Ана Ховская
Потерянная душа. Том 2
Глава 50. Миру мир…
Сегодня был день отдыха от теории. Несмотря на бессонницу этой ночью и небольшой физический дискомфорт, я испытывала душевный подъем. Вэлн и Киэра обещали незабываемые впечатления от сегодняшней прогулки. А я надеялась, кроме эстетического удовольствия, получить отдых для мозга и удержать оптимистичное настроение. Не хотелось размышлять о своей доле, о будущем и вспоминать прошлое.
Первым пунктом остановки стала необычная площадь с пирамидальными садами. Белые пирамиды с закругленными углами поднимались к небу на высоту пятиэтажного дома. На вершину каждой из них вела дорога-серпантин из белых и голубых камней, заканчивающаяся плоской смотровой площадкой. Вдоль некрутой дороги на равном расстоянии друг от друга росли высокие деревца с тонкими стволами и шарообразными кронами, будто их регулярно стриг садовник на вертолете, так как достать до них было невозможно. За счет окраски листьев деревьев, преимущественно пастельных тонов, пирамиды отличались друг от друга цветом: розовый, зеленый, лимонно-желтый, оливковый, алый.
Внешне строения располагались несимметрично, но, когда Грэйн показал карту сада на планшете, я отметила их четкую последовательность: от темного к светлому, от большого к малому. Оказывается, и размерами они отличались.
На одну из пирамид я поднялась вместе с Бикеной Раи. Грэйн остался ожидать нас у подножия. На плоской площадке довольно внушительного размера стояло несколько удобных скамей – лежаков, а поверхность выглядела, как песочница с гранулами молочного цвета и на ощупь теплыми и гладкими. По этой насыпи полагалось ходить босиком. Все это я испробовала на себе. Даже присела в позу лотоса посредине «песочницы», играя с сыпучей массой. Ощущения были приятные и расслабляющие. Но и само нахождение на вершине этого необычного сооружения вызывало удивительное умиротворение и чувство единения со Вселенной. Но подозрительный разум тут же выстроил теорию о том, что в пирамиде или в этом месте в целом могло быть нечто, оказывающее гипнотическое воздействие на психику. Тем не менее ощущения не менялись.
С соседней пирамиды мне помахали Киэра и Вэлн, и поскольку расстояние между нами было большим, они связались через коммуникатор, чтобы услышать мои впечатления и рассказать, кто и как использует эти места. Это был сад для медитации – сделала я единственный вывод после всех объяснений и завершающих экскурсию слов Бикены Раи. Сюда тэсанийцы приходили с мастерами медитации группами или по одному и развивали свои биоэнергетические ресурсы: способность сканировать, внутренний энергетический баланс, контроль мыслей (то, о чем рассказывал Гиэ) и занимались чем-то наподобие йоги. В общем, это было местом уединения и восстановления внутренних сил. Мое Оляпинское кладбище…
После «сада медитации» мы отправились на Ферму прэйно на второй завтрак. Уже спустившись с пирамиды, я отметила, как изменилось настроение: внутренние ощущения отличались от тех, что были на вершине. Но, возможно, если ее посещать чаще и более длительное время, то эффект был бы устойчивым. Однако все это были лишь догадки.
Ферма прэйно – по одноименному названию овоща – маленького шарика морковного цвета с явной шероховатой поверхностью в виде множества сосочков – располагалась в низине между двух холмов. Холмы тоже были непростые – настоящие джунгли из низкорослых деревьев агвайно. Овощной плод, который я тоже неоднократно пробовала, вкусом похожий на смесь брокколи и моркови, а внешне напоминающий маленький кабачок, только цветом он был коричневый и рос не как груша – вниз, а как рог носорога – вверх, будто какой-то нарост на ветке.
При въезде на ферму нам выдали прозрачные сапожки, очень напоминающие силикон.
– Почва здесь мягкая и влажная,– сообщила Бикена Раи,– легко вымазаться и утонуть по самую щиколотку.
Похоже, что Бикена Раи могла быть гидом в любой сфере, потому что владела информацией на уровне любого профессионала в этой области – заслуга ее уникальной памяти.
