Амелия Борн
Киндер-сюрприз для миллиардера
Звонили настойчиво, как будто я кому-то задолжал море бабла. Я кивнул Петру, своему бизнес-партнеру и давнему знакомому и подошел к телефону.
– Андрей Самохин. Слушаю.
– Добрый день, Андрей Михайлович. Меня зовут Альбина, я звоню вам из клиники «Новые технологии», вам удобно сейчас говорить?
Я нахмурился, пытаясь понять, что им от меня может быть нужно. Да, сдавал анализы на прошлой неделе, потому что хронически уставал (а кто бы не устал, когда с утра до ночи скачешь, как горный козел?), да, сказал, чтобы обследовали меня вдоль и поперек, но рассчитывал, что результаты придут по электронке.
– Недолго. У вас есть пара минут, – в привычном тоне расставил я все временные рамки.
– Мы ждем вас в любое удобное для вас время в нашей клинике, – любезно ответила Альбина.
– Зачем?
– Валентина Никифоровна хочет с вами поговорить.
Кто такая эта Валентина Никифоровна, бл*дь? А точно, вспомнил, врачиха.
– А сама она позвонить не могла?
Начиная подозревать неладное, я показал взглядом Петру, что сейчас договорю, и откинулся на спинку стула. Если вдруг у меня нашли какую-нибудь херню вроде онкологии или чего-то подобного, зачем разводить все эти политесы?
– Это конфиденциальная беседа, Андрей Михайлович. Сегодня после пяти вечера вас устроит?
Я взял паузу и сжал переносицу пальцами. Хотел ведь именно сегодня поехать домой пораньше. Посмотреть телек, который не включал черт знает сколько, выпить коньяка…
– Устроит. Часов в семь буду, – произнес веско и, пока Альбина молчала, отключился.
– Что-то не так? – обеспокоился Петр, откладывая вилку. Мы как раз обедали, что делали в последнее время не так уж и часто.
– Не знаю. Здоровье немного барахлит, – отмахнулся я, давая знак официанту, чтобы подошел.
– Осторожнее с этим. Кому дело свое оставишь, если вдруг что?
– А ты уже глаз положил? – шутливо поинтересовался я, доедая салат. – Шучу, Петь. А конкуренты не дождутся. Пока планов ни подыхать, ни оставлять кому-то бизнес – нет.
– Ну, смотри. Но подлататься надо, если что.
Я и сам понимал, что надо. Чертова усталость давала о себе знать не в первый раз. Это вечное желание уснуть там, где стоишь, постоянное чувство, что лег бы и не вставал неделю.
– Да подлатаюсь, – отмахнулся я и перевел разговор туда, где были только дела. – Что там у нас с тобой?
В двери клиники я входил в восьмом часу вечера, уверенный в том, что моего визита дождутся. Валентина Никифоровна, которую я не сразу припомнил сегодня, внушала мне уверенность, что уж она-то разберется со всем, даже если вдруг у меня обнаружат что-то смертельное.
– Андрей Михайлович, пройдемте, – улыбнулась мне во все тридцать два белоснежных фарфоровых зуба девушка, которой больше бы подошло блистать на подиумах. – Валентина Никифоровна вас ждет.
А ведь я знавал и другую сторону жизни, когда в государственных поликлиниках все пихались локтями для того, чтобы получить номерок, и орали друг на друга благим матом. Как хорошо, что теперь это было в прошлом.
Врач встретила меня улыбкой, что я счел хорошим предзнаменованием. Может, никакой онкологии и не было, если уж так посудить. Хотя, эти эскулапы, если заплатить им денег, готовы были объявить даже самый безнадежный диагноз тоном, которым грешников заманивают в рай.
– Андрей Михайлович, нам пришли результаты ваших анализов, – начала Валентина Никифоровна, опуская взгляд на мою карточку, когда я расположился напротив.
– И? – вот и все, что я спросил.
– Гемоглобин в норме, все остальные показатели тоже.
Она замялась, и тут меня прошиб холодный пот. Захотелось встать и хорошенько встряхнуть врачиху, чтобы не тратила мое время на все эти трагические театральные паузы. Если уж у меня какое-нибудь дерьмо, я хочу уже сегодня приступить к лечению.
