Амелия Борн
Подарок для миллиардера
Когда противная трель дверного звонка раздалась так протяжно, что способна была перебудить весь квартал, если бы он спал, я крикнул в сторону второго этажа:
– Леееер! К тебе?
Другого варианта у меня попросту не имелось. Наверняка очередные курьеры, принесшие очередные же платья и туфли, подружки или бог весть кто еще, кто ходил к нам как к себе домой.
– Нет! Не ко мне. Открой! – отозвалась жена.
Ну как – жена? В последнее время наши отношения больше походили на жизнь соседей. Лера занимала второй этаж особняка, я обосновался на первом. Хотя, мне вполне хватало кабинета и кофе-машины на кухне. Встречались мы раз в день, да и то не всегда. Когда задерживался на работе, ловил себя на мысли, что мне так комфортно. Просто прийти домой, накатить стакан виски и лечь на диване. Что там думала себе Лера – я был не в курсе.
– Ладно, – отозвался я и направился к входной двери.
Сегодня был тихий и снежный вечер, даже как-то царапнуло внутри от того, что мы не гуляем вдвоем, как раньше, держась за руки. Не обсуждаем скорое наступление Нового года. Когда это было в последний раз? Три года назад? Пять? Дерьмо! Такие романтические мысли уже давно меня не посещали. Стареешь, Родионов. Или просто пора было уже что-то решать с этим нашим недобраком?
С такими мыслями я открыл дверь, на которой красовался венок из омелы. И… никого за ней не обнаружил. Черт, опять Лера забыла закрыть ворота, вот местные мальчишки и развлекаются. Нужно будет снова напомнить жене о том, о чем мы говорили сотню раз.
Уже собравшись уйти обратно в дом, я вдруг услышал… шорох. И какой-то писк. Такой, знаете, как будто кому-то очень неудобно привлекать к себе внимание, но иначе никак. И тут же опустил взгляд.
– Твою мать! – процедил я, когда мои глаза наткнулись на что-то вроде люльки, стоявшей на крыльце. Смех, да и только! Нам с Лерой подкинули ребенка? Или там, под белой пеленкой, найдется выводок щенков?
Наклонившись, я отодвинул треугольный край и снова выругался:
– Б*я!
И тут же услышал позади себя:
– Илья, что происходит?
Повернувшись к Лере, окинул ее взглядом. Мне бы кто рассказал, что здесь происходит!
– Это ребенок, что ли? – продолжала расспрашивать жена. Подошла и присела на корточки рядом с люлькой. – Откуда он здесь?
– Ветром надуло, – мрачно отозвался я. – Видишь, метель какая?
Никакой метели не было. Напротив, вечер был безмолвным, только с неба вдруг начал падать крупный снег, медленно оседая на уже покрытом белом ковром газоне. Завтра опять Семеныч будет тарахтеть своей снегоуборочной хренью.
Эти мысли отвлекли, в то время как Лера уже вовсю сюсюкала с подкидышем. Хотя, ребенок спал и вполне себя прекрасно чувствовал и без проявления этой заботы.
– Заноси его в дом! – скомандовала жена.
– Чтоооо?
– Заноси ребенка в дом, тут же холодно!
– Но это не наш ребенок.
Даже расхохотаться захотелось от того, что я только что выдал. Конечно, это был не наш ребенок, но Лера была права. Не держать же подкидыша на улице.
Судя по всему, он был нескольких дней отроду. Не то чтобы я в этом разбирался, но по виду ребенок был очень крохотный.
Все же подхватил люльку и занес ее в дом. Установил на диване и предоставил заниматься всем жене. Хотя, мне совсем не нравилось то, как она воодушевилась при виде подкидыша. Сам же мысленно стал прикидывать, кому звонить, чтобы не привлечь к себе излишнего внимания. Ведь дай повод газетчикам – раструбят обо всем раньше, чем ребенок успеет обделаться. Кстати, об этом.
– Илья, смотри! Тут памперсы и записка! – воскликнула Лера и я, отвлекшись от своих мыслей, вернулся к жене.
По спине прошел нехороший холодок, но я пока и понять не мог, с чем он связан.