Оставив шаттл на посадочной площадке, мы пошли пешком вглубь фермы. Никакого неприятного запаха и ничего ассоциирующегося с фермой на Земле я не приметила: грязи, складов, шума каких-то агрегатов, бесхозных животных или снующих туда-сюда с тяжелыми ящиками тэсанийцев. Здесь словно провели ревизию перед комиссией: природная тишина, птицы щебечут, ровные дорожки с притоптанной травой (камни укладывать было нельзя, чтобы почва дышала) и кустарники прэйно, напоминающие виноградные поля, только расстояние между ровными рядами было значительно больше.
На удивление, между кустами прэйно работали тэсанийцы. Не машины или роботы, а обычные тэсанийцы. Все как один в специальной униформе тихо и мирно выполняли какие-то похожие движения, словно муравьи в большом муравейнике. У каждого в руках были небольшие контейнеры, куда помещались зрелые овощи. Над полями висела сетка, по которой бесшумно курсировали автоматы, выбрасывающие пустые контейнеры и подхватывающие полные прямо из рук собирателей, а затем уносящие их куда-то вглубь фермы.
А впереди виднелось строение из сайбуса: прозрачный домик в два этажа с куполообразной крышей.
– Там находится бистро для работников фермы, а на втором уровне индивидуальные комнаты для отдыха и переодевания,– указала рукой Бикена Раи.
– Здесь мы и позавтракаем. Нам приготовят овощи сразу с куста,– довольно сообщила Киэра.
– Кира, посмотри назад и вверх,– окликнул Грэйн.
Я остановилась и оглянулась. Прямо над нами, как дирижабль, бесшумно проплыл белый космический шаттл, который однажды я видела на космической станции. Он был невероятных размеров. И то же едва заметное стрекотание раздалось после его исчезновения между холмами.
Что-то обсуждая, Киэра и Вэлн уже ушли далеко вперед. Я была впечатлена размерами и фантастической формой шаттла. Грэйн улыбался, наблюдая за моим лицом, а вот Бикена Раи заворожено провожала шаттл, пока тот не исчез из виду. Когда она оглянулась на нас, я прочла в ее глазах тоску и затаенную боль. Но едва заметив мой изучающий взгляд, Бикена Раи поменялась в лице и коротко улыбнулась, будто за этой улыбкой хотела скрыть свое истинное настроение. Ей не удалось. Я слишком хорошо знала эти чувства: тоска и боль.
Неуклюже переставляя ноги по мягкой почве, я нагнала девушку и, заглядывая ей в лицо, тихо, осторожно спросила:
– Ты хочешь сбежать отсюда?
Бикена Раи изумленно покосилась на меня и усмехнулась:
– С чего ты взяла?!
– Не надо со мной, как с маленькой,– обиженно попросила я.– Я видела, с какой болью ты смотрела на шаттл.
Бикена Раи остановилась и повернулась ко мне. Ее серьезный взгляд, напряженная складка между бровями несколько смутили.
– Я никому не скажу,– клятвенным шепотом заверила я.
Казалось, ее лицо потемнело еще больше. Она выпрямилась, мельком взглянула на подходящего Грэйна и сухо сказала:
– Ты всё неправильно поняла, Кира.
– Я все равно никому не скажу,– пожала плечами я и пошла вперед.
«Никто и не просит делиться со мной. Я и не навязываюсь,– обиженно подумала я.– Просто хотела помочь…»
Но, похоже, Бикена Раи не нуждалась в помощи и тем более в сочувствии.
– Я пилот космического шаттла,– тихо произнесла Бикена Раи, вновь оказавшись рядом, и я оглянулась на нее с широко открытыми глазами. Воображение меня подвело.– Я всегда мечтала им стать. И я стала им… на Шэктерии.
– А здесь?– выдохнула я, представляя ее у огромного темного иллюминатора за панелью управления с тысячью мелькающих кнопок и сенсорными мониторами.
– Здесь у меня другая жизнь,– уверенно ответила девушка. Никаких сантиментов.