– Так что там? – поторопил я ее, начиная злиться.
– Скажите, у вас есть дети? – подняла она на меня взгляд.
Что, бл*дь? Какие-такие дети? И причем вообще тут они? Врачиха намекает, что мне нужно кому-то передать свои дела?
– Если вы изучали мою карточку, должны знать, что детей у меня нет, – мрачно озвучил я очевидное.
– Я понимаю. – Она откинулась на спинку стула, сняла очки и протерла их салфеткой. – Просто люди вроде вас не всегда готовы признаться в отцовстве. А дело, которое мы сейчас с вами обсудим, весьма серьезное.
Я смотрел на Валентину Никифоровну и не понимал ровным счетом ничего из того, что она говорила. Нет, слова и фразы, в которые они складывались, были весьма ясными, но…
– У меня нет детей. Ни явных, ни тайных, если вы об этом, – процедил я. – И давайте уже к делу.
На лице врачихи появилось выражение облегчения. Я даже представить не мог, что весть о том, что я не нажил себе потомства, может кого-то обрадовать помимо меня!
– Дело в том, что пришли результаты ваших анализов и вам… нельзя иметь детей.
– В каком смысле?
– В самом прямом.
О чем это она, б*я? Что может остановить меня в том, чтобы я наконец стал размножаться?
– Поясните, – бросил я Валентине Никифоровне угрожающим тоном, надеясь, что ей хватит моих слов, чтобы не ходить вокруг да около.
– У вас редкое генетическое заболевание, Андрей Михайлович. Оно передается по наследству. Вам нельзя иметь детей.
– Что за заболевание?
– Синдром Вильямса. Это вам о чем-нибудь говорит?
Говорит, конечно. Что был какой-то там Вильямс с синдромом. Но я-то здесь причем?
– Я не в курсе, что это.
– И хорошо. Вернее, хорошо, что вы с ним не сталкивались. Вы просто носитель, но у ваших детей болезнь может проявиться с самого рождения.
– А может и не проявиться?
– Вероятность этого имеется, но очень низкая.
Она снова улыбнулась, как будто мы с ней тут шутки шутили. Я же постучал пальцами по столу. Ну, в принципе, ничего страшного. Женюсь на какой-нибудь Анджелине Джоли, она специалист в том, чтобы набрать из детдома потомства.
– А в остальном – я здоров?
– В остальном, да. Но я бы рекомендовала вам немного отдохнуть. Взять отпуск хотя бы на несколько дней.
Отпуск… хотелось бы, но… пока точно было нереальным.
– Хорошо, спасибо. Если что – буду знать, куда обращаться, – поднялся я на ноги. – Пришлите мне результаты на почту. Я посмотрю, что с ними можно сделать.
Сказав это, я ушел.
Привычные рутинные дела закрутили меня, и некоторое время я не думал о том, что сказала мне Валентина Никифоровна. Хотя, конечно, намеревался вернуться к этому через время. Обмозговать, что с этим делать. Может, провериться еще раз для собственной уверенности.
А вообще, черт! Я же совсем не думал о потомстве до того момента, как не услышал свой приговор. И теперь так или иначе представлял себе карапузов, которых у меня не будет!
– Твою мать! – выругался я, когда столкнулся с кем-то, кто определенно был живым человеком.
Я так глубоко ушел в свои мысли, шагая по коридорам офиса, что вообще ничего кругом не замечал.
– Извините.
Это была Виктория-дай-бог-памяти-как-ее-звали-по-фамилии-отчеству. Имя запомнил, и то хлеб. А кстати, тут было, что запоминать и помимо имени.
Виктория, из рук которой при столкновении я выбил папку с документами, присела, чтобы их подобрать, потянулась и я залип на ее декольте. Весьма, надо сказать, богатом.
– Это вы меня извините, – сказал я, присаживаясь на корточки рядом и помогая Виктории собирать разлетевшиеся листки бумаги. – Я вас не заметил.
Она отреагировала на мои слова странно. На лице появился румянец, а Вика отвела глаза. Хотя, надо сказать, смотрел я совсем не на них. Кажется, я ведь уже обращал внимание… на все глаза Виктории. Надо будет вспомнить, почему в прошлый раз не стал превращать деловые отношения в неделовые, переводя их в горизонтальную плоскость.