– Илья, этого ребенка я родила от тебя, – прочла жена, и я стал ржать.
Б*я, нужно будет дать задание службе безопасности выяснить, кто это у нас такой новогодний шутник.
– Я не имею к подкидышу никакого отношения, – отсмеявшись, процедил, поймав обвиняющий взгляд Леры.
– Я читаю дальше, – заявила она и всхлипнула.
– Ее зовут Снежана, – продолжила Лера. – Ага, значит, это девочка.
– Мне плевать, кто это! – вставил я свои пять копеек. – Это не мой ребенок и точка.
– Я больше не могу воспитывать ее одна. Позаботься, пожалуйста, о ней. Я знаю, ты сможешь стать ей отличным отцом!
Господи, что вообще за бред?
Я посмотрел на жену, которая присела рядом с люлькой с самым растерянным видом. Дерьмо! Только этого мне не хватало сейчас! Сложный контракт, когда мы из кожи вон лезли, чтобы заполучить сделку века. Натянутые отношения с Лерой. А теперь еще и Снежана!
– Я разберусь с этим, – заявил я и, подойдя к люльке, попытался поднять ту, чтобы унести к себе в кабинет. Намеревался быстро сообразить кому позвонить и куда устроить младенца, но Лера вдруг вцепилась в край, обтянутый красной тканью, не давая мне забрать подкидыша.
– Что значит – разберусь? Что ты собрался с ней сделать, Родионов?
Б*я! Она что – думает, я способен выбросить несчастную кроху в сугроб?
– Я просто найду, куда ее определить. В дом малютки или куда там, – подернул я плечами.
– Нет! – воскликнула она. – Даже если ты ее и нагулял, девочка ни в чем не виновата!
Даже не подозревал, что моя жена такая актриса! Или же нет? Я всмотрелся в ее лицо, но увидел на нем только странный испуг.
– Мы сможем ее воспитать! – зашептала Лера. – А может, она вообще сможет помочь нам снова стать семьей!
Ее лицо искривилось, и жена расплакалась. Я молниеносно убрал руки от люльки. Женские слезы меня… дезориентировали. Никогда не понимал, как с ними справляться.
– Это не моя дочь! – повторил то, что уже сказал жене раньше. – И вообще все, что случилось – чья-то шутка. Или какая-то ошибка. Нам нужно вернуть подкидыша туда, где он сможет найти своих родителей.
– Не называй ее так!
Чего, бл*дь?
Я посмотрел на Леру, не узнавая собственную жену. Она же стала суетиться вокруг люльки. Убрала ворох пеленок и одеял, достала крохотную девочку. Я и не представлял, что дети могут быть такими маленькими! Да, мой брат уже успел обзавестись семейством и даже родил троих детей, но я предпочитал держаться от этого всего подальше.
– Взгляни! Она такая миленькая! – опять воскликнула Лера высоким голосом, но когда я на нее посмотрел, поморщилась.
– Что? Уже не миленькая? – не без сарказма произнес я.
– Она обгадилась. Кажется, – ответила жена и вдруг… вручила ребенка мне.
Твою мать! Я же вообще не имел представления, как держать таких детей! Но, что странно, Снежана удобно уместилась ровно на сгибе моего локтя. И продолжила спать.
Я всмотрелся в ее крохотное сморщенное личико. Никакого узнавания. Да и похожа ли она была хоть на кого-то? А этот нелепый чепчик? Кто придумал, что дети должны носить такое?
– Нам нужна няня, – заявила жена, и я поднял на нее окончательно охреневший взгляд.
О чем она вообще, б*я?
– Мы не имеем к этому ребенку никакого отношения! – процедил я то, что уже говорил, кажется, не раз.
– А если это твоя дочь? Мы можем ее воспитать!
Она уже рылась в телефоне с таким остервенением, что мне даже стало страшно.
– Понимаешь, это то, что нам нужно! Этот ребенок! Мы сможем попробовать укрепить наши отношения!
Она опять всхлипнула. Я сделал пару шагов назад. Только истерики от жены мне сейчас и не хватало!
– Лера, – твердо (ну мне так казалось) произнес я. – У этого ребенка есть мама и папа, я уверен.