– Почему ты не можешь стать пилотом на Тэсании?– поинтересовалась я, уже не понижая голоса.
– Потому что здесь у меня другие задачи,– терпеливо пояснила она.
– Мне жаль, что ты не занимаешься любимым делом,– вздохнула я, представляя, какова разница между полетами в космос и обучением какой-то потерянной души, в данный момент еще и не очень ей симпатичной.
Бикена Раи медленно повернулась и посмотрела на меня таким зловещим взглядом, что я не выдержала и опустила глаза. А ее лицо потемнело и выражало лишь одно: «не-вмешивайся-не-в-свое-дело».
– Лучше, если ты будешь смотреть вокруг и впитывать информацию, а не проявлять сочувствие тем, кто в этом не нуждается,– строго проговорила Бикена Раи и быстрым шагом ушла вперед за остальными.
Видимо, я опять нарушила правило: задала личные вопросы, и это только уплотнило стену между нами. Я разочарованно пожала плечами и оглянулась на Грэйна, который что-то прописывал в своем планшете.
– И кто здесь трудится?– подавляя чувство досады, с напускной веселостью спросила я.
– На фермах трудятся все уровни: от начального до высшего,– сразу же откликнулся Грэйн и оказался полностью в моем распоряжении.– Выращивание продуктов питания – исключительно ручной труд.
– Неужели никаких наноустройств?– улыбаясь, поддела я.
– Нет,– широко улыбнувшись в ответ, ответил он.– Саженцы высаживают руками, прореживают и купируют – руками, собирают фрукты и овощи, укладывают в контейнеры для хранения тоже собственноручно. Только в помощь для орошения, полива и специальных мероприятий по защите урожая используют наносистемы.
– У вас тоже есть колорадские жуки?– засмеялась я.
– Не знаю, кто это,– подмигнул он,– но если ты о вредителях, то такие существуют. Еще и поэтому нам выдали эти сапожки, чтобы тебя не укусили насекомые, живущие в плодородной почве.
Я остановилась, округлила глаза и испуганно посмотрела под ноги.
– А сапоги они могут прокусить?
– Конечно, если будешь стоять на месте,– серьезно кивнул Грэйн.
Но не успела я разглядеть в его глазах смешинки, как отвратительное девчоночье чувство страха перед всякими ползучими тварями и грызунами возобладало надо мной. С легким визгом я сорвалась с места и побежала к домику фермеров, путаясь в длинном подоле платья и утопая в траве.
– Кира, осторожно!– громко рассмеялся Грэйн где-то за спиной, но мне было уже не до смеха.
Весь завтрак группа добродушно смеялась и подшучивала надо мной, когда Грэйн рассказал всем, из-за чего я влетела в дом фермеров на скорости шаттла и едва не снесла пару тэсанийцев, выходящих после отдыха. Я сама перестала дуться на него после того, как он трогательно выложил символ-иероглиф извинения из ягод разного цвета и преподнес мне как десерт. Я и не злилась, но неловко было выглядеть такой трусихой.
После плотного завтрака и доброй порции смеха над собой, следующим местом экскурсии стал «парк развлечений». Нет, не было здесь чертова колеса, каруселей, американских горок и комнат страха. Скорее, рукотворный парк с дорожками и полянками, прудами и скамьями для отдыха в тени развесистых деревьев, креативными инсталляциями из камней и другого неизвестного материала, площадками для непонятных мне видов занятий был похож на интеллектуальную мастерскую: «я это слепила из того, что было».
Взрослые и дети забавлялись с разными видами материалов: что-то вроде разноцветной глины, кристаллов, дерева, какой-то жидкой массы, застывающей при воздействии наноустройства, растений, гибкого сайбуса, камней и песка, выстраивая различные фигуры, сооружения и просто украшая свое пространство для отдыха.
Я бродила исключительно по белым дорожками, иногда быстро пересекая ровный газон, чтобы оказаться рядом с Киэрой. А Грэйн все улыбался и, шутливо укоряя в наивной доверчивости, качал головой.
А потом мы вдруг вышли на открытую площадку с идеально ровной поверхностью, и я увидела то, от чего захватило дух.