– Нет, это я спешила и вас не заметила.
А вот это был удар ниже пояса! И как для мужчины, и как для ее босса, в конце-то концов. Заявление Виктории задело меня за живое.
– Куда же вы так торопились?
Мы как раз дособирали несчастные документы и поднялись на ноги. Теперь я возвышался над Викой и заметил, что даже на своих каблуках, она была ощутимо меня ниже. А мне это нравилось, черт бы все подрал!
– Я хотела пораньше уйти домой.
Вот как! Вообще-то это противоречило правилам, которые были лично установлены мной. Никаких ранних отлучек, излишних кофе-брейков и прочей чепухи, способной помешать рабочему процессу. Но только я собрался открыть рот, чтобы напомнить об этом Виктории, как она заговорила:
– Я знаю, что у нас так не положено. Но у меня… сын заболел.
Это почему-то одновременно сбило с толку и разозлило. У нее был сын. А значит, и муж (хотя, может и не было, черт его знает). А у меня между тем…
– Серьезно? – уточнил я.
Виктория нахмурилась.
– Если вы думаете, что я буду шутить такими вещами…
– Вы меня не поняли. Я спрашивал – серьезно ли заболел ваш сын?
Она снова смутилась. А мне это снова понравилось. Нет, определенно нужно будет выяснить, имеется ли у Вики муж. А что? Это даже удобно, что у нее уже есть ребенок, учитывая новости, в которые меня окунула жизнь.
– О, я и взаправду не так вас поняла. Нет, просто температура. Надеюсь, что ничего больше.
– Хорошо. Тогда… идите домой, Виктория.
Она подняла на меня взгляд, в котором я увидел благодарность и, пробормотав что-то, из чего я не разобрал ни слова, удалилась.
Мысленно поставив себе отметку наведаться к кадровикам, я пошел к себе в кабинет.
А по дороге домой меня ждал сюрприз. Нет, даже не так. СЮРПРИЗ! Я как раз стоял в пробке, проклиная мегаполис, в котором вечно яблоку негде упасть, и планировал в миллионный раз пересесть наконец на велосипед, когда взгляд мой упал на билборд с рекламой клиники. Что может заинтересовать здорового (ну, почти) фертильного мужика в надписи «Эко. Недорого, качественно, работаем на результат», как вы думаете? Вот и я не сразу понял. Правда, дошло до меня быстро и я взвыл:
– Б*яяяяя!
И даже по рулю ударил. Сзади засигналили, протяжно и противно, но мне было посрать. Потому что именно в этот момент в моей памяти всплыл незначительный до этого момента эпизод моей молодости. Тогда у меня еще не было успешно развивающегося бизнеса. Миллиардов на счетах не имелось тоже. Да и вообще финансовое положение пело романсы на все лады. Поэтому я решился на то, чтобы сдать сперму в криобанк. Прошел все исследования, которых было больше, чем у космонавтов, готовящихся к запуску на орбиту Земли, а когда настал срок сдачи первой порции, которую я весьма душевно слил в стаканчик и выдал в специальное окошечко под аккомпанементы из стонов Саши Грей, услышал:
«Пройдите за вознаграждением. Вторая часть будет вам выплачена, когда мы убедимся в том, что ваша сперма подходит».
Ну по частям, так по частям, решил я, но когда увидел сумму – ох*ел.
«Это же не в рублях?» – процедил я, глядя на договор.
«Конечно, в рублях», – пожала плечами врачиха.
«Пиз*ец!» – подумал я, и на этом моя роль донора спермы была завершена.
И вот теперь я был вынужден снова ехать в эту сраную клинику и надеяться на то, что моими головастиками за это время никого не оплодотворили. Потому что если это случилось… А впрочем, если это и случилось, я буду даже рад. Клиники, готовые платить за сперму сраных пару тысяч рублей, достойны того, чтобы их затаскали по судам за профнепригодность.
– Мне нужен кто-то главный, – заявил я с порога девчонке на reception, дежурная улыбка которой мгновенно сползла с лица.
– Вы по какому вопросу? – пролепетала она, потянувшись к телефону.