– Сначала нам нужно все выяснить. Я позвоню Аркаше. Он точно поможет. И сам подумай! Если вдруг все выйдет за пределы нашего дома? Завтра только ленивый не будет обсуждать эту новость!
Лера заходила по гостиной, я же присел на край дивана. Опять посмотрел на малышку на моих руках, гадая, каким чудом она здесь оказалась, и думая о том, что в словах жены было здравое зерно.
– А еще раньше нам нужно найти няню! Я же совершенно не представляю, как управляться с детьми.
Она умчалась на второй этаж, по дороге дозвонившись до кого-то. Я предполагал, что первым делом Лера набрала агентство по подбору персонала.
– Вот такие дела, – тихо сказал я, понимая, что сбит с толку. И ребенок на моих руках глубоко вздохнул в ответ.
Няня нашлась через час. Мы уже начали нервничать. И я, и жена. Потому что Снежана, проснувшаяся с полчаса назад, устроила нам настоящий концерт.
– Надо ехать за смесью! – раз за разом повторял я. – По дороге вызову социальные службы. И полицию!
– Няня сейчас приедет, – отвечала Лера. – Обещали прислать все необходимое в кратчайшие сроки!
А время все шло.
В общем, кончилось тем, что я сбежал к себе в кабинет. Мне нужна была передышка. Хотя бы на десять минут. А покинул свое убежище только тогда, когда понял, что та самая няня прибыла.
Спасибо, Господи!
Снежана на ее руках странным образом успокоилась. Я как раз вышел из кабинета, когда девушка-брюнетка укачивала ребенка на руках. Бросил на нее взгляд, и она вдруг показалась мне знакомой. Впрочем, очень быстро я убедил себя, что это не так.
Няня тоже посмотрела на меня и быстро отвела глаза. А она была очень даже ничего. Дерьмо! И почему я думаю об этом в такой момент?
– Вы можете пока занять одну из спален на втором этаже, – проговорила Лера. – Пойдемте, я вам все покажу.
Они удалились. Няня, имени которой я так и не узнал, шла впереди. На руках ее лежал младенец. Лера следовала за ними.
Черт бы все побрал! Что-то во всем этом казалось мне чертовски выбивающим из колеи. Особенно жена, которая вдруг восприняла это настолько близко к сердцу.
Поэтому пока я не нашел ничего лучшего, чем отправиться к себе в кабинет и жахнуть пару бокалов виски. А лучше – три.
Я не понимала, что делала здесь.
Наверно, всему виной было банальное любопытство и желание прикоснуться к иной жизни. Той жизни, что была куда более успешной и красивой, чем моя собственная.
– Эй, подруга, не вянь! – ободряюще толкнула меня локтем Лиля. – Кто-нибудь нас обязательно угостит!
Я кинула косой взгляд в сторону бара. Стало неловко от понимания, что не могу позволить себе купить здесь даже напиток.
– Да уж, у нас с тобой денег даже на стакан местной воды нет, – вздохнула я и попыталась снова образумить подругу:
– Может, пойдем отсюда?
– С ума сошла! – живо отреагировала Лиля. – Да мы в самом модном месте города! Я никогда не была так близка к цели!
Цель у Лили, надо сказать, была самая простая – подцепить кого-нибудь богатенького и женить его на себе. В нашей части города, на окраине, подходящих кандидатов, конечно, не водилось. Поэтому неунывающая подруга придумала данную вылазку. И даже умудрилась организовать нам вход в это престижное место через своего поклонника, работавшего тут в качестве секьюрити.
– Ой, смотри, это же тот актер из нового сериала! – восхищенно шепнула мне Лиля, но я, посмотрев в одну с ней сторону, поймала на себе взгляд другого мужчины. Он смотрел прямо на меня. И смотрел как-то странно. Оценивающе, что ли? Словно я была вещью, относительно которой он рассуждал, стоит ее брать или нет.
– А это кто? – с трудом выдавила я из себя, почему-то будучи не в состоянии отвести глаз от незнакомца.
Лиля проследила за моим взглядом и аж присвистнула.
– Ооо, это Илья Родионов! Крутой бизнесмен! Я его недавно на обложке журнала видела!