Это были ролики! Самые обычные ролики с сапожком и колесиками. Я увидела девушек и молодых мужчин, которые лихо выписывали непростые фигуры и лавировали меж искусственных преград. Это было так знакомо и одновременно непривычно наблюдать. Ролики – и на Тэсании?!
Я следила за каждым роллером и тайно завидовала их мастерству. Красивые, стройные, гибкие и ловкие – они восхищали настоящим искусством в таком нехитром развлечении.
Я помнила свое жгучее желание научиться кататься лет восемь назад, когда ролики вошли в моду для всех кому не лень. Но все мечты были задушены одним высказыванием прямого руководства, встретившего меня в торговом центре у полок спортивного инвентаря:
«Кирочка Вячеславовна, вы – и на роликах?! Кандидат филологических наук! Это же смешно!»
Конечно, не мнение ректора повлияло на отказ от мечты, скорее, нехватка времени и удрученное состояние души после очередного разрыва с мужчиной. И все же я так и не сделала решительных шагов в этом направлении.
Заметив, с каким восторгом я наблюдала за роллерами, Грэйн предложил мне самой попробовать прокатиться. Меня не нужно было долго уговаривать.
«Всему свое время,– подумала я.– И мое время – это сегодня!»
Ролики, костюм для катания со встроенной защитой мы взяли в «пункте проката». Легкие, почти невесомые ботинки, невероятно удобные и устойчивые, чем показалось на вид, сели как влитые. При входе на специальную площадку для катания ко мне присоединились Вэлн и Киэра. А Грэйн и Бикена Раи выбрали что-то наподобие скейтбордов. Вэлн раздал всем прозрачные капсулы с водой, похожие на маленькие термосы, и мы двинулись вперед.
Сначала я чувствовала себя каракатицей. Но никто не смеялся надо мной: ни моя группа, ни чужие тэсанийцы. Все они проявляли удивительную деликатность. Это не шутка с насекомыми. С помощью Киэры я преодолела трассу для начинающих, чтобы не быть помехой всем остальным. Хорошо, что здесь не было сумасшедших мамаш с колясками и велосипедистов, как в парках моего города. А после нескольких неуклюжих кругов я ощутила в себе скрытые резервы и выехала на общую трассу.
За два часа беспрерывного катания я получила несколько несерьезных ушибов, искренней поддержки Киэры и Вэлна, четких и понятных инструкций Бикены Раи, массу комплиментов от Грэйна и непередаваемое удовольствие.
Задыхаясь от перевозбуждения и усталости, раскрасневшаяся от адреналина, я переоделась, сбросила ролики и босиком вышла за пределы площадки роллеров. Присев в тени дерева, я раскинула руки и упала спиной на траву, а потом несколько минут со счастливой улыбкой восстанавливала дыхание, рассматривая голубое небо в прорехах между листьев.
Ролики – это мощный заряд энергии, но и выматывающий вид развлечения, особенно если учитывать отсутствие навыка и элементарной физической подготовки. Мои нерегулярные пробежки по утрам в расчет не принимались.
Через несколько минут я поднялась и, прислонившись спиной к дереву, наблюдала за Киэрой и Бикеной Раи, которые, казалось, совсем не устали после катания, а только подзарядились, и сейчас на поляне передо мной играли во что-то, похожее на бадминтон.
– Кира, присоединяйся. Это весело,– крикнула Киэра.
– Вы играйте, а я посижу в тени, немного остыну и отдышусь,– махнула рукой я.
– Выпей еще воды и отдыхай,– озорно подмигнул Вэлн, вручил новую капсулу с водой, а затем присоединился к девушкам.
Утомлено склонив голову назад, из-под опущенных ресниц я наблюдала за моими спутниками. Как странно было видеть, что все здесь такое светлое и жизнерадостное. Как часто водилось в книгах, под маской добра и гармонии пряталось мерзкое, гнилое, обиженное жизнью существо где-нибудь в мрачном подземелье, под туннелем подземных шаттлов или в горах, еще страшнее – в лесу… нечто, внушающее дикий ужас… Не могло же быть все так «бело и пушисто»?