– По самому важному, – заверил я ее, наклонившись через стойку и одарив самой хищной из своих улыбок.
– Я сейчас, – выдохнула несчастная, и через пару минут я уже направлялся к кабинету глав.врача.
– Добрый вечер! – лучезарно улыбнулась мне женщина под сорок, хорошо за собой следящая. Впрочем, на этот момент мне было сейчас откровенно посрать.
– Я хочу забрать свою сперму, – начал я с места в карьер, расположившись напротив врача. – Сдавал ее несколько лет назад.
– Несколько – это когда? – не растерялась та, глядя на меня так, как будто я был самым важным ее клиентом.
– Много лет. Уже не помню точно, но если нужно – вспомню. Видите ли, недавно мне поставили диагноз.
– Какой?
На лице женщины не дрогнул ни один мускул. Это меня порядком разозлило.
– У меня есть генетическое заболевание, – признался я.
– Тогда вашу сперму просто не могли взять в работу.
Ну, это просто прекрасно! Облегчение накатило волной. Если сперма была нерабочей – это то, что было способно удовлетворить меня на все сто.
– Отлично! Я надеюсь, что сперму не только не взяли в работу, но еще и уничтожили, – сказал я, испытывая тревогу. А что если нет?
– Я проверю все прямо сейчас, – сказала врач и стала что-то строчить в ноутбуке. Я сидел напротив с самым невозмутимым видом, который на поверку был весьма сомнительным.
– Самохин Андрей Михайлович, – подсказал я.
– Самохин… Самоооохин. Так.
Она нахмурилась, потом перевела взгляд на меня. Снова на ноутбук. И опять на меня. Да что ж там такое?
– Хм, вы точно уверены в своем диагнозе, Андрей Михайлович? – уточнила она.
Да б*ядь! Ни в чем я был не уверен! Для меня это все тоже как снег на голову.
– Уверен, – все же соврал я. – Так что с моей спермой?
– Ммм, дело в том… – Она вздохнула и выдала то, чего я так опасался: – Дело в том, что вашу сперму у нас выкупили еще семь лет назад, Андрей Михайлович.
– Победова!
Я невольно закатила глаза, услышав свою фамилию. Ненавидела ее, признаться, всеми фибрами души. Впрочем, как и имя.
Хотя мои родители, вероятно, хотели как лучше. К говорящей фамилии они решили присовокупить еще и аналогичное имя. Для усиления эффекта, так сказать. Вот только вышло все совсем не так, как было задумано.
По жизни я была отнюдь не победительницей. Откровенно говоря, все у меня складывалось с точностью до наоборот. Кажется, где-то там свыше Фортуна фыркнула на планы моих родителей и уготовила мне отнюдь не победное шествие по жизни.
И сегодняшний день был ярчайшим тому примером.
– Да, это я, – откликнулась я на окрик работника сервиса по ремонту автомобилей.
Мой верный друг, старенький Рено Сандеро, которого я ласково звала Лаки, сегодня откровенно забарахлил. Мне с огромным трудом удалось дотащиться на нем до сервиса.
– Мотор менять надо, – припечатал меня нерадостной новостью мастер.
– Мама, Лаки плохо? – подал голос мой сын Славик, которого я еще полчаса назад должна была доставить в детский сад.
– Плохо, – подтвердила я уныло, подводя этим словом итог всей ситуации.
– Оставлять будете? – поинтересовался безучастно работник сервиса.
– Сколько это займет времени? – спросила я, пытаясь морально смириться с потерей машины.
– Может день, может два, – пожал тот неопределенно плечами. – Зависит от того, как скоро удастся добыть нужные детали. Машинка-то у вас не новенькая, леди, – усмехнулся он следом.
А вот это сейчас обидно было!
– Машине, как и женщине, не стоит напоминать о ее возрасте, – холодно парировала я, обидевшись за Лаки.
Следующие пять минут пришлось потратить на бумажную волокиту, и как только мы со Славиком наконец вышли из автосервиса, я вызвала такси. Хотя уже и так опоздала сегодня везде, где только можно.
Оставалось лишь молиться о том, чтобы Самохин не заметил моего отсутствия на рабочем месте! Хотя этот дьявол видел, кажется, абсолютно все. Без его внимания даже муха не могла позволить себе мирно сдохнуть на окне.