Это имя не говорило мне ровным счетом ничего. Да и неудивительно, ведь я, в отличие от Лили, никого не искала и не собиралась цеплять. Однако, к моему ужасу, этот миллиардер вдруг направился в мою сторону. А может, мне это только показалось. Но я вдруг испытала такое смущение, что потянула подругу прочь.
– Он, кажется, идет сюда! – шепнула я Лиле. – Давай уйдем!
– Вот глупая! – вздохнула та. – Познакомься, хватит скромничать!
И, к моему ужасу, отошла от меня, направившись к замеченному ею актеру. А я стояла, как к полу прибитая, и не знала, куда бежать и что делать.
Наконец я решила скрыться в извечном женском пристанище. В туалете.
Но не успела.
– Скучаешь? – раздался рядом со мной низкий мужской голос, от которого по позвоночнику мигом пробежал табун мурашек.
Повернувшись к говорившему, я снова встретилась со взглядом темных, оценивающих глаз. И было в них еще что-то… пресыщенность? Скука?
– Вы, видимо, тоже, – набравшись духу, ответила я.
Он осмотрел меня снова, еще пристальнее, и на губах расцвела ленивая усмешка. Дико сексуальная при этом.
– Это верно, – ответил он. – И давай на «ты». Меня Илья зовут, а тебя?
Я слегка замялась. Своего настоящего имени я стеснялась. Очень уж оно было необычным.
Если все вокруг были Кати, Маши и Тани, то меня звали Лали. Как говорила мать, это единственное наследство, которое мне оставил отец. Которого я никогда не видела и о котором мама не любила вспоминать.
– Оля, – ответила я после небольшой паузы, вспомнив, что в детстве меня иногда называли Лелей.
– Оля, – повторил он, словно пробовал имя на вкус. – Пошли, угощу тебя.
Я понимала, к чему обычно приводят такие угощения. Но стоять и дальше посреди зала, как дура, тоже не могла. Тем более, что моя подруга исчезла.
– Что будешь пить? – спросил меня Илья и я снова растерялась. Никогда еще не пробовала ничего крепче шампанского, и не особо разбиралась в алкоголе.
– На твой вкус, – наконец нашлась я.
– Мне вискаря, а моей прекрасной леди Баккарди Кола, – сделал заказ мужчина.
Я посмотрела на него с удивлением. Это я-то прекрасная? Нет, конечно, я не была уродиной. Но и до модели-фитоняшки мне было далеко. А ведь этот миллиардер наверняка привык к обществу самых красивых женщин. Идеальных. Не то, что я, со своим далеко не модельным размером одежды.
Когда бармен поставил перед нами напитки, Илья осушил бокал разом. И мне не осталось ничего иного, кроме как последовать его примеру.
Алкоголь подействовал быстро. Стало вдруг намного веселее и я ощутила себя куда более раскрепощенной.
– Пошли потанцуем, – предложил мужчина и, встав, властно, с силой, сжал мою талию. Так, что у меня не было ни малейшего шанса отказаться.
А когда он обнял меня в танце, я ощутила и вовсе что-то странное. Словно разряд тока прошелся по всему телу. Я даже вздрогнула.
– Замерзла? – спросил Илья, притягивая меня еще ближе. – Или… я тебе настолько нравлюсь? – усмехнулся он.
А он не мог не нравиться. Неудивительно, что его печатали на обложках, потому что он был из разряда тех мужчин, которые одним своим видом способны довести до греха.
И я уже лавировала на грани.
– Я… – начала было, ощущая, что спасаться надо или сейчас, или никогда.
– Расслабься, – промурлыкал Илья мне на ухо, проводя ладонями по моим рукам. – Давай еще выпьем.
Он снова отвел меня к бару. От его ладони на моей пояснице последние трезвые мысли грозили улетучиться. Или виной всему был алкоголь?
– Пей, – сказал он, придвигая ко мне бокал с темной жидкостью.
Мне нравилось обманчивое чувство эйфории, которое дарил алкоголь. В жизни у меня было столько проблем, что имела же я право хоть ненадолго расслабиться?
И я выпила. Даже не подозревая о том, что проблем у меня скоро значительно прибавится.