Я перевела прищуренный взгляд на Киэру. Она была увлечена игрой и смеялась так звонко и заразительно, что мои губы невольно растянулись в умиленной улыбке. Бикена Раи и Вэлн с забавной сосредоточенностью пытались обыграть ее, но та не поддавалась. А Грэйн, не успевший включиться в игру вовремя (видимо, там были определенные правила), умиротворенно наблюдал за всеми нами со стороны, полулежа на земле, упираясь локтями в траву и подставив лицо лучам Брэйнуса.
Я раздраженно тряхнула головой.
«Какой бред у тебя в голове, Кира,– отмахнулась я от навязчивой мысли, пока саму себя не напугала.– Буду решать проблемы по мере их поступления… И с чудовищами бороться по факту их появления»,– усмехнулась я и решила войти в команду Киэры. Кажется, что-то я начинала понимать в этой игре.
От новых впечатлений и сбывшейся мечты, усталость и недомогание отступили на второй план.
Парк был огромен. Воздух необычайно свеж. Я не чувствовала себя зажатой и напряженной, тэсанийцев вокруг было не так уж и много, чтобы я переживала из-за их внимания к себе. А там, где мы проходили мимо большой группы, я надевала капюшон на голову, опускала щит из воды на всякий случай и оставалась незамеченной.
Но я активно следила за всем, что происходило вокруг. Наблюдала, сравнивала, анализировала. Неожиданным и приятным открытием стало то, что, несмотря на преобладание рационального мышления и наличие высоких технологий, тэсанийцы чтили близость с природой. Все их развлечения и отдых были неразрывно связаны с ней: полеты в горы, игры на природе, проходы по местным джунглям, морские прогулки (на которую мне тоже когда-нибудь хотелось отправиться) и единение с природой в медитативных занятиях.
Я наблюдала, как они пользуются привычными для них вещами, выполняют свои профессиональные обязанности, служа общему делу, занимаются своей личной жизнью: развлекаются, отдыхают, и понимала, что их быт и жизнь, в конечном счете, не отличается от жизни обычного городского жителя Земли ничем кардинальным. Обычаи и традиции имели свои тонкости, как и у любого народа на Земле, не могу сказать, что мне бы приглянулся менталитет африканских племен. Пожалуй, там было еще больше странностей и категорически неприемлемых для меня обязательств. Что тут сравнивать?! По крайней мере, здесь не выпячивали свои инстинкты, в наличии которых я иногда сомневалась. С эмоциональной стороной у тэсанийцев, конечно, был какой-то перебор или, лучше сказать, – недобор. Но это было куда лучше зависти, жажды власти, агрессии. Это был удивительный народ с уникальной системой ценностей, потрясающей самоорганизованностью и завидным самоконтролем.
Да, это была первая черта, которую я отметила в тэсанийцах, – умение управлять своими эмоциями. Здравый рассудок был в приоритете. Они настолько умели контролировать или даже гармонизировать, уравновешивать свою эмоциональную сферу, что любые сильные эмоции, расположенные на противоположных полюсах, проявлялись крайне редко, если не сказать – никогда. Скорее, все разновидности эмоций сдвигались к середине шкалы: легкая грусть или легкое разочарование, а не печаль или уныние; радость, но не эйфория или безудержный восторг; строгость, суровость, но не враждебность или ярость. В то время как в нас – людях – бушевали разные эмоции и порой, не находя выхода, сбивали с толку и расшатывали нервную систему.
Сначала я думала, что сдерживание эмоций и чувств однажды подорвут порядок и ритм жизни тэсанийцев, как этот феномен многократно представлен в утопических фантастических фильмах. Однако, анализируя ту малую часть знаний многовековой истории тэсанийцев, пришла к выводу, что это не было подавлением своей природы, так похожей на человеческую, но все же ею не являющейся, и не было каким-либо механизмом защиты, а являлось именно осознанностью своего существования и грамотным управлением ресурсами своего организма. И к этой мысли нужно было привыкнуть. Стоило бы поучиться у этого народа силой разума стабилизировать свой внутренний эмоциональный беспорядок.