– Мама, Лаки заболел? – снова потребовал ответа сын, пока мы, переминаясь с ноги на ногу от холода, ждали такси.
– Да, у него болит сердечко, – ответила я. Для нас со Славиком эта машина была практически как член семьи. Пусть старая, пусть взятая в кредит, который я до сих пор выплачивала, но такая родная и своя.
– Он поправится? – озабоченно нахмурился Славик.
– Обязательно, – пообещала я. Хотелось надеяться, что чертовы детали найдутся как можно скорее. По утрам в общественном транспорте была такая дикая давка, что я попросту боялась соваться туда с ребенком. А на такси при моей довольно посредственной зарплате много не поездишь.
– Да где же он, – пробормотала я, в сотый раз оглядываясь в надежде, что такси подъехало. Но его не было.
Дрожащими от холода руками я разблокировала телефон и обнаружила, что машина ожидает по другую сторону шоссе. Да чтоб его! Чтобы туда добраться нужно было скакать по мосту, а на такой фитнес у меня времени совершенно не было.
– Вы не могли бы подъехать прямо ко мне? – попросила я, набрав номер таксиста.
– Шоссе стоит, если я поеду к вам, то это затянется еще на час, – ответили мне по ту сторону трубки с чудовищным акцентом.
– Ладно, я сейчас перейду, – смирилась я и, взяв сына за руку, едва ли не побежала к мосту.
– Мама, мы опаздываем? – спросил мой ребенок взволнованно.
– Нет, мы будем вовремя, – соврала я безбожно, чтобы его успокоить. Славик жутко не любил куда-либо опаздывать. И это черта в нем явно была не от меня.
Мысли почему-то снова метнулись к боссу. Похоже, я сегодня получу от него по полной. И в хвост, и в гриву, что называется. Самохин терпеть не мог опозданий.
– Анна Никитична ругаться будет, если мы опоздаем, – никак не успокаивался Славик.
– Не опоздаем, – повторила я, едва сдерживаясь, чтобы не проклясть вслух каблуки, которые сегодня были так некстати. И на которых было сейчас весьма проблематично скакать по скользким ступенькам.
Когда мы наконец оказались в такси и тронулись с места по направлению к садику, я мигом вспомнила все молитвы, которые только знала. Таксист гнал как ненормальный, и разбитое лобовое стекло в полной мере давало понять все его недюжинные способности в вождении машины.
Но хуже всего было то, что он постоянно оглядывался на меня и призывно шевелил усами. Господи, никогда еще пара километров пути не казалась мне такой долгой!
– Это от вас так пахнет? – сделал мне сомнительный комплимент водитель, видимо, устав шевелить усами.
– Наверно, – ограничилась я коротким ответом.
– Вкусные духи у вас. Прямо как их хозяйка, – черные усики снова дрогнули и я вздрогнула с ними вместе. Скорей бы выйти отсюда!
Хорошо еще, что Славик задремал, прижавшись к моему боку. Совершенно не хотелось, чтобы сын слышал этот разговор.
– Спасибо, – снова коротко откликнулась я на этот подкат в стиле плохого пикапера и… поймала себя на том, что думаю о шефе. Интересно, казались ли ему мои духи такими же вкусными? Хотя о чем это я! Давно пора было понять, что для босса я немногим интереснее мебели. Хотя во время нашего недавнего столкновения мне показалось, что он смотрит на меня… с интересом? Впрочем, я явно была не в его вкусе. Рядом с Самохиным всегда вертелось столько моделей, что оставалось только удивляться тому, что однажды…
– Приехали, – сообщил мне таксист-тараканище, прерывая поток мыслей. И слава Богу! Думать мне сейчас стоило явно не о том, насколько шефу нравятся мои духи. А о том, каких люлей я получу от него за опоздание. А опаздывала я уже почти на час!
Быстро расплатившись, я мягко разбудила Славика, и мы направились ко входу в детсад. Оказавшись у двери, я решительно дернула на себя ручку и… поняла, что она не поддается. Почему-то было закрыто.
На мой нетерпеливый стук дверь наконец распахнул охранник. И воззрился на меня с полным недоумением.