– Где этот чертов свет? – пробормотал Илья, когда мы, целуясь, ввалились в номер отеля, наспех снятого в этом же здании.
– Не надо… свет, – попросила я. Совсем не хотелось, чтобы он детально рассмотрел все мои неидеальные формы.
– Я хочу видеть тебя, когда буду трахать, – отрезал он в ответ.
Трахать. Грубое слово должно было оскорбить, но оно, наоборот, заводило. Я с трудом отдавала себе отчет в том, что делала. Просто подчинялась инстинктам. Тому пожару, что полыхал в крови от близости этого мужчины. Всем тем новым ощущениям, что никогда не испытывала прежде.
И, возможно, больше не испытаю. Поэтому сейчас я была смелой. Была готовой отдаться этим умелым рукам, так непохожим на грубые, неумелые руки того единственного парня, с которым я встречалась в своей жизни.
– Илья, я никогда… – пробормотала я, но он запечатал мне рот поцелуем, после которого не осталось никакого желания что-либо еще говорить.
Только брать и отдавать.
Он жадно, быстро срывал с меня одежду и я, осмелев, делала то же самое. И все последующее слилось для меня в сплошной комок стонов, криков и нашего смешавшегося дыхания.
Это была первая и самая лучшая ночь в моей жизни.
И самое ужасное утро.
Проснувшись по привычке рано, около пяти утра (именно в это время я вставала на работу) я открыла глаза и увидела рядом с собой того, с кем провела эту ночь.
Он еще спал. Во время сна черты его лица расслабились. Исчезло это жесткое выражение, с которым он смотрел на окружающий мир, словно постоянно ждал подвоха. И теперь он казался мне еще красивее, чем накануне.
Я тайком коснулась его, желая воскресить в памяти прошедшую ночь. Слушая разговоры Лили о сексе, я и представить не могла, что это может быть так. Так одуряюще, так горячо, так… приятно, хотя это было совсем не то слово для описания того, что я испытала.
Я благодарно провела кончиками пальцев по руке Ильи и вдруг наткнулась взглядом на то, что заставило меня похолодеть. На безымянном пальце правой руки у него было кольцо.
Господи! Я переспала с женатым мужчиной!
Зажав рот ладонью, я смотрела на обручальное кольцо с таким ужасом, будто это была ядовитая змея.
Как же я не заметила его вчера? Как могла сделать подобную глупость? Зачем отдала невинность тому, для кого могла стать лишь игрушкой на одну ночь? Потому что он принадлежал другой женщине!
Нет, я, конечно, не рассчитывала, как последняя дурочка, на предложение руки и сердца после этой ночи, но думать, что позволила себя снять, как шлюху, было невыносимо.
Поэтому я сделала лучшее, что могла в этой ситуации.
Стараясь не шуметь, быстро оделась и покинула номер. Наивно желала убежать от воспоминаний о том, что случилось.
Но убежать оказалось невозможно. Потому что два месяца спустя выяснилось, что я беременна.
– Ты чего это, блевала в туалете?
Одна эта фраза матери, подстерегавшей меня за дверью, пугала больше, чем все собственные тщательно заглушаемые опасения по поводу своего состояния. Потому что не могла же я травиться чем-то неведомым несколько дней подряд и именно с утра? А маме многое было виднее с высоты жизненного полета. В том числе и беременность.
За которую она меня просто убьет.
Мама никогда со мной особо не цацкалась, даже в детстве. И я не могла ее за это осуждать. Нежности были непозволительной роскошью для тех, кто с трудом наскребал на весьма скромное питание. И лишний рот – это явно совсем не то, что могло обрадовать мою мать.
Я невольно приложила руку к животу. Наверно, в глубине души уже все понимала, но отказывалась принимать как данность. Нет, ну не могли же высшие силы быть ко мне настолько жестоки? И наплевать на все мои мечты и планы на жизнь, которые ребенок от женатого мужчины может перечеркнуть с концами?