И все же плюсом было то, что позитивных, светлых эмоций было больше. Но это и было очевидным преимуществом перед проблемой самоуничтожения, хоть внешнего – война и раздоры, хоть внутреннего – самоедство и депрессия. Безусловно, от этого их здоровье как физическое, так и психическое было на высоком уровне.
Конечно, такие умозаключения не освобождали меня от периодически возникающей досады или раздражения в их сторону. Я привыкла к выражению эмоций без ограничений и по умолчанию ожидала ответной реакции, иной раз так и хотелось кого-нибудь встряхнуть и вызвать маленький ураган. Но это было неконструктивно. Осознание бесполезности такого поведения понемногу обтачивало мой характер.
Я продолжала всматриваться и понимала: они не обсуждали отношения друг друга – они обсуждали жизнь, они купались в ней, они проникали в самые ее глубины и наслаждались ею, беря все необходимое для гармоничного существования и делясь благодарностью в виде уважения к своей природе и природе планеты.
На одной из площадок девушки группой работали над живой скульптурой. Растения в их руках приобретали неожиданные формы, не будучи уничтоженными при этом. Они сообща трудились над своим замыслом, обсуждали варианты, шутили и смеялись, щекотали друг друга и визжали, как самые обычные девчонки. Было приятно на них смотреть. Возникало ощущение близости.
Вскоре мы вышли к ущелью с водопадами. Вода срывалась с большой высоты плотным занавесом и образовывала маленькое озеро у подножия горы. Место было красивым и отчасти напоминало Землю.
– Кира, помнишь, я хотел показать тебе, как цветут водопады?– окликнул Вэлн.
– Да, должно быть, это что-то необычное,– кивнула я и стала с любопытством разглядывать водопад, чтобы обнаружить это странное явление самой, но даже не знала, на что смотреть.
– Смотри,– улыбнулся Вэлн и протянул руку в ту сторону скалы, где вода стекала более умеренно.
Приглядевшись, я заметила, что за водным полотном каменные стены обильно покрывают какие-то цветы, словно ковер. Они были белые и из-за пузырящейся воды не сразу заметны. Но теперь, когда я знала, куда смотреть, вид цветущей скалы очаровал.
– Они цветут, когда водопад набирает силу из-за дождей в третий цикл Тэя, затем снова исчезают.
– Круто!– выдохнула я, но Вэлн не понял этого эпитета.
Рядом оказалось еще одно необычное развлечение – проход по лабиринту. Но это не был простой проход. Парни и мужчины постарше (насколько старше, не знаю: возраст не определялся по внешности) выстраивали замысловатые лабиринты из голубых камней – кирпичиков. Камни имели какое-то необычное свойство отсвечивать и создавать иллюзию стен. Через какой-то промежуток времени следом за «строителями» шли участники игры, другие тэсанийцы и малыши по земным меркам от пяти до десяти лет. И надо заметить – с такой сноровкой преодолевали путь, что я им позавидовала.
Отдохнув на берегу озера и поплескавшись босыми ногами в теплой воде, мы тоже с группой вовлеклись в игру. Со стороны казалось легко: что там пробежаться по километровому лабиринту, когда он весь как на ладони и его стены всего-то около полутора метров высотой, но только ступив в один из входов в лабиринт, я тут же потерялась, несмотря на то, что прекрасно видела Киэру, Бикену Раи, Вэлна и Грэйна.
Края невысоких стен лабиринта сливались, отбрасывали блики, а эффект 3D не давал возможности сфокусировать зрение и выстроить маршрут. Камни создавали столько оптических иллюзий, что логическое мышление отключалось. Я бы могла сжульничать: переступить камни и постепенно оказаться в конце лабиринта, но на меня смотрели и другие тэсанийцы, к тому же чувство собственного достоинства не могло позволить мне совершить даже такую мелкую пакость.
Через полчаса блуждания в таком лабиринте, голова начала болеть от перенапряжения. Казалось бы, что так напрягаться? Но когда твое логическое мышление натыкается на абсолютно незнакомую закономерность, приводя мысли в тупик, то недоумение вызывает еще большую растерянность и обнуляет самооценку.