– Вы чего это ломитесь? – вопросил он не слишком-то приветливо.
– Извините, мы просто опаздываем, – ответила я. И собиралась было пройти внутрь, но охранник даже не думал меня пропускать.
– А вы что, не знаете? – сказал он, загораживая вход. – Садик закрыт на карантин.
– Чтоооо? – вырвалось у меня.
Ну просто прекрасно! Неделю тому назад Славик принес из садика заразу, а теперь они закрылись на карантин, даже не предупредив об этом!
– Почему никто не сказал заранее? – задала я бесполезный, в общем-то, вопрос.
– Да вроде всем звонили, – пожал плечами охранник.
Черт, надо было проверить пропущенные! Но теперь толку не было убиваться о том, чего не сделала. Передо мной маячила новая проблема – где оставить ребенка на время работы?
Соседка, которая иногда меня выручала, приглядывая за Славой, уехала к родственникам в деревню. Да и времени на то, чтобы заезжать домой, у меня уже не было. Господи, помоги! Самохин убьет меня.
И как будто мало мне будет его гнева по поводу опоздания, придется еще как-то объяснять, по какой причине я явилась на работу не одна. Хотя, может быть, ребенок смягчит его холодное сердце? Впрочем, что-то говорило мне, что вряд ли.
Но делать было нечего. Снова вызвав такси, я поехала вместе с сыном на работу.
– Виктория! – прогремел надо мной голос Самохина, едва я успела занять свое рабочее место.
Господи, ну как нарочно! Выслеживал он меня, что ли? А я ведь привыкла считать, что шеф меня совершенно не замечает. И надо же ему было прозреть именно сегодня!
– Да, Андрей Михайлович, – ответила я, вскакивая на ноги и заслоняя собой Славика.
– Вы опоздали на… – босс посмотрел на часы и, сузив глаза, отчеканил:
– …на один час, десять минут и одиннадцать секунд.
Не в моих интересах сейчас было распускать язык, но я не удержалась.
– Не подозревала, что я для вас настолько ценный сотрудник, что вы ведете строгий отчет того времени, когда меня нет, – заявила я, вскинув подбородок.
Босс стал еще мрачнее. Затем окинул меня взглядом с головы до ног и вдруг выдал приглушенным тоном:
– Очень… ценный.
А я стояла и от его взгляда покрывалась румянцем во всех тех местах, что он сейчас осмотрел. Боже, ну почему он так действовал на меня? Что много лет назад, что сейчас. И даже об этом не подозревал!
– В таком случае, – наконец собралась с духом я, чтобы ответить, – я надеюсь, что вы мне простите мое опоздание. У меня была уважительная причина.
Взгляд босса вдруг устремился мне за спину. Он явно заметил Славика.
– А это что такое? – нахмурился недовольно Самохин.
– Это не что, а кто. Это мой сын. Дело в том…
– У нас Лаки заболел, – вступил в разговор Славик, глядя на босса серьезными темными глазами.
– Кто такой этот Лаки, бл… – Босс явно собирался не стесняться в выражениях, но в последний момент вспомнил, что перед ним ребенок. Ну и я на всякий случай наступила ему на ногу, для ускорения понимания того, что не стоит ругаться при моем сыне!
–…Бл… инчики да пирожки, – закончил босс сквозь зубы.
– Лаки – это наша машинка, – пояснил, ничуть не смутившись, Славик. – Она старая, но верная. Почти как собака.
Сын кинул на меня потаенный грустный взгляд. Я прекрасно знала, что он мечтает о щенке и готов даже любую облезлую дворнягу пригреть, но не представляла, как справлюсь с содержанием животного. Которого как минимум надо было выгуливать.
– Ясно, – постановил шеф. И, задержавшись на мне взглядом, добавил:
– Виктория, можно с вами поговорить наедине?
Тон шефа обещал мне явно не премию. Погладив сына по темным волосам, я сказала:
– Милый, жди тут. Никуда не уходи!
Перехватив взгляд моей коллеги Оли, я послала ей умоляющий жест – мол, присмотри за Славиком, пока меня не будет. И когда та понимающе кивнула, покорно поплелась за шефом в его кабинет.