Хотя, если быть честной, из планов на жизнь у меня только и было, что поход на ненавистную работу в паб недалеко от дома, где я работала официанткой. Как и моя подруга, Лиля. И обе мы мечтали вырваться из этого злачного места, но только по-разному. Лиля искала богатого мужа, а я – шанс устроиться на работу согласно полученному образованию. И это были не просто какие-нибудь курсы, чтобы потом гордо трясти сертификатом с видом умудренного и все повидавшего эксперта! Я училась в достаточно престижном вузе.
С огромным трудом мне в свое время удалось поступить на бюджетное отделение по специальности, о которой грезила. Повар-кондитер. Я наивно воображала, что буду создавать сладкие шедевры, но вместо этого сейчас протирала столики и терпела сомнительную публику в упомянутом пабе.
Потому что устроиться на должность мечты без соответствующих связей оказалось нереально. Никто не хотел брать на работу человека без опыта. И почти везде места занимали знакомые сотрудников и знакомые их знакомых. Этакий бесконечный круг. И если ты был в него не вхож, значит, ты был в пролете. Закон жизни.
Все эти мысли проносились в голове, пока мать зло буравила меня взглядом. Не дождавшись ответа, она добавила то, что я и так знала :
– Принесешь в подоле – убью.
Выхода не было, придется пойти в аптеку и купить тест. Я с трудом могла себе позволить подобные расходы, но ожидание очереди в бесплатной поликлинике могла позволить себе еще меньше. Потому что она составляла такой срок, за который можно было реально родить.
– Ты как всегда сама забота, мама, – хмыкнула я и быстро скрылась в комнате, чтобы одеться и уйти на работу. Тест решила купить по дороге.
Паб, в котором я трудилась за более чем скромную зарплату, работал круглосуточно. Моя смена начиналась в 7 утра. Расчет хозяина был весьма и весьма верный – уж чего-чего, а любителей-алконавтов в нашем районе было вдоволь. Хотя что это я? В питейном деле они были самыми настоящими профессионалами! И не позволяли себе просыхать двадцать четыре часа в сутки.
Наверно именно потому, что вертелась с рождения среди подобной публики, я и подпала столь легко под чары Ильи Родионова. Потому что нет такой Золушки, которая могла бы устоять перед Принцем. И дело ведь не в блеске его распрекрасного дворца. Дело в самом Принце. Он был из совсем иной жизни, что сошла словно со страниц сказки. Жаль только, что ни один сказочник не писал о том, что делать тем Золушкам, карета которых уже уехала. То есть таким, как я.
Ладно, та ночь – явно не то, о чем мне стоило сейчас думать. Хотя если тест окажется положительным, подумать все равно придется. Но только не сейчас.
– Ворочай поактивнее своей жопой, Вертинская!
От окрика хозяина нашего заведения, Семеныча, я только глаза закатила. Мало мне было странного имени, так еще и фамилия такая, что, похоже, сам Бог велел по жизни вертеться как белка в колесе. Что я и делала.
– Кстати, о жопе… – добавил Семеныч задумчиво, с пристрастием меня оглядев. – Потолстела ты, что ли?
Меня от этого замечания аж холодок прошиб. Как сговорились все, ей – Богу! Надо выкроить время и побыстрее сделать тест. Правда в любом случае лучше, чем постоянный страх. Вот только что мне делать потом с этой правдой?..
– Семеныч, да ты мастер комплиментов, я смотрю, – откликнулась я, скрыв тревогу за насмешливым тоном.
– Вот еще удумала, комплименты ей говорить! – фыркнул в ответ Семеныч. – Там вон Васька из восьмого дома скучает совсем один! Скрась его одиночество рюмашечкой и отбивной!
Да уж, только этим и можно было порадовать таких, как Василий. Рюмка водки им заменяла и мать, и отца, и жену с детьми. А соответствующий хит Лепса был слаще гимна родной страны.
Отнеся Василию рюмку и отбивную, годящуюся только на то, чтобы ею отбивать аппетит, ну или даже мозги (консистенция для подобного акта насилия была вполне подходящая), я выкроила время и скрылась в туалете.
Трясущимися руками достала тест и быстро прочитала инструкцию.
А спустя положенное время ошарашенно смотрела на роковые две полоски.
