я вспомнила про Грэйна. До сих пор было любопытно, что испытывал ко мне он. И у кого, как не у Марка, я могла прямо выяснить разницу между дружеским и любовным увлечением. Однако раскрывать интерес к другому мужчине не собиралась. К тому же сейчас я не была уверена, кто из них нравился мне больше, да и готова ли всерьез увлечься инопланетным мужчиной.
– А как расценивать, если мужчина шутит, смеется с тобой? Подмигивает? Долго смотрит в глаза… Это ли не проявление откровенных эмоций? Какая-то противоречивая информация. Двойные стандарты?– поглаживая рукоятку посеребренной вилки, непринужденно поинтересовалась я.
– Нисколько. Ведь непозволительно демонстрировать откровенные чувства симпатии, страсти и любви, что вы связаны… Ты ведь различаешь эти понятия?– Марк лукаво прищурился и улыбнулся уголками губ.– А проявлять дружескую симпатию, шутить с тобой, улыбаться может кто угодно. Дружелюбие и чувство юмора никто не отменял.
И тут я окончательно засомневалась в том, что Грэйн проявлял ко мне ту симпатию, на которую я подспудно надеялась, а не просто дружеское расположение. Захлестнуло какое-то досадное разочарование. И собственные противоречивые чувства привели в недовольство. Улыбка сошла с лица.
Марк отвлекся на прибывший контейнер с нашим обедом, накинул на руку белую матерчатую салфетку, словно официант, и как истинный джентльмен выставил передо мной все заказанные блюда. Но даже такой нестандартный для тэсанийца жест не вывел меня из замешательства. Я не могла разобраться в том, что чувствую к Грэйну, когда и к Марку испытывала отнюдь не скромный интерес. Я ощущала и вину, и недоумение, симпатию к обоим и сомнения в ее адекватности, желание внимания и от одного, и от другого. Оба притягивали меня мощной мужской энергетикой, заставляющей млеть перед ними и ощущать себя более значимой женщиной, чем на Земле. Конечно же, женское самолюбие хваталось за обоих. Подспудно я улавливала какую-то разницу между ними, но под влиянием слишком бурных эмоций не могла сформировать конкретное отношение к каждому из них. Марк был ближе, потому что по всем своим реакциям и поведению ассоциировался с привычным, знакомым мне образом мужчины, а Грэйн интриговал своей загадочной тэсанийской натурой и, тем не менее, тоже был невероятно привлекателен.
«Не могла же я увлечься обоими?!»– от собственной неопределенности я напряженно вздохнула и получила от Марка проницательный взгляд.
– Кира, надеюсь, я не потерял очаровательную собеседницу из-за тэсанийской правды?
Я рассеянно улыбнулась его словам и постепенно вернула мысли к реальному моменту.
– Извини, ваша правда периодически выбивает из колеи,– передразнила я его тон и коротко засмеялась.
– Попробуй воспринимать это как некую игру. Это всегда интригует и придает отношениям остроту,– загадочно улыбаясь и держа перед собой бокал с густо-красным напитком, словно собираясь чокнуться со мной, проговорил Марк.
Я медленно подняла свой бокал с той же рубиновой жидкостью и, мельком предположив, какой бы это мог быть напиток, протянула руку над столом, чтобы коснуться бокала Марка.
– А кто учил тебя быть таким откровенным, как земные мужчины?– усмехнулась я, когда раздался тонкий мелодичный звон наших бокалов.– Ведь здесь этому не учат.
– Не учат,– беззвучно смеясь, согласился он и отпил из своего бокала.
Он так аппетитно проглотил жидкость, что я, не раздумывая, сделала большой глоток и… приятно поразилась вкусу напитка. Но это не было красным вином. Алкоголем и не пахло. А я была бы не против.
– Неужели роль сыграло ментальное сканирование людей?– подкинула еще один вопрос я.
– Это был нелегкий процесс обучения.
– Расскажи, а мужчин ты тоже сканировал?– вспомнив, что Марк тоже основного уровня, я слегка напряглась. А вдруг и он мог сканировать абсолютно всех?
– У меня специфическая для тэсанийцев область применения своих профессиональных навыков. Был долгий процесс обучения сканированию мужчин. На Тэсании это пока невозможно. Но твой вид легко поддается сканированию,– открылся Марк.
– Умоляю, не называй меня «видом»! Я же не крыса какая-нибудь!– беззлобно взмолилась я и взялась за вилку.
– Кира, не реагируй так остро,– улыбнулся он,– я называю вещи своими именами. Ведь для меня вы – другой вид. Точно так же, как мы для тебя.
Конечно, он был прав. Я и не злилась. Просто хотелось более деликатного подхода. Но, несмотря на это, я ощущала себя с ним свободной и легкой, будто мы знакомы давно.
Я вздохнула, несколько раз проткнула вилкой то, что лежало в тарелке, словно пробуя на пригодность к еде, и окинула лицо мужчины изучающим взглядом.
– Боже, не знаю, что бы я отдала лет десять назад, чтобы понять, что было в голове у тех мужчин, что бросали меня?– задумчиво проговорила я.
– Тебе это не нужно,– загадочно ответил Марк, с откровенным интересом рассматривая меня.
– Говоришь так, будто знаешь, что мне нужно,– усмехнулась я и закатила глаза.
Марк прищурился и с улыбкой чеширского кота выдал:
– Как и любой женщине – внимание и уважение.
– О-о,– засмеялась я и откинулась на спинку стула.– Начитался женских мыслей. Тебе меня не пронять своими приемчиками.
– А чем пронять?– неожиданно посерьезнев, спросил он, и неожиданно появившаяся в его голосе хрипотца взволновала.
Я напряженно сглотнула, опустила глаза и стала теребить кончик салфетки, упавшей на колени со стола. Внутреннее смущение не заставило себя долго ждать. Кажется, я позволила нам слишком глубоко заплыть. Но, не проявив слабости, я непринужденным движением руки откинула густую челку со лба и спросила:
– Марк, расскажи мне по-человечески о том, что здесь для женщины дурной тон? То, что нам нельзя проявлять инициативу в приглашении мужчин в свой дом – это я уже поняла. Но как же дружба и теплые отношения? Как понять, что вы проявляете именно такие эмоции, а не какие-либо другие?
– Тебе недостаточно видеть то, как проявляет себя сиер Грэйн?– усмехнулся Марк, но мне не понравился этот намек или прямое указание на отсутствие у Грэйна серьезных намерений в мою сторону.
– Откуда тебе известно, какие отношения нас связывают?– недовольно прищурившись, спросила я.
– Я наблюдателен,– лукаво улыбнулся он.
Я скрестила руки на груди и некоторое время сурово рассматривала выражение лица Марка. Наши отношения с самого начала были похожи на перец чили, от них всегда разыгрывался аппетит. Острота и возбуждающая ирония подстегивала женское самолюбие. Кроме того, Марк притягивал веселой и непринужденной манерой общения. И то, что он не был таким правильным тэсанийцем, подогревало во мне интерес, а ему дарило прощение. Возможно, он был прав, и я слишком увлеклась идеей отношений с Грэйном и вообразила между нами то, на что не имела никаких оснований.
– Несмотря на то, что ты проявляешь недопустимую бестактность для вашего вида,– сделав ударение на последние слова, я улыбнулась и непринужденно пожала плечами,– меня радует, что ты так откровенен. Мне не хватает простого человеческого общения.