Когда я вышел из той злополучной клиники, которая так неожиданно отоварила меня головной болью в виде возможного отцовства, меня трясло от злости. До такого состояния меня доводила только раз бывшая (к счастью) невеста, которая обставила меня, как лоха. И лучше бы это снова была она!
Мне заявили, что имя той, которая решила, что я как нельзя лучше подхожу на роль отца для ее ребенка – это тайна, не подлежащая разглашению. И вообще все у меня со спермой, по их анализам было в порядке, следовательно беспокоиться, что эта незнакомая женщина родила больного ребенка, не стоило.
В общем, тот мой визит закончился желанием сжечь эту контору ко всем чертям. Но я предпочел действовать в правовом поле, поэтому юрист, которому я мог доверять, как себе, уже начал работать в этом направлении. Мне нужно было узнать имя матери моего ребенка, и я собирался его выяснить любыми путями.
А еще собирался прямо сегодня снова сдать анализы на эти сраные генетические отклонения, чтобы уже понять, есть ли риск родить от меня больного ребенка, или нет. И надо признаться, меня занимал этот вопрос так, что я думал в основном о нем, а не о работе.
И не только я один, видимо.
Увидев Викторию Победову (после короткого ознакомления с ее личным делом, я знал о ней если не все, то многое, даже номер телефона записал, на всякий случай), которая как раз опоздала в офис, да еще и пришла с ребенком, я не смог отказать себе в желании показать кто тут босс. Ну и в результате – пригласить Вику на разговор тет-а-тет. Спросите меня зачем? Я и сам этого не знал.
– Скажите, Виктория. Вы же не думаете, что наш офис стоит превращать в детский сад? – потребовал я ответа, когда мы зашли в мой кабинет.
Я оперся бедром на стол и сложил руки на груди. Смотрел на Победову, хмуря брови, но в итоге взгляд так и сползал к ее декольте. А от его вида хмуриться совсем не хотелось.
– Это вынужденная мера. В садике у Славы карантин.
Прекрасно, б*я! Мне тут только еще эпидемии не хватало!
– Надолго?
– Я не знаю. Пока не разрешат снова водить детей.
– С ним некому сидеть?
Она замялась и поджала губы. Потом провела по ним языком, от чего я испытал совсем не то, что должен был. Внезапное желание, да такое, что пришлось поспешно обойти стол и сесть в кресло.
– Я что-нибудь придумаю, – пообещала Виктория. – Славик очень спокойный мальчик. Он не доставит хлопот, я обещаю.
– А его отец? – потребовал я ответа.
В личном деле ни о каком муже речи не было, но отец-то все-таки имелся! Не родила же она его из пробирки, в самом-то деле?
– А что с его отцом? – ответила она вопросом на вопрос, и тут я увидел, как во взгляде Виктории загорелся недобрый огонек.
– Он не может посидеть с ребенком? – пояснил я очевидное.
– Мы не общаемся.
Вот как? Это даже к лучшему. Хотя, какое мне до всего этого дело, черт бы все подрал?
– Хорошо. Ведите ребенка сюда, – кивнул я, решив забить на поездку в клинику.
– Зачем?
Мне даже обидно стало, потому что на лице Виктории отразился ужас. Она что, думает, я тут детей ем на завтрак, обед и ужин?
– Я с ним посижу. А вам нужно заниматься делами.
По лицу Победовой было понятно, что я ее порядком удивил. Хотя, сам не видел в этом ничего такого. Со своей племянницей я вот, например, прекрасно ладил. Полажу и со Славиком.
– Не думаю, что это удобно, – сказала она после того, как пришла в себя.
Пришлось снова включить режим «я-здесь-босс».
– Не думаю, что даже ценному сотруднику будет удобно отвлекаться на ребенка во время работы.
Отведя взгляд от груди Победовой, вздымающейся в вырезе блузки, я нахмурился и сказал:
– Ведите сюда Славу. И возражения не принимаются.
Вика привела ко мне сына уже через пять минут. Славик зашел в кабинет так, как будто только и делал всю жизнь, что приходил сюда и плюхался сразу в кресло босса. То есть, в мое кресло.
Нормально.
Я заметил, как Победова хочет одернуть сына и поднял руку.
– Идите и работайте, Виктория. Если что, мы вас позовем.