Мозговая деятельность «подзависла», как устаревший компьютер при загрузке современного программного обеспечения. Пока Грэйн, только минуту назад бывший в ста метрах от меня, не оказался рядом, я и предположить не могла, куда двигаться. Теперь я не понимала, где и сам край лабиринта.
Увидев мои растерянные глаза и разочарование, он улыбнулся такой окрыляющей улыбкой и так трогательно склонил голову, что я смутилась и от слабости в ногах опустилась на колени, а затем села на икры. Грэйн, испугавшись за мое самочувствие, мгновенно протянул руки и, легко касаясь моих локтей, присел рядом. Но я улыбнулась ему, покачиванием головы показывая, что со мной все в порядке, что просто растерянна и утомлена. И он нехотя медленно опустил руки, кладя ладони на свои колени. Я продолжала смотреть на него, не в силах не любоваться им. Как только мы оказались вне видимости остальных, его взгляд изменился, стал более глубоким, жарким.
– Это ничего, что не получилось с первого раза,– весело сказал он, но в голосе его было столько нежности и ободрения. Так захотелось прижаться к его груди и, закрыв глаза, окунуться в эту пленительную ауру, что пульсировала волнами вокруг него.
Он тоже не отрывал глаз от моего лица, а я усилием воли сдерживалась, чтобы не опустить взгляд на его красивые губы. Я не могла быть первой: если бы всё, что ощущала от него, оказалось фантазией – меня бы это разочаровало, а если нет, то, наверное, разочаровало бы его. Ведь женщины не должны были проявлять эмоций так прямолинейно. Но, похоже, что эмоция моей увлеченности Грэйном светилась ярче, чем Брэйнус в этот день. Он первый опустил взгляд на мои губы. От смущения я среагировала мгновенно: тут же отвернулась на чей-то растерянный возглас, придав своему поступку невинный вид.
– Ой, кажется, еще кто-то заблудился,– засмеялась я как можно звонче и радостнее, чувствуя, как дрожь из груди поднимается к горлу.– Пойдем помогать?!
Мы легко поднялись с колен, я отряхнула мелкие соринки с подола платья, отмечая, что головная боль прошла. Грэйн снова непринужденно улыбался, но его сногсшибательный магнетизм не давал расслабиться ни на секунду. Он пошел первым, указывая дорогу, оглядываясь через каждые несколько шагов, чтобы не потерять меня из виду, – заботился обо мне. А я торопливо следовала за ним по пятам, восхищенно разглядывая его спину, обтянутую тонкой светло-зеленой туникой, узкие бедра, стройные ноги в свободных брюках и кисти рук. Хотелось просунуть свою тонкую ладошку в его руку, обхватить красивые пальцы и ощутить на своей коже приятное тепло и давление его пальцев. Было бы приятно взяться за руки и идти вместе. Но такого я себе уж точно не могла позволить после многократных заявлений моих учителей о запрете на прикосновения. Но почему-то, наперекор всем доводам рассудка, казалось, что Грэйну тоже было бы приятно.
Утолив жажду, Грэйн позаботился о комфортном отдыхе под навесом из цветущих зеленых роз. А мне все время хотелось что-нибудь пожевать, пока мы бродили на свежем воздухе, но здесь не было минимаркетов, чтобы купить сухарики или печенье, или тележек со сладкими булочками или вафлями, как в парке развлечений. Но и есть вне специальных заведений у них было не положено. Я выпила всю свою воду и с досадой заглянула на дно капсулы.
– Проголодалась?– догадливо улыбаясь, спросил Грэйн.
– О-очень,– шепотом протянула я, отчего-то чувствуя себя неловко.
– Думаю, что мы уже можем отправляться на полуденный обед,– решительно сообщил Грэйн и взглянул на мои часы.– Твои часы согласны с этим?
Я тоже посмотрела на часы и энергично закивала:
– Да, они очень согласны!
Грэйн рассмеялся бархатным смехом, от которого у меня внутри радостно зазвенело.