В конце рабочего дня я невесело поплелась домой. На протяжении всего прошедшего после теста времени могла думать только о том, как дальше жить. И по всему получалось, что проще не жить вовсе. Потому что я и сейчас скорее выживала, а уж с ребенком…
У лучшей ночи оказалась весьма дорогая цена. И исчислялась она уже вовсе не силой моего разочарования. Во мне жила новая жизнь.
Я не знала, как смогу прокормить ребенка и купить для него самые банальные вещи первой необходимости. Не знала даже, не выгонит ли меня мать из дома после того, как все узнает. Но если в чем-то у меня не было никаких сомнений – так это в том, что я не смогу избавиться от своего малыша. Даже если бы у меня и были средства на аборт.
Я сама была для своей матери вот таким же залетным сюрпризом. Но что бы ни было между нами, а она все-таки произвела меня на свет. А я… я знала, что смогу дать будущему ребенку не только жизнь. Я смогу дать ему любовь.
А заодно – и обречь на нищету.
Скрывать от матери то, что вскоре все равно станет очевидным, я не стала. Разразившаяся тем вечером в нашей двушке с картонными стенами буря стала достоянием всего дома и превзошла по своей силе даже ураган Катрину. Соседи услышали все – крики, угрозы и, что совсем уж неожиданно, мамин плач.
– И почему ты мальчиком не родилаааась, – завывала она так отчаянно, что соседи уже наверняка набирали ноль три.
– Потому что у меня члена нет, – не удержалась я от сарказма.
Мать резко вскинула голову от подобного заявления.
– Зато по членам скакать ты научилась! – выплюнула она зло.
Такой позы, насколько я помнила, той ночью не было. Но сообщать матери эти детали, имевшие мало отношения к проблеме, я не стала.
– Вот иди теперь к этому членоносцу и проси денег! – добавила мать решительно.
Идти к Родинову? Это последнее, о чем я думала!
Но, лежа той ночью в постели без сна, я в конце концов поняла, что мать была права. И дело было вовсе не в желании стрясти с богатого человека алименты (хотя Лиля радостно сделала бы именно это), а в банальном праве будущего отца знать о своем ребенке.
Но, как оказалось, знать об этом Илья Родионов вовсе не желал.
Вот уже два дня подряд я приходила, как по расписанию, к блестящему небоскребу в центре города, где располагался офис Родинова. И вот уже два дня подряд мне отказывали в том, чтобы пройти внутрь. Ответ всегда был один и тот же – пропуска для меня не заказано. Что и неудивительно, ведь меня здесь никто не ждал.
Единственный мой шанс заключался в том, чтобы перехватить Родинова на улице, на входе в здание. Но ждать слишком долго я не могла – за опоздание на работу Семеныч мог легко лишить меня последних средств к существованию.
Однако на третий день мне наконец повезло. Дорогая иномарка с лоснящимися на солнце боками подъехала прямо к главному входу. И из нее вышел тот, кого я так ждала. И кого мне не дано было забыть.
Сердце забилось как сумасшедшее и я не сразу смогла заставить себя сдвинуться с места. Илья уже поднимался по ступенькам ко входу, когда я наконец смогла пошевелить хоть чем-то. А именно – языком.
– Илья! – отчаянно окрикнула я.
Но он, конечно, не обернулся. Ничего удивительного! Ведь здесь он был не просто Илья. А какой-нибудь там Илья Николаевич. Но отчества его для соблюдения подобного этикета я не знала. Последнее, о чем думала в ту ночь – так это о том, чтобы заглянуть к нему в паспорт. А зря.
Накатившее сумасшедшей волной отчаяние при виде его удаляющейся спины сподвигло меня к решительным действиям. Я кинулась следом, чтобы задержать его, но у стоявшей у дверей охраны были относительно меня те же планы.
– Сюда нельзя! – грубо отрезал один из охранников.
И тут я вдруг не выдержала.
Рыдание вырвалось из груди само собой. И как ни пыталась, остановить его я не могла.
Чем и впечатлила второго охранника.
– Эй, ты чего ревешь? – спросил он меня и, взяв за локоть, отвел в сторонку. – Тут это… реветь не положено!
На то, что тут реветь не положено, моей нервной системой было в свою очередь тоже положено. Остановиться никак не получалось.