Та немного посомневалась, но все же вышла, бросив на нас со Славиком быстрый взгляд.
– Пиццу или гамбургеры? – спросил я у пацана без лишних предисловий.
Сел напротив и посмотрел серьезно. Слава смотрел в ответ точно так же.
– Мама не очень радуется, когда я ем такую еду, – сказал он.
Вот как. Значит, Виктория у нас за здоровый образ жизни.
– Мы ей не скажем, – подернул я плечами.
На лице Славы отразилась работа мысли. После чего он выдал:
– Врать нехорошо.
С этим я был категорически согласен.
– Врать мы не будем. Просто не скажем.
Б*я! Ребенок казался ошарашенным. Наверно, на этот счет в его маленьком мироустройстве не имелось никаких контраргументов.
– Все равно это плохо, – после паузы сказал он.
– Тогда сейчас я закажу еду и уведомлю твою маму, что мы будем есть пиццу и гамбургеры.
Славик, выслушав это, ободрился и просиял.
– И картошку-фри, – тихо сказал он и посмотрел на меня с надеждой.
– И картошку-фри, – решил я и стал заполнять окошечки на сайте для заказа еды.
«Мы со Славиком будем есть фаст-фуд. Вы не против?» – написал я Победовой почти сразу, как наш заказ приняли в работу.
Ответ пришлось ждать несколько минут. Или работает (хорошая девочка!), или не понимает, кто это пишет.
«Если я против, вы все равно будете его есть?»
Нет, все же хорошая девочка, даже если и не работала все это время.
«Да. Будем»
«Тогда оставьте мне чизбургер. И не давайте Славику слишком много кока-колы!».
Черт! А ведь о напитках я начисто забыл! Не поить же ребенка кофе? Ладно, кулер спасет мир.
«Не дам. И оставим вам чизбургер. Может, зайдете к нам на обед?»
«Я работаю!»
Я усмехнулся и перевел взгляд на Славу. На редкость спокойный ребенок! Моя племянница (хоть и была безумно мною любимой) успевала довести меня до белого каления в считанные минуты! А Слава вообще не причинял беспокойства.
– Мама не против. Просила оставить ей чизбургер, – сказал я сыну Вики и, сев на диван, посмотрел на ребенка.
– Обычно она их не ест.
– Это почему?
– Боится за фигуру.
Кхм. Фигура-то у Виктории как раз то, что надо. Снова вспомнил, как она облизывала губы, и опять меня как будто прострелило желанием! Б*я! Я так скоро начну заводиться от одних только воспоминаний о Победовой.
– А твой папа что об этом думает? – начал я, как думал, издалека. Но Славик тут же насупился и посмотрел на меня так, будто я был врагом народа.
– Своего папу я не знаю. Не видел ни разу.
Понятно. Залетела Виктория от какого-нибудь прощелыги, а теперь растила сына одна. И это было даже хорошо.
– Ладно. Давай тогда об этом не будем. И поиграем во что-нибудь, пока ждем еду.
И с этими словами я взял со стеллажа старый добрый Менеджер.
– Вика, это что сейчас было?
Оля, моя коллега и по совместительству подруга, смотрела на меня с каким-то священным ужасом. Будто я только что отвела собственного сына в логово чудовища тому на съедение!
Но, признаться, я и сама хотела бы знать, что это было! Никогда не подозревала в боссе любви к детям. Более того – считала, что этот мужчина совершенно не из тех, кто женится и заводит семью. Да и зачем, когда каждый день можно заводить новую подружку? Удобно, ведь женщина в таком случае абсолютно не успевает надоесть!
– Эй, что это с тобой?
Оля тронула меня за плечо и я сфокусировала на ней взгляд.
– А что со мной? – спросила безразличным тоном.
– У тебя сейчас был… как бы это сказать… весьма кровожадный вид!
Боже, надо заканчивать думать о шефе и его бабах! Тем более, что меня его личная жизнь никаким образом не касалась. И уж я-то точно не хотела бы быть одной из попользованных им женщин!
Но была. Впрочем, это было давно, а значит – неправда. И больше, само собой, такого я допускать не собиралась. А сам босс о том эпизоде вообще не помнил. И почему только меня это до сих пор цепляло?