– После обеда на водопадах я научу тебя играть в «Мокрый пузырь».
– Что? Мокрый пузырь?– теперь рассмеялась я.
– Именно мокрый,– подмигнул Грэйн и вызвал коммуникаторы остальных наших спутников.
Через несколько минут к нам вернулись Вэлн, Киэра и Бикена Раи, тоже проголодавшиеся и готовые съесть мамонта. Киэра раскраснелась от активной игры в лабиринте и весело рассказывала, как ей удалось выбраться без чьей-либо помощи, а Бикена Раи попала в засаду нескольких малышей, которые закидали ее ворохом опавших цветов, и теперь она терпеливо выпутывала из растрепавшихся на висках красных волос мелкие лепестки – вертолетики.
– Хочешь, я тебе помогу?– улыбнулась я, заметив, что терпение ее на исходе, но она лишь отрицательно мотнула головой.
«И ладно!– пожала плечами я.– Может, в ее культуре нельзя прикасаться и к девушкам? Кто их знает! А может, она еще не остыла от моего «сочувствия». Интересно, шэктэри мстительный народ?»
Собрав подушки для сидения, мы пешком направились в сторону живописного грота. От водопадов дорога шла все время вверх, словно по серпантину, но подниматься было легко: уклон небольшой. Вход в грот открылся через пятнадцать минут ходьбы вверх по горе. Скользнув взглядом по склону вниз, я поняла, что мы забрались довольно высоко, но даже не ощутила этого физически. Мы оказались на вершине горы, откуда и брал свое начало водопад.
Пещера выросла, будто из озера. Каменная дорожка вела к арочному входу в грот, но всё остальное пространство окружала вода.
Мы вошли в высокую горизонтальную пещеру со сводчатым потолком и широким входом. Пещера была будто искусственно надстроена над озером. Передо мной предстал просторный светлый зал. Светло-бежевые с зелеными и бронзовыми разводами отложения или наросты на стенах и потолке словно были кем-то вылеплены, потому что смотрелись, как произведения искусства: очень скульптурно и органично. Никакой мрачности, сырости или сквозняка. Освещение было то же, что и везде – невидимые наночастицы в воздухе.
Отдыхающих было не так много. Это был необычный ресторан, где все видели друг друга, но каждый был занят своей компанией. Никто особо не обратил внимания на нашу группу. Я поймала несколько любопытных взглядов, но и те продлились недолго.
Я остановилась, чтобы оглядеться. Атмосфера была сказочной. Задняя стена каменного зала отсутствовала, вместо нее был широкий неровный проем с каменистым краем, а вместо стекла тонкой пленкой лился водопад. За этой водной стеной я разглядела озеро, которое и изливалось вниз с вершины горы.
– Над гротом стоят системы забора воды. Они создают эффект водопада из окон,– предвосхитив мой вопрос, сообщил Грэйн и мягко улыбнулся.
Я благодарно улыбнулась в ответ, сделала несколько шагов вперед и заметила, что внутри пещеры по периметру вместо окон находилось еще несколько неровных проемов поменьше, за ними тоже срывались водопады. Вода мягко шелестела, не создавая помехи для общения и спокойного отдыха за обедом, будто ее технично приглушили. Сквозь тонкую материю воды проглядывалось пространство парка, лабиринта внизу, а солнечный свет играл с водой, создавая разноцветные блики по залу. Здесь было довольно тепло и уютно.
– Тебе нравится?– спросил Грэйн.
Я оглянулась, не обнаружив рядом никого из группы адаптации, посмотрела в глаза Грэйна и расплылась в довольной улыбке.
Грэйн следил за мной. Куда бы ни пошла и что бы ни делала, всегда встречала его живой теплый взгляд. И если я не знала, куда двигаться или с изумлением замирала перед чем-то, он всегда незаметно, будто случайно, оказывался рядом и подсказывал, не давая растеряться или почувствовать себя забытой. И я чувствовала его заботу и искреннее внимание, совсем не похожее на дружеское. Но чувствовать – не одно и то же, что знать. Я лишь надеялась, что это не просто отражение моих желаний.