– А ну это… прекращай! – блеснул снова своим словарным запасом охранник.
– Нннне могу! – выдавила я с трудом.
Господи, гормоны это, что ли? Я ведь вовсе не была по жизни плаксой. У нас на окраине такие просто не выживают.
– Ну чего тебе надо-то тут? Несколько дней ошиваешься, я заметил! – продолжал говорить мужчина.
– Мне надо поговорить с Ильей… Родионовым, – собравшись с духом, сказала я и посмотрела на охранника с надеждой.
Он же в ответ только почесал задумчиво брутально блестящую лысину.
– Ну ты и придумала! Он же шишка ого-го какая! С ним поговорить все хотят, да не все могут!
Спать, видимо, с ним тоже не всем дано. Я прямо выиграла суперприз в ту ночь! Вот только содержать его мне было не на что.
– Это очень важно, – попыталась я убедить охранника. – Мне надо всего одну минутку!
Ну да, чего уж там долго ходить вокруг да около. «Здрасьте, я беременна!» будет вполне содержательной беседой.
– Минутку – это сложно организовать… но помогу тебе, так и быть, – наконец смягчился охранник. – Подружка моя секретаршей у него трудится. Говори, чего передать надо.
Говорить о таком посторонним я была не готова. Но и упускать возможный единственный шанс не могла тоже. Поэтому, быстро достав из сумочки блокнот, написала короткую записку и указала свой номер телефона.
– Может, вы сможете передать? Пожалуйста, – попросила я, протягивая сложенную вдвое записку.
– Ладно уж, – кивнул охранник, беря бумагу из моих рук. – Жди тут.
Я прождала более получаса прежде, чем знакомый охранник снова вышел ко мне. В руках у него была та же самая записка.
Мое сердце упало. Родионов, видимо, даже читать ее не стал.
Но все оказалось не так.
– Ответ внутри, – коротко сообщил охранник и удалился прежде, чем я успела сказать ему хотя бы «спасибо».
Дрожащими пальцами я развернула записку и потрясенно уставилась на несколько тысяч рублей, вложенных внутрь.
Размашистым мужским почерком, явно второпях, под моим посланием было приписано:
«Сделай аборт. Удачи».
Сглотнув, я смяла записку в кулаке. Излюбленный мужской способ избавляться от проблем! Которому я вовсе не собиралась следовать.
Семь месяцев спустя, снежной зимней ночью, на свет появилась моя бесценная девочка.
Я назвала ее Снежаной.
Когда однажды вечером в дверь внезапно позвонили, я пошла открывать, не задумываясь.
Хотя следовало бы. Ведь, как правило, к нам никто не приходил. Кроме разве что соседей, но те, зная о младенце в доме, обычно деликатно стучали. Потому что помнили – Снежана очень не любит постороннего шума. Она предпочитала устраивать его сама.
Вот и сейчас дочка разревелась, протестуя против резкой трели. Подхватив ее на руки, чтобы успокоить, я устремилась к входной двери. Подумала, что кто-то из соседей нажал звонок чисто автоматически.
Тетя Люда из соседней квартиры заходила в гости довольно часто. Обычно она, как и другая соседка, Катя, приносила лишние продукты, чтобы как-то нам помочь. Как правило, это было то, что залежалось в холодильнике и у чего уже того гляди истекал срок годности.
Но я была благодарна и за это. Все мои скромные сбережения сейчас уходили на дочку. Часто я не доедала сама, чтобы купить своей девочке самое необходимое. В последние пару дней стало немного полегче – я вернулась на работу в паб и Семеныч позволял мне забрать домой невостребованную за день готовую еду, оставшуюся на кухне.
Работала я теперь в ночную смену, потому что дочка в это время обычно спала, как ангелок. А если все же просыпалась (что случалось изредка), я знала – несмотря ни на что, моя мама за ней присмотрит.
Обычно Снежана быстро успокаивалась, когда я брала ее на руки. Но не в этот раз. Словно знала, что должно произойти. Если бы это знала заранее и я…
– Это вы Ольга? – поинтересовалась у меня красивая ухоженная девушка, когда я открыла дверь.
